Неандерталец II: Восточные земли

Глава одиннадцатая Прощай, равнина

— Люди недовольны, устали ждать, — Эхоут протянул руки поближе к костру, — холодает. А вчера гиена напала на ребенка, много костей вокруг нас раскидано, привлекает всякое зверье.

— Отправимся завтра, — Андрей и сам понимал, что бесконечно ждать появления белогорцев нельзя. Начнем разворачивать дэсте в походное положение, а то завтра провозимся с этим до обеда. Но и Эхекки тоже еще нет.

И все-таки они пришли. Под вечер того же дня, когда санные отряды уже выстроились на отдалении друг от друга.

— Как много людей, — Рэту растерянно смотрел на бесконечные ряды саней и суетящихся рядом с ними мужчин и женщин. — Мы все вместе могли бы снова освободить равнину для себя, вместо того, чтобы отправляться в неизвестность.

— Ты забыл «Общий поход» и чем он закончился? И большинство людей здесь это женщины, дети и старики, а не мужчины. Почему вы опоздали? — Андрей был раздражен.

— Мы шли дольше, чем думали, женщины и дети задержали нас в пути, и все вещи пришлось нести на себе.

Андрей поостыл. Все-таки изначально Долгая дорога планировалась на следующую зиму, а не так уж и легко в течение нескольких дней сорваться с насиженного места, да еще без волокуш и саней.

Из-за появления семьи из под Белой горы пришлось формировать новые десятисанные отряды. В отместку за опоздание отправил их все в хвост каравана, а сам перешел вперед, поскольку дальнейший путь до Большой реки был известен только ему.

— Эссу, а когда к нам присоединится семья Уони, — Младшая донимала его этим вопросом уже несколько дней. Запал ей этот голубоглазый «художник». Нашла Андрея впереди санного поезда и не собирается никуда уходить. Ждет.

— До них еще два заката пути, я договорился с Уто— это авторитетный охотник из семьи «художников»— что они все могут пойти с нами, если пожелают, а не только Уони.

Рельеф изменился. Вместо ровной равнины с покрытой снегом травой толкать сани пришлось толкать между холмами по тесным проходам, усеянными булыжниками. Полозья противно скрипели, преодолевая очередной камень.

— Плохое место, Эссу, мы идем по узкой дороге, а если кто-то начнет кидать сверху камни или короткие копья, то мы не сможем ни убежать, ни вернуться обратно, — Энку нервничал.

— Энзи и Эхекка осматривают дорогу, прежде чем по ней пойдут остальные. И нас так много, что только совсем храбрый осмелится напасть. А скоро мы дойдем до реки, будет гораздо легче.

Проголодавшись, Андрей начал ковыряться в санях в поисках куска мяса. В руки попало что-то твердое и тяжелое. Развернул шкуру— красное рубило, которое он забрал у неандертальцев, которые жили за ущельем. После возвращения домой забросил в шатер и забыл о нем— зачем оно, если есть легкий нож из бронзы. А у Эсики, видимо, рука не поднялась оставить красивую вещицу в каньоне.

— Откуда он у тебя! — Энку вцепился в рубило обеими руками.

— Забрал у людей за ущельем, они еще строят шатры из камня.

— В прежние времена люди за ущельем иногда давали большеносым такие рубила за женщин, — Энку загрустил, вспомнил свою прежнюю семью, погладил красноватый камень руками.

— Оставь его себе.

Холмы раздвинулись, они стали ниже, а пространство между ними шире. Скоро они совсем сгладились и они вышли на текущую с нагорья реку. Андрей повеселел, теперь-то они разбегутся, тем более двигаться предстояло вниз по течению.

Со стоянки семьи они ушли вдвоем — седой старик и юноша с большим мешком из шкуры криворога. Если бы кто-то не знал, что его рисунок уже находится на стене в Доме памяти, то сказал бы, что это мальчик.

