Оракул с Уолл-стрит 1

Глава 3 Стажер

Итак, вот он, Роберт Харрисон собственной персоной.

Мужчина медленно прошел через зал, кивая некоторым сотрудникам. Большинство делали вид, что полностью поглощены работой, боясь привлечь его внимание.

— Эдвардс! — внезапно отрывисто произнес Харрисон, остановившись у нашего стола. — Как продвигается анализ железнодорожного сектора?

Томас вскочил, словно ужаленный.

— Почти закончил, сэр. Могу представить вам промежуточные результаты к обеду.

— К одиннадцати, — отрезал Харрисон. — Ван Дорен, отчет по нефтяным компаниям?

— Готов, сэр, — Дикки протянул аккуратную папку, которую я заметил еще при входе. Похоже, он подготовился к возможной проверке.

— Хорошо, — Харрисон взял папку и перевел взгляд на меня. — А вы, Стерлинг, оправились от своего недомогания?

— Да, сэр, — я тоже поднялся. — Полностью готов к работе.

— Рад слышать, — сухо ответил он. — Потому что у меня особое задание для вас.

Я почувствовал, как мои «коллеги» напряглись. Особое задание от самого Харрисона?

— Сэр?

— Мы готовим аналитический обзор для группы инвесторов с Среднего Запада. Фермеры, владельцы ранчо. Люди, далекие от финансов. Мне нужен кто-то, кто сможет объяснить сложные экономические концепции простым языком.

Он смерил меня оценивающим взглядом:

— Профессор Майклс из Йеля говорил о вашем даре упрощать сложное. Посмотрим, насколько он прав. Подготовьте презентацию о перспективах роста фондового рынка на ближайшие пять лет. Простым, доступным языком.

Я почти закашлялся. Перспективы роста на пять лет? Когда через шестнадцать месяцев рынок рухнет на восемьдесят девять процентов?

— Сэр, я…

— Не интересуют отговорки, Стерлинг. Материал на моем столе к вечеру понедельника. Это дает вам три дня. Используйте библиотеку компании и архивы. И помните, эти инвесторы контролируют почти восемь миллионов долларов капитала. Если мы их убедим, комиссионные будут… существенными.

С этими словами он направился к своему кабинету в конце зала, просторному помещению за стеклянными перегородками, откуда открывался вид на весь торговый зал.

Когда дверь за ним закрылась, Ван Дорен тихо присвистнул:

— Вот это да, Стерлинг. Что ты сделал, чтобы заслужить такое внимание?

— Ничего особенного, — пожал я плечами, хотя внутри кипел от волнения.

Это идеальный шанс. Я мог использовать это задание, чтобы войти в доверие к Харрисону, получить доступ к ключевым клиентам, а главное начать строить репутацию финансового провидца.

— Пожалуй, мне нужно начать работу прямо сейчас, — сказал я, вставая.

— А как же отчеты? — нахмурился Прайс, указывая на стопку документов.

— Думаю, вы справитесь без меня, — улыбнулся я. — В конце концов, у меня особое задание от самого Харрисона.

Оставив их недоумевать, я направился к библиотеке компании, расположенной в конце коридора.

Библиотека «Харрисон Партнеры» оказалась внушительным помещением с потолками футов пятнадцати высотой и книжными шкафами под самый верх. Стеллажи ломились от финансовых изданий, отчетов, журналов и газетных подшивок.

В центре стояли массивные дубовые столы для работы. В углу небольшая конторка, за которой восседала пожилая дама в строгом платье и очках на цепочке.

— Мисс Гринвуд, если не ошибаюсь? — произнес я, подходя к ней.

— Вы правы, мистер Стерлинг, — кивнула библиотекарша. — Чем могу помочь?

— Мистер Харрисон поручил мне подготовить аналитический обзор перспектив фондового рынка, — объяснил я. — Мне понадобятся исторические данные по основным индексам за последние десять лет, аналитические отчеты ведущих экономистов и, если возможно, архив «Wall Street Journal».

Она смерила меня взглядом поверх очков:

— Довольно серьезный запрос для стажера.

— Прямое распоряжение мистера Харрисона, — пожал я плечами.

— Понятно, — она поднялась. — Следуйте за мной.

Мисс Гринвуд провела меня по лабиринту стеллажей, указывая на нужные разделы.

— Исторические данные по индексам здесь, — она указала на шкаф с увесистыми томами. — Аналитические отчеты — на тех полках. Подшивки «Journal» за последние пять лет — в тех шкафах. Более ранние архивы придется запрашивать из подвала.

