Оракул с Уолл-стрит 1

Глава 18 Теневой капитал

Такси остановилось в квартале от указанного адреса на Мюррей-стрит. Я предпочел не подъезжать прямо к месту назначения. Старая привычка из будущего, но актуальная и для 1928 года. Расплатившись с водителем, я вышел в вечерний туман, окутавший нижний Манхэттен плотной вуалью.

— Вы уверены, что хотите выйти здесь, сэр? — водитель с густыми итальянскими усами оглядел район с легким беспокойством. — Не самое приятное место в это время суток.

— Все в порядке, — я протянул ему полдоллара чаевых. — Мне нужно встретиться с деловым партнером.

Он пожал плечами, спрятал монету в карман и машина растворилась в молочной дымке. Я поправил шляпу и зашагал по тротуару, вглядываясь в вывески.

Эта часть делового района разительно отличалась от лощеного Уолл-стрит. В сумерках здания превращались в грозные силуэты, а немногочисленные прохожие держались ближе к стенам, ускоряя шаг и избегая зрительного контакта.

Мюррей-стрит, 142. Ничем не примечательное четырехэтажное здание из потемневшего кирпича, зажатое между складом текстиля и конторой по продаже подержанного промышленного оборудования.

Латунная табличка с гравировкой «Atlas Trading Co. — Импорт/Экспорт» выглядела солидно, но не кричаще. Именно такую должна иметь фирма, не привлекающая лишнего внимания, но излучающая достаточную респектабельность для клиентов.

Я не стал подходить к парадному входу. Кляйн четко указал, что вход с переулка. Обогнув здание, я оказался в узком проходе между зданиями, тускло освещенном единственной лампой над неприметной дверью.

Я заметил его не сразу, коренастого мужчину в темном пальто, сливающегося с тенями у входа. Он курил, огонек сигареты на мгновение осветил его грубое лицо с характерным шрамом через всю щеку.

Явно не офисный клерк. Он не делал агрессивных движений, но его поза и настороженный взгляд говорили больше любых слов. Случайных посетителей здесь не приветствуют.

— Вечер добрый, — я приподнял шляпу, демонстрируя лицо. — Я к бухгалтерии.

Пароль прозвучал обыденно, но эффект мгновенный. Охранник кивнул, отбросил сигарету и открыл дверь.

— Третий этаж, — произнес он с легким итальянским акцентом. — Мистер Кляйн ожидает.

Внутри узкая лестница освещалась тусклыми электрическими лампами, заключенными в железные клетки. Предосторожность против случайного или намеренного повреждения.

Я поднимался, отмечая каждую деталь: отсутствие скрипа на ступенях (хорошо смазанные петли, регулярное обслуживание), установленное на площадках второго и третьего этажей зеркало (позволяющее увидеть, кто поднимается следом).

Мэдден не скупился на безопасность. Я мысленно отметил, что такая система охраны была бы впечатляющей для многих корпораций.

Дверь на третьем этаже ничем не выделялась среди других, кроме маленькой таблички «Бухгалтерия — А. Т.» и крошечного глазка на уровне глаз. Я постучал. Три коротких приглушенных, один удар посильнее, как указано в инструкциях.

Замки щелкнули. Не один, а целых три, судя по звуку.

Дверь открылась, и я увидел молодого человека в строгом костюме с кобурой под мышкой, демонстративно открытой для обзора. Напоминание о серьезности заведения.

— Мистер Стерлинг? — спросил он, окидывая меня профессиональным взглядом бывшего военного, оценивающего потенциальную угрозу.

— Да.

— Оружие есть?

— Нет.

— Пройдемте.

Он отступил, позволяя мне войти, и запер дверь за моей спиной. Затем быстро и ловко обыскал.

Внутреннее пространство удивило своей элегантностью. После неприметного здания и зловещей лестницы я попал в офис, который мог бы принадлежать преуспевающему адвокату или биржевому маклеру.

