Стажер магического сыска

Глава 20

Надежда на то, что Анна вернётся в тот же день угасла, когда принесли скудный ужин. Жрать хотелось до одури. Но Глеб не рискнул, отвернулся к стене, повыше натянул одеяло и попытался уснуть, в расчёте, что так время будет течь быстрее.

Следующий день прошёл в нетерпеливом ожидании. Трижды чья-то рука ставила чашку с баландой и трижды забирала. Гулять его не выводили, да Глеб и не рвался. Хотя в каменном закутке, где казалось стены начинают сжиматься, находиться становилось всё тяжелее, он не жаловался. Хотя бы потому, что и жаловаться-то было некому, а разговаривать с самим собой он не собирался, не свихнулся ещё покамест.

Начальница появилась к обеду третьего дня. По её хмурому лицу Глеб понял: хороших новостей нет.

— Добрый день, Глеб Яковлевич. — Она зашла в камеру, провела взглядом по скудной обстановке и аккуратно присев на край нар, поставила рядом тюк с вещами. — Вот, принесла вам кое-что, как и просили. Консервы, правда, забрали, сказали что нельзя, поэтому только хлеб и вяленое мясо. Не знаю на сколько вам хватит.

— Звучит так, словно надежды на освобождение в ближайшее время нет, — криво улыбнулся Глеб.

— Звучит так, словно всё плохо, — согласилась Анна. — Письмо перепроверили, результат тот же. Правда, на найденном ноже следы ауры того человека, которого вы убили в своём подъезде.

— Ну вот, это же хорошо, да? — обрадовался Глеб. — Ясно, что не я Андрея Егоровича замучил.

— Ясно, что вы убрали подельника. Которого до этого наняли для убийства, — охладила его пыл Анна.

— Погодите, какого ещё подельника? Он же меня задушить пытался!

— Самооборона, не более. Не смотрите на меня так, это слова Боровова.

— А его следы в публичном доме? — взвился Глеб, ощущая, как невидимая удавка затягивается на шее всё сильнее.

— Совпадение. Каждый имеет право на досуг. — Анна поднялась. — И это первоначальная версия, не удивлюсь, если окажется, что и проститутку вы «заказали». Так что простите, Глеб, пока я не вижу никакого выхода из сложившейся ситуации.

В дверь многозначительно постучали.

— Мне пора. Постарайтесь не умереть до нашей следующей встречи, — попросила Анна и грустно улыбнувшись покинула камеру, вновь оставив Глеба одного.

Опустившись на вонючий матрас, он обхватил голову руками. Морозов постарался на славу, подставил его так, что как не крути, а вина на нём. Но неужели остальные не понимают, что всё это глупость? Тот же Кузьма Макарович, вроде не глупый сыщик, не может же он вот так верить в дурацкую версию о злодействах Глеба?

Он может и не верить. Но против начальства не пойдёт, потому что в противном случае, никто не гарантирует, что сыщик внезапно не окажется соседом Глеба по камере.

Стараясь гнать от себя унылые мысли, Глеб развернул узел, оценить, что ему принесла Анна. Свежую сорочку он надел сразу же, сменив ту, что заляпал кровью незадачливого убийцы на прогулке. Затем накинул на плечи сюртук и впервые за эти дни почувствовал, что согрелся.

Там же нашлась буханка хлеба, правда разломанная на части. Видимо в поисках скрытых отмычек или ножа, но Глеб не обратил на это внимания. Оторвав кусочек хлеба, он принялся жевать его и от удовольствия закрыл глаза. Вот так и начинаешь ценить простые прелести жизни. Тут он вспомнил про вяленое мясо. Развернул тряпицу, в которое оно было завернуто, и, откусив, чуть не заплакал. Жить стало хорошо. Даже тут, даже в такой ситуации. Жаль только, что надолго еды не хватит. А пустят ли сюда Анну в другой раз, оставалось загадкой.

Сообразив, что всё сразу съедать никак нельзя, он с сожалением убрал свою нехитрую снедь обратно в мешок и достал из него книги.

Анна видимо особо не выбирала. Здесь были только томик поэзии и та толстая книга из библиотеки. Глядя на синюю печать на первой странице, Глеб скривился. Да уж, сложно будет Тихону забрать отсюда книгу, похоже, не судьба ей вернуться на родную полку, впрочем, как и ему. От таких мыслей стало гадко и жалко самого себя.