— Спасибо, это отличное начало, — кивнул я.

— Вы ведь понимаете, что ничего нельзя выносить из библиотеки? — строго добавила она.

— Конечно. Я буду работать здесь.

Оставшись один, я потянулся к ближайшему тому с биржевой статистикой. Мне предстояло основательное погружение в финансовую структуру 1920-х годов.

Три часа спустя, я чувствовал себя гораздо увереннее. Изучив статистику, я увидел четкую картину. С 1921 по 1928 годы индекс Доу-Джонса вырос с шестидесяти трех до трехсот пунктов. Почти пятикратное увеличение.

Объемы маржинальной торговли (покупка акций в долг) достигли беспрецедентных масштабов. Каждый, от домохозяек до чистильщиков обуви, вкладывался в акции, часто зная о компаниях лишь их названия.

Ключевые промышленные гиганты торговались с коэффициентами цена/прибыль, превышающими разумные значения в несколько раз. Классический пузырь, который я изучал в учебниках истории.

Но что более важно, я выявил компании, которые переживут крах относительно невредимыми. Procter Gamble, General Foods, некоторые коммунальные предприятия, золотодобытчики. Именно на них стоило делать ставку в долгосрочной перспективе.

Теперь мне нужно каким-то образом сформулировать отчет для Харрисона, который бы:

1) Выглядел оптимистичным, как того требовало задание

2) Скрыто содержал предупреждающие знаки для внимательного читателя

3) Позиционировал меня как проницательного аналитика

Я начал набрасывать план презентации, когда услышал голос:

— Стерлинг, вот ты где! Тебя ищет весь офис.

Подняв глаза, я увидел Бейкера. Знакомый выглядел необычайно взволнованным.

— В чем дело?

— Харрисон собирает всех. Прямо сейчас. Continental Resources только что объявили о дополнительной эмиссии акций. Рынок лихорадит.

Вот оно. Первое испытание моих знаний из будущего. Если Continental действительно выпускали новые акции в июне 1928-го, их цена должна была…

— Упасть? — спросил я, закрывая книги.

— На три пункта за последний час! — воскликнул Бейкер. — Но откуда ты знаешь?

— Логичная реакция на разводнение капитала, — пожал я плечами, вставая. — Пойдем, не будем заставлять всех ждать.

Выходя из библиотеки, я мысленно улыбнулся. Первый тест пройден успешно. Теперь нужно было правильно разыграть следующие карты в этой исторической партии.

В конференц-зале царило контролируемое волнение. Двадцать или тридцать мужчин, от юных стажеров до седовласых партнеров, негромко обсуждали ситуацию. Харрисон, хмурясь, стоял во главе длинного стола, изучая телеграмму.

— Господа, — начал он, когда все расселись, — ситуация требует быстрого решения. Continental выпускает два миллиона новых акций по цене двадцать восемь долларов. Текущая рыночная цена — тридцать два, и падает. У нас есть клиенты, держащие значительные позиции в Continental. Нам нужна стратегия.

Наступила тишина. Затем один из старших партнеров сказал:

— Роберт, я бы рекомендовал нашим клиентам удерживать позиции. Это временное снижение. Continental — сильная компания с хорошими фундаментальными показателями.

Несколько человек согласно закивали.

— А если использовать этот момент для усиления позиций? — предложил другой партнер. — Сейчас акции можно взять с дисконтом.

Я сидел в самом конце стола, где размещались младшие сотрудники. Стажерам полагалось молчать на таких совещаниях.

Но я знал нечто, чего не знал никто из присутствующих. Через шестнадцать месяцев акции Continental будут стоить меньше доллара.

В какой-то момент мое молчание могло стоить клиентам миллионы. С другой стороны, если я сейчас начну предсказывать крах компании без весомых доказательств, меня просто поднимут на смех и, вероятно, уволят.

Харрисон обвел взглядом стол:

— Другие мнения?

Напряженная тишина. Я заметил, что Бейкер, сидевший рядом со мной, что-то торопливо писал на листке бумаги. Он пододвинул его ко мне:

«Слышал, Continental готовит слияние со Steel Trust. Если это правда, акции взлетят. Стоит покупать?»

Я покачал головой и написал ответ:

«Если бы слияние планировалось, они бы не разводняли капитал через допэмиссию. Выглядит как попытка привлечь деньги для покрытия текущих обязательств.»

Бейкер прочитал, нахмурился и вопросительно взглянул на меня. Я снова покачал головой.

