Наперегонки с ветром. Буря (СИ)

Глава 7

Прохладная вода смыла усталость и застивший разум туман.

Расправляя мокрые после купания волосы, я подумала о том, каким диким бредовым сном был весь этот вечер.

Странные и разговоры и странные встречи.

Странные поступки Кайла.

Фактически сбежать, едва поднявшись на ноги, было глупо, но ничего лучше я придумать не смогла.

Трогать его сегодня точно не следовало — хотя бы для того, чтобы это не было принято за дешёвую хитрость и попытку отыграть назад.

Однако янтарные серьги, бережно снятые сразу же, по-прежнему лежали на туалетном столике и притягивали взгляд.

Выбирая самостоятельно, я бы тоже остановила внимание на них.

Гаденький, эгоистичный и совсем тихий голосок внутри нашептывал, что именно эти серьги могли бы стать единственной подлинной компенсацией за утраченное. За то, с чем я ни при каких обстоятельствах не планировала, но вынуждена была расстаться.

Пусть не эквивалент, всего лишь деталь вечернего туалета, выданная, — почти что брошенная, — невзначай.

Следовало бы просто убрать их в ящик и успокоиться. Надеть ещё пару раз в том числе и для того, чтобы позлить местных дам.

Не далее как три месяца назад я именно так и поступила бы, но теперь обстоятельства были иными.

Объективные, по которым я просто не могла позволить себе подобные вещи.

Субъективные, по которым всё моё нутро протестовало против пути, которым они у меня появились.

Прежде, когда всё было по-настоящему, Кайл делал это так же — словно невзначай, с той же естественностью, с которой покупал овощи или расплачивался с трактирщиками.

«Мне показалось, что тебе подойдёт. В крайнем случае, понравится».

Даже не «Это тебе».

Чем красивее и дороже был подарок, тем меньше он придавал ему значения.

Чем считать эту вещь…

Очевидно не было.

А если и так, принимать подобное я не хотела, как не захотела бы давить на едва начавшую затягиваться рану.

И без того выходило слишком тонко и зыбко — пообещав себе и ему вести себя прилично и не вспоминать об общем прошлом, я тем не менее была вынуждена оставаться рядом с ним. Ближе, чем стоило бы быть в сложившейся ситуации.

Самое смешное заключалось в том, что едва ли он думал о подобном.

Я не сомневалась в том, что эти серьги просто попались ему на глаза, когда он заехал за кольцом.

Просто что-то, что… подойдёт.

Накинув поверх сорочки халат и потуже затянув пояс, я убрала серьга обратно в мешочек, в котором они были, и вышла из комнаты.

Из-под двери соседней спальни пробивался свет, и это значило, что далеко идти не придётся. Оставалось только решить: стучать или не стучать?

Можно было ответить любезностью на любезность и просто войти. Кайл едва ли сильно расстроится или смутится по этому поводу, но уголки губ всё ещё саднило слишком сильно, чтобы позволять себе такие вольности.

Я всё же дважды стукнула о дверной косяк, предупреждая, и только потом надавила на ручку.

Оказалось, что ложиться он и не думал. Постель всё ещё была аккуратно заправлена, зато брошенные утром где пришлось вещи пропали.

Избавившийся от жилета и шейного платка Кайл сидел в кресле у разведённого камина, а на столике перед ним лежали несколько книг.

Приближаясь к нему, я не приглядывалась намеренно, но взгляд всё же выцепил слово «право» на корешке одной из них.

Он, Нечистый бы его побрал, и правда, всерьёз вознамерился вести здесь дела, и теперь усиленно восстанавливал и восполнил знания, которые для этого требовались.

Увидев меня, Кайл ничего не сказал, но отвёл задумчивый взгляд от огня.

Хотела бы я сейчас знать, о чем он думает.

Вот только подобных вопросов к Старшему специалисту Устав Совета не предполагал. Его делом было отдавать распоряжения, моим — выполнять их.

За исключением, конечно, внештатных ситуаций, которые случались крайне редко и бывали вызваны либо гибелью Старшего, либо ловлей им же маленьких зелёных демонят.

Наш случай обе эти возможности исключал сам по себе, и как раз это было благом.

