Наследник Хаоса (СИ)

Глава 28

Обрадовавшись, что тренер жив, я сам не заметил, как вышел из подъезда в ночь полупустых улиц. Луна ярким блинчиком освещала путь. Забывшись и перекручивая в голове услышанное, свернул в незнакомый проулок.

И в нём заметил знакомый силуэт. Мужика, который до меня докопался. Артём, кажется? Как-то так назвала его девушка.

Он стоял с рядом с солидно одетыми мужчинами. Одинаковые кожаные куртки, брюки со стрелками, перчатки. Люди в чёрном, не иначе. Он тоже заметил меня, и лицо его изменилось. В глазах появился приговор. Зрачки как финальные точки. Ничего обжалованию не подлежит. Он поднял руку, и мужчины в костюмах синхронно посмотрели на меня.

«Что, мать вашу, здесь вообще происходит?»

Я не понял, с чего мужик до меня докопался и не понял, почему сейчас натравливал на меня своих агентов Смитов. Почуяв, что пахнет жареным, попытался рвануть вперёд по привычке, но Хаос был переключён на ноль. Так что пришлось просто бежать.

Сломя голову по тёмным улицам. Деловые мужики не были похожи ни на сотрудников полиции, ни на бандитов, ни на тех, кто стал бы работать на Алана. Поэтому вдвойне было странно, что упали ко мне на хвост.

Промчавшись по детской площадке во дворе спального района, метнулся в арку, и там меня ждал настоящий сюрприз.

— А ну-ка стоять! — рявкнул Артём, непонятно как обогнавший меня.

И я замер. Тело не слушалось. Что за бред? В моём мире нет магии. Нет Героев. Нет ничего, что можно было бы счесть хоть каким-то подобием суперспособностей. Или же есть?

— Говори, кто такой.

— Андрей, — честно ответил я, не понимая, почему вообще хоть что-то произношу.

— Давно инициирован? Кем?

— Никем. Я из «Высшей Школы Героев». Из другого мира. Прибыл через разрыв между мирами.

«Да что за дела?» — поразился я, злясь на болтливость. Но мужик явно был непрост. Возможно, в нём тоже раскрылась Печать Разума, раз он как-то заставил меня. Но как?

Он пристально всмотрелся в меня, подошёл ближе, сверля взглядом, а я всё так же не мог шевельнуться.

— Ложная тревога, — произнёс он в сторону подбежавших деловых парней. — Наркоман, видимо. Сорян. Ошибся.

— Ну как так-то? — возмутился один. — Мы сорвались, приехали…

— Ой, да рассказывай. Сорвались они. Шаву жрали на углу и в ус не дули. Считайте, что учебная тревога. Всем по зачёту. Можете быть свободны.

Мужики ещё поворчали, но спорить на стали. А Артём опять пристально посмотрел на меня и размеренно произнёс, когда мы остались одни:

— Ты не врёшь. Я вижу. А значит, верив то, что говоришь, но я не понимаю, как так может быть. Ты либо поехавший, либо говоришь правду. И я хочу знать, какая из версий правильная.

— Я спасал мирных жителей другого мира, а теперь ищу придурка, который может навредить людям и там, и здесь. Я вытрясу из него дух и верну назад. От меня здесь никому не будет вреда.

Мужик отстранился, набрал полную грудь воздуха, пытаясь переварить услышанное и опять «сканируя» меня.

— Есть другие миры?

— Есть…

— Ты сможешь рассказать о них?

— Да, но позже. Сначала нужно вернуть беглеца домой.

Было видно, что решение даётся ему с трудом.

— Я не враг… — добавил я. — И мне тоже интересно, как ты это делаешь, ведь в этом мире нет магии…

После этих слов оцепенение спало, а Артём протянул мне руку.

— Не шуми. Не отсвечивай. И скорее забирай своего беглеца. А потом — найди меня. Нужно будет потолковать.

— Я только за.

Рукопожатие вышло крепким, не очень доверительным, но понятным и простым. Деловым.

Он сунул мне визитку.

— Звони. А будешь шуметь, — он сделал акцент на последнем слове, — поговорим уже не так дружелюбно.

Угроза мне не понравилась, но я понял, что оно из разряда тех фраз, которые сотрудники обязаны говорить на некоторых работах. Ну, хоть не спросил: «Пакет брать будете?». Всё-таки его инструкции были посерьёзнее.

И всё было бы хорошо, но я никакого понятия не имел, где искать Алана. Куда он мог отправиться? Зачем? И где мой медальон?

Нас затянуло в разлом могучего дерева не по нашей воле. Оно среагировало на медальон, на энергию. И взяло след Великого Воина, пришедшего в этот мир. Сомневаюсь, что он пришёл именно в Питер, которого тогда ещё и на картах не было, однако, нас закинуло сюда. И вероятно, именно я направил нас, воздействовав при переходе на разлом и силу медальона. А может, мы оказались в разных местах. Может нас разметало по миру, как при взрыве. Только путём извержения энергии Хаоса. Первобытной, почти неконтролируемой. Которая томилась в старом древе, ожидая своего часа. И теперь она растеклась, выбросив нас и не оставив обратного прохода, ведь на набережной я не нашёл разрыва, а значит, оказался отрезанным от нового родного мира.

