Наследник Хаоса (СИ)

Глава 29

Не то мир Хаоса блокировал во мне энергию и усыплял медальон, висевший на шее у Алана, не то это странная система обладания, была заложена в артефакт. Но пока он был на цепи у другого «пользователя», я ничего не мог сделать. Зато когда коснулся его окровавленной рукой, всё поменялось.

Моё предположение об активации кровью сработало как биометрический датчик, и теперь проснулись мы оба.

Я дёрнул медальон на себя, и Алана поволокло следом. Уже через мгновение оба они были в моей власти, оба были в моих руках. Одной пятернёй я обхватил артефакт, другой — шею поддонка, пытавшегося убить моего тренера.

— Тварь ты конченая, — выдохнул я в холод ночи ледяной вердикт, обдавая его возмущённое лицо паром изо рта.

Слова эхом расползлись по пустынной площади, отражаясь от колонн и фасадов, и погасли, затерявшись в дальних тёмных уголках. И откуда-то издалека послышались сирены.

Наверное, мы всё-таки привлекли нежелательное внимание.

Ожидаемо. И в целом нестрашно, ведь с Аланом я почти закончил. Он, конечно, попытался брыкнуться. И так как был крупнее и мощнее, добился бы своего. Если бы не Хаос…

Он приятно бодрил, растекаясь по телу мурашками и лёгкой дрожью. Губы сами собой расплылись в звериный оскал. Я крепче ухватился за медальон, сильнее сжал горло Алана и оттолкнул его.

Всё будто бы замерло. Остановилось время, поплыло пространство, искажаясь волнами, словно рябь на воде. Алан, как в замедленной съёмке, отлетал на несколько метров в направлении колонны. Медальон пульсировал, излучая свет и энергию.

Две долгие секунды растянулись в бесконечность и обратно, позволяя насладиться моментом и перезагрузиться. И потом по щелчку всё помчалось в привычном ритме.

Алан влетел в колонну и каким-то чудом не налетел на ограждение, когда падал. А жаль…

К звукам сирены добавились огни.

Закинув медальон в карман, пошёл к Алану, который мотал головой, пытаясь прийти в себя. Захотелось поднять его в воздух и размазать оземь. Или насадить на ограждение так, чтобы залило кровью всё подножие колонны. Не знаю, что было бы слаще.

Не определившись и решив импровизировать, я подошёл почти вплотную, вскинул руку и поднял врага в воздух.

«За тренера… За тех людей в магазине… Давай…»

Внутренний голос показался каким-то холодным, чужим. И как по заказу я бросил взгляд на мерцание огней в луже. И там же увидел своё отражение.

Лицо искажала усмешка как на том видео. И лицо было тем же, однако, управлял им теперь я.

Это остудило моментально. Я не хотел видеть в отражении того человека, которого презирал. И если с чертами лица я ничего поделать не мог, то вот с наполнением — вполне.

Алан, кажется, считал перемену в настроении.

— Что? Не размажешь меня обо всю эту площадь? — он сплюнул кровь и расплылся в улыбке. Нездоровой, дурной.

Эхо топота множества ног разлетелось во все стороны, создавая иллюзию, что нас окружила целая армия. Но это было лишь несколько нарядов полиции. Они не понимали, что происходит, и как так ловко «подвешен» мужчина, на каких тросах и куда они крепятся.

Нас взяли на мушку, но пока не торопились стрелять или что-либо предпринимать. Среди людей я увидел своего нового знакомого Артёма, он что-то втолковывал главному. Возможно, хотел поговорить со мной сам, выяснить, что происходит. И после одобрительного кивка собеседника посмотрел в нашу сторону и медленно пошёл к нам.

Я помотал головой.

«Не время…»

И переведя взгляд на Алана, щёлкнул пальцами, не подразумевая никакого конкретного адреса. Так что всё завертелось, закрутилось, и нас забросило в какой-то новый уголок Вселенной. Не знаю, был ли это мой родной мир, мой новый родной мир или вообще нечто третье, но нас окружал тропический лес.

Алана отбросило, и он в кувырке ударился о раскидистое дерево, распластался на земле и закряхтел.

— Ты за всё ответишь, — пообещал я. — За тренера, за переданных друзей Эрика и Танику, за случайных жертв твоего гнусного плана, за нервы своей матери…

На последней фразе он как-то сухо проскрипел горлом, не то смеясь, не то отхаркивая мокроту. Поднялся, вытер губы, на которых подтёками виднелась кровь.

— Ты что возомнил, что можешь решать за всех моих близких? Защитник нашёлся… Не твоё это дело.

— Да плевать мне чьё… Но мать мог бы и пожалеть.

— Ты… ничего не знаешь! — начал он выходить из себя, и меня это порадовало.

Размять кости никогда не будет лишним.

