Рождение королевы

Глава 42

По зимнему позднее утреннее солнце осветило неприглядную картину, которую представлял из себя Доргсаут. Новая твердыня канцлера.

Обугленные птичники и закопчёные башни верхнего города ещё дымились, ветер трепал бесполезные теперь пожарные колокола. Их размеренный гул больше походил на похоронный звон, чем на сигнал тревоги.

Королева скользнула взглядом по стенам Доргсаута. Следы ночной битвы всё ещё были заметны. Вытоптанный и смешанный с грязью и кровью снег, тела погибших людей и животных…

— Цена войны, — прошептала королева. — Её истинное неприукрашенное лицо.

Часть кораблей Нордхарда ещё засветло тронулась в путь, держа курс на Рогнарские острова. На борту они увозили вчерашних пленников Доргсаута. Женщин, детей, стариков. Мужчин, переживших произвол канцлера, плен и содержание в холодных клетках, когда не то что защитить, но и согреть своих близких нет никакой возможности, приходилось отправлять чуть ли не силой. Даже болезнь и ранения не были для них весомым аргументом.

— Они полны желания мстить, — качала головой королева. — Сейчас они не помнят, что после этой мести надо будет жить. Заново строить дома, привыкать к новым условиям. Если мы все уйдём мстить, то кто будет хранить жизнь на Севере?

— Ваше величество, вы говорите так, что каждый раз приходится напоминать себе, что вам очень мало лет, — подал королеве кружку с горячим отваром Кроули.

Королева и её помощник и опекун наблюдали за Дагоном и Вареном Лепрезом, вышедшим на небольшой холм перед воротами. Оттуда их было хорошо видно и слышно, а вот достать стрелой было проблематично.

— Жители Доргсаута, — громко произнёс Дагон. — В бою этой ночью пало много стражей города и солдат канцлера. Как видите, мы собрали ваших павших без глумления и оскорбления тех, кто уже не может ответить за себя. Её величество Рена Рогнарская, проявляя уважение к посмертию и милосердие к павшим, дарует вам право забрать своих пошибших и проститься с ними, как подобает. Север не станет нападать в то время, что потребуется городу для того, чтобы внести погибших за стены города.

Северяне действительно сложили всех погибших южан отдельно, не опускаясь до грабежа или проявления какого-то неуважения. Её величество отдельно напомнила северянам, что мёртвые уже находятся под властью тех, кто гораздо выше и могущественнее любых земных королей.

Ждать ответа долго не пришлось. Какой-то рыцарь в цветах вассальной принадлежности Роттенбладам начал сыпать проклятиями и оскорблениями, перегнувшись через парапет надвратной галереи.

— Этому дворянчику лучше бы прикусить свой грязный язык, — произнёс командор Илви, убирая от лица подзорную трубу. — Собственные солдаты смотрят на него так, что он того и гляди поскользнëтся со стены.

— Это ваш последний ответ? — не обращая внимание на ругань спросил Дагон. — Ну, значит и похороним сами. Мы же люди, а не выродки какие-то.

Похоронные команды приступили к укладке трупов на дрова. И вскоре несколько сотен погребальных костров вспыхнули одновременно.

— Почти тысяча человек, — вздохнула королева. — Сколько ещё должны погибнуть, чтобы удовлетворить амбиции канцлера и его матери?

— Ваше величество, — спешил к королеве Руперт Датсон. — Рудокопы послали…

— Отдышитесь, Руперт, — улыбнулась королева. — Так куда послали рудокопы?

— К вам, ваше величество. Говорят, ещё один проход и хоть уточек пускай, — благодарно кивнул в ответ на протянутую кружку с отваром Руперт. — Сейчас остановились, ждут вашего решения о начале.

— Надо созвать всех командиров в шатёр на совещание. И каким-то образом сохранить видимость работы по прорыву дамбы. — Нахмурилась королева.

Это её мрачное настроение сохранилось и на совете.

— Что вас тревожит, ваше величество? — не выдержал Дагон. — Знаете, я уже привык, что считаться с вашими опасениями необходимо, если хочешь жить.

— В этот раз я всего лишь пытаюсь договориться со своей совестью, — вздохнула королева. — Я прекрасно понимаю, что устрой мы прорыв дамбы ночью, количество жертв наводнения будет в разы больше, чем если вода пойдёт по готовности наших войск. И кожа наших погибших, что до сих пор висит на стенах города, напоминает мне, что свою участь жители Доргсаута заслужили. Но всё же…

— Ваше величество, вы пытаетесь говорить с диким звере на человеческом языке? — спросил королеву сейм Глемшайр. — Вот в вашем замке живёт волк. Свободно гуляет, спит где вздумается. Любит разлечься на кухне, у печей, и пристально следить за кухарками. Но что, если бы он нападал на людей? Ваша совесть и жалость к зверю весили бы больше, чем безопасность ваших слуг?

