S-T-I-K-S Молчание

Глава 14. Новый Свет

Тряска в кузове «Урала» выматывала не хуже пешего марша. Мы сидели на жестких ящиках, вцепившись в борта, и каждый ухаб отдавался в позвоночнике тупой болью. Но это была приятная боль — боль движения к цели. Мы больше не бежали, как загнанные звери. Мы ехали.

Катя клевала носом, положив голову мне на плечо, но спать не могла — слишком сильным было напряжение. Бойцы, сидевшие напротив, тоже молчали. Эйфория после боя прошла, осталась лишь усталость и мрачная решимость добраться до дома.

Лес за бортом начал меняться. Деревья отступили, уступая место вырубкам. Пни торчали из земли, как гнилые зубы, но это был хороший знак. Кто-то расчищал пространство, создавая зону обстрела. Кто-то, кто не хотел, чтобы твари могли подобраться незамеченными.

А потом деревья исчезли совсем, и перед нами открылась панорама, от которой у меня перехватило дыхание.

Я ожидал увидеть поселок. Деревню, обнесенную частоколом, может быть, бетонный забор вокруг какого-нибудь завода. Но то, что предстало перед глазами, ломало все шаблоны.

Вдали, в дымке заходящего солнца, возвышалась цитадель.

Это не было кустарным укреплением. Это была Крепость с большой буквы. По сравнению с тем, что я рисовал в своем воображении, любые укрепления, виденные мной раньше, казались песочницей для детсадовцев.

Стены. Огромные, циклопические стены из серого бетона тянулись влево и вправо, насколько хватало глаз. Они уходили ввысь метров на пятнадцать, если не больше, срезая горизонт ровной, неприступной линией. Через каждые сто метров из стены выступали башни-бастионы, ощетинившиеся стволами.

— Впечатляет? — хмыкнул один из бойцов, заметив мой взгляд. — Это Новый Свет, парень. Здесь даже воздух другой.

Мы подъехали к внешнему периметру обороны. Дорога здесь была перегорожена бетонными блоками, расставленными в шахматном порядке — «змейкой», чтобы ни одна машина не могла разогнаться и протаранить ворота.

«Урал» сбавил ход, маневрируя между препятствиями.

Я внимательно смотрел по сторонам. Мой внутренний параноик выл от восторга и ужаса одновременно. Это было идеальное место для обороны.

Перед стеной был вырыт ров. Широкий, метров десять, и глубокий. На дне, в мутной воде или грязи, угадывались ряды стальных кольев. И что-то мне подсказывало, что кольями дело не ограничивается. Наверняка там все нашпиговано минами так, что даже самые матерые твари, если рискнут сунуться, превратятся в фарш еще на подходе.

Сверху, со стены, на нас смотрели глазницы пулеметных гнезд. Над каждым гнездом висел мощный прожектор. Сейчас они были выключены, но замысел архитектора читался легко: ночью свет будет бить прямо в глаза нападающим, ослепляя их, при этом сами стрелки останутся в тени. Умно. Жестоко. Эффективно.

Мы уперлись в первый шлагбаум. Это был выносной блокпост, метров за двести до основных ворот. Здесь укрепления были попроще — мешки с песком, бетонные плиты, но людей было много. И смотрели они на нас не как на долгожданных гостей, а как на потенциальную мишень.

Грузовик остановился с тяжелым вздохом пневматики.

К кабине подошел офицер в полевой форме. Никакой расхлябанности, оружие на ремне, палец на спусковой скобе. Взгляд цепкий, колючий.

— Скрежет, ты? — крикнул он, не подходя вплотную.

— Я, кто же еще! — высунулся наш водитель. — Открывай, свои! Груз двести, груз триста, и новенькие!

— Новенькие? — офицер перевел взгляд на кузов. Я почувствовал, как десяток стволов с блокпоста и со стен слегка довернули в нашу сторону. — Проверка была?

