Оракул с Уолл-стрит 1

Глава 26 Расправа

Остаток утра я провел, работая над запросами клиентов и проверяя динамику позиций по портфелю Милнера. Ничто внешне не выдавало, что я запустил часовой механизм, который должен был взорваться прямо под ногами Ван Дорена.

В полдень в офис вошел курьер с папкой документов для Джонсона. Я заметил, как Ван Дорен проследил за ним взглядом до самого кабинета старшего брокера.

Очевидно, он уже обнаружил мою «приманку» и теперь искал способ проверить эту информацию.

— Стерлинг, не могли бы вы зайти ко мне? — окликнул меня Джонсон через весь зал. — Хочу обсудить ваши рекомендации по портфелю Гарднеров.

— Конечно, мистер Джонсон, — ответил я, собирая бумаги.

Поднимаясь к кабинету Джонсона, я почувствовал на себе взгляд Ван Дорена. Лед тронулся.

Кабинет Джонсона меньше, чем у Прескотта, но не менее функциональным. В отличие от чопорной элегантности старшего партнера, здесь царил творческий беспорядок человека, погруженного в каждодневную работу рынка.

— Присаживайтесь, Стерлинг, — Джонсон указал на стул. — Не будем терять время. Я получил интересные новости от одного из клиентов. Похоже, ваш подход к Гарднерам оказался чертовски эффективным. Их консервативная часть портфеля уже показывает стабильный рост.

— Рад это слышать, сэр.

— Теперь мне интересно, — он откинулся в кресле, — какие у вас будут рекомендации по следующему шагу? Я думаю об увеличении доли их агрессивных инвестиций, учитывая текущий рыночный импульс.

Я тщательно подбирал слова. Гарднеры это та самая фермерская семья, чьи жизненные сбережения я решил спасти от приближающегося краха.

— На самом деле, сэр, я вижу возможность для контролируемой агрессивной стратегии, — ответил я, чем заметно удивил Джонсона. — Рынок действительно демонстрирует сильный импульс, который, вероятно, продлится еще несколько месяцев.

Я достал из папки диаграмму, которую подготовил заранее.

— Предлагаю следующий подход: увеличить их агрессивную позицию до сорока процентов портфеля, но с очень четкими правилами выхода. Мы можем сфокусироваться на растущих секторах, автомобильная промышленность, радио, розничная торговля, но с конкретным планом фиксации прибыли.

— Это больше похоже на то, что я ожидал, — улыбнулся Джонсон. — И какие правила выхода вы предлагаете?

— Трехступенчатый подход, — я начал рисовать схему на листе бумаги. — Первое. Мы автоматически фиксируем прибыль по любой позиции, достигшей тридцати процентов роста, продавая половину. Второе. Если индекс Доу-Джонса превысит трехсот пятидесяти пунктов, мы сокращаем агрессивную часть портфеля до двадцати процентов. И третье, самое важное, полный выход из всех спекулятивных позиций к апрелю следующего года.

Джонсон с интересом изучал мою схему.

— Апрель 1929-го? Почему такая конкретная дата?

— Исторические циклы, сэр, — я аккуратно выстраивал логическую цепочку, которая звучала бы убедительно без раскрытия моего знания будущего. — Если проанализировать последние три рыночных бума, все они достигали пика весной пятого года роста, после чего следовала коррекция. Текущий рост начался весной 1924 года. К апрелю 1929-го цикл завершится.

Джонсон задумчиво постукивал пальцами по столу.

— Это… необычайно методичный подход. И весьма убедительный. Вы действительно изучали исторические циклы рынка?

— Мой отец часто говорил: кто не помнит уроков прошлого, обречен повторять его ошибки, — я позволил себе легкую улыбку. — Эта агрессивная стратегия позволит Гарднерам получить выгоду от текущего роста, но с чётким планом отступления. Как в сельском хозяйстве. Чтобы собрать хороший урожай, нужно знать не только когда сеять, но и когда снимать плоды.

— Мне нравится эта аналогия, — кивнул Джонсон. — Думаю, и Гарднерам она придется по душе. Такой подход дает им возможность участвовать в рыночном росте, не рискуя всем своим состоянием.

— И еще одно, сэр, — добавил я. — Для агрессивной части портфеля я бы рекомендовал компании с сильным балансом и низким уровнем долга. General Motors вместо более рискованных автопроизводителей, ATT вместо более спекулятивных радиокомпаний. Это добавит дополнительный уровень защиты.

