Стажер магического сыска

Глава 12

— Говорю же вам, — яростно доказывал Глеб в кабинете начальницы час спустя. — У Морозова идеальный мотив! Он хочет приобрести шахту, а Шмит вставляет ему палки в колёса! Решение для него находится самое банальное — похитить дочку губернатора, чтобы отчаявшийся отец согласился и подписал любые документы.

— В вашей теории много изъянов, Глеб Яковлевич, — холодно парировала Анна Витольдовна.

— Каких же это, позвольте узнать? — сердито спросил Глеб.

— Начать с того, — менторским тоном начала Воронцова, — что если бы Морозов уже подходил к губернатору, предлагая ему сделку по продаже государственной шахты в частные руки, и получил отказ от Шмита, губернатор бы сообщил нам. Потому что он кто угодно, но не дурак. Даже в столь эмоциональном состоянии, он бы сразу понял, кто стоит за похищением дочери.

— Может, губернатор не хотел прямо в глаза сотрудникам полиции говорить о том, что занимается незаконной деятельностью? — недовольно пробурчал Глеб. — Вдруг они только в цене не сошлись и несчастная Елизавета станет поводом для серьёзной скидки?

— Возможно, — спокойно согласилась Анна Витольдовна. — Однако дочь свою он искренне любит и если бы был уверен, что за похищением стоит Морозов, либо разобрался бы с ним сам, своими силами. Либо прямо указал бы нам, в чём мотив промышленника. Однако этого не произошло. Обвинения с его стороны в адрес Морозова это всего лишь предположения. Идём далее. Если Морозов действительно похитил Елизавету, чтобы использовать её, как рычаг давления на губернатора, тогда почему он выжидает? Почему сразу не выдвинул требования? Это нелогично. И три. Господин Морозов, уверена, прекрасно понимает, что использовать Елизавету, значит нажить себе непримиримого врага в лице Шмита. Который не будет скупиться ни на деньги, ни на затраченные усилия, чтобы отомстить. Закладывать такую мину под свой успешный бизнес — невероятно опрометчиво.

— И что же вы хотите сказать? — обиженно спросил Глеб, версию которого не приняли с должным восторгом. — Что Морозов здесь ни при чём?

— Хочу сказать, — отчеканила Воронцова, — что у Морозова действительно может быть мотив. Но у нас с вами, господин Буянов, нет ни единой улики против него. Даже если мы действительно рассматриваем версию похищения Елизаветы Михайловны, как единственный вариант её таинственного исчезновения.

— Вы же не думаете, что она сама просто сбежала куда-то, не сказав никому ни слова, бросив брошь на месте убийства? Что-то здесь не клеится.

— Вот именно, что-то не сходится. И нам с вами надо действовать хладнокровно, думая и рассуждая, а не бросаясь на первую же цель, как бык на красную тряпку. Вам ещё следует поучиться этому, Глеб Яковлевич.

— Понимаю, — ответил он. — Но чем же тогда мне сейчас заняться?

Воронцова недобро глянула на него.

— Можете отправляться в родную деревню, в тёплые объятия матушки, если хотите, — сказала она. — Ежели нет, тогда займитесь уже своими служебными обязанностями. Странно, что мне приходится напоминать вам об этом. Сличайте ауры, ищите свидетелей, собирайте улики.

Глеб вздохнул и закатил глаза. Снова начальница села на свою любимую тему — ворчать о его некомпетентности.

— Мне нужны результаты, — продолжала она тем временем, — но всё же напомню вам, что допросы следует вести аккуратно, а не врываться, будто носорог в посудную лавку. Так что не вздумайте нигде упоминать исчезновение Елизаветы Михайловны или ваши подозрения насчёт господина Морозова.

— Всё ясно, как божий день, — легкомысленно отмахнулся Глеб, поднимаясь. — Разрешите идти?

— Ещё одно. Вот возьмите. — Анна Витольдовна открыла ящик, достала из него несколько банкнот и положила на стол.

— Что это? — спросил Глеб.

— Ваше жалованье за этот месяц. Авансом. Смотреть на вас грустно, выглядите так, будто уже несколько дней не ели.

— Спасибо, — смущённо произнёс Глеб, пряча деньги в карман.