— А ведь она ко мне приходила… — усмехнулся я, понимая, что это станет ответкой мерзавцу.

Я не стану его убивать, но отвечу так, чтобы в ближайшие десятки лет в тюрьме ему было о чём подумать.

— Врёшь… — полувопросом выпалил он и прищурился, склоняя голову, будто собака, не понимающая, что говорит человек.

— Ты бросил её в неведении. Страдающую, одинокую…

Он не стал отвечать и просто бросился на меня, а я не стал тянуть с ответом. Ударил его по-боксёрски, желая снести челюсть.

И нас опять перебросило. Джунгли сменились кофейней, заполненной людьми. Я потерял равновесие, завалился на столик, за которым обедала парочка, влетел рукой в чашку кофе. Алан вообще сбил с ног какого-то хипстера с ноутбуком. Поднялся галдёж, люди перепугались. А мы сцепились опять. И с новым ударом нас опять выбросил.

В этот раз я промазал, рука прошла по касательной, но задела Алана, и я понял, что каждое касание теперь бросает нас в новую реальность.

И на этот раз оба оказались в бассейне. Я заметил надписи на турецком и понял, что мы на одном из курортов. Алан треснулся головой о бортик. Не сильно, даже не до крови. Я же угодил в пустой надувной круг в виде огромного розового фламинго. Люди на шезлонгах застыли в ужасе, не понимая, как такое произошло.

— Е**ть ты фокусник! — хохотнул поддатый мужичок скуфидонской наружности.

— Фокусник! Фокусник! — обрадованно прокричала девочка в оранжевом надувном жилетике, и я понял, что отсюда надо срочно уматывать.

Алан, кажется, тоже стал понимать, в чём дело, и попытался выбраться из бассейна. Одежда на нём намокла, добавляя веса и не прибавляя грации. Так что он комично дёрнулся вперёд, в попытке преодолеть бортик, и сполз назад. А я не менее комично продирался сквозь толщу воды, чтобы коснуться его.

— Вы кто такие⁈ — раздался громкий голос женщины-фурии. — Я сейчас милицию вызову! — пригрозила она, упирая руки в массивные бока.

— Уже уходим, мадам, — отсалютовал я, не сбавляя хода.

Чужую речь не понимал, но говорящих стало больше, люди потихоньку выходили из ступора. А я, наконец, вцепился в капюшон толстовки и потянул Алана на себя. Лёгкое касание — новый круговорот.

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.

Что может быть поэтичнее? Только два ненавидящих друг друга мужика, которые бы и рады друг друга грохнуть, но вечно что-то мешает.

И опять мы оказались в Питере. Вот только теперь возле одной из набережных.

«Пора заканчивать», — подумал я, не до конца понимая, как именно.

Любое касание создаёт вспышку, импульс и переход. И такие скачки не могут не оставлять разрывов. А я не могу рисковать родным миром, плодя разломы, пусть и способные затягиваться со временем. И тут в голову пришла мысль.

— Эй, пёс! — крикнул ему я, понимая, что драться он больше не хочет и пытается навострить лыжи в направлении максимально далёком.

Уже ни медальон, ни желание укротить Хаос не висели в топе его приоритетов. Я рванул за ним, не бегом, а сквозь пространство, но не желая переборщить. В конце концов, мне не хотелось бы провалиться куда-то «за текстуры» и потом искать беглеца по всему Питеру.

— Стоя-ать! — рявкнул я, хватая за руку, и вот мы уже в очередном калейдоскопе.

Он — влетает в занавески, путаясь и срывая их, и я — спотыкаюсь о брюки, скинутые наспех на пол героем-любовником, на котором бодро скачет прекрасная белокурая нимфа.

— Добрейший вечерочек… — только и оставалось сказать до того, как девушка начнёт истошно вопить.

— Мы всего на мгновение!

И новый оборот колеса. Новое пространство.

План-то я придумал, но воплотить всё никак не мог. Касался Алана раньше, чем успевал оформить идею. Так что следующей локацией оказался Русский музей, зал, где висела моя любимая картина Айвазовского.

Я аж весь внутренне сжался, когда меня отбросило ровно под раму. Трещина пошла по стене, однако картина не шелохнулась.

Казалось, я забыл как дышать. Настоль не хотелось повредить творение. Но когда понял, что шедевру ничего не грозит и рамой меня не прихлопнет, облегчённо выдохнул.

И заметил в глазах Алана разочарование.

— Этот город слишком мал для нас обоих! — подзадоривая проорал я. — Тоби **зда!

И бросился на него, зажмурившись и надеясь, что всё получится.

Очередной скачок. Очередное лёгкое головокружение. И вот мы уже падаем на холодный пол. Мне повезло — приземлила на Алана, а он треснулся башкой об пол камеры.

