Орден Превыше Всего

Глава 13

3 марта 1918 года

Александра разбудили крики Ксении с первого этажа. Перепуганный, он вскочил с кровати и поспешил вниз.

— Почти четыре года от тебя не было никаких вестей, и вот ты появляешься! Ты обещал меня защищать! — плача, кричала Ксения. — Убирайся! Не хочу тебя видеть!

Спускаясь по лестнице, Александр увидел, как жена кричит на Лахабиэля и пытается выпроводить его. Ангел молча выслушивал её упрёки. Он вернулся, но зачем? Его помощь больше не требовалась.

Ксения заметила Александра, перестала трясти ангела за плащ и, с заплаканными глазами, молча прошла мимо мужа.

— Здравствуй, Александр, — тихо поприветствовал его ангел. — Вижу, ты тоже не рад меня видеть. Имеешь право…

— Где ты был? — грозно спросил Александр. — Мы нуждались в тебе!

— В Восточной Европе. Приглядывал кое за кем.

Александр ухмыльнулся. Его даже не интересовало, за кем именно следил Лахабиэль, но и выгонять его просто так не хотелось.

— Думаю, ты пришёл не просто так. Пройдём, поговорим.

Охотник и ангел прошли в плохо освещённую гостиную. Окна были заколочены изнутри — после прихода к власти большевиков обычные люди часто вламывались в богатые дома, чтобы жить в них или унести то, что плохо лежит.

— Ты, наверное, ещё не слышал, — начал Лахабиэль. — Сегодня подписали мирный договор. Для вашей страны война окончена. Получается, дни Ордена в России сочтены. Скоро вы отправитесь в Германию.

— Я отправлюсь… — тяжело ответил Александр, опускаясь за стол. — Я так и не смог уговорить Ксению поехать со мной. — Он с силой ударил по столу и закричал: — Как же я устал!

Александр был в отчаянии. Он понимал, что означает подписание мирного договора. Он отправится в Германию, Ксения — в Японию. Их семейная жизнь подходила к концу.

— Почему Ксения не может поехать с тобой? — удивлённо спросил Лахабиэль. — Я думал, вы отправитесь вместе!

— Ты не знаешь, как поступают в твоём Ордене? Особенно в Японии? Если она покинет семью, это будет считаться предательством Ордена, а это грозит опасностью её семье.

— Знаю, но между Орденами ведь мирный договор… Я и не думал, что так… — Лахабиэль сел за стол рядом с Александром. — Прости, я не знал.

— Всё в порядке, — Александр немного успокоился. — У меня было время смириться.

Они молчали, пока в дверях гостиной не появилась Ксения. Она уже успокоилась и больше не плакала.

— Я к отцу, — мрачно процедила сквозь зубы она.

— На улицах опасно! — забеспокоился Александр.

— Справлюсь, — ответила она, распахнув плащ. На её поясе висела пара револьверов. — Не в первый раз.

Не сказав больше ни слова, Ксения покинула дом, захлопнув дверь с такой силой, что дом слегка вздрогнул.

Александр чуть не покраснел от злости, хотел выругаться, но сдержался. Лахабиэль печально посмотрел на него и попытался подбодрить, положив руку ему на плечо. Александр отмахнулся и уставился в пол.

— По правде говоря, я прибыл совсем не для того, чтобы сообщить тебе об окончании войны, — заговорил ангел. — Меня прислали забрать одну вещь, которую ты взял у Григория Распутина. Надеюсь, ты понимаешь, что она из себя представляет, и просто отдашь её мне. После я отправлюсь к Уваровым и попробую договориться с Григорием Ивановичем, чтобы Ксения поехала с тобой.

В глазах Александра вспыхнула надежда, но тут же угасла. Он никак не показал своих чувств, спокойно произнеся:

— Хорошо, сейчас принесу.

Он встал из-за стола и удалился в кабинет отца за золотой перчаткой.

Она лежала в деревянной шкатулке, спрятанной за полкой с книгами. Александр достал её и посмотрел. Иногда по вечерам он надевал перчатку, надеясь, что она дарует ему знания, но кроме секундного прилива сил она ничего не давала.

