Притча о судьбе

Глава 5

Далия

Тень просочились под дверь моей спальни, собираясь в паутину темных усиков, которая протянулась по всей моей комнате, как тщательно расставленная ловушка. Малахия был не из тех, кто рискует, но даже он нуждался в отдыхе, и когда его глаза закрывались, это было сделано не без предосторожности.

Однако, после девяти лет совместной жизни, я нашла способы обходить на цыпочках различные ловушки, которые он расставлял. Потребовались годы практики, терпения и скрытности, приобретенные в результате многочисленных неудач. Малейшее прикосновение к темной массе разбудило бы его, как это случалось много раз прежде.

Я больше не совершала ошибок, потому что видеть боль в его глазах было достаточным наказанием.

Всякий раз, когда он ловил меня, я оправдывалась, но он знал правду. Каждое мое движение было сделано в надежде на побег. Сокрушенное выражение лица Малахии преследовало меня, и поэтому я научилась быть осторожной.

Причинение ему боли часто приводило к моей собственной боли, но другого выхода не было.

Мои друзья, Редмонд, Райкен — мое сердце болело за каждого из них. Их лица поблекли с течением времени, остались только смутные воспоминания.

И все же я могла чувствовать их. Я могла чувствовать его.

Очень редко эмоции Райкена захлестывали его с головой, каждая из которых была подчеркнута ноткой отчаяния. Хотя я часто пыталась наладить контакт, наша односторонняя связь оставалась непроницаемой, как кирпичная стена.

Я бы сделала все, чтобы увидеть его снова, даже если бы это означало разрыв с Малахией.

Однако моя эгоистичная выгода была не единственной причиной этого восстания. Дело было не только в этом.

Это было о светилах, беспомощных и превращенных в камень. Это было о женщинах-тенях, выступающих против мужчин, которые приковали их.

Другие полагались на меня, и мои эмоции не могли помешать нашему плану, каким бы сложным он ни был.

Завтрашний бал в честь моих тридцать третьих именин станет поворотным моментом для них и для меня. Я и так слишком долго откладывала.

Это был наш единственный шанс.

Я погладила себя по волосам, убедившись, что они остаются завязанными, и соскользнула с кровати. Щупальца тени двигались вместе со мной, каждая нить осматривала пространство, изгибаясь. Я осторожно увернулась от каждой, используя точную работу ног, проскользнула мимо. Дверь за мной захлопнулась, и защелка со щелчком встала на место.

Я застыла в коридоре, наблюдая, как тени тянутся из спальни Малахии. Дверь была приоткрыта, и оттуда доносились мягкие звуки его храпа. Я прислушивалась к малейшему перерыву в его дыхании, изменению частоты сердечных сокращений, но он продолжал мирно спать. Тихие стоны притянули меня к нему.

Мягкое одеяло беспорядочно лежало у его ног, примостившись прямо под животом. Его торс был точен, обнажая глубокие серебристые отметины, которые соответствовали бледным шрамам на его руках. С каждым вдохом его грудь поднималась и опускалась в ровном ритме. Его темные крылья расправились по всей длине огромной кровати, кончики едва заметно подергивалист, пока он спал.

Раздался тихий всхлип, за которым последовал стон.

Он выглядел таким невинным. Таким хрупким. Таким одиноким. Чувство вины сжало струны моего сердца при виде него, это разрывает меня на части.

Может быть, это был мой долг — спасти его…

Нет. Я уже пожертвовала годами своей жизни, и пришло время взять себя в руки. Да, я заботилась о Малакае, но не собиралась рисковать всеми остальными, кого любила.

Я двинулась вперёд, ступая через сплетения теней, обходя их, пока сердце трескалось пополам.

Тени рассеялись, стоило мне войти в просторную гостиную — ту самую, в которой я впервые появилась, ту, где мы с Матильдой устраивали наши тайные встречи.

Она уже была здесь, в ожидании, с отрешённым взглядом, устремлённым в сторону горы, скрытой в тенях. Каскад белоснежных волос стекал через плечо, пока она разворачивалась ко мне. Тёмные глаза встретились с моими.