Той самой, с которой и началась наша с ним общая история.

Здесь всё было прежним. Даже символы со стен не стёрли.

Думаю, здесь вообще всё оставили нетронутым. Всё-таки в ней сидел Герой. А значит, можно оставить декорации для потомков. Или для современников, если те решат написать статью или посетить место, ведя репортаж.

— Где?.. — вопрос оборвался, а в глазах застыл страх.

Никто не хотел возвращаться тюрьму.

Но Алан вернулся.

— Адьёс, амиго! — отсалютовал я, «прыгая» за пределы камеры.

Он подскочил, вцепился в прутья решётки.

— Нет! Стой!

— Сиди, кукуй, — отрезал я и ещё раз для красоты жеста щёлкнул пальцами.

Мне нужно было к ректору, доложить обстановку и понять, как много времени прошло в этот раз. Учитывая, что появляться в заданные интервалы я не умел.

Эти прыжки довольно сильно измотали мой истощённый Хаос, так что последний круговорот дался особенно трудно. Я даже почувствовал, как из носа, как и в первый раз, потекла кровь.

Когда в глазах прояснилось, и очертания кабинета приняли привычный вид, выдернул из салфетницы пару штук и протёр лицо. Судя по всему, был поздний вечер, так как в кабинете никого не было, свет выключен, а за окном — темнота.

И если сначала меня это не смутило, то когда я закончил с носом, появилось первое тревожное чувство. Ощущение дежавю смешалось с неясной тревогой. И только когда я подошёл к окну, понял, с чем оно было связано. На улице не горел ни один фонарь. В зданиях напротив тоже всё было черным-черно.

Пустые выбитые стёкла погасшими глазницами смотрели в ночь и мне в душу.

Ещё щелчок пальцами, невзирая на слабость.

Корпус общежития, мой этаж.

Опрометчиво было так прыгать, но ничего не оставалось, волнение взяло верх. И, как оказалось, не зря.

Я очутился посреди своих роскошных апартаментов серебряного сектора, в котором почти не осталось ничего пригодного для жизни. Над головой зияло ночное небо, хотя должно было быть ещё несколько этажей плюс пентхаусы золотой молодёжи.

Стена с окнами тоже отсутствовала. Часть поло обвалилась, что было видно комнату подо мной.

Я подошёл к краю. Крошащийся бетон неприятно хрустел под подошвой. Ветер задувал порывами, завывая и зазывая полететь вместе с ним.

— Что случилось?

Но ни луна, ни звёзды не ответили на мой вопрос.

Пытаясь определить, хватит ли ещё сил на новый рывок, решил, что рискну. И перенёсся на улицу, в одну из аллей, уводящих к библиотеке. На стене висел ящик под студгазету.

Но ни одного студенческого выпуска там не обнаружил. Зато была другая газета, обычная, новостная. Выпуск датировался маем того же года. Значит, скорее всего, отсутствовал я не годы, а лишь месяцы. Но что же произошло?

И первая полоса дала ответ.

«Мир трещит по швам». Уже одно название заставляло насторожиться, а выделенные жирным отрывки лишь усилили тревогу.

«Разломов всё больше», «Герои не справляются», «Армия приходит на помощь».

Я проверил, не повреждён ли браслет на моей руке, и набрал номер Капальди. Но почему-то ответа не последовало. Набрал Линнею, и тоже тишина. Насторожился ещё сильнее.

Взгляд упал на надпись, сделанную от руки.

Координаты. Но чего?

Вбил в браслет, чтобы понять, куда они ведут, и удивился. Обычный мегаполис, ничего примечательного. Я там не был, никаких связей с этим местом не имел. Решил пока не делать поспешных выводов и ещё пройтись по местности.

Высшая Школа Героев стала пустынным тихим местом. Ни людей, ни света, ни голосов, ни объявлений в рупорах. Цветастые экраны, на которых гоняли рейтинги, рекламу и новости, погасли и взирали на площадь пустыми тёмно-серыми глазницами.

Я заметил красное пятно, размазанное за фонтаном, и поначалу решил, что это кровь. Однако для запёкшейся крови цвет был слишком насыщенный. Оббежав фонтан, увидел цифры. Те же самые координаты, написанные краской. И клочок белой шерсти. Слишком длинной для небольших домашних животных и очень мягкий для крупных.

— Линнея… — на выдохе произнёс я.

Теперь оставалось решить, переноситься туда, куда меня настойчиво зазывали, или не торопиться, ведь это могло оказаться ловушкой.

Очередной порыв ветра рванул газету из моих рук, и я не стал её удерживать, позволив листам бумаги отдаться потокам.

— Что ж, — выдохнул я в пустоту. — Наверное, и мне пора слиться с Хаосом, позволяя ему умчать меня в неизвестность…