Полированная мебель из темного дерева, медные светильники с зелеными абажурами, ковры приглушенных тонов. Никаких кричащих признаков богатства, но каждая деталь излучала качество и продуманность.

— Пожалуйста, сюда, — сопровождающий провел меня через приемную в коридор.

Я заметил еще одного охранника, делавшего вид, что читает газету в углу. Его правая рука лежала слишком близко к выпуклости под пиджаком.

Типичная охранная конфигурация. Один встречает, второй незаметно подстраховывает.

Коридор привел к двойным дверям из красного дерева. Мой сопровождающий постучал, дождался ответа и открыл дверь:

— Мистер Стерлинг прибыл, сэр.

За массивным столом сидел человек, совершенно не соответствующий атмосфере охраняемого бункера.

Тщедушный мужчина средних лет с аккуратно подстриженными седеющими усиками, в идеально сидящем сером костюме и золотых очках, которые он протирал шелковым платком. Его пальцы, тонкие и ухоженные, двигались с методичной точностью часового механизма.

— Мистер Стерлинг, — произнес он, поднимаясь. — Эдвард Кляйн. Рад наконец познакомиться лично.

Я сделал шаг вперед и ощутил, как за моей спиной мягко закрылась дверь. Я остался наедине с человеком, управляющим финансовыми потоками крупнейшей преступной организации Нью-Йорка.

— Взаимно, мистер Кляйн, — ответил я, оглядывая кабинет.

Ничто здесь не выдавало нелегальной природы бизнеса. Кабинет как кабинет.

Кожаные кресла, картины с морскими пейзажами (вероятно, для поддержания фасада импортно-экспортной компании), шкаф с книгами по экономике и праву. Единственное, что выбивалось из образа скромной торговой фирмы — ряд новейших счетных машин «Burroughs» вдоль одной стены и большой металлический сейф в углу, достаточно массивный, чтобы выдержать серьезный взлом.

— Присаживайтесь, — Кляйн указал на кресло напротив себя. — Мистер Мэдден высоко отзывается о ваших способностях. А он редко ошибается в людях.

— Надеюсь оправдать доверие.

Он изучал меня несколько секунд, затем улыбнулся. Сухо и вежливо, без теплоты.

— Знаете, мистер Стерлинг, я навел о вас справки. Весьма впечатляющий подъем для молодого человека. Предсказание по Baldwin, инвестиция в ATT накануне крупного контракта… Ваши успехи заставили многих на Уолл-стрит заговорить о новой восходящей звезде.

Я почувствовал легкое напряжение. Насколько глубоко он копнул? Что именно ему известно?

— Рынок иногда бывает предсказуем, если знать, на что обращать внимание, — ответил я нейтрально.

— Разумеется, — Кляйн открыл ящик стола и достал папку. — Позвольте перейти к делу. У нас есть пятьсот тысяч долларов, готовых к размещению. И, конечно, определенные информационные преимущества, которыми мы готовы поделиться.

Он положил папку на стол между нами и открыл ее. Внутри лежала подробная схема корпоративных связей и движения средств, нарисованная уверенной рукой человека, привыкшего составлять сложные финансовые диаграммы.

— Прежде чем мы начнем работать с капиталом, — продолжил Кляйн, — мне нужно убедиться, что вы понимаете необходимость особой дискретности в наших операциях.

Я кивнул, разглядывая схему. Это была именно та возможность, которую я искал. Значительный капитал и доступ к закрытой информации.

Рискованный, этически сомнительный, но потенциально очень выгодный альянс. Шаг на ту сторону, которую я в прошлой жизни не решался пересечь.

— Поверьте, мистер Кляйн, — я поднял взгляд, встречая его оценивающие глаза, — я прекрасно понимаю ценность конфиденциальности. Давайте обсудим, как именно мы будем структурировать наше сотрудничество.

На мгновение мне показалось, что его губы тронула едва заметная улыбка.

— Отлично, мистер Стерлинг. У меня есть несколько идей на этот счет.