— Спасибо. Сможешь их завтра вернуть? — я положила мешочек с серьгами на стол, надеясь, что выражение моего лица осталось невозмутимым.

В конце концов, это было не больше, чем вернуть любую чужую вещь, взятую на время.

Кайл посмотрел на него так, словно я преподнесла ему как минимум давно умершую мышь, а после медленно откинулся на высокую спинку кресла.

— Не заметил, чтобы в остальном твои вкусы так же резко изменились.

Провокация была хорошей.

Была бы, если бы стала неожиданностью.

Уговорить себя, что ничего не было, оказалось сложно в первый раз, но времени на это у меня тогда было вдоволь. Целое плавание и постоянно настороженный, впервые в жизни оказавшийся на корабле Гаспар в соседней каюте.

Потом стало проще — настолько легко, что теперь я лишь пожала плечами, сделав вид, что не обратила внимания или не поняла очевидного подтекста.

— Не изменились. Это было очень кстати. Но лучше вернуть сразу, чтобы можно было сослаться на то, что мне не подошло или не понравилось.

Он тихо, но очень выразительно хмыкнул и положил ногу на ногу, — устроился удобнее, готовясь слушать.

— Разумеется. Но проблема заключается в том, что местный ювелир не сдаёт украшения в аренду.

Очередное «мудак» осело на губах, так и не сорвавшись, потому что он не собирался так просто меня отпускать.

А я знала, что должна дать ему объяснения, на которых он раньше не настаивал.

И впредь бы не настоял, разве что когда-нибудь потом, много времени спустя поинтересовался небрежно, между делом.

— Всегда можно сослаться на женские капризы.

— Пожалуй, именно так я и поступлю, — Кайл кивнул, но на мешочек больше не посмотрел, тем более к нему не прикоснулся.

Я медленно и как можно незаметнее выдохнула и напомнила себе, что если и стоит на кого-то злиться, то на себя.

Будь я чуть дальновиднее, этого разговора не было бы вовсе.

— Просто поблагодари его и верни их. Придумай что-нибудь.

Последнего говорить точно не следовало, оно было из давно ушедших времён.

И все-таки сорвалось, как будто язык сработал быстрее разума, и это было по-настоящему плохо.

Нельзя было допускать подобного ни в большом, ни в малом.

Однако Кайл уже среагировал, его глаза снова потемнели.

От этого захотелось только одного — развернуться и во второй раз за вечер сбежать. Просто запереться в комнате и предоставить ему думать, что угодно.

— Они ведь тебе нравятся.

Это был уже совсем другой тон и другой разговор. Тот, которого в принципе не должно было случиться, и тот, который нужно было пресечь раз и навсегда.

Ещё раз мысленно приказав себе успокоиться, я опустилась в стоящее напротив кресло без приглашения и тоже откинулась на спинку, копируя его позу.

— Даже при самом внушительном бюджете мы не можем себе это позволить. В теории ты можешь записать эту сумму как представительские расходы, но в таком случае потребуется дополнительное приложение, в котором ты обоснуешь её до последнего гроша. Учитывая, что ты ездил со мной, а на мне только что висело разбирательство по крупной растрате, твой финансовый отчёт об этой поездке будут изучать очень внимательно.

На мой взгляд, аргументация была достаточно веской.

По крайней мере достаточно для того, чтобы принять её и закончить на этом.

Судя по тому, что взгляд Кайла стал ещё темнее, а в уголках губ залегла уже знакомая складка, отделаться так легко я надеялась зря.

— Тогда мы просто не станем вписывать это в отчет. Только и всего.

Вторая провокация ему удалась куда лучше, потому что я слишком поздно поймала себя на кривой мимолетной усмешке.

Глупо было предполагать, что ему не расскажут в замке о моих делах.

Ещё глупее было думать, что он не проверит правдивость этих слов самым неожиданным для меня образом.

Раз уж с кошельком за Искру вышло так, как вышло…

Теперь оставалось только говорить правду, — пусть даже и откровенно поганую.

— Я не могу себе это позволить.

— Неужели Совет платит своим специалистам так мало?