— Что ж, — подытожил Харрисон, — большинство склоняется к стратегии удержания или даже наращивания позиций. Джонсон, подготовьте соответствующие рекомендации для наших клиентов. Раскройте риски, но подчеркните потенциал роста.

— Простите, мистер Харрисон, — неожиданно для самого себя я поднял руку.

По комнате пронесся удивленный шепот. Стажеры не прерывали совещания партнеров.

— Да, Стерлинг? — холодно произнёс Харрисон.

— Возможно, стоит рассмотреть третий вариант, — сказал я, стараясь говорить уверенно. — Не увеличивать позиции, но и не держать текущие. Вместо этого диверсифицировать, переведя часть средств клиентов в более стабильные сектора, например, в компании потребительских товаров или коммунальные предприятия.

Повисла неловкая тишина.

— И на чем основаны ваши рекомендации, мистер Стерлинг? — в голосе Харрисона звучала смесь раздражения и любопытства.

— На статистике, сэр, — я указал на папку с данными, которую принес из библиотеки. — Компании тяжелой промышленности демонстрируют повышенную волатильность в последние месяцы. В то же время, производители товаров повседневного спроса показывают более стабильный рост при меньших колебаниях.

Я открыл папку и показал подготовленную мной диаграмму, сравнивающую динамику разных секторов. В двадцать первом веке это было бы элементарной визуализацией данных, созданной за минуты. Здесь же я потратил час, вручную вычерчивая графики на миллиметровой бумаге.

Харрисон внимательно изучил мои выкладки.

— Интересный подход, Стерлинг, — наконец произнёс он. — Но слишком консервативный. Особенно для молодого человека.

— Я просто анализирую данные, сэр, — ответил я.

— Хорошо, — кивнул Харрисон. — Джонсон, включите раздел о диверсификации в рекомендации, но как дополнительный вариант. Основной акцент — на перспективах роста Continental после этого временного снижения.

С этими словами он завершил совещание, и все начали расходиться. Только я уже направился к выходу, как услышал:

— Стерлинг, задержитесь.

Харрисон указал на стул напротив себя, когда все остальные покинули комнату.

— Необычное поведение для стажера, — заметил он, разглядывая меня оценивающим взглядом.

— Прошу прощения, если нарушил протокол, сэр.

— Протокол, — усмехнулся он. — Знаете, Стерлинг, когда я начинал в этом бизнесе тридцать лет назад, не было никакого протокола. Были идеи, риск и интуиция. — Он постучал пальцем по моим графикам. — И данные, конечно.

Я молча ждал продолжения.

— Мне нравится ваш подход, — наконец сказал он. — Нестандартный. Но не забывайте, что наша задача — не только сохранить деньги клиентов, но и приумножить их. А для этого иногда нужно идти на риск.

— Да, сэр.

— Как продвигается работа над презентацией для инвесторов с Среднего Запада?

— Я составил план и собрал исторические данные, — ответил я. — Завтра закончу аналитическую часть и подготовлю наглядные материалы.

— Хорошо, — кивнул он. — Я жду результатов с интересом. И, Стерлинг…

— Да, сэр?

— В следующий раз, когда захотите высказаться на совещании, подождите, пока к вам обратятся напрямую. Но… — он слегка улыбнулся, — я ценю инициативу. В разумных пределах.

— Понял, сэр. Спасибо.

Выйдя из конференц-зала, я глубоко вздохнул. Первый рабочий день в 1928 году оказался насыщенным.

Я получил доступ к данным, обратил на себя внимание Харрисона, и начал формировать репутацию вдумчивого, чуть консервативного аналитика.

Теперь нужно развить этот успех, постепенно готовясь к грядущему краху. Шестнадцать месяцев — не так много времени, но достаточно, чтобы превратить знания из будущего в реальное богатство. Возможно, даже в империю.

Я направился обратно в торговый зал, где меня уже ждали удивленные взгляды коллег. День еще не закончился, а игра только начиналась.

После встречи с Харрисоном я решил использовать остаток дня для глубокого погружения в финансовую систему 1920-х. Мне нужно как можно быстрее понять ключевые отличия от того, к чему я привык в 2024 году.

Библиотека «Харрисон Партнеры» оказалась идеальным местом для этой цели. Я занял дальний стол, где меня никто не беспокоил, и разложил перед собой подшивки The Wall Street Journal, отчеты Федерального резервного банка и несколько справочников по фондовому рынку.