После беглого обсуждения моего подхода к инвестициям и выяснения ожиданий Мэддена, Кляйн перешел к вопросу, который явно беспокоил его больше всего.

— Главная проблема, мистер Стерлинг, не столько в самих инвестициях, сколько в обеспечении их безопасности, — он достал из другой папки несколько листов бумаги. — В нашем бизнесе информация ценнее золота. И утечка может стоить не только денег, но и жизни.

Я мог только согласиться. В 1928 году, когда не существовало ни компьютеров, ни мобильных телефонов, ни шифрованной электронной почты, обеспечение конфиденциальности требовало совершенно иных подходов, чем в моем времени.

— Я понимаю, — заметил я. — У вас уже есть разработанная система связи?

Кляйн разложил на столе бумаги, демонстрируя методичность человека, привыкшего к систематизации сложной информации.

— Мы используем модифицированный шифр Виженера для наиболее конфиденциальных телеграмм, — он показал мне лист с алфавитной таблицей и ключевыми фразами. — Ежедневно ключ меняется согласно предустановленному графику. Для вашего удобства я подготовил копию таблицы с инструкциями.

Я изучал систему шифрования. Для 1928 года это было довольно продвинутое решение, хотя по меркам XXI века такой шифр считался бы примитивным.

— Впечатляет, — искренне отметил я. — Похоже на военный шифр.

— Не удивлюсь, если Мэдден нанял бывшего криптографа, — Кляйн пожал плечами. — Для телефонных разговоров мы используем кодовый язык. Например, фраза «дядя Джордж заболел» означает «операция отменяется». «Я получил отличные сигары» — «информация подтверждена». Полный глоссарий здесь, — он передал мне тонкую записную книжку в кожаном переплете.

Я пролистал страницы, оценивая проработанность системы. За каждой фразой стояла определенная ситуация или инструкция.

— Никогда не проговаривайте по телефону суммы, названия компаний или настоящие имена, — продолжил Кляйн. — Все телефонные линии брокерских контор могут прослушиваться. Не столько полицией, сколько конкурентами.

— А что насчет физической передачи информации и средств? — спросил я, убирая записную книжку во внутренний карман пиджака.

— Для этого у нас есть сеть курьеров, — Кляйн выдвинул ящик стола и достал фотографию. — Это Тони. Ему шестнадцать, он работает разносчиком газет на Мюррей-стрит и Черч-стрит. Наше основное связное звено. Он никогда не появляется в наших заведениях, не знает Мэддена в лицо и не имеет никаких связей с организацией, которые полиция могла бы отследить.

Я внимательно посмотрел на фотографию смуглого подростка с умными глазами и запоминающейся родинкой на щеке.

— Как происходит обмен?

— Вы оставляете информацию или ценности в газетном киоске на углу Парк-Плейс и Бродвея. Спрашиваете экстренный выпуск Tribune и платите ровно доллар, ни больше, ни меньше. Чтобы получить послание, покупаете Times и оставляете пятьдесят центов на чай. Никаких прямых контактов.

Я оценил простоту и эффективность системы. Подросток-газетчик идеальное прикрытие, учитывая, что такие мальчишки снуют по всему Манхэттену и никто не обращает на них внимания.

— А для более крупных сумм? — поинтересовался я.

Кляйн прищурился, оценивая, насколько глубоко стоит посвящать меня в детали.

— Для этого у нас есть другие каналы, — наконец сказал он. — Когда возникнет необходимость, я предоставлю конкретные инструкции.

Он развернул на столе большую диаграмму, изображающую сложную сеть компаний, связанных стрелками и пунктирными линиями.

— Теперь о структуре инвестиций. Деньги никогда не должны перемещаться напрямую. Мы используем систему «подставных компаний».