Вопрос был задан ровным тоном, не выражающим ровным счётом ничего.

Как будто это меня сейчас допрашивали в качестве подозреваемой.

— Специалистам, — я едва заметно, но выделила это слово интонацией. — Совет платит очень хорошо. Но жалованье наставника, у которого всего один ученик, много меньше. В теории я могу зарабатывать на стороне. Многие из тех, кто стоит во дворе Совета одной ногой, так и поступают, но в нашем с Гаспаром случае это исключено.

— Почему? — тот же бесстрастный голос и нечитаемый взгляд.

Я посмотрела на огонь, медля с ответом, потому что так малодушно хотелось рассказать ему. Не пожаловаться, а просто рассказать. Позволить кому-то, кроме Матиаса и самого Гаспара, знать всю дерьмовую подоплёку сложившейся ситуации. Быть может, получить в ответ самую едкую и уничижительную шутку, но со стороны. Точно зная, что, в отличие от несвятого брата, он не пытается завуалировать сочувствие.

— Потому что нам отвели всего полгода. Независимо от обстоятельств, он должен будет сдать экзамен в конце марта. Если я не успею или он не справится, вылетит за ворота без шансов на вторую попытку. Поэтому же у меня нет ни возможности, ни права, ни времени на то, чтобы его щадить.

Мне удалось произнести это бесстрастно, но на этот раз Кайл молчал долго.

Он продолжал смотреть на меня, но казалось, что мимо.

Вряд ли снимал информацию помимо моей воли, скорее анализировал услышанное.

— Это было условие Берга?

Очередной вопрос прозвучал всё так же невозмутимо, но оказался настолько точным, что я едва не рассмеялась и все-таки на секунду опустила глаза.

— Да. Это было его условие. И формально он прав, Совет не должен был доверять мне ученика после того, что случилось.

— А что, собственно, случилось?

Я всё-таки улыбнулась, хотя и всего на секунду. Не потому что меня это позабавило, а потому что тот же самый вопрос Йонас задал Совету на первом заседании точно таким же тоном.

Интересно, обратил ли на это внимание он сам?

Разница заключалась в том, что Кайл и в самом деле мог не понимать — Мастер вряд ли опустился до того, чтобы объяснять ему тонкости, оставил это удовольствие мне.

И правда, убоюдок.

— Отправляясь на задание, мы всегда получаем чуть больший бюджет, чем требуется. На непредвиденный случай. Например, если в поездке срочно понадобится лошадь или даже две.

Кайл тихо хмыкнул, и мне вдруг стало легче продолжить.

— Когда возвращаешься с оплатой за проделанную работу, такая лошадь зачисляется на баланс организации. Совет заботится о ней, но ты можешь забрать её, если решишь уйти. Это как благодарность за хорошую службу.

— И чем же Совету не угодила твоя лошадь? Или ей так сильно не понравились местные конюхи?

Определённая ирония в его голосе, конечно, была, но мне вдруг показалось, что из позвоночника выдернули огромную занозу, из-за которой всё время приходилось держать спину до смешного прямо, — чтобы не причиняла боли.

Именно ради этого мне и хотелось сказать ему.

Именно ему.

— Я не выполнила порученную мне работу, соответственно, мне за неё не заплатили. При этом я потратила деньги Совета на трёх неоправданно дорогих и вызывающе породистых лошадей. Ещё и притащила с собой великовозрастного мальчишку, которого уже почти поздно было учить, и святошу, за которым тянулась целая вереница проблем.

— К тому же старина Эмерик оказался любителем много и красноречиво писать.

Он закончил за меня, глядя прямо в глаза, и я качнула головой, трусливо не выдерживая этого взгляда.

Нужно было продолжить, — уже не потому даже, что хотелось. Раз уж мы застряли здесь вдвоём на неопределённое время и вернутся в Совет нам тоже предстояло вместе, Кайлу следовало знать.

Ну или мне просто хотелось оправдаться перед самой собой за эту болтливость.

— Этот гадёныш оказался ещё и не так глуп. Проблема заключалась в том, что свои жалобы он отправлял не на имя Мастера, а непосредственно Совету. В первом случае можно было бы просто замять. Во втором это было исключено.

