Оракул с Уолл-стрит 1

Глава 16 Выигрыш с акциями

Вернувшись в офис «Харрисон Партнеры» после встречи с Фуллертоном, я обнаружил торговый зал в привычном состоянии организованного хаоса. Телефоны звонили, клерки бегали между столами, брокеры громко отдавали распоряжения. Симфония финансового мира в разгаре ежедневного крещендо.

На моем столе уже лежала записка от Харрисона: «Зайдите ко мне в 16:00 для обсуждения встречи с Фуллертоном». Отлично, у меня еще есть время.

Я бросил взгляд на тикерную ленту. ATT торговалась без заметных изменений — сто восемьдесят два доллара за акцию. Но я знал, что ситуация должна измениться в ближайшие часы, когда официально объявят о контракте Western Electric с Paramount.

Внезапная мысль тут же вспыхнула в мозгу. Вместо того, чтобы наблюдать за показаниями тикера из офиса, почему бы не увидеть реакцию рынка своими глазами? Это редкий случай, когда я точно знал о предстоящем движении акций.

— Мисс Петерсон, — обратился я к секретарше Харрисона, проходя мимо ее стола, — я буду на бирже до встречи с мистером Харрисоном. Если понадоблюсь, можно передать сообщение через Тимоти в секторе ATT.

— Конечно, мистер Стерлинг, — кивнула она, делая пометку в большой записной книжке.

Я быстро спустился по лестнице и направился к зданию Нью-Йоркской фондовой биржи, расположенному всего в нескольких кварталах от нашего офиса. Даже с расстояния я слышал неясный гул, исходящий из этого храма капитализма. Коллективный голос сотен торговцев, определяющих судьбы компаний и состояний.

Пропуск сотрудника «Харрисон Партнеры» открыл мне двери в святая святых американской экономики — торговый зал биржи.

И вот я вошел в главный торговый зал Нью-Йоркской фондовой биржи. Просторное помещение с высокими сводчатыми потолками, где вершились финансовые судьбы Америки и всего мира.

Ничто в моей прежней жизни не могло сравниться с этим зрелищем. Даже самые оживленные торговые залы XXI века, наполненные мерцающими экранами, казались безжизненными по сравнению с этим органическим, почти первобытным хаосом человеческих тел, голосов и эмоций.

Сотни брокеров в темных костюмах образовывали постоянно меняющиеся группы вокруг торговых постов. Крики сливались в непрерывный гул, из которого опытное ухо могло вычленить отдельные фрагменты: «Двести General Motors по восемьдесят семь!», «Продаю Standard Oil, кто берет?», «Пятьсот U. S. Steel по сто шестьдесят два с половиной!»

Повсюду сновали мальчики-посыльные в униформе. Худые подростки с прилизанными волосами, передававшие записки с заказами от телефонных клерков к торговым постам и обратно. Телеграфные операторы, сидевшие в застекленных будках по периметру зала, непрерывно стучали по ключам, отправляя котировки в брокерские конторы по всей стране.

В воздухе стоял характерный запах. Смесь человеческого пота, табачного дыма, бумаги, чернил и тысячи воротничков, накрахмаленных в прачечных Нижнего Манхэттена.

Я направился к посту, где торговались акции ATT, протискиваясь сквозь плотную массу тел. Над каждым торговым постом висела медная табличка с названием компании или сектора. Специализированные трейдеры, привязанные к своим постам, выкрикивали котировки, записывая каждую транзакцию меловыми значками на маленьких грифельных досках.

Добравшись до поста ATT, я встал рядом, наблюдая за торговлей. Продажи шли неспешно. Типичная ситуация для стабильной «голубой фишки». Брокеры заключали сделки без особого энтузиазма, зная, что такая акция редко демонстрирует резкие движения.

Я взглянул на карманные часы. Почти половина второго. Если мои расчеты верны, объявление должно появиться с минуты на минуту.

В этот мгновение я заметил необычное оживление у телеграфных аппаратов. Один из операторов передал записку мальчику-посыльному.

Тот бросился бежать через весь зал к главному информационному табло. Через несколько секунд клерк начал мелом выписывать на черной доске новое сообщение:

«WESTERN ELECTRIC ОБЪЯВЛЯЕТ О ЗАКЛЮЧЕНИИ КОНТРАКТА С PARAMOUNT PICTURES НА ОСНАЩЕНИЕ 1000+ КИНОТЕАТРОВ ЗВУКОВЫМ ОБОРУДОВАНИЕМ. СТОИМОСТЬ КОНТРАКТА ОЦЕНИВАЕТСЯ В $16,000,000».