Алан же, скорее всего, так же растерян, как и я сейчас. Он хотел использовать силу древа, но древо посмеялось над нами. Плюс его ищет полиция за нападение на тренера, значит, он не станет слишком уж лезть на рожон.

Я пошёл в сторону центра, потому что ничего лучше не придумал. Ночевать мне негде, способности почти испарились, и где искать Алана я не знал. Поэтому медленно вышагивал, размышляя обо всём и ни о чём, как вдруг почувствовал лёгкую рябь в воздухе. Будто звуковая волна пробежалась, слышимая только мной. Никто из редких прохожих ничего не заметил.

Медальон подал голос. Скрипучий болезненный вопль. Я ощутил его как себя. Будто меня кто-то избивал, швырял и пинал. Возможно, Алан пытался его разбить, когда тот не подчинился. Не знаю… Но что бы там ни было, я услышал зов. И побежал.

Тело молодое, крепкое, уже натренированное. Однако раньше, участвуя в паре-тройке марафонов, я пробегал эти расстояния бодрее и быстрее. Но плевать. Сейчас меня несла сила ярости и жажда мести. Чем ближе я оказывался, тем острее чувствовал рябь. Тем громче был вопль.

На первом марафоне я удивился, какой Питер маленький. Почти крохотный, по сравнению со Златоглавой. Однако такой уютный и родной. Вечерняя прогулка от Чернышевской до Дыбенко заняла всего два часа, когда я, окрылённый чувствами, прошёлся до дома подружки, которая потом рассталась со мной по невнятной причине. Но в тот вечер я окончательно признал маленькость и ламповость Питера. Сейчас это сыграло мне на руку.

Ноги вели к Дворцовой, и я совсем не удивился, когда, вбежав в арку, заметил напротив Александровской колонны силуэт. Зловещий, пышущий яростью. Видимо, люди это почувствовали, подкоркой или пятой точкой. Потому что вокруг не было никого, а парочка, которую я обогнал в арке, свернула назад.

И правильно. Вам не стоит это видеть.

Я перешёл с бега на прогулочный шаг. И не то научился у Линнеи, не то обрёл какой-то внутренний дзен, заменивший собой все яростные чувства, но двигался абсолютно беззвучно. Никакого эха, никакого шарканья. Только глухая ночь и диск луны, освещавшей всё вокруг словно прожектор.

Было странно, что рядом не было людей, и от этого по коже бежали мурашки. Всё выглядело неестественным, иллюзорным и чужеродным. Только я и он на всей Дворцовой площади. Когда расстояние сократилось до нескольких метров, он обернулся. Капюшон натянут так, что всё лицо скрыто тенью, виден лишь подбородок, да и то — лишь смутные его очертания.

Более ощутимой и реальной, чем всё материальное, была его ярость.

— Доволен? — сквозь зубы прошипел он. — Рад, что дома?

Я не ответил. Не было смысла.

— А ведь это поганое дерево должно было напитать медальон силой. Перепрошить его под меня. Ведь я был в теле носителя Хаоса. В твоём грёбаном теле, которое обещали мне служители Ордена. Они обеща-а-али, — цедил он, заводясь всё больше и больше.

Медальон сверкнул в руке, и я попытался настроиться на его «волну».

— Ничего, из того что мне обещали, не исполнилось! Ничего! — выкрикнул он, но ночь поглотила голос и отрезала эхо. — Ты, наверное, решил, что ты избранный. Герой, способный обуздать Хаос. Да?

— Конечно. А разве нет? — усмехнулся я и в ответ тоже получил усмешку.

— Наивный, дурной. Вы… — он обвёл рукой пространство, все здесь носители Хаоса. Каждый! До единого! Неужели ты до сих пор не выяснил это? Чем вы там занимались в своей грёбанной Школе Героев, а? Учитесь по цензурированным книжкам и вылизанным до идеала легендам, в которых теряется смысл? Вместо того чтобы учиться у настоящих хранителей знаний.

— Это у Отрицателей-то? — я начал незаметно сокращать дистанцию, и во фразах, и физически.

— А у кого же ещё? Не у твоих блохастых прихлебателей точно. Столько веков они прятались, ждали своего Героя, чтобы, наконец, обрести свободу. Им плевать на тебя и мой мир. Они только хотят избавиться от оков и вернуться обратно. Или продолжить зарабатывать на землях, которые так опрометчиво с лёгкой руки подарил твой предок.

— Мой предок? — я опять усмехнулся.

— Твой, твой…

— Если твои хранители знаний такие умные, почему же ни одно из их обещаний не сбылось.

Он сжал кулаки и тоже инстинктивно сделал шаг навстречу. Воздух пошёл лёгкой рябью он напряжения, как это бывает, когда расширяется червоточина. Только глуше, тусклее.

— Они тоже не всесильны, — оправдал их Алан, скорее всего, сам осознавая, что был лишь пешкой в руках свихнувшихся фанатиков, жаждущих разделаться со всеми одарёнными.