Он вернулся к Лахабиэлю. Ангел сидел за столом, повернувшись спиной:

— Правильное решение, Александр. Она предназначена не для…

Невидимая сила прижала ангела к столу. Он скатился с него, потянув за собой скатерть. Когда Александр подошёл ближе, то увидел, что на его руке была надета золотая перчатка, а на поясе висели сабля и пистолет. Он крепко сжимал кулак. Лахабиэлю становилось трудно дышать.

— Откуда ты про неё знаешь? — прокричал Александр. Его глаза на мгновение засветились золотым светом. — Я никому о ней не говорил. Никто в Ордене не знал. Отвечай! — Он с силой сдавил кулак ещё сильнее.

У ангела помутнело в глазах. Впервые в жизни он чувствовал боль. Ещё немного — и Лахабиэль потерял бы сознание, но он нашёл в себе силы. Взмахом руки он сбил Александра с ног, отбросив его на несколько метров. Сам ангел встал и, держась за горло, отдышался.

— Те же, кто отправил меня в Восточную Европу… — прохрипел Лахабиэль. — Я не хочу причинять тебе вред. Ради Ксении, отдай перчатку… я уйду.

Теперь ангел попытался пригвоздить Александра к полу своей силой. Он поднял руки и направил их на охотника.

Однако сила не действовала. Лахабиэль замешкался, чем воспользовался Александр. Он поднялся на ноги, вытащил саблю и встал в стойку:

— Если она тебе нужна, забери!

Ангел сдержанно улыбнулся, сбросил свой плащ и обнажил саблю. Под плащом была простая одежда, ничем не выдававшая его небесную природу.

— Видят на небесах, я не хотел этого, — тихо произнёс он.

Охотник и ангел вступили в ближний бой. Александр стремительно атаковал, нанося рубящие удары. Лахабиэль уворачивался, используя свою силу и ловкость. Он был физически сильнее человека, но в фехтовании уступал охотнику.

Александр решил использовать силу перчатки. Он сжал кулак и направил левую руку на ангела. Лахабиэль, предугадав атаку, смог противостоять этой силе.

Теперь замешкался Александр. Ангел, воспользовавшись моментом, нанёс ему десяток стремительных ударов, один из которых прорезал левое плечо охотника. Александр вскрикнул от боли. Бешенство охватило его, и он с яростью налетел на Лахабиэля, разломав его телом стол.

Ангел оказался в обломках мебели. Александр, воспользовавшись ситуацией, попытался нанести решающий удар, направив острие клинка прямо в грудь противника. Лахабиэль увернулся и, лёжа на полу, полоснул Александра по голенищу. Охотник рухнул на колени, но попытался продолжить сражение в таком положении.

Однако он не успел нанести ни одного удара. Лахабиэль выбил клинок из его рук и мощным ударом ноги опрокинул Александра на спину.

Глаза Лахабиэля горели от злости. Он поднёс клинок к подбородку охотника:

— Послушай меня. Сила перчатки уничтожает тебя!

Александр ничего не ответил. Сдаваться он не собирался. Резким движением он схватил левой рукой острие сабли и потянул его в сторону, а правой ногой ударил Лахабиэля по колену.

Ангел потерял равновесие и начал падать на охотника. В этот момент Александр выхватил из кобуры пистолет и нажал на курок. Прогремели три выстрела.

Лахабиэль рухнул на Александра. Охотник с усилием скинул тело с себя и поднялся. Он, понимая, что только что натворил, замер на мгновение, отбросил пистолет в сторону и снял перчатку, сунув её за ремень.

Александр наклонился к телу ангела. Вдруг оно зашевелилось. Лахабиэль начал подниматься. Охотник отступил на шаг, но ни к сабле, ни к пистолету не потянулся.

— Что мы делаем, Александр… — Лахабиэль тяжело дышал. — Что я, что ты… Мы сражались бок о бок в Гатчине, а теперь готовы перегрызть друг другу глотки… — Он отряхнулся и поднял взгляд на охотника. — Бог с тобой. Оставляй эту перчатку себе. Только не надевай её без причины.

Александр молчал, наблюдая за ангелом.