Когда Уони принес новость, что семья Гррх отправляется в Долгую дорогу раньше, чем они договаривались, то Уто сообщил об этом всем мужчинам семьи. Ответ был однозначен— семья не уйдет в восточные земли вместе со «старыми людьми». О решении сообщил ему сам Уто. Голубоглазый юноша был огорчен, ему понравилось в семье Гррх. Принесенный им разрисованный горшок с медведями подержали в руках все мужчины и женщины семьи. А когда он показал, как в нем варить мясо, то это произвело на всех неизгладимое впечатление. С того дня горшок Уони стоял у шатра Уто, в нем готовили мясо для детей.

— Ты мог бы отправиться с ними один, — это были его слова. — Но с тобой пойду и я.

— Почему? Ведь ты не дойдешь до восточных земель. Эссу говорил, что дорога займет много зим.

— Я долго прожил в нашей семье, свой рисунок в Доме памяти я оставил еще тогда, когда не родился отец твоего отца. Мне не так уж и много осталось. Напоследок, я хочу посмотреть, как живут другие семьи на этой земле и «старые люди». Иногда дорога интереснее цели.

В семье «художников» не было принято спрашивать, почему кто-то принял решение уйти из нее. И когда Уто сообщил всем, что покидает стоянку навсегда, а вместе с ним уйдет и Уони, то им дали с собой половину туши криворога, два копья и по каменному ножу. Учитывая, что горшок Уони остался в семье, это сочли справедливым. И вот уже несколько дней они терпеливо ждали появления «старых людей» недалеко от Дома памяти и находящегося рядом с ним логова старого Ррр. Эссу задерживался.

Хорошо все-таки передвигаться на санях по замерзшей реке. Словно в XXI веке перешел с разбитой грунтовки сразу на автотрассу с твердым покрытием. Средняя скорость тут же возросла— дети на санях закричали от восторга, а взрослые не всегда успевали вовремя среагировать на неожиданные остановки. Поэтому, когда Андрей остановился, увидев фигуры Уто и Уони, то не все успели притормозить и в него врезались идущие позади сани, а в них последующие— на реке образовался затор.

— Почему вы пришли вдвоем? Где остальные?

— Семья решила, что дорога «старых людей» не для нее. Уйти решились только я и Уони.

— Ррр, — подал голос старый знакомый, хромой пещерный лев, живущий недалеко от Дома памяти. Но на открытое место не вышел, а вскоре и вовсе замолчал. Может, увидел Уто?

Тогда и смысла нет останавливаться надолго. Голубоглазый «художник» перешел в сани Младшей и Ам, а старик решил остаться пока в его компании.

Давно уже оставили они позади место обитания семьи любителей наскальной живописи, когда откуда-то издалека до них дошел обиженный рев льва. Прощался с Уто, что ли. Андрей так и не понял, какая у них взаимосвязь, во всяком случае, старик ни разу не проявил беспокойства от близкого нахождения хищника рядом с Домом памяти.

— Это вы хорошо придумали, Эссу, передвигаться на соединенных между собой стволах деревьях, даже мужчины не смогли бы идти так быстро, как делаете это вы с женщинами и детьми.

— Что он говорит? — встрепенулся Энку.

— Похвалил, что у нас есть сани.

— А тебе, Уто, придется выучить язык «старых людей», речь девятиглавого племени здесь понимаю только я.

— А тебе известен путь в Восточные земли?

— Нет, но я знаю, в каком направлении нам идти.

Скоро они добрались до места, где река делала резкий поворот в сторону гор. Именно на сюда он вышел, когда сбежал от Ахоя и «старого мудрого» у Большой реки. Андрей остановился, очень уж удобно было двигаться по льду и не хотелось снова толкать сани по снежной равнине.

— Почему встали? — Энзи с Эхоутом не могли понять причины задержки. Река была такой же широкой без видимых препятствий, а до ночи еще долго.

— Можно и дальше двигаться по реке, я думаю, что она течет в Большую реку, больше некуда, однако путь этот мне незнаком. А можно туда же пойти через равнину.

— По льду удобнее, и лес рядом, дрова можно собрать.

Андрей все еще был в сомнениях, пока сани как-то сами собой не пошли по реке. А будь что будет, куда еще ей деваться, кроме как впадать в Большую реку.