— Не благодарите, — сказала Воронцова, уже уткнув взгляд в какой-то отчёт, — а просто купите себе нормальной еды. Еды, я сказала, а не новый цилиндр или шёлковые перчатки. Мне не нужно, чтобы мой сотрудник постоянно падал в голодные обмороки.

Глеб вышел из околотка, втянул свежий воздух, потянулся всем телом. Проклятая начальница будто все соки из него пила. Вампирша. Но убийство библиотекаря и похищение Елизаветы надо было расследовать, как бы Воронцова ни изгалялась постоянно в своих шпильках. С чего начать?

Он задумчиво прикусил губу. Ходить искать свидетелей? Эдак весь Парогорск придётся обойти по кругу и то, с неясным результатом. Зачем тратить время, рассудил Глеб, если у них сейчас есть такой «идеальный подозреваемый»? Не навестить ли лучше этого самого господина Морозова? Что-то подсказывало, что промышленник будет ещё менее гостеприимен, чем губернатор: выставит сразу взашей, да и вся недолга. Но вот если проследить за ним? Узнать, куда он ходит, с кем беседует… Глеб почувствовал нарастающий внутри азарт — самому сцапать похитителя девиц это не только всеобщий почёт, там того и глядишь повышение сразу дадут, а то и медаль. Вот это будет хороший карьерный рост для нового мира. Не найдя для себя ни одного варианта «против», Глеб со всей решимостью взялся за дело.

Для слежки надо было выглядеть неприметно, так что он за несколько копеек купил у старьёвщика серый затёртый пиджак, весь в заплатах, и мятую рабочую кепку. Переоделся, глянул на себя в мутное потрескавшееся зеркало. Решил, что выглядит вполне себе неприметно для Парогорска и отправился к особняку Морозова.

Сама слежка, однако, оказалась занятием куда более скучным, чем можно было себе представить. Глеб всё с нарастающей завистью думал о тех агентах, которые в фильмах следили из машины. Знай себе сиди в мягком кресле, слушай музыку по радио, да потягивай кофе. А уж если есть напарник, с которым можно поболтать — хоть всю неделю выжидай «объект». На своих двоих задачка оказалась той ещё занозой. От наблюдения за домом промышленника на протяжении нескольких часов уже гудели ноги, сводило спину и желудок урчал, предательски требуя еды. Глеб менял свои наблюдательные позиции, чтобы не примелькаться стоявшей у ворот охране, разминал ноющие мышцы, напевал под нос, вспоминал каждый выученный в школе стих, но каждая минута слежки тянулась вечностью.

Когда он уже готов был сдаться и признаться себе, что наружное наблюдение надо отдавать на откуп профессионалов, внезапно у ворот особняка всё пришло в движение. На улице показался сам Морозов, одётый в зелёный охотничий костюм, сопровождаемый десятком человек охраны. К ним подогнали несколько машин, захлопали двери, и кортеж куда-то поехал.

Глеб выругался в голос. Столько времени провёл в ожидании, но не предусмотрел, что Морозов пешком никуда не пойдёт. Он со всех ног бросился к стоящему в отдалении извозчику, что лениво чесал загривок худой пегой лошади.

— Едем за кортежем! — выкрикнул Глеб. — Но чтоб в отдалении, плачу двойную!

Кто его знает, сколько тут была эта самая «двойная», Глеб не так часто ездил на экипажах, но звучало солидно. Мужик шмыгнул носом, посмотрел на удаляющиеся автомобили и, словно занимался преследованием по сто раз на дню, лениво бросил:

— Садитесь. Скатаемся, чего бы не скататься-то.

Колонна из машин ехала всё дальше за город, дорога забирала всё круче вверх, а по обеим сторонам всё гуще становился сосновый лес. Глебу оставалось только надеяться, что никто из охраны Морозова не поинтересуется, чего это там вдалеке за ними пристроилась конная повозка.

— Тпру, стой, родная. — Извозчик внезапно натянул поводья, останавливая пегую клячу, повернулся к Глебу. — Дальше не поеду. Мне оттуда не пойми как выбираться потом, ваше благородие.

Глеб смутился. Даже извозчика не купил его маскарад, сразу распознал, что перед ним не простой работяга.