— Залечи сейчас свои раны и убери её. Убери! — продолжил Лахабиэль. — Кроме силы и возможности исцелять, эта перчатка будет постепенно пожирать тебя изнутри. Эти артефакты не предназначены для людей. Не калечь свою душу…

Ангел поднял с пола саблю и плащ. Держа всё в руках, он направился к выходу. На пороге он обернулся и тихо добавил:

— Я поговорю с отцом Ксении.

Лахабиэль ушёл, оставив Александра одного.

Тот снова надел перчатку, чтобы залечить рану на ноге. После этого он снял её, убрал за пояс и сел в обломках стола, обдумывая произошедшее. Плечо Александр трогать не стал — Ксении нужно было как-то объяснить погром в гостиной.

Ксения вернулась через несколько часов. На улице уже стемнело, и в гостиной с заколоченными окнами стало совсем мрачно.

Ничего не подозревая, она прошла в комнату, включила свет и замерла, увидев кровь на полу и Александра, сидящего в обломках стола. Его рубашка была окровавлена.

— Что случилось? — забеспокоилась она, упав на колени рядом с мужем. — Тебя ранили?

— Всё хорошо. Царапина, — улыбнулся Александр. — Нас снова попытались ограбить. Но я их прогнал.

— Таким, как мы, сейчас не место в этой стране, — Ксения помогла снять ему рубашку. Она осмотрела рану. Порез оказался неглубоким, ничего страшного.

Ксения сбегала на кухню, принесла водку и обработала рану, затем разорвала рубашку на лоскуты и перевязала её.

— Хорошо, что рана неглубокая. Быстро заживёт, — успокоила она его.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Александр и поднялся на ноги. — Нашей страны больше нет и не будет. Сейчас это жалкая пародия на Великую Россию. Ленин и прочие его прихвостни громко говорят, и, может быть, у них получится реализовать свои идеи, но путь к ним будет кровавым. Погибнет много народа. С несогласными у них разговор будет один — расстрел!

— Давай не будем… — устало попросила Ксения. Её уже утомили постоянные разговоры мужа о политике. Каждый их вечер, когда они не ругались, всё равно сводился к обсуждению новой власти и того, куда она приведёт страну. — Давай хоть один вечер проведём так, как раньше.

Слова жены задели Александра. Она была права. Скоро они расстанутся. Навсегда или на время? Никто не знал.

— Как скажешь, любовь моя, — мягко прошептал он, взяв её за руку. — У нас осталось вино? — Ксения кивнула. — Возможно, этот вечер будет для нас последним. Давай проведём его, как раньше.

Молодые люди смотрели друг на друга такими же влюблёнными глазами, как четыре года назад на балу. Тогда они были совсем детьми, а теперь стали взрослыми, пути которых вскоре разойдутся.

В этот вечер они практически не отходили друг от друга. Вместе убрались в гостиной, вместе приготовили скромный ужин из картошки, тушёнки и пары банок солений. Александр достал из погреба последнюю бутылку красного вина, покрытую густым слоем паутины. Она лежала в самом углу, словно специально дожидалась этого прощального вечера.

Ксения поставила ужин на стол и позвала мужа. Александр разлил вино по бокалам, зажёг свечи, выключил свет, и они вместе уселись за стол.

Не начиная есть, они долго смотрели друг на друга. Александр специально надел свой офицерский мундир, а Ксения — красивое розовое платье. Они выглядели так, словно сидели в ресторане, а не в полупустой квартире, где большая часть мебели была продана.

— За нас! — кратко произнёс тост Александр, подняв бокал. — За этот вечер.

— За нас, — мягко подтвердила Ксения.

Бокалы зазвенели от чоканья. Они отпили немного вина и принялись за ужин. Во время трапезы они много смеялись, вспоминали свою непродолжительную семейную жизнь. Они не говорили ни о политике, ни об Ордене, ни об охоте. В этот момент они были просто влюблённой парой, которой нужно только быть вместе.

Когда ужин подошёл к концу, Александр принёс в гостиную запылившийся граммофон и поставил пластинку. Заиграл вальс Чайковского. Он пригласил Ксению на танец, и под звуки музыки они закружились в медленном, почти забытом танце.