— Я слышал, что Совет отстаивает своих специалистов до последнего. Даже если речь идет о пьяной драке в трактире, — он немного сменил положение, прислонился затылком к спинке кресла.

Я же хмыкнула снова, но на этот раз совсем не весело:

— Окажись на моём месте мужчина, так бы и произошло. Но Эмерик настаивал на том, что все пошло так, потому что в деревню прислали женщину. Совет создавался мужчинами и для мужчин, за это не могли не ухватиться.

— Ты несколько лет работала наравне с ними. Если не больше их.

На этот раз Кайл говорил абсолютно серьезно, даже как будто задумчиво.

Он и правда не понимал разницы, и в том числе поэтому он стал для меня в свое время… Тем, кем стал.

— Это не имеет значения. Всегда найдется тот, кто скажет, что наличие груди напрямую влияет на качество работы. Единственной женщиной, всерьез работавшей на Совет до меня, была Дани. Они оказались просто не готовы к подобному.

— Она никогда не занималась настолько грязной работой.

Кайл почти перебил, и я качнула головой, не позволяя ему продолжить:

— Она жена Лагарда, и может заниматься чем угодно.

Мне пришлось почти что оборвать саму себя, потому что это стало уже откровенно лишним.

Даже с трижды бывшей леди Нильсон Совет не посмел бы обойтись так сурово, как с просто леди Элисон. И я, и Йонас, и Матиас это понимали, но даже случайно подводить самого Нильсона к этой мысли нельзя было ни в коем случае.

Если бы еще сучьему Мастеру не взбрело в голову притащить его в Совет собственной персоной…

Так или иначе разговор стремительно и как-то незаметно свернул не туда, и с этим срочно нужно было что-то делать. Что угодно, лишь бы не дать ему продолжить эту логическую цепочку.

Слишком давнее прошлое.

— Они хотели изъять лошадей и отказать в довольствии и Матиасу, и Гаспару, пока он пытается учиться. Йонасу пришлось фактически наступить Совету на горло, чтобы отстоять их, — я произнесла это, глядя на огонь в камине, и это тоже далось мне поразительно легко.

Пусть лучше примет за непозволительную жалость к себе и презирает за нее же, чем додумывает лишнее.

— Но не тебя, — Кайл то ли уточнил, то ли подсказал, но таким же ничего не выражающим тоном.

Почему-то именно теперь, после этого, я почувствовала себя свободнее. Самое неприятное еще не было сказано и непонятно оставалось, как повернется, но, как выяснилось, всего-то и нужно было — свыкнуться с происходящим.

Я посмотрела на него, намеренно стараясь поймать взгляд.

Он не отшутился и не сказал, что в своих выводах Совет был недалек от истины, и это уже было… Много.

— Многие из них служили в Совете еще при Мастере Кларке. Некоторые входили в сам Совет.

— Как Кирби.

— Кирби исключение.

— Значит, как Берг.

Я кивнула и убрала за ухо упавшие при этом на лицо волосы.

— Йонас не может слишком сильно давить на них, потому что это сложно. Много лет прошло, и он хороший Мастер, умный, хладнокровный и расчетливый, да ещё и не требует от них денег, но все всё помнят. Они не были довольны положением дел, но так и не отважились на заговор и не сумели сделать того, что сделал он. Они уважают его и опасаются, потому что он непредсказуем, но, с другой стороны, он показал им, что так было можно. Один победоносный и кровавый проход по замку с оружием в руках, и здравствуй, новая власть в Совете.

Кайл усмехнулся едва слышно, но со столь глубоким пониманием, что под сердцем вдруг стало тепло.

Я лишь усилием воли заставила себя не улыбаться, продолжая:

— Он затыкал рот Бергу сколько мог. Убедил Совет в том, что один только Матиас — ценнейшее приобретение, потому что тем самым мы можем плюнуть в лицо церковникам, да ещё и сделать это абсолютно безнаказанно. Но Берга было кому поддержать, и он вывернул все так, чтобы его позиция превратилась в позицию Совета. Учитывая все тонкости, Мастер не мог упорствовать дальше, но ты знаешь Йонаса. Он подобного не прощает. Поэтому на место Берга срочно понадобился ты.