— Знаете, Стерлинг, — Джонсон смотрел на меня с растущим уважением, — у вас удивительная способность сочетать агрессивный подход с разумной осторожностью. Редкое качество в нашем бизнесе.

— Благодарю, сэр. Я стараюсь смотреть и на возможности, и на риски. В конце концов, наша задача не просто помочь клиентам заработать, но и сохранить заработанное.

— Именно так, — согласился Джонсон. — Что ж, давайте детализируем этот план для Гарднеров…

Он встал и подошел к окну, глядя на панораму города.

— Кстати, — как бы между прочим добавил брокер, — утром мой приятель из Brunswick упоминал о каких-то странных слухах насчет потенциальной сделки с Victor. Что-нибудь слышали об этом?

Я сохранил невозмутимое выражение лица.

— Рынок всегда полон слухов, мистер Джонсон. Особенно когда дело касается компаний, участвующих в революции звукового кино.

— Действительно, — кивнул Джонсон, и я заметил, как в его глазах мелькнул понимающий огонек. — Что ж, давайте вернемся к нашим Гарднерам…

Мы еще около получаса обсуждали детали стратегии для фермерской семьи, и я был рад, что Джонсон согласился с моим подходом. В конце встречи он пожал мне руку с неожиданной теплотой.

— Знаете, Стерлинг, у меня такое чувство, что сегодня будет интересный день, — сказал он с легкой усмешкой. — Иногда удивительно, как быстро разносятся слухи на Уолл-стрит. Особенно неточные слухи.

Вернувшись к своему столу, я заметил, что ящик, в котором лежала приманка для Ван Дорена, был аккуратно закрыт. Чуть иначе, чем я его оставил. Ловушка захлопнулась.

Теперь оставалось ждать.

Остаток дня я посвятил работе над портфелями клиентов Прескотта, изредка поглядывая на Ван Дорена. Он явно нервничал.

Несколько раз выходил из офиса, затем возвращался и тихо совещался с Прайсом, ближайшим союзником среди стажеров. Я заметил, как он звонил кому-то по телефону, понизив голос почти до шепота.

Около трех часов дня дверь Харрисона неожиданно открылась. Глава фирмы редко покидал свой кабинет до окончания торгов, и его появление в торговом зале вызвало оживление.

— Паттерсон, Джонсон, Ван Дорен — в мой кабинет. Немедленно, — его голос был спокоен, но властен.

Я невозмутимо продолжил работу, чувствуя, как напряжение наполняет воздух. Когда троица скрылась за дверью кабинета Харрисона, Бейкер подошел к моему столу.

— Ты слышал? — взволнованно прошептал он. — Ван Дорен утверждает, что у него есть инсайдерская информация о слиянии Brunswick и Victor. Якобы получил от надежного источника. Уже даже позвонил нескольким клиентам с рекомендациями покупать.

Я изобразил удивление.

— Brunswick и Victor? Странно, я ничего об этом не слышал.

— Поговаривают, он нашел какие-то конфиденциальные документы, — продолжил Бейкер. — Но Джонсон утверждает, что только что разговаривал с вице-президентом Brunswick, и тот категорически опроверг любые слухи о слиянии. Более того, оказывается, Victor ведет переговоры с RCA, а не с Brunswick.

Я понимающе кивнул, скрывая улыбку. Ван Дорен сам запрыгнул в мою ловушку обеими ногами.

Дверь кабинета Харрисона оставалась закрытой еще около получаса. За это время офис наполнился шепотками и догадками.

Наконец дверь открылась. Первым вышел Паттерсон, его лицо не выражало ничего. За ним следовал Джонсон, который, проходя мимо моего стола, незаметно подмигнул мне.

Последним появился Ван Дорен. Его обычно надменное лицо было белым как мел, галстук сбился набок. Он прошел через торговый зал, не глядя ни на кого, и скрылся в направлении уборной.

— Мистер Стерлинг, — раздался голос Харрисона. — Зайдите ко мне, пожалуйста.

Я поднялся и направился к кабинету главы фирмы, чувствуя на себе взгляды коллег. Внутренне я был спокоен. Шах и мат, Ван Дорен.

Харрисон сидел за массивным столом, задумчиво глядя в окно на Нью-Йорк. Он жестом указал мне на кресло.