После этого они свалили посуду в раковину и отправились в спальню. Раздевшись, они страстно бросились в объятия друг друга. Их поцелуи были долгими и нежными, объятия становились крепче, а движения сливались в едином порыве. Каждая секунда была наполнена страстью и желанием. Иногда им казалось, что влечение угасает, но оно вновь вспыхивало с новой силой.

Наконец, вдоволь насладившись друг другом, они залезли под одеяло. Ксения положила голову на грудь мужа, а Александр медленно гладил её волосы.

— Получается, наша история подошла к концу, — прошептала Ксения. — Это наш последний вечер. Утром мы покинем Петербург.

— У тебя нет ни единого шанса остаться со мной? — спросил Александр. — Орден в Германии нас защитит. Мы будем в безопасности.

— Я не могу оставить семью, — печально ответила она. — С отцом говорил Лахабиэль. Он пообещал отправиться с моей семьёй, сказал, что защитит их, если я поеду с тобой. Но понимаешь… я не могу рисковать. — Она приподняла голову и посмотрела Александру прямо в глаза, её взгляд был наполнен слезами и отчаянием.

В этот момент Александр понял всё. В её глазах он увидел боль и бессилие. Она хотела быть с ним, но не могла.

Тогда он решился на отчаянный шаг:

— Давай я уйду из Ордена. Мне ничего не будет. Мы отправимся в Штаты или Южную Америку. К океану! Денег хватит, чтобы начать жизнь с чистого листа.

Ксения заплакала. Она ценила этот жест, но не могла принять его.

— Даже так я не могу. Я не могу… Прости меня. Прости!

В таком состоянии Александр видел Ксению впервые. Она всегда была сильной, но сейчас казалась такой хрупкой и беззащитной. Он прижал её к себе и прошептал:

— Любовь моя, пожалуйста, не плачь. Я не хочу в последние часы видеть тебя такой. Давай сделаем так. — Ксения немного успокоилась, и Александр продолжил: — Обещай, что напишешь мне, как только прибудешь в Японию. Я оставлю тебе адреса, пиши на любой. Письмо найдёт меня. Хорошо?

Ксения, улыбаясь сквозь слёзы, кивнула. Александр нежно вытер рукой её слёзы и поцеловал в волосы:

— Я обещаю, что рано или поздно приеду к тебе, и мы хотя бы на ещё один день снова будем вместе.

Она ему улыбнулась, и в его объятиях они уснули.

Утром Александр помог Ксении собрать вещи. К одиннадцати часам к дому Державиных подъехала машина с людьми Григория Ивановича. Они погрузили багаж и заняли свои места в автомобиле.

Пара сдержанно попрощалась, словно их вскоре не будут разделять тысячи километров. Они поцеловались. Александр посадил жену в машину и махнул ей рукой. Ксения помахала в ответ.

Так закончилась их короткая совместная жизнь. Были трудности, но они всё переживали вместе, поддерживали друг друга. В тот момент Александр горько жалел о том, что вместо того чтобы каждый день проводить, как последний, они часто ссорились из-за ерунды.

Он стоял на улице, пока машина не скрылась из виду, затем зашёл в дом и дал волю нахлынувшему отчаянию. Выхватив саблю, он начал хаотично рубить обои на стенах, проклиная всех и вся. Когда силы окончательно покинули его, он рухнул на колени и, словно раненый зверь, завопил.

Через несколько часов к дому приехал Пётр Андреевич. Он застал племянника, лежащего на спине у двери. Поднял его и сообщил, что на некоторое время остаётся в России. Он намеревался попытаться вытащить из лап большевиков царскую семью, включая Михаила Александровича.

— Оставайся со мной, — предложил дядя.

— Больше не дня не хочу проводить в ставшей мне чужой стране, — твёрдо ответил Александр.

Пётр Андреевич кивнул, поняв его.

В тот же вечер Александр собрал оставшиеся пожитки и отбыл из Петрограда. В оккупированной немцами Польше его и ещё десяток охотников встретили немецкие коллеги. Оттуда на поезде они добрались до Берлина, где их принял Кальвин Фогт.