До темноты все было нормально, когда река вдруг резко нырнула между скалами в узкую теснину без берегов. Направиться туда Андрей не решился, пока еще есть возможность лучше переночевать на берегу.

Ночью задул ледяной ветер.

— Все холоднее и холоднее, в горах в этом году совсем криворога не стало, — появился Рэту.

— Если Большой зверь с осени задом к ветру стоит, который от реки без берегов дует, то и вся зима будет холодной, — озябший Энку забыл о своей неприязни к рыжему, и подлез поближе к костру. — А я сам видел на охоте, так оно и было.

— Детям холодно, которые в санях спят, там-то костра не разведешь.

Андрей вскочил на ноги и побежал в середину каравана. Сидит здесь, греется. А как там маленький Эрит, Имела, про это и думать забыл.

Эсика крутилась вокруг саней, а Имела сидела с малышом завернутым в несколько шкур у костра, на котором в горшке кипело варево из сушеных ягод. Горшок бы этот прямо в короб и грел бы их всю ночь, пока не остыл. Но куда его без крышки, да и большой слишком, разольется кипяток. Был бы он бутылкой…Стоп. Делали же когда-то для настоек Граки узкие горшки с длинным горлышком, да еще и с затычками из глины…

— Где Старшая?

На весь караван обнаружилась дюжина «бутылей». Одну Андрей забрал себе, остальные раздали в сани, где были младенцы возрастом до года.

— Все хотели иметь горшки для варки мяса, — пожала плечами Младшая. — Теперь горшки с длинным горлом можно наделать, только когда печь заново отстроим и глину найдем подходящую.

«Грелка», в которую налили кипящего отвару, медленно грелась, но и тепло отдавала почти всю ночь. Эрит, довольно посапывая во сне, прижался к ней. Как бы это не последние дети оказались, которые родились на этом континенте. Выживут ли появившиеся на свет младенцы в условиях бесконечной дороги?

— Мы хотим идти впереди, рядом с тобой, — Эсика прижалась к нему под накидкой из шкуры большерога.

— В первом дэсте опасно, если кто нападет, то именно на нее, поэтому там находятся лучшие из мужчин Гррх. Но можете перейти в третью по счету дэсте.

Казалось, холоднее быть уже не может, но к утру мороз стал совсем уж невыносимым. Из леса раздавался сухой треск деревьев, Андрей увидел образовавшиеся трещины на некоторых стволах сосен. Пришлось вначале сварить горячий отвар, чтобы люди согрелись, а уже потом повести сани в узкую скалистую расщелину, через которую понесла свои воды замерзшая река. Неужели прошлая зима была аномально теплой, а теперь все вернулось на круги своя?

— Не помню, чтобы деревья от мороза трескались, — Уто не подтвердил его предположение. — В семье говорили, что когда-то было так холодно, что река у Дома памяти очищалась ото льда только к середине лета. Но сам я не видел такого.

Река, которая до сих пор текла широким потоком, словно решила поиграть с самонадеянным Андреем. В некоторых местах она сужалась до пары метров— представив, какая там может быть глубина, он поежился. Хорошо, что лед крепкий. По его расчетам, они уже должны были добраться до Большой реки. Однако, река продолжала петлять и все глубже забиралась в горы. Больше всего Андрей боялся, что они наткнутся на какой-нибудь замерзший водопад, в этом случае они потеряют массу времени на возвращение назад. Нервное напряжение Андрея передалось и окружающим— разговоры приутихли, слышен был только скрип множества полозьев о лед.

— Самый удобный путь не всегда самый короткий, — пробормотал Энку.

Треск удара от упавшего впереди на лед валуна заставил его подпрыгнуть на месте.

— Стой! — Андрей остановил Эхоута, который хотел осмотреть камень, частично пробивший толстый лед, и теперь на половину торчащий над его поверхностью. — Камни сами по себе сверху не падают.

— Бу-буу-бууу, — Энку дал тройной сигнал своим горном, все услышавшие должны были немедленно остановиться.

— Ду-дуу-дуу… — это уже Рэту, который находится в замыкающих санях.