Отложив книги, Глеб сделал зарядку, желая прогнать уныние, затем побаловал себя ещё перекусом, а после завалился на нары и решительно взял библиотечную книгу. Что же, теперь у него времени хоть отбавляй для того, чтобы ознакомится с текстом, которым так интересовалась пропавшая Елизавета Михайловна.

Книга представляла из себя научный трактат о полезных ископаемых. Автор долго и нудно описывал всё богатство нашей необъятной родины. Затем сосредоточился на отдельных губерниях, после чего перешёл к перечню тех или иных даров природы, что добывали на их территориях.

Глеб пару раз успел задремать от такого чтива, но сдаваться не собирался, он решил про себя, что если осилит эту книгу, то переживёт и сложившуюся ситуацию, а значит выйдет сухим из воды. Опять же выручали иллюстрации, хоть и скудные, а все лучше чем ничего.

Некоторые места в книге были понятны, другие наоборот звучали как абракадабра. Скажем, в этом мире существовали минералы, которых в нашем не попадалось. Или же их не научились использовать. Например, гаганит, который в промышленных масштабах использовали вместо угля, добывая его в рудниках. Или ализур, собираемый в пещерах и применяемый при создании светочей особого масштаба. Для себя Глеб сравнил его с солнечной батареей, только натурального происхождения. Были там и другие незнакомые названия и Глеб готов был прочесть о них по диагонали, когда взглядом зацепился за название «некролит».

Кажется, он уже где-то слышал о них, но где точно вспомнить не мог.

Занудный автор восторженно писал, что некролиты извлекают из недр земли, они синие на вид и крайне хрупкие. Изредка они соседствуют с другими полезными ископаемыми и что данные кристаллы крайне ценны, поскольку именно в них таится магическая энергия, сравнимая с той, что присуща некоторым людям с рождения. Но даже не имея подобного божественного дара, с помощью эликсира из переработанных некролитов можно получить «талант» и хотя воздействие эликсира быстротечно и может пагубно сказаться на здоровье, например проявиться в виде плохо заживающих ран на месте инъекций, некоторые люди всё же пользуются этим.

Впрочем, в основном эликсир выдают лишь специальным службам, для быстрого восстановления потраченного атмана, но и тут имелась пометка, что возможно привыкание к нему, что ведёт к зависимости и сложнейшему излечению.

— Ага, эта же та синяя ерунда, которую кололи Феофану Лукичу и мне, — сообразил Глеб и на всякий случай посмотрел на локтевой сгиб.

Вдруг вся его магия чушь и там уже язва появилась? Нет, кожа на руке была что у младенца и Глеб, успокоившись, принялся читать дальше. Следующий абзац заставил его перечитать строки несколько раз. Но даже после этого он не был до конца уверен в том, что понял посыл автора. Уж больно безумно это звучало.

«Но существует и другая сторона некролитов, — писал автор, — у некоторых народов крайнего севера имеется древние поверие, что правильно применив силу в месте сосредоточения чёрных кристаллов, возможно надломить божий промысел и пойдя супротив природы, вернуть утраченный атман не как единицу силы, но как дух, ушедший в небытие».

Дальше шло размышление автора, что всё это, конечно же, ерунда, но Глеб для себя отметил страницу, кровожадно загнув уголок оной.

Сейчас ему больше хотелось выяснить, что добывают возле Парогорска? Увы, название губернии он не знал, а подходящего названия никак не попадалось в списках и описаниях.

Лязгнула дверца. Всё та же бледная рука сунула под дверь чашку с серым месивом.

— Обед. Ешь давай, а то окочуришься, а нам за тебя отвечай.

— Спасибо, я сыт, — огрызнулся Глеб и тут же окрикнул невидимого собеседника: — Эй, слышь, а тут какая губерния?

— Та же, что и у города, само собой, — отозвался тот.

— Ну название-то скажи, не переломишься.

— Железноградовская, — буркнули из-за двери и окошко для подачи еды захлопнулось.

Глеб лихорадочно принялся листать книгу, ища таблицу. Наконец он нашёл нужную, и проведя пальцем от знакомого названия приуныл. Железноградовская губерния славилась лишь гаганитом, да железными залежами, о некролитовых россыпях ничего сказано не было.

