Парторг

Глава 24

Эксперименты по изготовлению панелей мы наметили провести на территории тракторного завода. По дороге туда в машине я обратил внимание, что после нашей предыдущей поездки, которая была всего несколько дней назад, вдоль разбитой дороги произошли очень большие, заметные перемены. Главными из них, наиболее бросающимися в глаза, были начавшиеся очень интенсивные, ударные работы по строительству новой высоковольтной линии электропередачи. От Сталинградской ГРЭС до Сталинградского тракторного завода её общая протяженность составляет тридцать шесть километров по прямой. Это для успешного начала полноценной работы будущего домостроительного завода один из самых главных, принципиальных вопросов. Без стабильного электричества достаточной мощности ничего не получится, завод работать не сможет.

Экспериментальный, пробный выпуск небольшого количества панелей, конечно, технически возможен на передвижных электрогенераторах, в основном трофейных, которые сейчас являются основным и практически единственным источником электричества на останавливающемся тракторном заводе. Но полноценное масштабное производство тысяч панелей возможно только в том случае, если на заводе будет организовано стабильное, бесперебойное электроснабжение достаточной мощности. Мощность нужна по-настоящему большая мощность и абсолютная надежность поставок. Энергетики из Сталинградской ГРЭС торжественно Виктору Семёновичу пообещали полностью закончить восстановление разрушенной войной высоковольтной линии к пятнадцатому мая. Срок очень сжатый, напряженный, но они уверенно заявили, что обязательно справятся, что у них всё под контролем.

Но сейчас на дворе только пятое апреля, самое начало месяца, и мы должны именно сегодня впервые проверить реальную возможность практического осуществления моей инженерной идеи. Проверить на деле, работает ли та технология, которую я предлагаю внедрить, насколько она применима в наших условиях.

Директор тракторного Валентин Александрович Семёнов оказался честным человеком слова, и на заводе действительно всё было готово для проведения важного эксперимента. Он лично распорядился выделить нам отдельное просторное помещение в одном из цехов, полностью расчищенном от развалин, опытных рабочих, все необходимые материалы в достаточном количестве.

Гольдман и Кузнецов оказались на высоте ожиданий. Всё было идеально, до мелочей расписано в технологических картах, и заводским рабочим надо было только в точности всё сделать без каких-либо отклонений от инструкций. Они были составлены настолько подробно, детально, что ошибиться или что-то перепутать было практически невозможно. Каждый шаг подробно описан, каждое действие тщательно расписано по минутам. Инструкции были понятны даже неопытному человеку.

Виктор Семёнович Андреев стоял поодаль в стороне и молча, сосредоточенно наблюдал за всеми нашими действиями. Он курил одну папиросу за другой почти непрерывно, явно нервничал, хотя старательно старался этого не показывать окружающим. Для него, как для второго секретаря обкома, это наверняка тоже был серьезный экзамен, проверка. Если эксперимент провалится, не получится, провалится весь проект целиком, вся затея. И ответственность ляжет на него в первую очередь.

И не надо питать иллюзий, что Москва ничего не узнает. Уверен, что в мельчайших подробностях доложат специально обученные и поставленные смотреть за нами люди с краповыми петлицами.

Первым делом мы самым тщательным образом проверили качество изготовления деревянной опалубки. Валентин Александрович Семёнов заранее распорядился для их изготовления использовать только самые качественные, отборные доски и сам лично проверил качество их изготовления еще вчера. Доски были отобраны очень тщательно, без единого сучка и без малейших трещин, ровные. Я всегда исповедовал в любых делах старый мудрый принцип: доверяй людям, но обязательно проверяй. Поэтому мы с Валентином Александровичем вместе еще раз проверили качество изготовления всей опалубки, внимательно осмотрели каждую форму со всех сторон, тщательно проверили, нет ли где щелей, ровные ли стенки, правильные ли размеры.

А затем также внимательно проследили за тем, как внутренняя поверхность опалубки была тщательно, аккуратно смазана простейшей технологической смазкой для опалубки. Сергею Михайловичу из его прошлой жизни, и соответственно теперь мне, она хорошо известна как эмульсол. Её состав предельно простейший и очень доступный: семьдесят-восемьдесят процентов обычной воды, а все остальное полпроцентная соды кальцинированная сода, которая есть на любом заводе. Без такой смазки готовые плиты из формы просто не вынуть потом, они прилипнут к дереву намертво, и форму придется ломать.

Подготовка металлического арматурного каркаса и установка закладных стальных деталей-петель была полностью сделана заранее, еще ночью. Заводские опытные рабочие добросовестно работали над этим всю ночь напролет, не жалея сил. Арматура была тщательно связана стальной проволокой в правильный каркас, подъемные петли установлены точно в намеченных по чертежам местах, выверены по уровню. Всё строго по детальным чертежам, которые Гольдман начертил собственноручно и проверил много раз.