— Давно рыжего не слышно было, — проворчал большеносый.

Прошло четверть часа, если не больше. Ничего не происходило. Может, иногда, и падают камни просто так с неба?

Андрей двинулся к валуну, но не успел сделать и с десяток шагов, как прямо на первый камень упал еще один, вогнав его под лед.

Все-таки не падают. Так им всю реку разобьют.

— Я их вижу, — Энку удалось углядеть кого-то. — Выше скал, среди кустарника.

Сколько Андрей не напрягал зрение, так ничего подозрительного и не заметил. И кому понадобилось прятаться в этом бесплодном месте?

— Они могли бы скинуть камень прямо на нас, но не сделали это.

— Выходит, они боятся, потому что нас много и хотят, чтобы мы повернули обратно?

— Так они могли бы нас тогда просто оставить в покое, и мы прошли бы мимо, даже не увидев их. Я и сейчас их не вижу.

— Они не знали, что мы не останемся на этом месте. Энзи и Энку, обойдите их, сгоните их со скал, — Андрею надоело стоять и ждать.

Заметив движение на реке, невидимый противник заволновался и выдал себя.

— Эой, эой…

Что-то знакомое послышалось Андрею, где-то он подобный язык слышал.

— Гррх…

Неужели догнали? Андрей побежал за мужчинами своей семьи.

— Стой Энзи, не убивай их, — это кричал уже Энку.

Успел как раз вовремя. Кидавших камни в реку оказалось всего семь человек— двое мужчин, три женщины и трое детей разного возраста. Поняв, что их местоположение раскрыто, они почему-то побежали к реке, где их прижали к берегу большеносый и Энзи. Охотники теперь угрюмо на них смотрели, выставив вперед палки с заостренными концами, а женщины схватили булыжники. Так это же «каменщики», живущие за ущельем и строящие дома из камней, поэтому и показался ему их язык знакомым. Он же был у них в плену, но почему они здесь.

— Энку, покажи им красное рубило.

— Эой, эой…

Мужчины опустили копья. Исподлобья смотрят на Энку. Все-таки они на него похожи, разве что пониже на полголовы. Эдакие булыжники на ножках, попробуй к таким еще подступись.

— Энку, спроси их, почему они оказались так далеко от своей стоянки.

Большеносый неуверенно что-то сказал и получил ответ, который и перевел рублеными предложениями.

— Очень холодная зима. Не было еды. Все умерли. Они перешли ущелье и спустились ближе к равнине.

Взять их с собой. Хотя бы в благодарность за то, что не съели в плену, а ведь могли бы. Здесь они долго не протянут. Равнина не бесплодные горы, но с едой сейчас и на ней немногим лучше.

— Скажи им, что если хотят, могут пойти с нами. Только ты будешь за них в ответе.

— Они согласны, но хотят забрать вещи, которые оставили в лесу.

Среди обычных шкур «каменщиков» Андрея заинтересовало одно одеяние. Он осмотрел его. Сделанное из нескольких соединенных шкур криворога оно даже на вид выглядело теплым. Надел его— мягкое, теплая шерсть хорошо грела, еще бы рукава им придумать вместо этих дырок. Вернул обратно. И как добились такой обработки, интересно.

— А как шкуру обработали? Очень уж она мягкая?

— Руками мяли, жиром мазали, старики ее жевали, пока не померли все. «Уга» называют, — перевел Энку.

На Большую реку вышли неожиданно. Какая она все-таки огромная, противоположный берег едва был виден. Длинноногих водными просторами не удивить, а вот остальные застыли на месте. Никогда такого не видели. Подыскали подходящее место для того, чтобы взобраться на крутой западный берег.

— А ведь Долгая дорога начинается только сейчас, когда мы пересекли Большую реку и тем самым покинули равнину, которая была домом для многих поколений семей неандертальцев, — подумал Андрей. —. Прощай, равнина.

— Куда дальше? — на него смотрели множество глаз.

— Идем прямо на Восход, там наш новый дом.