Я попыталась скрыть печаль на лице, прежде чем она успела разглядеть сомнение, затаившееся внутри, — но было уже поздно.

— Ты начинаешь сомневаться, — сказала она. Не вопрос — утверждение.

Я поморщилась. Иногда было легко забыть, что она провидица, что ей известен почти каждый исход каждого сценария. И все же мои другие мысли были именно такими — всего лишь мыслями.

Я приблизилась, скользя кончиками пальцев по потертому кожаному дивану в комнате, материал которого медленно расходился по швам. Как долго у Малахии был этот диван? Спроектировал ли он его, основываясь на своем видении меня и моего мира? Сиденья по всему дворцу были в основном каменными, но это было таким… смертным.

Ее глаза проследили за мной, когда я подошла к ней и выглянула в окно, устремив свой взгляд туда, где лежала страна светил, окутанная тенями. Завтра женщины-тени взбунтуются, и я воспользуюсь этим отвлекающим маневром, чтобы сбежать и спасти светил.

Пока я говорила, мои глаза не отрывались от этого далекого пункта назначения, но я чувствовала, как ее взгляд обжигает меня.

— Ты уже знаешь, что я чувствую, но другого выхода нет.

Я жаждала вернуться домой, и только светила могли бы помочь. Матильда хотела уйти со мной, потащив с собой и Валаама. Она скучала по Эулалии и прежней жизни, из которой ее украли, и как королева Страны Фейри, я предоставила бы им безопасное убежище.

— Как выглядит исход? — спросила я, повернув к ней затуманенные глаза. — У нас все получится?

— Скорее всего, — прошептала она мягким и задумчивым голосом. — Женщины тени вырвутся на свободу и основают новое королевство, предпочитая видеть своих партнеров только во время течки. Ты спасешь светила, а я буду ждать открытия портала.

Матильда предвидела, что мой отец откроет врата от моего имени и вернет меня к жизни, о которой я мечтала. Он быстро закроет портал после моего ухода из этого мира. По неизвестным причинам именно он отправил меня в тот мир, и Малахию тоже.

Словно прочитав мои мысли, Матильда продолжила:

— Ты должна действовать быстро, Далия. Валаам не сможет долго сдерживать Малахию.

Напоминание никак не облегчило тревогу, терзавшую мой разум. Быстрый вход и выход — это не то, что я могла гарантировать, не тогда, когда я не имела ни малейшего представления о том, как работает магия светил. Но я уже делала это однажды и, конечно, могла попробовать снова. Матильда заметила сомнение в моих глазах, и ее рука поднялась, чтобы сжать мою.

— Я вижу только победу. Мы добьемся успеха.

Я моргнула и склонила голову набок. Для провидицы было необычно верить в какой-то определенный путь, поэтому, если она так уверена в себе, это должно быть безопасная ставка. Тем не менее, я не могла не задаться вопросом.

— А Малахия?

Исцелится ли он когда-нибудь? Заживет ли когда-нибудь его сердце? Или он сгорел бы от предательства, душевной боли и огорчения, обманутый той, кого считал своей парой?

— С ним все будет в порядке, — в ее глазах промелькнуло сомнение, и она прочистила горло. — Отдохни, пока можешь. Завтрашний вечер будет насыщен событиями.

Скрип ножек каменного стула, скребущих по полу, пробудил меня от беспокойного сна. Заснуть было нелегко, так как я все утро ворочалась с боку на бок, размышляя о риске неудачи. Мои глаза приоткрылись; мягкое сияние серебристой луны просачивалось сквозь ресницы, что было самым близким к дневному свету здесь.

Я зевнула и потянулась, облегчая боль во всем теле.

— Я позволил тебе поспать как можно дольше, но уже почти пришло время бала в честь твоих именин, — мрачный голос Малахии вызвал во мне вспышку тревоги.

Как долго он наблюдал? Что он знал? Он спал, когда я проверяла его — или притворялся?

Мой взгляд метнулся в угол комнаты, остановившись на темных тенях, окутывающих его фигуру, скрывающих все, кроме глаз. Пылающие бирюзовые глаза засияли в темноте, встретившись с моими собственными.