— Не беспокойтесь, я заплачу вам и за обратную дорогу и за ожидание.

Но извозчика эти посулы не купили. Он поёжился, опасливо глянул на простиравшийся впереди сосновый лес.

— Нехорошее это место, — серьёзно сказал он. — Не суйтесь вы туда без лишней нужды.

— Почему? Лес, как лес.

Мужик пожевал губами, покачал головой.

— Плохое место. Говорят, призраки там водятся.

— Да ладно вам, — закипая сказал Глеб, глядя на уезжающий кортеж Морозова. — Ну какие призраки?

Сказав это, сам себя одёрнул. Магия есть, а призраков нет? Кто его знает, в самом деле, может и есть?

— Сам не видел, — согласился извозчик. — Но люди говорят. А люди врать не будут. Зайдёшь в лес, дескать, и не выйдешь, вполне себе возможно. Но те, кто возвращаются, говорят, дескать, крики в этом лесу страшные, плач, вой…

Его передёрнуло, будто от резко налетевшего порыва ледяного ветра.

— Не поеду, — твёрдо сказал он. — Не поеду и всё. И вам не советую, барин.

Глеб сердито махнул на него рукой. Возвращаться, видимо, придётся пешком, но отступать и ехать обратно в город только из-за чьих-то предрассудков это совсем нелепо. Он спрыгнул с экипажа, отдал деньги извозчику и тот не медля заспешил обратно в Парогорск, подстёгивая клячу. Глеб поправил кепку и отправился дальше один. Благо, пешая погоня не затянулась слишком надолго. Кортеж вырвался вперёд ещё километра на два, остановился на обочине едва видневшейся тропы и Морозов, в окружении приспешников, направился вглубь леса.

Скрываться они и не думали. На всю округу, как артиллерийская канонада разносился хруст веток под подошвами, треск кустарника, взрывы смеха. Глеб, стараясь прижиматься как можно ближе к земле и укрываться за стволами деревьев, упорно продолжал идти за Морозовым и его людьми. В душу уже закрадывались сомнения, не пришли ли они действительно просто поохотиться или выпить на лоне природы, раз ведут так развязно…

Как вдруг впереди показался длинный бревенчатый дом в два этажа, возле которого караулили несколько вооружённых мужчин. Увидев Морозова с охраной, они приветственно замахали. Сердце Глеба забилось быстрее. Что если здесь и прячут несчастную Елизавету? Он прижался к сосне, лишь чуть выглядывая, что там впереди.

Тайное охраняемое логово в лесу — идеальное место чтобы прятать там похищенную девушку. Лучше не придумать. Пусть сейчас не получится пробраться внутрь, но даже Анна Витольдовна не сможет отрицать, что это…

Внезапно грохнул выстрел.

Кора сосны, за которой прятался Глеб, разлетелась ошмётками, ударив его по лицу. Он инстинктивно отпрянул, споткнулся о корягу и упал. Возможно, это спасло ему жизнь. Потому что мгновение спустя второй выстрел превратил в крошку ствол дерева, который только что был за затылком Глеба. Он в ужасе, не понимая что происходит заозирался.

Охотники и Морозов, стоящие возле домика, так же встрепенулись, вскидывали ружья к плечам, стараясь понять, что за пальба началась. Глеб повернул голову налево и увидел метрах в пятидесяти от себя мужчину, с патронташем на поясе и в егерской шапке с пером, который быстро перезаряжал двуствольное ружьё.

— Тревога! — заорал тот во всю глотку. — У нас крыса!

Зазвучали охотничьи рожки и со стороны охотничьего домика загрохотали выстрелы. Дистанция между ними и Глебом была слишком большой, так что дробь не долетала, разнося кусты и сбивая кору, но ему было от этого не легче.

Он вскочил на ноги и бросился бежать, точно перепуганный заяц. Сзади слышались крики, свист, улюлюканье, гремели новые выстрелы. Глеб летел вперёд, не разбирая дороги, молясь лишь о том, чтобы не споткнуться. Потому что иначе этот проклятый лес станет его последним, посмертным пристанищем.