Эффект был мгновенным и драматичным. У поста ATT внезапно возникла толпа. Брокеры выкрикивали заявки, размахивая руками с торговыми карточками.

— Покупаю ATT по сто восемьдесят три!

— Сто восемьдесят четыре!

— Даю сто восемьдесят пять за двести акций!

— Продаю пятьсот по сто восемьдесят семь!

Цена стремительно росла на моих глазах. Живое воплощение рыночной психологии в действии.

Брокеры вокруг меня лихорадочно делали заметки, мальчики-посыльные продирались сквозь толпу с новыми заказами, а специалист по ATT едва успевал записывать сделки. Его рука с мелом мелькала над доской, как крыло колибри.

Я быстро подсчитал потенциальную прибыль от своей маржинальной сделки. Пятьдесят акций, купленных по цене 179 долларов, теперь торговались по 187.

Восемь долларов прибыли на акцию, умноженные на 50, дают 400 долларов чистой прибыли. А с учетом маржинального плеча, я заработал эти 400 долларов, вложив лишь около 100 из собственных средств. Четырехсоткратная прибыль за несколько дней.

Эх, мне бы побольше капитала. Но ничего, скоро развернусь вовсю.

В этот момент кто-то коснулся моего плеча. Обернувшись, я увидел Джонатана Прескотта, наблюдавшего за мной с легкой улыбкой.

— Впечатляющее зрелище, не правда ли, Стерлинг? — сказал он, перекрикивая шум торгового зала. — Особенно когда твой прогноз оказывается верным.

— Рынок всегда вознаграждает тех, кто способен увидеть то, чего не видят другие, сэр, — ответил я, стараясь не выказывать чрезмерного триумфа.

— И каким-то образом вы увидели потенциал Western Electric до того, как это стало очевидным для остальных, — Прескотт внимательно изучал меня. — Сначала Baldwin, теперь ATT. Либо вы невероятно удачливы, либо обладаете исключительной проницательностью.

— Возможно, немного и того, и другого, мистер Прескотт, — сказал я скромно. — Но в случае с ATT анализ был довольно прямолинейным. После успеха «Певца джаза» революция звукового кино неизбежна, а Western Electric владеет ключевыми патентами.

— Простая логика, которую почему-то упустили многие опытные аналитики, — заметил он, не отрывая от меня внимательного взгляда. — Включая меня, должен признать. Я был недостаточно внимателен к этому аспекту бизнеса ATT.

В этот момент табло показало новую цену: сто восемьдесят девять долларов. Рост продолжался.

— Поздравляю с верным прогнозом, — Прескотт протянул мне руку. — Думаю, наша пятничная беседа станет еще интереснее.

— Благодарю, сэр. Буду ждать с нетерпением.

Прескотт кивнул и двинулся обратно через торговый зал к выходу. Я проверил часы.

Почти три часа. Скоро закроется торговая сессия, и мне нужно успеть вернуться в офис к встрече с Харрисоном.

Последний взгляд на доску показал цену в 190 с четвертью. Рост более чем на 11 долларов за день.

Великолепный результат для такой стабильной компании как ATT. Отличный финансовый старт для 1928 года.

Покидая биржу, я чувствовал волну удовлетворения. Это был не просто личный выигрыш. Я рекомендовал ATT Милнеру, и моя репутация аналитика, способного предвидеть движения рынка, укреплялась.

Возвращаясь в офис «Харрисон Партнеры», я заметил, что весть о моей успешной рекомендации по ATT уже распространилась. Пожилой клерк у входа подмигнул мне и показал большой палец. Сотрудники торгового зала провожали меня взглядами, а некоторые даже кивали с уважением.

— Отличная работа с American Telephone, Стерлинг, — сказал один из старших брокеров, пожимая мне руку. — Я последовал вашей рекомендации и купил сотню акций для одного из своих клиентов. Они впечатлены.

— Рад был помочь, — ответил я, проходя к своему столу.

Мисс Петерсон перехватила меня на полпути:

— Мистер Стерлинг, мистер Харрисон ожидает вас в своем кабинете. И… — она понизила голос, — он, кажется, в очень хорошем настроении.

В кабинете Харрисона царила атмосфера сдержанного удовлетворения. Босс стоял у окна, глядя на Нью-Йорк, с сигарой в руке. Редкая индульгенция, которую он позволял себе только в моменты особого удовольствия.