Глеб в сердцах захлопнул книгу и отложил её в сторону. Он всё ещё не понимал, зачем такая специфическая литература могла понадобиться губернаторской дочке? Ну правда, что она собиралась с ней делать? Добывать руду, торговать гаганитом? Что?

Снова хлопнула дверца, но Глеб даже не обратил на неё внимания. Он ещё раз размялся, перекусил и решил подремать, экономя энергию.

Сквозь сон он слышал, как дверца хлопнула ещё два или три раза. Но даже не подумал поглядеть, что нынче дают на ужин. Спасибо, перебьётся своими силами. Постепенно всё затихло и Глеб сделал вывод, что наступила ночь. Надеясь, что никто не придёт по его душу и не попытается пырнуть заточкой или придушить подушкой, он позволил себе помечтать, что сделает, когда выберется отсюда. Неплохо бы принять душ, а потом зайти в кухмистерскую, да перекусить местной едой. Как там в книгах пишут: «расстегаи с бланманже и паюсной икрой», чтобы это ни значило. А потом уехать из Парогорска, куда глаза глядят, и никогда больше не видеть эти опостылевшие морды полицейских и прочих местных жителей.

Снова звякнула дверца. Глеб нахмурился, по времени никакой еды не должно было случиться. Так откуда звук?

Он чуть спешился с кровати и ту же отпрянул назад, потому как нечто огромное и мохнатое прыгнуло с пола прямо на него.

— Не вздумай заорать! — шикнул Порфирий Григорьевич, нервно дёргая хвостом. — У меня и без того нервная горячка случиться может, после такого путешествия.

— Ты! — обрадовался Глеб, переводя дух, и тут же поправился: — Вы! Я так вам рад, но как? Какими судьбами? Только не говорите, что и вас посадили за содействие.

Он улыбнулся.

— Не смешно, — фыркнул кот. — Нас, котов, за людские дела не сажают. Но вот душегуба наслать могут, а мне, между прочим, моя шкура дорога и не хотелось бы с ней расставаться.

— Полностью с вами согласен, — серьёзно закивал Глеб. — Прекрасная шубка и красивая.

— Всё так. Впрочем, я сюда не за обсуждением моей и без того замечательной внешности пришёл, — поделился Порфирий, хотя по нему было видно, что лесть ему приятна. — А по вполне конкретному делу, и если мы с вами не поторопимся, данное дело может провалиться.

— Неожиданный поворот. Это что же за дело-то такое? — нахмурился Глеб.

— Будь так любезен, отвяжи то, что прикреплено к моей шее, — попросил кот, подставляя лохматую голову.

Глеб осторожно запустил пальцы в густую шерсть и с удивлением обнаружил что-то типа ошейника, к которому крепилась некая железка. Осторожно, чтобы не огорчать Порфирия Григорьевича, Глеб снял конструкцию и повертев в руках приобретение, вопросительно взглянул на кота.

— Что? — удивился Порфирий. — Ты никогда не видел отмычек?

— Честно? Не приходилось, — сознался Глеб, чувствуя себя профаном по сравнению с усатым другом.

— Ну так вот, знакомься, — кот, кажется, усмехнулся. — Двери в тюрьмах имеют противомагические запоры, так что открыть их используя атман нельзя. Больше скажу, здешние стены имеют вкрапление особого минерала, который высасывает силу, не осушая до смерти, но и не позволяя использовать способности ни в каких целях. Аж мурашки от этого, до того ощущение мерзкое. Сам понимаешь, народ тут разный, и в противном случае те, кто владеет магией, уже устроили бы бунт, да и разбежались.

— Спасибо за экскурс, а теперь расскажите, как этим пользоваться.

— Как, как, подойди к двери, вставь в отверстие подле замочной скважины, а затем поверни до щелчка, и вуаля, ты свободен!

— Звучит замечательно. Но там дальше ещё множество дверей и охрана. Я и раньше-то не особо умел использовать магию для нападения. А после того, что вы мне рассказали про это милое заведение, я и вовсе не представляю, что смогу сделать, — признался Глеб прикидывая, что холод, который он ощущал, возможно был из-за утечки атмана, а не просто так.

— А я сюда, по-твоему, как пришёл? — поинтересовался кот.

Глеб молча пожал плечами.