Схема представляла собой настоящий лабиринт. От «Atlas Trading Co.» отходили стрелки к четырем различным фирмам в разных штатах: «Midwest Freight Ltd.» в Иллинойсе, «New Century Enterprises» в Нью-Джерси, «Parker Sons Textile» в Массачусетсе и «Gulf Coast Import» в Луизиане.

— Первый уровень, — объяснил Кляйн, указывая на эти четыре компании. — Все они официально зарегистрированы, платят налоги и ведут реальную, хоть и минимальную, деятельность. От них средства распределяются между компаниями второго уровня.

Я насчитал двенадцать компаний второго уровня, связанных с первыми четырьмя.

— Как вы управляете таким количеством фирм? — спросил я, искренне впечатленный.

— Большинство из них существуют только на бумаге, с минимальным штатом или вообще без постоянных сотрудников. Часто достаточно юридического адреса и номинального директора. — Кляйн постучал пальцем по компании в самом низу схемы, обведенной красным. — «Caribbean Ventures, Ltd.». Багамская компания, полностью анонимная. Конечная точка для большинства операций.

Я изучал схему, отмечая, как тщательно продумана каждая деталь. С точки зрения правоохранительных органов 1928 года такая структура была практически непробиваемой.

— Впечатляет, — признал я. — Но я вижу уязвимость. Вся структура основана на последовательных переводах. Если хотя бы одна компания будет скомпрометирована, можно отследить всю цепочку.

Кляйн поднял бровь, явно не ожидав критического анализа.

— У вас есть предложения?

Я взял карандаш и начал делать пометки на схеме.

— Нам нужны перекрестные связи между компаниями разных уровней. Например, если «Parker Sons» будет периодически отправлять деньги не только вниз по цепочке, но и в «Midwest Freight», это создаст контур, запутывающий следы. — Я нарисовал несколько новых стрелок. — Также полезно добавить несколько фальшивых переводов. Реальные суммы перечисляются, но тут же возвращаются под видом коммерческих транзакций.

Кляйн смотрел на мои пометки с явным интересом.

— И самое главное, — продолжил я, — нам нужны компании-призраки. Фирмы, которые существуют в документах и переписке, получают и отправляют деньги, но физически никогда не существовали. Вот здесь и здесь, — я нарисовал два новых узла в схеме. — Если кто-то будет отслеживать деньги, он потратит время на поиск компаний, которых нет в природе.

Кляйн медленно кивнул, его взгляд стал оценивающим.

— Неожиданно. У вас удивительное понимание того, как скрыть финансовые следы, мистер Стерлинг. Большинство финансистов с Уолл-стрит думают только о том, как заработать деньги, а не о том, как скрыть их движение.

Я понял, что проявил слишком большие познания для молодого брокера. Нужно как-то объяснить этот уровень понимания теневых финансов.

— В Йеле я специализировался на международном налоговом праве, — сказал я. — Изучал, как крупные компании минимизируют налоги через иностранные юрисдикции. Очень похожие принципы.

Кляйн смотрел на меня долгим взглядом.

— Это не указано в вашем личном деле.

Холодок пробежал по моей спине. Он имел доступ к моему личному делу? Насколько глубоко он копал?

— Это был дополнительный курс, — я заставил себя говорить спокойно. — В официальных документах указывается только основная специализация.

Он кивнул, хотя я не был уверен, что он полностью удовлетворен объяснением.

— Я внесу ваши предложения в схему, — сказал он, собирая бумаги. — Теперь давайте обсудим еще один важный аспект. Как мы будем использовать наши информационные преимущества?

Кляйн открыл небольшой сейф, встроенный в стену за картиной с морским пейзажем. Из сейфа он достал красную папку и положил ее на стол.

— Это то, что отличает нас от обычных инвесторов, мистер Стерлинг, — он открыл папку, в которой я увидел списки имен и организаций. — Наша сеть информаторов. У Мэддена везде есть глаза и уши.

Я просмотрел список. Клерки в крупных банках, секретарши в офисах директоров, телефонистки на коммутаторах финансовых компаний, даже метрдотель в ресторане, где регулярно обедали крупные финансисты.