— Когда моряки в чëм-то сомневаются, они вверяют свою судьбу морю, ветрам и богам, — чуть заметно улыбнулся арс-капитан Лепрез. — Вверьте решение о судьбах жителей Доргсаута в руки богов. Их решение наверняка будет вернее человеческого.

— И правда, — кивнула нордхардцу королева. — Пусть решат боги. А нам нужно думать о времени. Желая собрать более богатую жатву, мы можем упустить время. А флаги короля и без того вот-вот появятся на горизонте.

— Вот видите, ваше величество, как легко договариваться с собой, когда на руках неоспоримые аргументы, — поддержал королеву командор Илви.

Вскоре, со стен Доргсаута можно было наблюдать за странным манёвром северян. Они отходили от города, занимая высоты. Холмы, и более высокие края оврагов.

Грохот со стороны дамбы привлёк внимание к морю, откуда корабли Нордхарда снова били по дамбе. Неясный гул заставил всех насторожиться… Ещё не понимая происходящего, люди чувствовали приближение беды.

— Вода! Вода! — показывали дозорные в сторону моря.

Ещё неуверенно, замедленно из-за грязи и камней, но уже неотвратимо, морская вода заполняла древнее русло. Бурлили пустоты, уходящие под землю. Обнажались провалы.

Животные в городе начали беспокоиться и рваться на улицу. Что именно происходит стало очевидно только в тот момент, когда из колодцев нижнего города верхом пошла вода. В панике люди кинулись искать спасения в среднем и верхнем городе, куда их не пускали. Начались схватки между знатью и солдатами канцлера с одной стороны и простыми горожанами с другой.

Северяне ждали. Королева не давала пойти в наступление.

— Сейчас ворота и стены защищать некому, — осторожно напомнил королеве Дагон.

— Конечно, — кивнула королева, сосредоточено рассматривая город в подзорную трубу. — И поток воды сейчас самый сильный и стремительный. Ворвавшись в город, мы попадём под него. Для тех, кому не терпится окунуться в ледяную воду, вон, целое море не застыло. Только чего-нибудь горячего после купания пусть попьют. А так, помимо того ущерба, что причинит городу наводнение, войска канцлера и ополчение города взаимно обескровят друг друга. Знаете, когда две собаки дерутся за кусок мяса, побеждает кошка, которая терпеливо ждёт конца драки и крадёт мясо у обессиленного победителя.

— Я же говорил, что её величество предпочитает, чтобы её враги побеждали себя сами, — хохотнул Варен Лепрез.

На рассвете следующего дня северяне выставили напротив ворот города требушеты. Но уже после нескольких залпов с башен городской стены вывесили белые простыни вместо флагов. Горожане сдали полузатопленный город в обмен на право покинуть эти места живыми и беспрепятственно.

Королева милостиво даровала горожанам Доргсаута это право, оговорив лишь пару дней задержки.

Сопротивление оказывал лишь верхний город, где заперлись канцлер с матерью и примкнувшие к ним лорды.

— Братья, — обратился к наёмникам их капитан. — Я не буду тратить наше время на слова. Впереди бой. За этими стенами спрятались убийцы наших братьев. Не взявшие наши жизни в честном бою, не совершившие заслуженную казнь, а превратившие последние минуты жизни в зрелище на потеху. Я задам лишь один вопрос. Только у королевы Рогнарйсленда хватит чести и смелости, чтобы отомстить за наших братьев и подарить им вечный покой?

Рёв, послуживший ему ответом, вспугнул всех птиц в округе.

— Слышали? — спросил у своих бойцов командор Илви. — Я хотел бы задать вам и себе тот же вопрос. Вы все видели, как обошлись с нашими родичами. Не мне вам напоминать, что пережили наши дети и женщины. Сколько домов на наших улицах отмечены трауром. Сейчас должен прозвучать однозначный ответ, стерпим ли мы подобное, позволим ли и в будущем приходить в наши дома и глумиться над нашими близкими? Кто из вас готов поднять оружие в защиту Севера? Или Север жив лишь в королеве Рене?

Королева лишь наблюдала. Её знаний не хватало для того, чтобы помочь. А значит её вмешательство лишь помешает.

« — И без того ясно, — мысленно вздыхала Надежда. — Пройдёт время. И никто не скажет, что Север пришёл мстить за своих погибших. Запомнят нас, запомнят, что королева Рена сожгла, затопила и уничтожила древний город».