— А, Стерлинг, — он обернулся. — Должен признать, вы становитесь ценным приобретением для фирмы. Сначала Baldwin, теперь ATT. Милнер звонил, чтобы лично поблагодарить за рекомендацию. Он успел приобрести значительный пакет акций до объявления.

— Рад, что анализ оказался точным, сэр, — ответил я.

— И как прошла встреча с Фуллертоном? — Харрисон указал мне на кресло.

— Продуктивно, — я кратко изложил результаты, включая увеличенный гонорар за консультации и приглашение на закрытое мероприятие.

Харрисон выглядел довольным:

— Видите, Стерлинг, именно так и строится карьера на Уолл-стрит. Шаг за шагом, успех за успехом. Сначала небольшие победы, затем все крупнее. Связи, репутация, доверие клиентов.

Он выпустил кольцо дыма:

— Не упускайте возможность, которую предоставляет вам ужин у Фуллертона. Там будут люди, которые могут открыть двери, о существовании которых вы даже не подозреваете.

— Я понимаю ценность этого приглашения, сэр, — кивнул я.

Харрисон вернулся за стол:

— Хорошо. А теперь расскажите подробнее о вашем анализе Western Electric. Я хочу понять ход ваших рассуждений.

Следующие полчаса я объяснял свой подход к оценке потенциала звуковой киноиндустрии, тщательно избегая любых формулировок, которые могли бы намекнуть на знание будущего.

Покинув кабинет Харрисона, я заметил Ван Дорена, вернувшегося после недельного отстранения. Его лицо исказилось от плохо скрываемой ненависти, когда наши взгляды встретились. Я просто кивнул и прошел мимо, не желая омрачать триумфальный день мелкими конфликтами.

Вернувшись к своему столу, я обнаружил на нем несколько записок от коллег с поздравлениями и запросами на консультацию. Рядом лежала утренняя газета, кто-то заботливо раскрыл ее на финансовой странице, где заголовок кричал: «WESTERN ELECTRIC ЗАКЛЮЧАЕТ КРУПНЕЙШИЙ КОНТРАКТ В ИСТОРИИ КИНОИНДУСТРИИ».

День определенно удался. Я не только укрепил репутацию внутри фирмы, но и сделал первый значительный шаг к будущему финансовому благополучию. Маржинальная сделка с ATT, хоть и небольшая по объему, продемонстрировала, как я могу использовать свои знания из будущего для создания капитала здесь, в 1928 году.

Впереди еще предстояла встреча с бухгалтером Мэддена, но это уже другая история. Тут потребуются совершенно иные набор навыков и другая степень осторожности. Границы моего влияния расширялись. От официальных финансовых кругов до теневой империи одного из самых влиятельных гангстеров Нью-Йорка.

Вернувшись домой после насыщенного рабочего дня, я первым делом снял пиджак и галстук, ослабил воротничок рубашки и налил небольшой стакан виски. Заслуженная награда за день, полный успехов.

Но расслабляться рано. Я должен закрепить сегодняшнюю победу с ATT и спланировать следующие шаги. Знание о стремительном росте акций, которое я только что использовал, было лишь первым из множества подобных возможностей.

Сняв трубку телефона, я попросил оператора соединить меня с «Адамс и Сыновья» на Лексингтон-авеню. Несмотря на поздний час, было уже почти шесть вечера, я надеялся, что старый брокер еще не покинул офис.

— «Адамс и Сыновья», — через несколько гудков ответил знакомый голос.

— Мистер Адамс? Это Эдвард Уайт.

— Мистер Уайт! — в голосе Адамса чувствовалось оживление. — Я как раз собирался связаться с вами. Поздравляю с впечатляющим успехом вашей первой маржинальной сделки! Акции ATT сегодня закрылись на отметке сто девяносто один доллар, рост более чем на двенадцать пунктов за день. Ваша прибыль составляет около шестиста долларов, что при начальном вложении в сто долларов…

— Представляет собой шестисотпроцентную доходность, — закончил я за него. — Да, я следил за торгами на бирже.

— Должен признать, что был скептически настроен относительно использования маржинального рычага, — продолжил Адамс, — но в данном случае ваша интуиция оказалась безупречной. Вопрос теперь в том, что вы планируете делать дальше? Зафиксировать прибыль или удерживать позицию?

Я сделал глоток виски, обдумывая ответ. Здесь требовался стратегический подход.

— Я думаю о комбинированной стратегии, мистер Адамс. Продать половину позиции, чтобы зафиксировать прибыль и погасить часть маржинального долга, но оставить остальное, поскольку считаю, что у ATT хорошие долгосрочные перспективы.