Тени сдвинулись и разделились, открывая его во всей красе. Мои глаза проследили за распростертыми крыльями за его спиной и костяной короной между изогнутыми рогами. Темная кожа облегала его худощавое, мускулистое телосложение, боевые доспехи вместо изысканных церемониальных нарядов, которые он часто надевал на торжества. На руках и ногах у него были наручи, а внутри лежало множество остроконечного оружия.

Он был одет для войны.

Судя по диким вспышкам темно-бордовой силы, вспыхивающим в его темной ауре, он знал. Он знал, что мы запланировали, и был полностью готов провести ночь в бою вместо того, чтобы праздновать.

Мой желудок скрутило от выражения его глаз, полного презрения.

Я пожала плечами, снимая дурное предчувствие, замаскировав это движение растяжкой и натянутой улыбкой, прежде чем поприветствовать его.

— Доброе утро, Малахия.

— Почему ты так устала, свет мой? Ты вчера поздно легла?

Мой рот дрогнул при виде понимающего блеска в его глазах, и я быстро изменила выражение лица. Я выбралась из кровати и прошла мимо него, отчаянно пытаясь сохранить видимость, молясь, чтобы мои страхи были простым случаем паранойи.

Он склонил голову набок, следя за каждым моим движением, замечая скованность в конечностях и ту тяжесть, с которой двигалось моё тело. Я застыла перед ним, будто загнанный зверь.

Сердце бешено колотилось, несмотря на внешнее спокойствие, в голове стучало, а в животе всё перевернулось.

Меня сейчас стошнит.

— Да. Я вчера допоздна не спала. Я не могла уснуть.

Малахай прищелкнул языком.

— Я не почувствовал, что бы ты задела мои тени. Ты избегала меня?

— Я не хотела тебя беспокоить.

Мой взгляд метнулся к полу, когда я солгала сквозь зубы. Я не могла стоять перед ним, извергая ложь, не тогда, когда он мог распознать даже самую хорошо продуманную ложь. Поэтому я отстранилась, отступая к краю кровати, мои глаза не отрывались от его. Каждое движение под его пристальным взглядом кажется механическим и ущербным. Тем не менее, я продолжаю, оперлась о край кровати и приняла более непринужденную позу.

Он видел меня насквозь, как и всегда. Его взгляд метнулся от моих дрожащих ладоней к капельке пота, стекающей по моему виску. Я всегда была лгуньей, и никогда хорошей.

Я сделала глубокий вдох, решив говорить спокойно, но в моем голосе послышался характерный треск.

— Что-то не так? Ты не выглядишь так, словно одет для бала.

Взгляд Малахии прожигал меня насквозь, казалось, проникая в самую сердцевину моего существа и заглядывая мельком… глубже.

Я выдохнула и подождала, пока он заговорит, но тишина повисла между нами, как саван. Под тяжестью его взгляда, было одновременно жарко и холодно.

Он видел все.

Прежде чем я успела пошевелиться, он встал передо мной, прижимая покрытые шрамами руки к моему лицу. Его пальцы скользнули по моим щекам и подбородку, словно запечатлевая их форму в памяти. Я расслабилась, когда он слегка провел по моей коже, наклоняя мою голову набок.

— Твое тело реагирует так, как будто у тебя течка, но твой запах не изменился.

Моя грудь сжалась от облегчения. В прошлом году он стер термин «течка» из памяти Матильды и моей, надеясь, что мы не вспомним о зелье к моим следующим именинам. Очевидно, мы вспомнили.

— Что такое течка?

Он усмехнулся моему притворному неведению и отстранился.

— Я думаю, ты играешь со мной, свет мой. Я думаю, ты помнишь все — свою течку, горы и свои мятежные планы. Ты бы не сдалась так просто. Вы с Матильдой, возможно, считаете, что я не заметил её вмешательства в нити предвидения, но я заметил. Каждый раз, когда она вплетается, она оставляет след — узлы в паутине и оборванные фрагменты. — Он поднял руку и провёл пальцами по воздуху, будто перебирая струны судьбы. — Ловко с её стороны, и всё же — это так легко развеять.

У меня внутри все сжалось, когда я увидела подтверждение этого. Он знал.

