Право победителя

Глава 28

— Ход в тридцать два узла? Удивительно! Этот линкор способен догнать любой «вашингтонский» крейсер.

Адмирал Кюмметц только покачал головой, когда ему прочитали радиограмму с «кондора» — драться с двумя британскими линкорами, и при этом понимать, что тебя преследуют еще два корабля, очень неприятно. Ведь одно-единственное попадание 356 мм снаряда весом в семь центнеров в носовую оконечность поневоле приведет к тому, что придется сбросить ход. Ведь если возникнет дифферент на нос, то уже далеко не уйдешь, придется сбросить ход до 22–23 узлов, и тогда придется принимать бой со всей вражеской эскадрой, бой, который так хочется избежать, потому что против твоих двух десятков крупнокалиберных стволов у противника вдвое больше. Тут без шансов — все три линкора кригсмарине будут избиты до полной беспомощности, затем подойдут крейсера и эсминцы Ройял Нэви, и на этом плавание для его кораблей, придется барахтаться в ледяной воде Арктики. А этого категорически не хочется всем, ни морякам, ни пожилому адмиралу.

— Радиограмма с «Принца Ойгена», экселенц. «Зейдлиц» получил попадания, снижает ход. Контр-адмирал Бринкманн запрашивает, что ему делать в такой ситуации, у англичан шесть крейсеров!

Кюмметц только выругался — вот они, пошли несчастья, в первом же выходе потерян тяжелый крейсер. Капризные котлы и турбины были вечной болью экипажей кригсмарине, а тут совершенно новый корабль, на котором масса недоделок. Да, перед первым боевым выходом их не видно, у команды нет опыта эксплуатации корабля, все «огрехи» выявляются позже. Но когда идет схватка, подобная ситуация может обернуться корабля. По сердцу тут же полоснуло болью — в первом выходе погибли «Бисмарк» и «Блюхер», и вот теперь наступила очередь «Зейдлица». Все обговорено заранее, как поступать в такой ситуации, но Гельмуту трудно брать на себя ответственность за случившееся, вот он и старается снять с себя груз ответственности и все возможные упреки в том, что он бросил корабль.

— Что делать ясно — действовать по обстоятельствам, — Кюмметц едва сдержался, чтобы не вспылить, но обуздал эмоции, голос не дрогнул, звучал нарочито спокойно. Но слова падали каменьями:

— «Принцу Ойгену» и «Адмиралу Хипперу» постараться увести за собой английские крейсера, те быстроходные и бросятся в погоню. Набрать полную скорость! «Зейдлицу» действовать по способности, произвести ремонт и идти на базу. К нему направляется эскадрилья «хейнкелей-111», при поддержке торпедоносцев прорваться будет не трудно!

Адмирал отдавал приказ, прекрасно зная, что радиограмму примут и доложат ее немедленно гросс-адмиралу Редеру. И тот в случае потери крейсера сможет переложить вину на командование люфтваффе, что не смогло сделать все от себя зависящее, чтобы поддержать флот. Да и Бринкманн по существу получил сейчас от него «индульгенцию» — он не бежит с поля боя, а уводит за собой превосходящие силы противника. Абсолютно рациональный шаг в таких обстоятельствах, и моряки многих стран мира к нему прибегали — так русские броненосные крейсера «Россия» и «Громобой» оставили в бою один «Рюрик», и он погиб. Зато уцелели два корабля, которые, впрочем, в войне фактически не участвовали. Да что далеко ходить, адмирал Хиппер в боя у Доггер-банки оставил тихоходный «Блюхер», чтобы прорваться с линейными крейсерами, и поступил совершенно правильно, а спасенные им тогда корабли отлично показали себя в Ютландском бою, потопив три британских линейных крейсера. Так что его приказ своевременно поступит, гросс-крейсера еще смогут уйти. А ему самому и так отвечать за все, а вот контр-адмирала Гельмута Бринкманна от этой «ноши» следует освободить. И потому он подытожил более жестко:

— «Принцу Ойгену» и «Адмиралу Хипперу» отходить на полной скорости, и стараться увеличить дистанцию, если нельзя ее разорвать. Продублируйте приказ дважды, исполнение незамедлительно.

Адмирал ожесточился — только сейчас он приговорил более тысячи двухсот германских моряков к смерти, но такова доля и долг адмирала. Потому он сейчас стоял на мостике, смотря в бинокль на британские линкоры. И вроде дистанция начала возрастать, что не удивительно — его линкоры вроде как начали отрываться от британских «кингов», за немногим чуть не перерезав курс. Все же большая на полтора узла скорость начала сказываться, теперь только держать такой ход, и через два часа дистанция увеличится со ста до ста тридцати кабельтовых, а то и до ста шестидесяти, на которых стрельба полностью прекратится, так как точность огня станет никакой. Единственная опасность исходит от американского линкора, который оказался удивительно быстроходным. Но тут надо молиться, чтобы не случилось какой-нибудь поломки, что станет катастрофой, или попадания снаряда в слабо защищенную носовую оконечность. Тогда ход придется сбрасывать на какое-то время, и линкор под «звездами и полосами» сможет резко сократить дистанцию, и к вечеру сможет нагнать германскую эскадру. Но и тогда не будет так печально, трое против трех, но люфтваффе уже сможет всеми силами вмешаться в противостояние, что немаловажно. Нужно только пройти этим ходом три часа, и завести линкоры под «зонтик».

Конечно, вражеские крейсера с эсминцами могут выйти в «голову», обогнав германские линкоры, но в драку никогда не полезут, отучились, слишком неравны силы. Ведь даже одно попадание 38 см снаряда может, если не уничтожить, то полностью вышибить эсминец, крейсеру потребуется снаряда три-четыре. Эти корабли опасны только ночью, а вот с этим для англичан совсем плохо — «плотные» сумерки стоят два с половиной часа, не больше, скоро начнется период «полярного дня», когда солнце практически не заходит за край горизонта.

— Радиограмма от контр-адмирала Бея, экселенц. «Хейнкели» повредили «колонию», отстает — мы прорываемся'.

Голос флаг-офицера на последних словах чуть дрогнул от вздоха облегчения, адмирал сохранил невозмутимость на лице, хотя новость была приятной — легкие крейсера были намного южнее, потому их уже взяла под защиту береговая авиация, а летчики в ней опытные, давно воюют на севере. Так что еще немного пройти, уже меньше ста миль, и он обретет серьезные шансы на спасение. И не успел додумать мысль, как стоявшие рядом офицеры разом ахнули, а один от нервного срыва воскликнул:

— Майн готт! «Шарнхорст»…

Воевать в Арктике было крайне сложно, шторма тут достаточно частое явление, и волна при этом вполне соответствующая широтам. Можно представить каково служилось на небольших эсминцах, если даже германские линкоры попадали вот в такое положение…