— Я не понимаю, на что ты вообще рассчитывал, проводя ритуал? Что поменяешься со мной тушками, потом вернёшься в свой мир весь такой большой и сильный? Наполненный Хаосом?

— Ты… — хохотнул он, выпуская медальон из руки, отчего тот безвольно повис на цепочке. — Ты вообще ничего не понял. Мне было плевать и на тебя, и на весь твой род. Мне был нужен Хаос. Его я тогда призвал в своей камере. Его должен было поместить в своё тело. Это же я Герой! Я! В моих венах течёт кровь одно из бойцов первого поколения. И мог бы впитать этот Хаос. Но по какой-то причине произошёл обмен! И призвав Хаос в своё тело, я призвал тебя! И каково же было моё удивление, когда я понял, что теперь нахожусь в чужом месте, в чужой шкуре. Без возможности вернуться назад.

— Ну, прям один в один как со мной! Только представь моё разочарование, когда вместо тренированного тела мне пришлось управлять тощей тушей, накосячившей в прошлом так, что смотреть стыдно.

— Стыдно то, что ты как щенок волочился за своим тренером, а он во всём тебе потакал и вытирал сопли. Хорошо, что я избавил его от мучений в этом… — он огляделся, словно видел площадь и весь этот мир впервые, — жалком, безвкусном и лишённом радости месте.

Я чуть было не выпалил, что тренер жив, что его подлость не сработала в полную силу, но осёкся. Ни к чему было раскрывать все карты. Тренер жив, это самое главное. Пусть так и остаётся.

И вместо того, чтобы разглагольствовать, рывком преодолел разделявшее нас расстояние и сбил с ног. Эффект неожиданности был моей единственной надеждой. Я слишком хорошо знал, на что способно моё родное тело и насколько до сих пор отстаю от себя прежнего в нынешнем обличье.

Алан подвоха не ожидал, поэтом сбить его с ног оказалось несложным. Нанести первые два удара — тоже. Первый в челюсть. Не самый удачный, потому что угол вышел не совсем тот, на который рассчитывал, да и смазался, так что в итоге большого урона не нанёс. Второй туда же, но с поправкой на меткость. Подтверждением стал характерный хруст. Не то зубов, не то костей. Разбираться было некогда.

Это дезориентировало Алана, и я решил, что теперь самое время вернуть себе то, зачем я пришел.

Медальон.

Но когда я его нащупал и попытался сорвать, мне в челюсть тоже неслабо прилетело.

Слишком в хорошей я, точнее он, был форме. Даже не знал, что настолько силён. Так что словил звёздочки из глаз, но не собирался сдаваться.

Он скинул меня, даже попытался лягнуть. Нелепо и неумело, потому что не умел драться по-настоящему. Но на его стороне была сила. Да и проворства тоже было не занимать, так что он в одно движение крутанулся в противоположную от меня сторону и поднялся на ноги.

Затем попёр на меня и даже замахнулся, чтобы пнуть. Но проворства хватало и мне. А благодаря навыкам и более изящному телосложению, сделал обманный манёвр, уворачиваясь и нанося удар под дых.

Его отбросило, дыхание замерло. Он раскрыл рот, как рыба, выброшенная на берег, но не смог вдохнуть. И тогда я опять бросился на него, сбивая с ног.

Один удар, второй, третий. Лицо Алана, то есть моё прежнее, искажённое чужим духом лицо, было украшено кровью. И, ловя момент, я потянулся к медальону, в надежде, что вот теперь-то точно его сорву, но совершил самую опасную ошибку — недооценил противника.

Азарт и злость помешали мыслить трезво. Медальон был прямо передо мной, уже в моих руках, но без толку. Алан тоже как следует мне зарядил. А затем вцепился в горло. Его руки были длиннее и крепче, так что мои попытки отбиться не увенчивались успехом.

Я отвык полагаться на одну лишь грубую силу. Отвык, что драться нужно кулаками, а не силой разума, энергией и смекалочкой. И, что греха таить, совсем отвык проигрывать!

И хоть у меня уже начинало темнеть в глазах, понял, как выкрутиться.

Ухватился за медальон покрепче и острой гранью воткнул ему в артерию. Кожу не пробил, медальон был хорошо обработан и не мог порезать, но артерии в целом было всё равно. Кровь перестала поступать в полной мере, да и боль обрушилась яростной волной от удара.

Он оттолкнул меня, мы оба откашлялись. Оба встали напротив друг друга в боевой стойке, готовые броситься и разорвать противника.

Медальон сорвать с цепи у меня не вышло, так что он всё ещё висел на шее Алана. Но было одно приятное отличие.

Он тускло сверкнул, когда мерзавец решил обойти меня, запугивая, словно хищник. Но это меня не слишком-то волновало. Я увидел, что хотел. Блеск медальона. Не отсветом граней, а пробуждающейся энергией.

— Наконец-то, — усмехнулся я, вытирая кровь с лица, которая и пробудила заснувший до поры артефакт. — Теперь потанцуем!