Прошло всего несколько часов, когда к королеве подошёл капитан братства.

— Ваше величество, верхний город взят. Мы пленили последних Роттенбладов. Девушка, что была с ними успела выпить яд. А вот у самого канцлера мы отняли пузырёк с отравой вовремя. Ну, и пришлось влить в него десять пивных кружек солёной воды. На всякий случай, — доложил Ллойд.

Отряд северян сопровождал свою королеву до лестницы, ведущей в небольшую, но богато отделанную башню. Резиденцию короля в Доргсауте. У подножия лестницы скрючившись и дрожа сидел канцлер в окружении вооружённых северян.

Ренерель поджала губы ы попытке скрыть разочарование. В её представлении канцлер, даже проиграв, должен был вести себя более достойно. А не трястись от страха, затравленно озираясь по сторонам.

— Ренерель, — презрительно скривилась леди Роттенблад. — Смотрю, за это время мало что изменилось. Неухоженная оборванка в окружении сброда. Неудивительно, что король тобой брезговал.

Королева одним движением остановила зароптавших северян.

— Леди Роттенблад, вы зря стараетесь пробудить мой гнев, в надежде, что моя обида и ярость позволят вам приблизить свой конец и избежать заслуженной казни, — спокойно ответила королева. — Ваш род причинил Северу столько зла, что любые ваши оскорбления в мою сторону кажутся слишком ничтожными.

— Король узнает обо всём, что здесь случилось. Вестники уже улетели, — попытался встать канцлер. — Скоро здесь будут войска…

— Пожалуйста, — пожала плечами королева. — Мы надолго здесь не задержимся. Будь моя воля, я заставила бы вас пережить абсолютно все муки, что вы причинили другим. За каждого! Но мы все всего лишь люди. И умереть можем лишь один раз. Вы предстанете перед судом и будете казнены.

— Серьёзно? Мы ближайшие люди короля, мой сын второй человек в королевстве, — засмеялась леди Роттенблад. — Мы не признаем этот ваш суд…

— Дело в том, леди Роттенблад, что меня мало волнует, что вы там признаёте, а что нет. Как и всех вокруг, — ответила ей королева и отвернулась. — За стены их.

Канцлера и его мать привязали к доскам, прикреплённым на ремнях к сëдлам лошадей и протащили через весь город. За крепостными стенами, у перекрёстка, леди Роттенблад приковали к столбу напротив потемневшего помоста. Его нашли в городе, на скотном торге. По свидетельству местных жителей, именно на нём учинили Роттенблады расправу над наёмниками братства. Королева приказала вытащить его сюда при помощи лошадей.

На этом помосте закрепили два бревна, уложенных крест накрест. И на это странное на первый взгляд устройство уложили и приковали канцлера. Одежды ни на нём, ни на его матери почти не осталось, кожа местами была содрана до мяса.

— Здесь и перед всеми, я, законная королева Лангории и Рогнарских островов, обвиняю вас в воровстве и присвоении себе богатств севера. В попытках присвоения власти, прикрываясь именем короля. В бесчеловечных и беззаконных казнях и пытках жителей северных провинций. В предательстве основополагающих принципов Хартии, что однозначно является изменой королевству. Вы лгали, оскорбляли словом и делом и жителей королевства, и законную королеву. — Королева замолчала, подойдя к леди Роттенблад. — Вы получили всё, что хотели?

— Мой род должен был вернуть утраченную корону! — выкрикнула вдруг леди. — Мы, Роттенблад, прямые кровные потомки последнего короля! Но нарушив право крови, острова отдали какой-то девке, которая даже и не помнила о родстве с Рогнарскими правителями…

— Какое право крови, леди Роттенблад? Ваш предок был бастардом, и как вы не пытались, стать королевским родом у вас не вышло, — напомнила королева.

— Почти, почти стали, — скривилась леди Роттенблад.

— Почти, — повторила королева. — Не хватило шага, да?

Канцлеру вскрыли живот и высыпали в полость горящие угли. Умирал он долго. Его крик просто сверлил голову. Его мать, которую приковали так, чтобы она хорошо видела всё происходящее, рвалась так, что почти вырвала вбитые в дерево скобы, удерживающие её путы.

Когда канцлер затих, Ллойд проверил и подтвердил, что он мёртв. После этого подожгли хворост и дрова под столбом, к которому была привязана леди Роттенблад.

— Что, для меня пытки не придумала, — прохрипела она сорванным от слëз и крика голосом, глядя на королеву.

— Свою пытку вы уже пережили, — ответила ей королева.