— Интересное происшествие, не так ли? — сказал он, поворачиваясь ко мне. — Молодой человек, настолько жаждущий успеха, что готов распространять непроверенную информацию среди клиентов фирмы.

Я молча кивнул, ожидая продолжения.

— Но что еще более интересно, — продолжил Харрисон, внимательно изучая меня, — так это происхождение этой информации. Документы, которые Ван Дорен якобы нашел на биржевой площадке… Странное совпадение, не правда ли?

Я встретил его взгляд с невозмутимым спокойствием.

— Жизнь полна совпадений, мистер Харрисон.

Уголок его рта слегка приподнялся.

— Действительно. И некоторые совпадения бывают весьма поучительными.

Он откинулся в кресле.

— Ван Дорен отстранен от работы с клиентами на три месяца. Паттерсон взял его под свое крыло, чтобы, как он выразился, «научить проверять факты перед тем, как делать заявления». Весьма снисходительно, на мой взгляд.

Я продолжал хранить молчание.

— Знаете, Стерлинг, — после паузы продолжил Харрисон, — на Уолл-стрит есть два типа людей: те, кто играет с огнем, и те, кто научился управлять им. Первые рано или поздно обжигаются. Вторые… вторые строят империи.

Он выдвинул ящик стола и достал тонкую папку.

— Прескотт говорил со мной о вашем сотрудничестве. Я одобряю это решение. Более того, я расширяю ваши полномочия в фирме. С сегодняшнего дня вы получаете право работать с клиентами категории «А» самостоятельно.

Я был искренне удивлен. Это неожиданный бонус к моей маленькой победе над Ван Дореном.

— Благодарю за доверие, сэр.

— Не благодарите, — отрезал Харрисон. — Просто не разочаруйте меня. А теперь идите, у меня еще много дел.

Покидая кабинет Харрисона, я чувствовал прилив удовлетворения. План сработал даже лучше, чем я рассчитывал. Ван Дорен дискредитирован, я получил повышение, а моя репутация в фирме стала еще крепче.

Но главное, я приобрел неожиданного союзника в лице Джонсона, который оценил мою стратегию и помог воплотить ее в жизнь. Еще один важный шаг в строительстве моей собственной сети влияния.

Вернувшись к столу, я успел заметить, как Ван Дорен, собрав вещи, покидал офис перебираясь ближе к кабинету Паттерсона. Его глаза встретились с моими на долю секунды, и в них читалась смесь ненависти и уважения.

Вряд ли он признается, что попался в ловушку. Но он точно понял, что имеет дело с опасным противником.

А мне пора сосредоточиться на более важных делах. Возможно, этой мелкой офисной вендетты можно было избежать, но иногда необходимо расставить точки над i.

Взяв телефонную трубку, я попросил оператора соединить меня с Адамсом.

— «Адамс и Сыновья», — раздался в трубке знакомый голос пожилого брокера.

— Мистер Адамс, это Эдвард Уайт, — произнес я, используя свой псевдоним для личных инвестиций. — Хотел узнать, поступили ли золотые монеты, которые мы обсуждали?

— А, мистер Уайт, — в голосе Адамса послышалось оживление. — Рад вас слышать. Да, первая партия двойных орлов уже у нас. Двадцать монет, как вы и заказывали. Превосходное состояние, выпуск 1924 года.

— Отлично, — я сделал паузу, обдумывая свой следующий вопрос. — Мистер Адамс, я размышлял о долгосрочных перспективах хранения физического золота. Как вы думаете, существуют ли определенные… политические риски в данном вопросе?

На другом конце провода возникла пауза.

— Интересный вопрос, мистер Уайт, — наконец произнес Адамс, заметно понизив голос. — Я давно работаю на рынке и видел разные политические повороты. В нестабильные времена правительства часто меняют правила игры, особенно в отношении драгоценных металлов.

— Именно этого я и опасаюсь, — сказал я. — Как вы считаете, есть ли способы минимизировать подобные риски?

Адамс снова помолчал, словно тщательно подбирая слова.

— У нашей фирмы есть определенные связи с финансовыми учреждениями в Швейцарии и Канаде, — наконец сказал он. — Некоторые наши клиенты предпочитают хранить часть своих активов за пределами американской юрисдикции. Разумеется, все абсолютно легально, с соблюдением всех налоговых требований.

— Это звучит разумно, — ответил я. — Думаю, мне стоит более детально обсудить подобный вариант. Когда мы могли бы встретиться лично?