Лёгкие разрывало от невыносимого ритма бега, ноги предательски проскальзывали по подушке из опавших сосновых игл, шишек и старых коряг. В панике, он побежал не в ту сторону, откуда пришёл. Только в последнюю секунду он успел понять, что расступившаяся стена из сосен вывела его к обрыву. Глеб резко остановился, упал, проехал на спине несколько метров, прежде чем его ноги оказались над почти вертикальным, уходящим на добрые тридцать метров вниз, склоном каменистого оврага.

Он вцепился двумя руками в землю, подтянулся, вскочил и снова бросился бежать вдоль обрыва. Выстрелы гремели всё ближе, несколько дробинок свистнули над самым ухом, но проклятый овраг всё не заканчивался, загнав его в ловушку, из которой некуда бежать. Сбоку, периферийным зрением он увидел, что ближайшие охотники уже выбегают из леса и теперь до них осталось от силы метров двадцать. Глеб остановился, глянул на отвесную бездну, где с высоты десятиэтажного дома внизу виднелись лишь острые камни и гигантские булыжники. В голове успела мелькнуть отчаянная мысль, что может всё-таки получится как-то договориться с его загонщикам, получится запудрить им мозги… Но в этот момент рявкнул ещё один выстрел, правое плечо разорвало болью и Глеб сорвался вниз.

От первого же удара о торчащий из склона камень вышибло весь дух. Глеб кубарем катился вниз в облаке песчаной крошки, пересчитывая рёбрами каждый острый край. Каким-то чудом ему удалось не разбиться насмерть, когда уже у подножия склона он приложился головой о здоровенный валун. Глеб перевернулся на спину, всё тело разрывало от острой боли, костюм покрылся серой пылью, почернел от крови. Правое плечо жгло огнём, а рука, с которой стекали бурые струйки, онемела. В глазах двоилось, картинка была словно в тумане, сильно мутило. Он посмотрел наверх. На самом краю обрыва столпился десяток людей с ружьями. Один вскинул приклад к плечу и выстрелил — дробинки с резким щелчком ударили по камню, едва ли в нескольких сантиметрах от головы Глеба.

Застонав, чувствуя во рту металлический привкус крови, он невероятным усилием воли поднялся и побежал прочь. Точнее, ему казалось, что бежит, когда на самом деле едва-едва переставлял ноги, шатаясь во все стороны. Сверху, издалека, будто где-то в другой вселенной продолжали бахать выстрелы, но Глеб уже не обращал на них внимания, поняв, что вся его жизнь сейчас только в руках слепой удачи.

Чувство времени полностью размылось, он не мог сказать, бредёт ли сквозь лес и кустарник десять минут или десять дней. Силы покидали его с каждым шагом, чернота перед глазами разливалась, заполняя собой всё вокруг. Преследователей больше нигде не было слышно. То ли потеряли его без охотничьих собак, то ли сочли, что он всё равно умрёт. Глеб упал на колени, правый рукав пиджака полностью почернел от крови, с пальцев, потерявших чувствительность, будто деревянные, стекал тоненький ручеек крови. Каждый вздох отдавался режущий болью в груди. Вероятно, сломаны несколько ребер. Цепляясь левой рукой за ствол дерева, хрипло дыша, Глеб сумел подняться и снова побрёл вперед, надеясь лишь наудачу выбраться к городу. Но перед ним были только всё новые стены сосен, словно он уже окончательно заблудился в этом лабиринте. От боли и усталости он не мог думать уже ни о чем, кроме того, что нужно сделать ещё один шаг, за ним следующий и ещё один, и ещё…

Впереди, между бурыми стволами деревьев мелькнули какие-то огни, прорезав пелену в глазах до обжигающей боли. Глеб снова упал, на четвереньках, загребая одной рукой землю, пополз вперед, пока и последние капли сил его не покинули. Он упал на бок и медленно повернулся на спину.

Глеб сам не знал, сколько лежал так, глядя то ли в чёрное небо, на котором уже высыпали звезды, то ли в искры, пляшущие перед глазами, когда на самом краю сознания, будто лесной пожар мелькнуло что-то рыжее.

— Порфирий? — попытался прошептать он онемевшими губами.

Откуда здесь было взяться коту? Так Глеб, в последний момент перед тем, как провалиться в чёрную бездну, понял, что умирает.