После завершения смазки опалубки рабочие начали послойно, аккуратно заливать густой цементно-песчаный раствор. Размеры наших экспериментальных плит небольшие: полметра на полметра. Поэтому бетонных слоев получается всего два. Сначала нижний слой толщиной три сантиметра, потом укладывается арматурный каркас, потом верхний слой еще три сантиметра. Раствор достаточно густой, хорошо держит заданную форму, не растекается.

Настоящих промышленных вибростолов для уплотнения бетона пока еще нет на заводе, их только предстоит изготовить. Но есть временный вариант их простейшей замены при проведении наших экспериментов. Экспериментальный рабочий стол, на котором идет заливка форм, специально установлен прямо над работающим вхолостую дизельным двигателем. Вибрация от работающего двигателя хорошо передается через раму на установленную сверху опалубку. Решение очень простое, примитивное, но вполне работающее и эффективное. Раствор прекрасно уплотняется, все пузыри воздуха постепенно выходят на поверхность.

Если не удастся сделать вибростолы, то будем уплотнять самым дедовским и возможно лучшим методом: проколом специально изготовленным инструментом.

Заливка опалубок длилась ровно двадцать минут по часам, и сразу после её окончания все залитые опалубки были аккуратно помещены внутрь самодельной камеры для паропрогрева бетона. Камера, конечно, абсолютная полнейшая кустарщина, но для нашего эксперимента вполне подходит и свою функцию выполняет. Просто большая старая металлическая бочка с паром от заводского котла. Примитивно до смешного, но довольно эффективно для небольших объемов.

После этого мы залили еще одну экспериментальную трехслойную панель, древесную щепу для которой заводские рабочие тоже заранее приготовили по моим подробным инструкциям. Вымачивали её в известковой воде двенадцать часов, как я строго велел. Это необходимо для удаления сахара древесины.

В слое утеплителя заложены жесткие перемычки из нержавеющей стали, которые объединяют наружный и внутренний бетонные слои. Внутренний несущий слой из тяжелого бетона высокой прочности, армированный двойным стальным каркасом. Он принимает на себя нагрузки от перекрытий. Слоев утеплителя может быть несколько, но конкретно в Сталинграде на мой взгляд достаточно одного.

Трехслойная панель должна получиться заметно теплее обычной, и значительно легче по весу.

Всё про всё заняло у нас ровно два часа чистого рабочего времени. Когда процесс будет налажен и всё будет идти на конвейере, то конечно времени на это будет уходить намного меньше.

Делалось всё на удивление молча, спокойно, благодаря грамотно составленным Гольдманом и Кузнецовым подробнейшим технологическим картам. В процессе всего эксперимента было произнесено вслух не больше сотни слов, только самое необходимое. Только короткие четкие команды, редкие уточнения. Работа шла четко, слаженно, как по нотам, как хорошо отлаженный механизм.

Виктор Семёнович за всем внимательно наблюдал со стороны, не вмешиваясь, куря одну папиросу за другой практически без перерыва. Думаю, что он выкурил за эти два часа не меньше половины полной пачки крепкого «Казбека». Нервы у него были явно на пределе, хотя внешне он казался совершенно спокойным, невозмутимым. Только пальцы заметно дрожали, когда он прикуривал очередную папиросу от предыдущей.

К двум часам дня мы вернулись с территории завода обратно в партийный дом. Ровно через шесть часов после заливки готовые плиты будут аккуратно извлечены из деревянных форм, им проведут профессиональную затирку поверхностей специальными терками и поместят в сушильные камеры еще дополнительно на шесть часов. Технология в целом довольно проста и понятна, но требует точности и аккуратности на каждом этапе.

А завтра ровно в полдень мы опять должны приехать на завод для продолжения эксперимента. Две готовые плиты должны быть соединены вместе специальным способом, и соединение тщательно замоноличено цементным раствором. Потом еще шесть часов обязательной сушки и финальное испытание прочности полученного соединения с помощью отремонтированных трофейных немецких танковых шасси. Нагрузим соединение и внимательно посмотрим, выдержит ли оно расчетную нагрузку или разрушится.

К моему большому удивлению и даже некоторому облегчению, мы фактически уже вечером пятого апреля полностью закончили тщательную подготовку абсолютно всех необходимых материалов по проекту крупнопанельного домостроения, кроме окончательного подведения результатов проводимого эксперимента. И у нас теперь было в распоряжении почти целые сутки времени, чтобы еще раз проверить абсолютно все расчеты и чертежи и очень внимательно, не спеша, прочитать все объемные пояснительные записки. Достаточно времени, чтобы проверить всё еще раз с самого начала, найти возможные ошибки и неточности, если они есть.

У меня сна не было совершенно, и я провел всю ночь напролет, читая документы, тщательно проверяя сложные расчеты и детальные чертежи. Глаза постепенно слипались от усталости, но останавливаться было категорически нельзя. Каждая цифра в расчетах, каждый размер на чертежах должны быть абсолютно правильными, проверенными.