Первое, что бросилось в глаза — полное отсутствие регулирования. Комиссия по ценным бумагам и биржам, SEC, будет создана только в 1934 году, после Великого краха. Здесь же, в 1928-м, рынок представлял собой настоящий Дикий Запад, где правила игры устанавливали крупнейшие игроки.

«Манипуляция ценами, инсайдерская торговля, искажение отчетности — все это не только не запрещено, но и считается нормальной практикой,» — записал я в блокнот.

Вторым открытием стала структура собственности банков. В 2024 году каждый серьезный финансовый институт был публичной компанией, акции которой торговались на бирже.

В 1928-м многие банки и инвестиционные дома оставались частными предприятиями, принадлежащими нескольким семьям. Это создавало особую атмосферу закрытых клубов, где важнейшие решения принимались за сигарами в частных кабинетах.

Я изучил список крупнейших финансовых фигур и их сферы влияния: Дж. П. Морган-младший, унаследовавший империю своего знаменитого отца; Чарльз Митчелл из National City Bank (будущий Citibank); семья Меллонов с их банковской империей; братья Леман с их растущей торговой фирмой на Уолл-стрит.

«Ключевые игроки: Морган, Митчелл, Меллон, Леманы, Голдман-Сакс, Кун-Леб,» — добавил я в свои заметки.

Особое внимание я уделил механизму маржинальной торговли, то есть покупке акций в долг. В 1928 году инвестор мог приобрести акции, внеся всего десять процентов их стоимости и заняв остальные девяносто процентов. Это создавало огромный леверидж и, соответственно, огромные риски.

«Маржинальные займы достигли беспрецедентных 8,5 миллиардов долларов к июню 1928 года,» — выписал я из одного отчета. Учитывая покупательную способность доллара того времени, это астрономическая сумма.

Я сделал еще одно важное наблюдение.

Скорость передачи информации. В моем двадцать первом веке котировки менялись за миллисекунды, алгоритмы торговали на опережение, а новости разлетались мгновенно.

Здесь же информация двигалась со скоростью телеграфа и телефона. Тикерная лента, выплевывающая бумажные полоски с котировками, отставала от реального рынка на минуты, а иногда и на часы.

«Информационная асимметрия — ключевое преимущество,» — отметил я. — «Тот, кто получает новости первым, может опередить рынок.»

Я закрыл глаза, пытаясь сформулировать стратегию. Мои знания о будущем давали мне преимущество, которого не было ни у кого на всей планете.

Я знал, что крах произойдет 29 октября 1929 года. Знал, что некоторые сектора пострадают больше других. Знал, какие компании выживут и даже будут процветать во время Депрессии.

Но как использовать эти знания, не вызывая подозрений?

— Стерлинг, ты что, спишь? — голос Бейкера вернул меня к реальности.

— Нет, просто думаю, — ответил я, открывая глаза.

— Думаешь он заметил? — Бейкер кивнул в сторону кабинета Харрисона.

— Заметил что?

— Твою выходку на совещании.

— Это не выходка. Это была обоснованная рекомендация.

Бейкер покачал головой:

— Ты не понимаешь, да? Сейчас не время для консерватизма. Рынок растет, все зарабатывают. Предлагать клиентам диверсификацию сейчас — все равно что советовать пассажирам «Олимпика» надеть спасательные жилеты в солнечный день.

«Олимпик» — близнец «Титаника». Интересная аналогия.

— Предпочитаю анализировать данные, а не следовать общему настроению, — ответил я.

— Как знаешь, — пожал плечами Бейкер. — Кстати, Ван Дорен устраивает вечеринку сегодня в «Коттон Клубе». Джаз, выпивка, девушки. Ты с нами?

— В другой раз, — отказался я. — Нужно закончить презентацию для Харрисона.

— Твое дело, — он направился к выходу, но остановился. — Кстати, держись подальше от Чарльза Риверса. Этот журналист уже разрушил несколько карьер своими «разоблачениями».

Когда Бейкер ушел, я вернулся к заметкам, набрасывая план действий.

1. Накопить начальный капитал, используя знания о краткосрочных колебаниях рынка.

2. Постепенно переводить средства в стабильные активы — золото, компании потребительских товаров.

3. К середине 1929 года полностью выйти из рискованных позиций.

4. В день краха и последующие недели скупать акции фундаментально сильных компаний за бесценок.

Это простая, но эффективная стратегия. Лишь бы только не привлекать много внимания слишком быстрыми успехами.

Я закрыл блокнот и спрятал его во внутренний карман пиджака. Настало время проверить свои знания на практике.