Право победителя

Глава 32

— Это уже не бой — избиение…

Гордей Иванович с трудом сдерживал рвущееся наружу возбуждение, прекрасно понимая, что, как говорят моряки, «нанюхался пороха». В таких случаях охватывает нечто сравнимое с безумием, перемешанным с бесшабашностью. Через каждые тридцать секунд линкор вздрагивал всем корпусом, отправляя во вражеский корабль полдесятка снарядов. На радары никто уже не рассчитывал, и не во вражеском ответном огне дело, и не в тех трех снарядах, которые японцы вогнали в «Петропавловск». Но разрывы не причинили серьезных повреждений, хотя убитых и раненых хватало. Зато от собственной стрельбы сбились все приборы, на радары можно не рассчитывать, и сейчас все зависело от дальномеров и мастерства наводчиков. Для 356 мм орудий сократившаяся до полсотни кабельтовых дистанция это практически прямой выстрел, и «Петропавловск» с «Пенсильванией» избивали оставшийся в одиночестве вражеский линкор, потерявший ход. Тот горел от носа до кормы, превратившись в огромный погребальный костер, и сколько в него было попаданий снарядов, каждый весом в полновесные сорок пудов, бог весть, но немало, русские моряки по дюжине на каждый ствол точно потратили. И ведь попадали практически беспрерывно, как и шедшая в кильватере «Пенсильвания» — американцы вообще стреляли заполошно, наконец-то дорвавшись до реванша, которого все нетерпеливо ждали.

В небе постоянно подвешивались «люстры» — осветительные снаряды делали свое дело, вражескую эскадру было хорошо видно. Два линкора типа «Исе» отходили от острова к югу, а три линкора контр-адмирала Олендорфа их преследовали. Корабли обменивались убийственными залпами — у противоборствующих сторон было по две дюжины стволов, только у японцев 356 мм против 406 мм, и залп соответственно в полтора раза меньше. Но кроме линкоров сейчас сражались эсминцы и крейсера, бой шел ожесточенный, и в любую секунду палуба под ногами могла подпрыгнуть от чудовищного подрыва японских торпед, необычайной мощности, что уже проверили на себе американцы. Но то неизбежный риск, которого никак не избежать, вся надежда на були и противоторпедные переборки, здесь американские линкоры имели отличную защиту. Да и забронированы были по схеме «все или ничего», когда наиболее толстыми плитами прикрыта цитадель, где находятся самые уязвимые места — котельные и турбинные помещения, да артиллерийские погреба, тут броневой пояс был в тринадцать с половиной дюйма. Да, незащищенные оконечности разнесут, появится дифферент и крен на борт, но острова близко, если совсем станет худо, каждый командир имеет полное право спасать свой корабль, зайдя в ближайшую бухту. Но это совсем крайний случай, все поврежденные корабли должны дойти до Петропавловска, который за полгода стараниями союзников превратился в первоклассную военно-морскую базу, с великолепным портом. А оттуда после короткого ремонта направятся в Калифорнию, где пройдут уже «капиталку» — и через три месяца снова возвратятся к ставшим родными берегам Камчатки…

— Ваши эсминцы выпустили торпеды, Хорди, японцы свои «лонг лэнсы» тоже, надо показать им корму. Не хотелось бы этой ночью искупаться, хоть июнь скоро начнется, но вода студеная, как вы говорите.

Чарльз МакМоррис сплошное хладнокровие, и при этом хотя и держится по-товарищески, но испрашивает как бы согласия на уже отданный им приказ. И полностью прав — он командует бригадой, как и Олендорф, и они ведут бой, сам Левченко вроде как номинальный командующий соединением, и только наблюдает за сражением. И остается загадкой, как американец понял, что лидер «Баку» с эсминцами вышел в атаку, остается только гадать. Но если говорит, так оно и есть — за все время этот американец с кельтскими корнями еще ни разу не ошибся. Да и сами корабли после капитального ремонта и перевооружения были совсем не теми «семерками», которыми уходили. Артиллерия главного калибра была заменена — вместо 130 мм орудий янки поставили свои 127 мм универсальные пушки. Поставили свои СУАО, радиолокаторы и асдик, напихали полдюжины спаренных 40 мм установок «бофорс», десяток 20 мм «эрликонов», установили у носовой надстройки пару бомбометов. Лидер вооружили чуть сильнее, но так у «Баку» и водоизмещение намного больше. А вот торпедные аппараты оставили советские, и разъяснений давать не стали, что навело на печальные мысли. Тут одно из двух — или у них принято скрывать новейшие разработки, и не хотят поделиться секретами, либо их торпеды хуже, во что не верилось. Но сейчас неважно, лишь бы попали и взорвались. А темнота тут же стала превращаться в новогоднюю елку с горящими лампочками — подрывы загремели один за другим, то выпущенные торпеды нашли свои жертвы. И первыми под удар попали американцы — прикрывающий линкор эсминец неожиданно вышвырнуло из воды, как пушинку, и огромный гейзер кипящей воды обрушился сверху на несчастный корабль. И таких взрывов было несколько, три или четыре, разобраться было сложно, в кого именно попали, но в один из линкоров головной бригады точно. Оставалось только ждать докладов, и они последовали, неутешительные, да что там — скверные.

— Один из ваших эсминец потоплен, надвое разорвало, да и крейсер торпеду получил, мне жаль…

МакМоррис недоговорил, заорал, сбросив маску хладнокровия — до японцев дошли русские и американские торпеды, и две из них попали в горящий линкор, у борта которого вспенились гейзера, пусть не такие впечатляющие. Но этого хватило — избитый снарядами японский линкор еще двигался несколько минут, его продолжали расстреливать, а затем повалился на борт, и спустя минуту перевернулся под громкие крики и ругань на двух языках. Кроме него, торпеды «подловили» еще три японских корабля, но какие разобрать было трудно, все же ночной бой имеет свои нюансы.

— С утра катера и тральщики выловят уцелевших, — спокойно произнес контр-адмирал, — да и как отойдем, то эсминцы спасут кого только возможно. Японцы отходят, наши скоро отстанут — у врага скорость больше, да и ночь, а радары уже толком не функционируют, все настройки сбиты. Но утром мы им дадим взбучку, решат ли они уйти от островов, или дать новый бой — наша авиация их перетопит в любом случае. Так что, сэр, теперь можно сказать вполне официально — это победа. Я могу поздравить русских моряков — один линкор на вашем счету точно, другой корабль наша заслуга…

— У нас общая победа, Чарльз, не стоит считаться, каждый внес в нее свою лепту. К тому же не стоит делить шкуру неубитого медведя, есть у нашего народа такая поговорка.

— Вы правы, Хорди, с утра начнется тяжелый день, а сейчас нужно уйти в сторону, могут рыскать вражеские эсминцы. Да и повреждения исправить нужно, японцы метко стреляли, надо отдать им должное.

Американец замолчал, а Левченко только сейчас ощутил, насколько он устал. Сейчас начался «откат», нервы все же не железные. Но расслабляться никак нельзя, сражение не окончено, в ночи были сплошные сполохи от артиллерийской стрельбы, под тусклым светом «люстр»…

И такое тоже частенько бывало на войне, когда одни корабли под флагом Восходящего Солнца гибли под шквалом снарядов, а другие были вынуждены оставлять их на скорую погибель, выходя из безнадежного для себя боя…