— Скажи мне, свет мой: Матильда замечает, когда я прикасаюсь к ней? Заметила ли она спутанные нити и недостающие фрагменты? Все, что она может сделать, я могу сделать лучше.

Черт побери. Нет, Матильда ничего не заметила. Она была так уверена, так уверена в нашей победе. Мы были дурами, думая, что сможем пустить ему пыль в глаза.

Тем не менее, я настаивала.

— Я не знаю, о чем ты говоришь, Малахия.

Крылья Малахии расправились, когда он подплыл ближе, встав между моих бедер. Его дыхание смешалось с моим, и я отвела взгляд, избегая огня в его глазах. Я не могла встретиться с ним лицом к лицу, не тогда, когда мои внутренности гудели от нетерпения трахнуть его, пока еще был шанс.

— Возьми меня за руку, Дуана. Я хочу тебе кое-что показать, — сказал он, протягивая мне руку.

Я сглотнула комок в горле, не зная, что делать. Глубоко вздохнув, вложила свою ладонь в его.

Внезапно мир ушел у нас из-под ног, и на его месте оказалось то, что я вообразила себе зрелищем. Комок застрял у меня в горле, когда я осознала все это. Мы с Малахией стояли внутри надвигающейся алой паутины. Его взгляд переместился на меня, когда он указал на точку в паутине, а прямо за ней — изображение сегодняшнего вечера.

— Ты видишь это, свет мой? Прямо здесь есть узел, которому не место, маленький белый налет внутри него, налет, который не мой.

Я перевела взгляд на точку внутри паутины и поморщилась.

— Ну же, дотронься до него. Покажи мне, как изменятся события сегодняшнего вечера, — потребовал он.

Я приблизилась к тому месту, о котором говорил Малахия, мельком взглянув на изображение, выделенное красным, поскольку наши руки оставались связанными вместе. За паутиной разыгрывался бал, праздник, наполненный музыкой и танцами, день именин, такой же, как любой другой.

— Я не хочу прикасаться к этому, — сказала я, издав небольшой сдавленный звук. — Это не моя сила, чтобы прикасаться.

Малахия усмехнулся.

— Тогда ладно. Я сделаю это.

Пальцы Малахии пробежались по узловатой петле, разрывая нити. Изображение за паутиной продолжало меняться по мере того, как он углублялся в нее. Бал превратился во что-то вроде буйства, а затем… Малахия отпустил мою руку прежде, чем я смогла хорошенько рассмотреть, но я могла бы поклясться, что последовало кровопролитие.

У меня закружилась голова, когда я обвела взглядом спальню. Малахия все еще стоял передо мной, на месте между моих ног. Комната оставалась такой же, как и несколько мгновений назад, ничего не было не на своих местах. Все выглядело так, словно я вызвала все это в своей голове.

Губы прижались к моей макушке, и его сопровождающий шепот коснулся моих волос.

— Я был терпелив, Дуана. Я нахожу твои маленькие бунты забавными, но хватит. Я устал от этих игр, и мое терпение иссякло. Ты не хочешь испытывать меня этой ночью из всех ночей. Девять лет… девять лет и никакой течки. Я позволял тебе тянуть время, насколько это было возможно, но я не позволю этому продолжаться. Если ты сделаешь этот шаг против меня, все кончено.

От его слов у меня по спине пробежали мурашки.

Он знал все, вплоть до мельчайших деталей.

Холодный, пустой воздух заполнил пространство между моими бедрами, когда он отступил, тени закружились вокруг его тела.

— Прислушайся к моему предупреждению, Дуана. Если ты доведешь эти планы до конца, у тебя никогда не будет шанса осознать всю глубину своего сожаления.

Его слова эхом прокатились по комнате, когда он исчез в вихре теней.

Я обхватила себя руками, задаваясь вопросом, где мы с Матильдой так ошиблись. Предрешенный исход о нашем успехе был ничем иным, как ложью. Тем не менее, отступать было некогда. План уже был приведен в действие, каждая деталь была тщательно продумана до совершенства и передана к женщинам теням. Было слишком поздно корректировать курс.

Однако было ясно одно: Малахия предпринял бы контратаку, которая означала нашу гибель.