— Визуальная! — рявкнул Скрежет. — Нормальные они! Ментата зови!

Офицер покачал головой.

— Процедуру знаешь. Подъезжай к шлюзу и глуши мотор. Ждать команды. Из машины никому не выходить, оружием не светить. Дернетесь — сожжем. Раненых сейчас заберут.

Несколько военных подошли к Уралу, быстро выгрузили раненных и скрылись в стене неся носилки.

— Да знаю я! — огрызнулся Скрежет, включая передачу. — Открывай давай!

Шлагбаум поднялся. Мы медленно проползли мимо настороженных бойцов и покатили по мосту через ров.

Колеса гулко грохотали по настилу. Я смотрел вниз, в темный зев рва, и думал о том, что это место действительно может стать домом. Или тюрьмой. Смотря с какой стороны решетки ты находишься.

Здесь было безопасно. Это чувствовалось кожей. За такими стенами можно спать и не бояться, что среди ночи тебя разбудит урчание бегуна. Здесь была цивилизация. Жесткая, военная, но цивилизация.

Мы остановились перед огромными стальными воротами. Створки были высотой с трехэтажный дом, сваренные из толстых листов корабельной стали. На них не было ни ржавчины, ни вмятин — здесь за порядком следили.

— Глуши мотор! — раздалась команда из громкоговорителя.

Дизель затих. Наступила тишина, нарушаемая лишь свистом ветра на стенах да далеким лязгом затворов.

— Что теперь? — шепотом спросила Катя. Она прижалась ко мне, разглядывая нависающую над нами громаду стены.

— Теперь ждем, — так же тихо ответил я. — Сейчас нас будут просвечивать, сканировать и решать, достойны ли мы войти в рай.

Я невольно похлопал себя по нагрудному карману. Там, спрятанные от чужих глаз, лежали два черных шарика. Мой пропуск в лучшую жизнь. Или мой смертный приговор, если я не смогу объяснить, откуда они у меня.

Солнце садилось, отбрасывая длинную тень от стены. Тень накрыла нас, и стало зябко. Мы стояли у ворот Нового Света, маленькие люди перед лицом огромной машины выживания, и ждали своей участи.

Минуты тянулись медленно, как густая смола. Сверху на нас смотрели. Я чувствовал эти взгляды — холодные, оценивающие. Мы были для них не героями, убившими монстра, а просто еще одной переменной в уравнении безопасности.

Наконец, громкий гудок резанул по ушам. Створки ворот дрогнули и начали медленно, без единого скрипа, расходиться в стороны.

— Приготовиться! — скомандовал Скрежет из кабины. — Оружие на предохранитель, стволы вниз! И не вздумайте умничать.

Открывался проход в шлюз. За ним я ожидал увидеть город, улицы, дома… но увидел лишь еще одну стену. Внутренний периметр. Двойная защита.

Мы медленно вкатились в каменный мешок между двумя стенами. Ворота за нами начали закрываться, отрезая нас от леса, от дороги, от всего того ужаса, что мы пережили.

Лязгнул засов. Мы были внутри.

Мы оказались в каменном мешке. Сзади лязгнули запоры внешних ворот, отрезая путь к отступлению. Впереди возвышалась вторая стена — такая же серая, неприступная, с узкими бойницами, из которых на нас смотрела смерть.

Шлюз. Место, где решается судьба: пустить, убить или выгнать обратно в лес.

— На выход! — скомандовал офицер, тот самый, что встретил нас снаружи. — Медленно. Руки на виду.

Мы с Катей спрыгнули с высокого борта «Урала» на бетонные плиты. Ноги загудели от удара. Скрежет и его бойцы тоже покинули машину, но держались расслабленно — они здесь свои, они дома. Мы же стояли, как на расстреле.

К нам подошли двое. Крепкие, в сером камуфляже без знаков различия, лица скрыты балаклавами.