— Завтра в десять утра в моем офисе вас устроит? У меня будет час до встречи с другими клиентами.

— Идеально. И еще один вопрос, мистер Адамс. Как продвигается выполнение наших ордеров по Consolidated Oil?

— Очень хорошо, мистер Уайт, — голос Адамса стал деловым. — Мы уже приобрели примерно семьдесят пять процентов от запланированного объема. Цена держится стабильно. Между тридцатью четырьмя и тридцатью пятью долларами. Никаких необычных движений, что говорит о том, что информация еще не просочилась на рынок.

— Превосходно. А как насчет следующего шага? Нам нужно быть готовыми оперативно зафиксировать прибыль, когда произойдет объявление.

— Уже подготовил несколько сценариев, — ответил Адамс. — При резком росте цены мы можем постепенно продавать небольшими блоками через разных брокеров на бирже, чтобы не обвалить рынок собственными действиями. Я разработал график продаж, растянутый на два-три дня после объявления.

— Разумный подход, — одобрил я. — Что насчет схемы с ограничением потерь? На случай, если сделка сорвется или ее условия окажутся хуже ожидаемых.

— И об этом позаботился. Подготовил стоп-ордера с лимитом в минус семь процентов от текущей цены. Если что-то пойдет не так, наши потери будут ограничены.

— Вы предусмотрительны, как всегда, мистер Адамс. Это одно из качеств, которое я в вас ценю, — я сделал паузу. — Что ж, завтра обсудим все детали лично, включая вопрос о хранении золота.

— Буду ждать, мистер Уайт.

Положив трубку, я сразу набросал заметки о предстоящей встрече. Операция с Consolidated Oil подходила к кульминации, и мне нужно было продумать каждую деталь процесса фиксации прибыли.

Если все пойдет, как планировалось, прибыль от этой сделки составит около четырехсот тысяч долларов чистыми, из которых двести тысяч будут моими. Внушительная сумма даже по меркам будущего.

Я достал из сейфа документы, переданные Кляйном, и еще раз просмотрел детали контакта. Все указывало на то, что объявление о поглощении Consolidated Oil должно произойти в конце этой или начале следующей недели.

Мои позиции сформированы, стратегия выхода подготовлена. Оставалось только ждать.

Схема распределения покупок через различных брокеров работала безупречно. Двадцать пять процентов через E. F. Hutton под именем компании «New Century Enterprises», еще двадцать пять процентов через Адамса от имени «Midwest Freight Ltd.», двадцать пять процентов через «Фергюсон и Компанию» как «Parker Sons Textile» и последние двадцать пять процентов через «Прескотт Бразерс» в качестве «Gulf Coast Import». Никто не мог связать эти разрозненные транзакции и обнаружить истинный масштаб операции.

После завершения сделки с Consolidated Oil Кляйн уже намекал на следующую возможность, связанную с United Gas Improvement. По его информации, там тоже готовилось поглощение, но детали пока оставались размытыми. Я сделал мысленную пометку запросить у него более конкретные сведения при следующей встрече.

Еще я тщательно обдумывал стратегию относительно золота. Мое знание о будущем указе администрации президента о запрете золота требовало особой осторожности.

Идея хранения золотых монет в швейцарском банке казалась наиболее безопасной. Там они будут защищены от конфискации, и я смогу воспользоваться ими после того, как официальная цена на золото будет поднята с двадцати до тридцати пяти долларов за унцию.

К тому же, я решил постепенно наращивать инвестиции в золотодобывающие компании — Homestake Mining, Dome Mines и некоторые южноафриканские предприятия. Эти акции не только пережили Великую депрессию в моей исходной временной линии, но и существенно выросли в цене после девальвации доллара.

Завершив эти приготовления, я вернулся к папкам клиентов Прескотта. Время приближалось к шести вечера, но я решил задержаться.

Мне предстояло еще проработать рекомендации для пяти крупных состояний, а я всегда предпочитал быть тщательно подготовленным.

К тому же, оставшись в офисе после ухода большинства сотрудников, я мог спокойно сделать несколько звонков, которые предпочитал не совершать в присутствии коллег. В частности, мне нужно было связаться с Кляйном, чтобы уточнить детали завершающей фазы операции с Consolidated Oil и обсудить наши следующие шаги.

У двойной жизни свои преимущества, но и требовала она дополнительных усилий и постоянной бдительности. Впрочем, мне не привыкать.