Равнина по западную сторону Большой реки ничем не отличалась от таковой на другом берегу. Такая же сухая трава припрошенная снегом. Только иногда попадались островки кустарника, до которых не успели добраться прожорливые мамонты или крупные копытные. Словно и не уходили никуда.

— Хорошо было по реке двигаться, нет ли еще какой, которая течет на восход?

Андрей с сожалением покачал головой.

— Все они несут свою воду в реку без берегов, у которой жили длинноногие. Мы можем их только пересечь по льду.

В план Андрея двигаться прямо на восход почти сразу же пришлось вносить коррективы, когда они уперлись в каменистые холмы. Отправившиеся на поиск дороги Энзи с Эхоутом вернулись ни с чем. За холмами начинались не такие уж и высокие горы, которые тянулись, насколько хватило глаз. Они были вполне проходимы для охотников, но не для загруженных саней. Судя по всему, они примыкали к хребтам и нагорьям, где раньше жили «каменщики». Придется их обойти.

Горный массив все расширялся и расширялся и даже не думал заканчиваться. Иногда они заворачивали совсем уж на север, чтобы обойти его врезающиеся глубоко на равнину «языки». Андрей старался держаться ближе к горам, чтобы можно было собрать дров на поросших лесом склонах. Однообразие пути стало угнетать. Но зато стих северный ветер и спали морозы.

— С тех пор как мы пересекли Большую реку успела умереть старая луна и родиться новая, — потихоньку переместившийся в голову колону Рэту чертил на снегу палкой черточки. — Людям надо отдохнуть, пойти на охоту, поесть свежей дичи.

Слова рыжего упали на благодатную почву. Не успел Андрей согласиться, как все начали куда-то разбегаться.

Энку дал сигнал сбора Совета Долгой дороги, а то ищи потом их всех.

— Три дня и ни одним больше. Сообщите это мужчинам, которые следят за своими дэсте. Пусть пересчитают людей, а если не могут сами, то за них это сделает Старшая или кому она это дело поручит.

Бремя храны места остановки досталось Рэту, который, как оказалось, уже успел подобрать под это дело подходящих людей. Наверное, военное дело, это единственный данный ему свыше талант. А сам Андрей решил провести дни отдыха со своей женщиной и детьми.

В этот день впервые за месяц они поели свежую дичь, Андрей и сам не представлял, насколько соскучился по поджаренному на углях мясу, заменившему сегодня поднадоевшую вяленную мамонтятину. Те же эмоции испытывали, кажется, все. Эхоут, которому никогда не сиделось на месте, удачно сходил на оленя.

— Почему мы не встретили ни одного темнокожего за все то время, как ушли от Большой реки? — Энку ковырял в зубах веткой сосны, выковыривая остатки мяса оленя.

— Если ты кого-то не видел, то это не значит, что не видели тебя, — Эхоут усмехнулся. — Но никто не рискнет напасть на такое количество людей.

— Мы жмемся к горам, а темнокожие любят селиться на равнине, — сытый желудок развязал язык и молчаливому Энзи.

Вопрос занимал и Андрея, но ответа у него не было. Племя узколицых людей перешло на равнину под давлением семей, которые жили восточнее. Они идут на восход больше месяца, но до сих пор так и не увидели ни одного кроманьонца. Возможно, прав Эхоут, или Энзи, а может и оба сразу.

Три дня пролетели мигом, отдохнувшие от надоевших саней люди нехотя снова готовились толкать их. Андрей обратил внимание, что Эсика сняла с себя опутывающие ее одежду дополнительный слой обработанных шкур.

Теплеет. Надо торопиться, пока подмерзший слой снега позволяет следовать на санях.

— Бу-буу-бууу…

Двойной сигнал горна Энку впереди колонны сообщил всем, что пора двигаться в путь.

Примечания

Что касается маршрута Долгой дороги, по поводу чего поступает довольно много вопросов от читателей. На данный момент неандертальцы пытаются обогнуть Центральный массив с севера, далее их ждет долина Роны и Альпы. И автор не забыл про Дунай, который течет именно туда, куда им нужно, говоря о том, что все реки текут на север. Это Андрей забыл.