— Впечатляет, — я действительно был поражен масштабами сети. — Как вы проверяете достоверность информации?

— Три независимых источника для каждой крупной операции, — ответил Кляйн. — Мы не рискуем деньгами организации на основе слухов.

Он перевернул страницу и указал на запись, выделенную красным.

— Вот пример. Мы получили сведения, что Standard Oil готовится поглотить «Consolidated Oil» в ближайшие две недели. Премия к текущей цене акций составит порядка тридцать пять-сорок процентов.

Я внимательно изучил запись. Указан источник, секретарь в юридической фирме, готовящей документы для сделки.

Подтверждение от клерка в банке, финансирующем сделку. Третье подтверждение от шофера одного из директоров Standard Oil, случайно услышавшего разговор босса.

— Информация точная? — спросил я, хотя уже знал ответ. История слияний и поглощений на американском нефтяном рынке была мне хорошо известна.

— Абсолютно, — Кляйн закрыл папку. — Документы уже подготовлены, их подпишут в следующий четверг. Публичное объявление в пятницу утром.

Я мысленно прикинул возможности. Да, точно, покупка акций «Consolidated Oil» сейчас, за неделю до объявления, могла принести тридцать пять-сорок процентов прибыли буквально за несколько дней.

— Если мы хотим использовать эту информацию, нам нужно действовать очень осторожно, — сказал я. — Слишком крупные покупки привлекут внимание.

— Именно поэтому нам нужен кто-то с Уолл-стрит, — кивнул Кляйн. — Человек, который знает, как проводить такие операции, не вызывая подозрений.

Я задумался. Конечно, владение такой инсайдерской информацией в 2024 году было бы грубым нарушением законов о ценных бумагах.

Но я уже говорил, что в 1928 году эти законы еще не существовали. Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) будет создана только в 1934 году, после краха. Сейчас мы находились в диком, нерегулируемом финансовом мире.

— Я могу распределить покупки между несколькими брокерами, — сказал я. — Небольшие суммы, разные дни, разные стили ордеров. Никто не заподозрит связи между ними.

— Отлично, — Кляйн выглядел удовлетворенным. — А теперь последний вопрос. Как вы предпочитаете получать свою долю прибыли?

Я видел, что мы подошли к завершению формальной части встречи.

— Полагаю, наличными через ту же систему курьеров будет наиболее безопасно, — ответил я. — По крайней мере, пока мы не убедимся, что наша система коммуникации работает безупречно.

Кляйн протянул мне перьевую ручку.

— Тогда, полагаю, мы должны формализовать наше соглашение, — он положил передо мной документ, напечатанный на простой бумаге без каких-либо логотипов. — Это не юридический документ в общепринятом смысле, но для нас он имеет не меньшую силу.

Я пробежал глазами по тексту. Все было изложено в зашифрованных терминах. «Сторона А» (очевидно, Мэдден), «Сторона Б» (я), «консультационные услуги», «распределение прибыли от инвестиционной деятельности». Ничто не указывало напрямую на истинную природу нашего соглашения.

— Пятьдесят на пятьдесят, как договаривались, — заметил я, подписывая документ инициалами «У. С.» на каждой странице.

— Мистер Мэдден щедр к тем, кто доказывает свою ценность, — Кляйн подписал со своей стороны и убрал документ в сейф. — А теперь, думаю, пришло время обсудить первую инвестиционную операцию с использованием наших уникальных преимуществ.

Он открыл другую папку, в которой лежали подробные финансовые отчеты по «Consolidated Oil», и мы погрузились в обсуждение деталей предстоящей операции.

Я чувствовал, что только что пересек важную черту в своем путешествии через прошлое. Я официально вступил в партнерство с одним из крупнейших гангстеров эпохи Сухого закона. И мне предстояло выяснить, насколько глубоко я готов зайти, используя эту связь для подготовки к грядущему финансовому апокалипсису.