— Ты спишь с ним?

Он спросил спокойно, почти равнодушно, и так же спокойно сменил позу, пристроил руку на подлокотник, а я моргнула от удивления, потому что это было последнее, чего от него следовало ожидать.

— Что это за вопрос?

Кайл качнул головой, соглашаясь, что вопрос и правда неуместен, но он не был бы собой, если бы свернул тему так просто.

— В замке много говорят о том, что он покрыл твой долг из личных средств.

— Но редко вспоминают о том, что я рассчиталась с ним на следующий же день.

Прозвучало чересчур ядовито, как если бы я выражала Кайлу свое недовольство тем, что до его сведения довели не все сплетни.

Глупо.

Однако же не удивительно, потому что наши личные отношения с Мастером оставались личными, а делать красивые жесты он умел. Даже мне показалось, что пол качнулся под ногами, когда он опоздал на очередное заседание, а войдя, бросил в центр стола кошелек.

«Вопрос исчерпан?», — и ничего более.

Навытяжку перед Советом стояла я, но жутко смотреть в тот момент было почему-то на командира Берга.

О нас с Йонасом давно шептались, но совсем тихо, украдкой, по углам.

Бросить в лицо Совету целое состояние лишь ради того, чтобы от меня отстали и я могла сохранить полюбившуюся лошадь… Что могло бы быть однозначнее?

Тем временем Кайл поднялся и подошел к камину, чтобы пошевелить дрова.

— Если у тебя были такие деньги, почему ты не расплатилась с ними сразу? Дело принципа?

Он, сам того не зная, подводил к главному, и я воспользовалась временем, которое ему потребовалось на то, чтобы вернуться в кресло, чтобы собраться с мыслями.

— Я не собиралась им платить. Равно как и отдавать лошадей. Я действительно не думала, что все может зайти так далеко. Кое-что у меня, конечно, было, но даже не половина.

Ещё один короткий взгляд в сторону, а потом я заставила себя снова посмотреть ему в лицо.

— У меня оставалось кольцо, которое ты подарил. И браслет с бриллиантами. За них дали достаточно, чтобы хватило.

Назвать то кольцо обручальным язык у меня так и не повернулся, равно как и уточнить про браслет.

Змея из старинного серебра с чёрными глазами-бриллиантами была его первым подарком. Слишком дорогим, неожиданным, смутившим. Я не просто не расставалась с ней много лет и носила, практически не снимая. Случалось, что даже одежду подбирала так, чтобы она оставалась уместной. Наивно было бы предполагать, что он не вспомнит, но, с другой стороны, он всегда придавал этому так мало значения…

Кайл вскинул брови, выражая вполне искреннее изумление:

— И он взял?

В этом был он весь.

Не насмешка над тем, что я все эти годы хранила и кольцо, и браслет, даже избавившись в порыве злости ото всего остального.

Не ядовитое замечание о том, что так талантливо лишиться этих вещей нужно было ещё суметь.

Ирония и правда получалась горькой, но его интересовало и удивляло только то, о чем он спросил, и от глупого облегчения на меня вдруг навалилась усталость.

— Так я вопрос не ставила. Мне было наплевать на Совет, но если он решил без спроса оплатить мои долги, правильно было отдать. Не его дело, где я взяла эти деньги.

Кайл кивнул дважды, но так медленно, как если бы почти меня не слышал.

— Почему не Лагарды? Для Даниэля это не проблема.

Это был едва ли не первый раз, когда он назвал маркиза по имени, да ещё и говорил о нём без насмешки, и я невольно улыбнулась.

— Он предлагал. Но мне не хотелось до конца жизни работать нянькой для их детей.

— Да, я слышал, что эти дети им до определённой степени дороги.

Моя улыбка на секунду, но стала шире, хотя поводов к этому, кроме такой знакомой интонации, и не было.

— Дани предлагала мне забрать Гаспара и уехать к ним. Она считает, что мы что-нибудь придумали бы. Но это самый плохой вариант. Не говоря уже о том, что она снова беременна.

— Третий раз?

— Второй. Томас сын Агаты.