Виктор Семёнович периодически заходил к нам в помещение каждые два-три часа, молча внимательно смотрел на нашу напряженную работу несколько минут и так же молча уходил обратно. Не мешал нам, но контролировал процесс, держал руку на пульсе.

Мои товарищи тоже не спали, еще и еще проверяя друг за другом наши подготавливаемые документы. Работали все вместе слаженно, организованно, как один хорошо отлаженный механизм.

Ровно в полдень шестого апреля мы опять прибыли на территорию тракторного завода. На этот раз непосредственно работаю я сам лично вместе с Ильей Борисовичем Гольдманом и Андреем, а все остальные молча, не мешая, наблюдают со стороны. Хочу своими собственными руками наглядно показать всем присутствующим, как именно правильно соединяются панели между собой. Это очень важно, чтобы все своими глазами увидели, что технология предельно простая, доступная обычным рабочим.

Две полностью готовые плиты размером полметра на полметра терпеливо ждут меня. Они идеально ровные, гладкие, без единой трещины на поверхности. Третья экспериментальная, трехслойная, стоит пока в сторонке. Её сейчас использовать в этой части эксперимента я не буду.

Я тщательно навел необходимое количество цементного раствора нужной консистенции, старательно перемешивая до однородности. С помощью Гольдмана и Андрея аккуратно наложил друг на друга стальные петли соединяемых панелей и через них установил толстый арматурный стержень. Стержень вошел в петли плотно, без люфта, петли совмещены идеально точно. И затем тщательно замоноличил весь шов густым цементным раствором высокой марки прочности. Для него специально использовал качественный цемент марки М300. Это сейчас практически самая высокая марка цемента используемая в Советском Союзе. Раствор очень густой, хорошо заполнил абсолютно все пустоты между плитами.

В документах, привезенных из Вольска кстати перед новым заводом, который собирались начать строить перед войной обозначена задача получения цемента марки пятьсот.

Всё, наши эксперименты практически полностью закончены. Осталось только обязательные шесть часов окончательной сушки соединения. К девяти часам вечера готовые плиты должны привезти в партийный дом, их мы еще раз очень внимательно осмотрим со всех сторон.

Затем они будут надежно упакованы в деревянные ящики и специальным военно-транспортным самолетом вместе с товарищем Чуяновым отправятся прямо в Москву. Там я надеюсь он лично покажем членам Государственного Комитета Обороны, что это действительно работает на практике. Что панельное крупноблочное строительство вполне возможно организовать уже сейчас, в сорок третьем году, не дожидаясь окончания войны.

Но сначала надо проверить прочность полученного соединения предварительно. Виктор Семёнович подошел поближе, внимательно посмотрел на свежее соединение панелей, медленно кивнул одобрительно.

— Прочно получилось, как думаешь? — коротко спросил он, присаживаясь на корточки для лучшего обзора.

— Должно быть достаточно прочно, — ответил я уверенно. — Вечером окончательно проверим под нагрузкой. Если выдержит расчетную нагрузку, значит, технология полностью правильная и жизнеспособная.

— А если вдруг не выдержит соединение? — с сомнением поинтересовался второй секретарь горкома.

— Тогда будем серьезно думать, как усилить конструкцию, — просто и спокойно ответил я. — Но я абсолютно уверен, что выдержит без проблем. Все расчеты тщательно проверены многократно, в технологии я уверен.

Илья Борисович Гольдман молча внимательно слушал наш разговор, стоя рядом, потом негромко добавил свое мнение:

— Георгий Васильевич совершенно прав. Это обязательно будет работать как надо. Мы всё много раз проверили и пересчитали.

Мы все вместе еще раз тщательно осмотрели свежее соединение панелей, внимательно проверили, ровно ли лежит стальной стержень внутри, плотно ли заполнен весь шов густым раствором, нет ли пустот. Всё было выполнено в полном порядке, без замечаний. Теперь оставалось только терпеливо ждать результата.

Шесть долгих часов до решающего испытания прочности. Шесть часов ожидания, которые окончательно решат судьбу всего нашего амбициозного проекта панельного домостроения.

Тратить время на личный контроль заключительной проверки соединения плит я не стал. И эти часы потратил на еще один просмотр окончательно готовой документации нашего проекта. В него осталось добавить только листы протокола последнего испытания, подшить и поставить сургучную печать на последней страницы.

Потом вызвать офицера НКВД, который у меня примет под подпись все документы и отнесет их к Чуянову. А затем ждать.

В том что мой проект будет принят я не сомневаюсь. Любому человеку, немного сведущему в строительстве, понятно, что старыми методами разрушенную страну из руин мы будем поднимать долго. У меня есть знание Сергея Михайловича, что восстановление будет длиться долгих пять лет. И только к пятьдесят пятому году страна в основном залечит страшные раны войны, которая еще полыхает на её просторах.