— Разумный подход, — одобрительно произнес Адамс. — Не слишком жадный, но и не слишком осторожный. Я оформлю распоряжение о продаже двадцати пяти акций на завтрашнее открытие торгов.

— И я хотел бы обсудить дальнейшее размещение средств, — добавил я. — У меня появились дополнительные ресурсы для инвестирования.

— О? — в его голосе появились нотки любопытства. — Насколько значительные ресурсы, если позволите спросить?

— Около пяти тысяч долларов, — ответил я, имея в виду новый гонорар от Фуллертона и ожидаемую прибыль от продажи части акций ATT.

— Внушительная сумма, — произнес Адамс с уважением. — Вы уже определились с направлениями инвестирования?

— У меня есть несколько соображений, — ответил я. — Во-первых, я бы хотел расширить портфель, добавив несколько новых компаний. В частности, меня интересуют Eastman Kodak и Edison Portland Cement.

— Интересный выбор, — заметил Адамс. — Eastman Kodak понятен, особенно учитывая ваш успех с прогнозом по киноиндустрии. Но почему цементная компания Эдисона? Это довольно консервативное вложение.

— Именно поэтому, — пояснил я. — Хочу сбалансировать портфель между растущими секторами и стабильными компаниями. Кроме того, я ожидаю рост строительства в ближайшие шести-девяти месяцев.

Я не стал упоминать, что знал об относительной устойчивости этой компании в первый год после краха, поскольку она участвовала в нескольких инфраструктурных проектах, финансируемых правительством.

— Это разумный подход, — согласился Адамс. — Что-то еще?

— Да, — я сделал небольшую паузу. — Я бы хотел приобрести небольшое количество золотых монет.

На другом конце линии возникла тишина.

— Золото? — наконец произнес Адамс с явным удивлением. — Это необычный выбор для молодого инвестора в нынешние времена. Большинство считает, что золото это пережиток прошлого, особенно после того, как мы отошли от золотого стандарта.

— Я рассматриваю это как форму страховки, — объяснил я. — Небольшая часть портфеля в физическом активе, не зависящем от бумажных обязательств.

— Вы действительно удивительный молодой человек, мистер Уайт, — задумчиво произнес Адамс. — Большинство ваших сверстников сейчас полностью поглощены рыночной эйфорией, а вы проявляете такую предусмотрительность.

— Просто стараюсь мыслить долгосрочно, — ответил я.

— Что ж, я могу помочь с приобретением золотых монет, — сказал Адамс. — У меня есть надежные контакты. Какую сумму вы хотели бы инвестировать в золото?

— Около тысячи долларов.

— Значительная сумма, — заметил он. — Это примерно 50 монет по 20 долларов. Уверены, что хотите вложить столько в физическое золото?

— Абсолютно уверен, — твердо ответил я. — Считайте это моей маленькой страховкой.

— Как скажете, — в его голосе слышалось уважение. — Я организую сделки по Eastman Kodak и Edison Portland Cement в ближайшие дни, а также свяжусь с моим знакомым дилером относительно золотых монет. Предпочитаете американские «двойные орлы» или швейцарские франки?

— «Двойные орлы», пожалуйста, — ответил я. — И еще, мистер Адамс, я хотел бы, чтобы информация о моих инвестициях, особенно в золото, оставалась строго конфиденциальной.

— Разумеется, мистер Уайт, — заверил он. — Конфиденциальность клиентов всегда была и остается главным принципом нашей фирмы.

После завершения разговора я откинулся в кресле, потягивая виски и обдумывая стратегию. Первый этап плана реализовывался даже лучше, чем я ожидал.

Успех с ATT дал мне не только прибыль, но и укрепил мою репутацию проницательного аналитика. Это открывало двери к более серьезным возможностям, как в рамках «Харрисон Партнеры», так и за их пределами.

Заказ золотых монет был первым шагом в создании «убежища» для капитала, которое останется нетронутым после биржевого краха. В ближайшие месяцы я планировал постепенно увеличивать долю физических активов, не привлекая при этом лишнего внимания.

Я взглянул на календарь на стене. Июнь 1928-го.

Допив виски, я открыл блокнот и начал набрасывать план действий на следующий месяц. Встреча с Элизабет Кларк завтра, ужин у Фуллертона в субботу, разговор с Прескоттом в пятницу… Каждый новый контакт, каждая новая возможность приближали меня к цели.

На последней странице я выписал три числа:

$6,000 — текущий капитал

$50,000 — цель к маю 1929

$250,000 — цель к октябрю 1929

Амбициозно, но выполнимо. Особенно для человека, знающего будущее.