Мы замолчали, глядя друг на друга и одновременно поняв, что говорим о странных вещах.

Кайл отмер первым.

— Значит, всё из-за него и ради него.

Он вытянул ноги, принимая откровенно расслабленную позу, и от недавнего удивления не осталось и следа. Лишь лёгкая задумчивость.

Зато высказанное им предположение совершенно точно было очередной провокацией, — уже третьей за этот разговор, но снова не неожиданной.

— Он лишился всего из-за меня. Я обещала ему новую жизнь, такую же интересную, как моя.

— Уверен, он в полном восторге от того, что сейчас видит.

Ответить на это мне было нечего. Тем более я не могла это опровергнуть.

Кайл же посмотрел на огонь через плечо, а потом снова повернулся ко мне.

— Ты могла забрать ребёнка. Эмерик не только заплатил бы тебе, но и накинул сверху за такую услугу. Младенец, мальчик, да ещё и от такой матери, — Совет простил бы все грехи разом.

Мы снова думали одинаково, но эту очередную улыбку лучше было спрятать.

— В нужный момент это не пришло мне в голову, а в море менять что-либо было поздно. К тому же, ты сам сказал, и для него, и для Жизель все сложилось к лучшему.

Я снова не споткнулась на её имени, а взгляд Кайла наконец немного прояснился.

— Надеюсь, что так.

Если и было что-то, о чем он умолчал, я не считала себя вправе спрашивать.

На историю с кольцом он отреагировал лучше, чем можно было надеяться.

Во всех смыслах.

И всё равно под рёбрами протянуло старой, — фантомной, — болью. Судя по этой реакции, я и правда застряла в прошлом, которое поросло для него быльем.

А впрочем, это давало мне возможность говорить об остальном свободнее.

— Почему ты не сказала мне?

Кайл спросил все-так же спокойно, коротко, проявляя лишь умеренное любопытство, но я всё равно помедлила с ответов, ожидая, что он продолжит. Любым уместным или не слишком способом даст понять, что шутит.

— Как ты себе представляешь, чтобы после всего я ещё просила у тебя денег взаймы?

— Да, действительно, — он неопределённо и очень тихо хмыкнул, но я постаралась не обращать на это внимания.

Прошлое лето если не перечеркнуло, то испортило многое из того, что было, и забывать об этом не следовало.

Лучше всего было бы просто ещё раз поблагодарить, встать и уйти, но если уж я начала, стоило сейчас закончить. Не откладывая на потом.

Дрова в камине уютно потрескивали, и я в очередной раз посмотрела на них, прежде чем перевести взгляд обратно на Кайла.

— Я собираюсь покинуть Совет весной. Когда дороги высохнут, а Гаспар сдаст свой экзамен.

Эта новость должна была если не порадовал его, то хотя бы снять некоторое напряжение между нами.

Сама я едва ли чувствовала бы себя абсолютно спокойно в компании человека, от которого, как выяснилось, можно ожидать неприятных сюрпризов.

Кайл же снова сфокусировался на мне, хотя до того смотрел куда-то в пространство и думал о своём.

— Он знает?

Хороший получился вопрос, — понимай как нравится.

— Если ты о Гаспаре, то нет. Ему вообще не нужно об этом знать.

— Думаю, он очень расстроится, — Кайл в очередной раз сменил позу, немного подался вперёд, и мне показалось, что с трудом сдержался от того чтобы растереть лицо ладонями.

Этого тоже не нужно было замечать. Тем более не стоило ни о чем спрашивать.

— Это лучше, чем броситься вслед за мной. Даже если он не захочет оставаться при Совете, у него уже будет всё, что нужно для того, чтобы жить самостоятельно и в своё удовольствие.

Второй вариант этого «он» я собиралась упустить просто из вредного упрямства, но Кайл мне такого шанса не оставил:

— Йонас?

Оставалось только дёрнуть плечом, как будто это вовсе ничего не значило:

— Скажу за пару часов до отъезда. Удерживать меня он точно не станет. Но насколько этот план станет возможным сейчас напрямую зависит от тебя.

То ли тени плясали так причудливо, то ли в его глазах добавилось той первозданной тьмы, что приводила меня в такой восторг прежде.