— Оружие на землю, — голос глухой, без эмоций. — Рюкзаки рядом.

Я медленно снял связку автоматов. Металл звякнул о бетон. Следом отправился мой «калаш» и топор. Катя, покосившись на меня, положила рядом свой пистолет.

— Личное оружие вернем, если пройдете проверку, — сказал офицер, подходя ближе. Он смотрел на нас как на подопытных крыс. — Трофейное — сдадите на склад, получите квитанцию. Обналичите в банке стаба… если пустят.

Он прошелся вдоль нашего скромного строя.

— Кто старший?

— Я, — отозвался я.

Офицер остановился напротив меня. Взгляд у него был тяжелый, сканирующий. Казалось, он пытается просветить меня рентгеном еще до ментата.

— И как это понимать? — он кивнул на гору оружия. — Двое бродяг, приперлись пешком через лес, увешанные стволами, как новогодняя елка. И утверждаете, что мирные.

— Жить захочешь — не так раскорячишься, — ответил я, стараясь держать зрительный контакт. — Мы не искали проблем. Проблемы сами нас нашли. Мы их решили и забрали трофеи. Это запрещено?

Офицер хмыкнул.

— Впрочем, ничего не говори, будешь все объяснять ментату. Он у нас один из самых сильных в радиусе пятисот километров. Не советую ему врать. Мозги вывернет наизнанку, даже не заметишь.

— Я понял. Спасибо за предупреждение.

— Скрежет, ты тоже знаешь правила, — офицер повернулся к нашему водителю. — Идешь на карантин вместе с бойцами. Оформление груза потом.

Скрежет кивнул, махнул своим парням, и они потянулись к неприметной боковой двери в стене.

— А ты, жди здесь и без резких движений. Тебя позовут. Девка пусть стоит рядом.

Мне ничего другого не оставалось, как подчиниться. Офицер отошел к будке дежурного, что-то говоря в рацию.

Я остался стоять посреди бетонного колодца, рассматривая внутреннюю стену стаба. Пытался примерно оценить его размеры, но ничего не удавалось — он был слишком огромен. Стены уходили вправо и влево, теряясь в сумерках. Целый город, выживший среди руин цивилизации. Электричество, водопровод, законы… И, судя по всему, очень жесткая служба безопасности.

Прошло около получаса. Катя переминалась с ноги на ногу, нервно кусая губы. Я присел на капот «Урала», который все еще излучал тепло, и достал флягу. Сделал мелкий глоток живчика — не ради жажды, а чтобы унять предательскую дрожь в руках.

Предстоящий разговор с ментатом пугал меня больше, чем встреча с зараженными. Этиъ можно убить ломом. Ментата ломом не возьмешь — он залезет тебе в голову раньше, чем ты замахнешься.

А у меня в кармане два черных шарика, о которых я не хотел бы распространяться. И тайна их происхождения, которая может стоить мне жизни.

Наконец, дверь в стене открылась. Из неё вышел боец — не тот, что принимал оружие, другой. Высокий, сухой, движения резкие, дерганые.

Он молча шагнул ко мне и жестом указал следовать за ним.

— А она? — я кивнул на Катю.

— Она ждет, — коротко бросил проводник. — Сначала ты.

Я посмотрел на Катю.

— Не бойся, — шепнул я. — Жди здесь. Я скоро.

Она кивнула, но в глазах застыл страх. Оставлять её одну среди вооруженных мужиков не хотелось, но выбора не было.

Я пошел за проводником. Мы прошли через калитку во внутренней стене. Я-то думал, там сразу будет город — улицы, дома, шум толпы. Но нет. За воротами оказалась еще одна стена, третья по счету, точно повторяющая изгибы внешней.

— Серьезно у вас тут, — заметил я, глядя на этот слоеный пирог из бетона и стали.

Проводник промолчал. Мы шли вдоль стены по узкому техническому проезду. Слева — бетон, справа — бетон. Небо — узкая полоска наверху.

Затем дорога резко пошла вниз. Пандус уходил под землю, в темное чрево укреплений. Наши головы оказались на уровне земли, потом ниже. Воздух стал прохладным, пахнуло сыростью и озоном — где-то работала мощная вентиляция.

Мы спустились еще глубже. Последовала череда поворотов, коридоров, крашеных серой краской, гермодверей с массивными штурвалами. Среди этого лабиринта можно было легко потеряться. Впрочем, мой конвоир шел уверенно, изредка подталкивая меня дулом автомата в спину, когда я замедлял шаг, пытаясь запомнить дорогу.

«Бесполезно, — понял я. — Отсюда не сбежишь».

— Пришли, — буркнул он, останавливаясь перед неприметной стальной дверью. На ней не было ни таблички, ни номера. Только глазок видеокамеры над косяком.

Дверь пискнула электронным замком и мягко отворилась внутрь.

— Заходи.

Я шагнул через порог и замер.

После серых бетонных коридоров и давящей атмосферы бункера это место казалось порталом в другой мир.

Передо мной оказалась просторная комната, расположенная глубоко под землей. Обставлена она была очень даже ничего, я бы сказал — с комфортом, который в Улье встречается редко.

У стены стоял мягкий кожаный диван, рядом — глубокие кресла. На низком столике дымилась чашка кофе — настоящего, судя по запаху, а не желудевого суррогата. В углу примостился кухонный уголок: чайник, микроволновка, маленький холодильник. На стенах висели какие-то карты и мониторы, транслирующие картинки с камер наблюдения.

Было не похоже, что здесь кто-то жил постоянно — не было личных вещей, одежды, зубной щетки. Но вот бывали здесь часто и подолгу. Это был кабинет. Рабочее место человека, который ценит удобство.

В одном из кресел сидел человек.

Он не выглядел как монстр, способный выворачивать мозги наизнанку. На вид — лет тридцать пять. Худощавый, бледный, с тонкими чертами лица и длинными пальцами, которыми он сейчас держал планшет. Одет в простой свитер и джинсы. Никакого камуфляжа, никакого оружия.

Он поднял голову и посмотрел на меня.

Взгляд у него был странный. Прозрачный, водянистый, словно он смотрел не на меня, а сквозь меня, разглядывая обои на стене за моей спиной. Но от этого взгляда у меня по спине пробежал холодок, а волосы на затылке зашевелились.

— Садись, — голос у него был тихий, мягкий, почти шелестящий. — Меня зовут Эльф.

Я осторожно прошел к столу и сел на краешек дивана, стараясь не расслабляться.

— Молчун, — представился я.

— Я знаю, — Эльф отложил планшет. — Скрежет уже доложил. Интересный ты экземпляр, Молчун. Пришел из леса, притащил кучу оружия, бабу и очень громкие мысли.

Он чуть наклонил голову набок, как птица.

— Ты нервничаешь. Это нормально. Все нервничают. Но ты нервничаешь не потому, что боишься меня. Ты боишься, что я найду то, что ты спрятал.

Я сжал зубы, пытаясь поставить ментальный блок, как делал это, когда боролся с волей лотерейщика. Но здесь это было все равно что пытаться остановить цунами ладонью.

Эльф улыбнулся. Улыбка получилась тонкой, как порез бритвой.

— Не старайся. Твой Дар — контроль, я чувствую. Грубый, силовой. Ты умеешь ломать волю тварей. Полезно. Но против меня это не работает. Я не тварь. И я не ломаю. Я читаю.

Он взял чашку с кофе, сделал маленький глоток.

— Итак, Молчун. Давай начнем с простого. Откуда вы пришли и что случилось с тем большим черным парнем, который устроил переполох в городе неделю назад? И не ври мне. Ложь вызывает у меня головную боль, а когда у меня болит голова, я становлюсь… неприятным.