И сейчас. Но об этом думать было точно ни к чему.

— Я ведь уже согласился помочь с Бергом.

— Плевать на Берга, — теперь я могла себе позволить поморщиться при одном упоминании этого имени.

— Тогда каким образом?

Всё тот же умеренный интерес, но он и правда не понимал.

— Ты хотя бы краем глаза заглядывал в Устав?

— Зачем? Всё, что мне нужно знать, расскажешь ты или Йонас.

Я всё же рассмеялась и облизнула постыдно пересохшие губы.

— В таком случае, рассказываю: сумма моего вознаграждения за эту работу будет напрямую зависеть от тебя. Как старший и ответственный за успех специалист в конкретном деле, ты получишь всю сумму и будешь самостоятельно определять мой процент. Обычно тридцать — это максимум за безупречно проделанную работу, старание и полезную инициативу. Переданная мне сумма в любом случае будет озвучена и сверена с твоим отчетом. Если она окажется соразмерной и составит десять процентов и более, у меня появится перспектива получить еще какую-то работу до конца зимы. Недорогую и несложную, но по моему профилю. Как ты понимаешь, я собираюсь убраться как можно быстрее и дальше, и деньги мне понадобятся. Поэтому мне нужно, чтобы этот отчет был правдивым и идеальным. Это значит, что в нем не должно оказаться никаких сомнительных расходов на дорогие вещи, в которых не было необходимости. Что касается возмещенных мною расходов на содержание Искры, перед отъездом я все пересчитаю сама, но в официальные бумаги это должно быть внесено твоей рукой.

Пока я говорила, Кайл немного опустил голову, и на этот раз слушал по-настоящему внимательно.

Едва ли он забыл о такой маленькой детали, как необходимость писать отчет, но заниматься подобным точно не любил. Почти так же сильно, как отчитываться за свои поступки перед кем бы то ни было.

— Что значит “возмещенные расходы”?

Он действительно был сосредоточен на услышанном и поинтересовался настолько всерьез, что на этот раз мне и правда стоило определенного труда сдержать даже самую мимолетную улыбку.

— Ты оплатишь работу конюха из нашего бюджета, и эта работа будет предполагать уход за двумя лошадьми. Так должно быть, чтобы не возникало лишних вопросов и репутация организации не пострадала. Но Искры нет на балансе Совета, поэтому все, что причитается ей, оплачиваю я. Итоговую сумму нужно будет поделить пополам и составить отдельную справку о том, что я компенсировала свою часть полностью и своевременно. Я подготовлю для тебя черновик, его нужно будет просто переписать до того, как ты пронумеруешь страницы.

Кайл поднял взгляд, и на секунду мне стало почти что дурно.

Ведь не мог же он истолковать мои слова как завуалированную просьбу о том, чтобы завысить процент?

Если так, это следовало прояснить сразу, и я качнула головой, не дав ему даже начать, и немного подалась вперед, сцепив руки в замок.

— Если коротко, между нами не должно быть никаких разногласий. Ты командуешь, я подчиняюсь. Обещаю, что никаких неприятных странностей больше не будет.

Он откинулся обратно на спинку кресла так медленно, как если бы собирался спросить, почему должен мне верить.

Было бы обидно, но, Нечистый побери, справедливо. Вот только убедительного и в то же время приличного ответа на этот вопрос у меня заготовлено не было.

— Ты всё равно не объяснила, почему нельзя просто принять это, — Кайл небрежно кивнул на лежащий на столе мешочек. — Как подарок? Никто ведь не станет досматривать твои личные вещи. Или нет?

Этот вопрос был задан тоже абсолютно всерьёз, но интересоваться, слушал ли он меня вообще точно не стоило.

Никаких разногласий, ничего личного. Я секундой ранее это ему пообещала.

Чтобы ненароком не нарушить собственное слово, нужно было немедленно заканчивать, и я поднялась, зачем-то провела ладонями по подолу халата, расправляя.

— Потому что мы напарники. Едва ли ты преподнёс бы нечто эквивалентное Хольцу или Люку, или они тебе. Я правда очень очень признательна, но давай держаться в отведённых рамках.