Я глубоко вздохнул. Врать нельзя. Недоговаривать — тоже риск. Этот бледный тип в свитере смотрит не на мое лицо, а прямо в черепную коробку, перебирая мысли, как грязное белье. Если я попытаюсь скрыть главное — тот факт, что я завалил элиту, будучи новичком, и то, что у меня в кармане лежит что-то непонятное, — он решит, что я угроза. Или шпион. Или просто скрытный ублюдок, которого проще пустить в расход, чем нянчиться.

В Улье правда — это тоже оружие. Иногда самое убойное.

— Хорошо, — сказал я, кладя руки на колени ладонями вверх. Жест открытости. — Слушай.

И я начал говорить.

Я рассказал ему всё. Сухо, по фактам, без лишних эмоций. Про перезагрузку города, про то, как мы с Катей бежали в лес. Про то, как появилась та тварь — огромная, черная, бронированная. Я описал, как она разнесла группу стрелков на крыше, как жрала людей прямо в машинах.

Эльф слушал молча. Он даже не моргал, только его водянистые глаза чуть сузились, когда я описывал внешность монстра.

— Это была элита? — спросил он.

— Не знаю, — честно ответил я. — Я не знаю ваших названий. Но он был большим. Метра четыре в холке. Шипы на спине. Споровый мешок закрыт костяным балконом.

— Продолжай, — кивнул ментат.

Самое сложное было рассказать про убийство. Это звучало как бред сумасшедшего. Новичок с месячным стажем валит гиганта?

— Я не мог к нему подойти. Он бы раздавил меня. Но у нас был… носильщик. Зомби. Бегун, которого я взял под контроль в лесу, чтобы таскать вещи.

Эльф чуть подался вперед. В его глазах впервые промелькнул интерес.

— Ты взял под контроль бегуна? Полный контроль?

— Да. Я назвал его Пятница. Я использовал свой Дар. Я заставил его взять гвоздодер, разогнал его голод и отправил прыгнуть твари на спину. Вбил ему в голову одну задачу: бить в затылок. Рвать мешок.

В комнате повисла тишина. Слышно было только гудение вентиляции.

— И он это сделал? — переспросил Эльф.

— Сделал. Он вскрыл мешок. Тварь сдохла от болевого шока или от повреждения паразита, я не биолог. Пятницу она раздавила, но дело было сделано.

Ментат откинулся в кресле, сцепив пальцы в замок. Он смотрел на меня уже не как на оборванца с большой дороги, а как на редкое насекомое, которое вдруг заговорило на латыни.

— Управляемый камикадзе, — пробормотал он. — Грубо. Примитивно. Но… изобретательно. Большинство новичков с твоим даром пытаются заставить тварей танцевать или просто отгоняют их. А ты сделал из него управляемую ракету.

— Я хотел выжить. И я хотел добычу.

— Жадность, — кивнул Эльф, словно ставя галочку в невидимом списке. — Это хорошее качество. Понятное. Честное. Так что ты добыл, Молчун? Ты нервничаешь именно из-за этого. Покажи.

Скрывать больше не было смысла. Он уже знал, что я что-то прячу.

Я медленно полез в нагрудный карман. Достал горсть споранов — серых, морщинистых. Высыпал их на стол. Следом пошел горох. У нас осталось с десяток желтых, которые так же посыпались на стол.

Эльф даже бровью не повел. Для него это была мелочь.

— Это всё? — спросил он, и в его голосе сквозило легкое разочарование. — Неплохой улов для новичка, но не повод так трястись.

— Не всё.

Я достал последние два предмета. Два черных, глянцевых шарика. Тяжелых, теплых.

Я положил их на стол, отдельно от остальной кучи.

Взгляд Эльфа изменился мгновенно. Скука исчезла. Он подался вперед, разглядывая черные сферы, но руками их не касался.

— Черный жемчуг, — произнес он.

— Вот значит как они называются, а я всё шарики да бусины.

Эльф перевел взгляд с жемчужин на меня. Я почувствовал, как его ментальное щупальце скользнуло по моему сознанию — жестко, без смазки. Он проверял, не вру ли я.

Я не сопротивлялся. Мне нечего было скрывать, кроме собственного невежества.

— Ты говоришь правду, — наконец сказал он, и давление на виски исчезло. — Ты действительно не знаешь, что это такое. И ты действительно убил эту тварь чужими руками.

Он взял планшет, что-то быстро набрал.

— Слушай меня внимательно, Молчун. Ты прошел проверку. Ты не мур, не сектант и не засланный казачок. Ты просто очень везучий и очень наглый иммунный.

Он нажал кнопку под столешницей. Дверь за моей спиной пискнула, разблокируясь.

— Забирай свой хабар, — кивнул он на стол. — Спрячь их и не свети на каждом углу. Здесь, в Новом Свете, безопасно, но дураков хватает везде.

Я сгреб добычу обратно в карманы.

— Что мне с ними делать? — спросил я.

— Я ментат, а не знахарь, — Эльф устало потер переносицу. — Мое дело — копаться в дерьме, которое у людей в головах, а не в потрохах монстров.

Он начал что-то активно рисовать в блокноте, какие-то крестики, крючки, точки и прочий набор символов. Я смотрел молча, не решаясь перебить. Минут через десять он закончил и достал пластиковую карточку, написал на ней моё имя.

— Это твой временный пропуск. Возьмешь свою подругу после проверки и пойдешь в "Сектор Б". Это научный и медицинский блок. Найдешь там Тень. Скажешь, что от меня.

— Тень?

— Его все так зовут. Он главный по этой части. Покажешь ему свой дар, расскажешь про трюк с бегуном. Он поможет.

Я вышел из кабинета, чувствуя, как рубашка прилипла к спине. Допрос был коротким, но вымотал меня больше, чем марш-бросок с полной выкладкой.

В коридоре меня ждал тот же конвоир.

— Ну? — спросил он, глядя на пропуск в моей руке.

— Прошел, — я показал пластик.

— Сейчас девка твоя пройдет проверку и вас пропустят внутрь. Жди её здесь. — он завел меня в комнату без окон, с одной дверью и усадил на стул. Спустя минут двадцать вошла Катя с довольной улыбкой и показала мне свой пропуск. Вошел тот же конвоир и махнул мне рукой.

Мы поднялись обратно на поверхность, в бетонный колодец шлюза.

Офицер у ворот посмотрел на пропуск, сверил что-то в своем планшете и кивнул бойцам.

— Открыть внутренние ворота! Пропустить двоих! Оружие вернуть!

Нам вернули наш пистолет, топор и монтировку. Трофейные автоматы так и остались лежать кучей — на них офицер выписал квитанцию.

— Зайдете в банк, обменяете на спораны или местные кредиты, — буркнул он. — Добро пожаловать в Новый Свет. Не нарушайте.

Огромные створки внутренних ворот поползли в стороны.

За ними открылся город.

Не руины, не остатки прошлого. Настоящий, живой город. Улицы были освещены фонарями — уже сгущались сумерки. Я видел мощеную плиткой дорогу, аккуратные, хоть и разномастные дома, вывески магазинов.

Люди ходили без оружия в руках. Ездили машины. Где-то играла музыка.

Это было так нормально, что казалось галлюцинацией.

— Пошли, — сказал я, беря Катю за руку. — Нам нужно найти Тень.

— Кого?

— Местного айболита. Эльф сказал, что он поможет разобраться с моим Даром и с… нашей находкой. А потом — душ, еда и нормальная кровать.

Мы шагнули в город, оставляя за спиной стены, лес и месяц выживания в аду. Но я знал, что ад никуда не делся. Он просто остался за воротами, ожидая, когда мы совершим ошибку.