— Вот как пришёл, так и тебя выведу, только давай поживее. А то окно возможностей захлопнется и останешься тут минимум на сутки. Максимум до казни.

— До казни? — Глеб ощутил, как сердце пропустило удар.

— Думай о хорошем, — посоветовал кот, — и давай, открывай дверь.

Глеб послушался, но прежде чем уйти, соорудил из сюртука и окровавленной рубашки подобие спящего тела, всё это укрыл одеялом и понадеялся, что охрана решит будто он просто решил сдохнуть тут от голода и одиночества. Во всяком случае, на некоторое время уловка могла прокатить. А дальше… А дальше он будет уже далеко отсюда, желательно на жарком морском берегу, с бокалом вина.

Единственное, что он отказался оставить в камере, была книга. Сунув её под рубашку за ремень, Глеб пустился в бега.

Порфирий вёл его лучше всякого компаса. Бог знает почему, но пока на дороге Глеба не попался ни один охранник, что не могло не радовать. Трижды он отпирал двери отмычкой, а после запирал их, чтобы не привлекать внимание.

Один раз кто-то услышал, как он идёт по коридору, принялся долбиться в дверь, крича на весь этаж, что не виновен и его должны помиловать.

Глеб только посочувствовал бедолаге. Неизвестно, действительно ли он провинился или система подмяла его так же, как поступила с Глебом? Впрочем, выяснять это времени не было, и он поскорее прошёл мимо, пока заключенный не взбудоражил весь этаж.

Всё шло настолько гладко, что Глеб успел расслабиться, поэтому шипение кота как угрозу воспринял не сразу.

— Стой, стой, я сказал, — прошептал Порфирий Григорьевич. — Долго с тобой беседы в камере вели, не успели проскочить.

И впрямь, за поворотом отчётливо слышались шаги, и ясно было, что дело нескольких секунд, когда охранник завернёт за угол и увидит беглеца.

Пока Глеб в панике прикидывал как быть, кот бросился вперёд громка мяукая, словно и не владел в полной мере человеческой речью.

— Мяу, — завывал Порфирий. — Мяу! Мяу-у-у!

— Эй, ты откуда тут? — шаги остановились, видимо охранник присел подле кота. — У нас мохнатых не водится, а водились бы, так крыс бы переели. Знаешь, какие у нас тут крысы? Во-о-от такие!

Мужчина засмеялся, а кот заурчал утробно и громко, словно трактор завёлся или паровой двигатель в машине.

— Ладно, давай я тебя отсюда вынесу. Негоже животине тут погибать.

Глеб осторожно заглянул за угол и, приметив, что охранник повернулся к нему спиной, ринулся вперёд. Тот даже не успел сообразить что происходит, когда Глеб что было сил ударил его ребром ладони по шее, при этом вливая в охранника усталость, которая накопилась от ожидания добрых вестей.

Тюремщик упал, как подкошенный, и Глеб не останавливаясь кинулся вперёд. Кот тоже не задавал вопросов, не до того было.

Со вторым охранником пошло не так гладко. Едва завидев кота, он пнул его обругав последними словами. Глеб выскочивший на пронзительный мяв столкнулся с охранником нос к носу. рыкнув тот замахнулся на Глеба, но удар не сложился и кулак лишь чиркнул по щеке. Глеб же в свою очередь от души врезал ему в солнечное сплетение, а после ухватив за голову приложил о стену. Охранник кулем повалился на пол, а Глеб поспешил за Порфирием, надеясь что больше они ни кого на своем пути не встретят.

Порфирий вывел его не к главным воротам, а к какой-то низкой дверце, за которой обнаружился полутёмный коридор.

— Сейчас прямо. Потом налево и там опять прямо, до третьего поворота, — поделился усатый навигатор, устремляясь вперёд.

Глеб послушно бежал за ним. Под ногам начало хлюпать, видимо сюда проникали грунтовые воды. Порфирий, стойко выдержав водную преграду, добежал до нужной двери и едва Глеб отворил её, выскочил во тьму.

Глеб последовал за ним и к своему удивлению оказался за стеной тюрьмы.

— Что ждёшь? Когда фонарь наведут? — поторопил его кот.

Нет, этого Глеб вовсе не ждал. Пригнувшись, он поспешил затеряться во тьме, хоть и жалел, что белую рубашку слишком видно даже ночью.

Но всё прошло удачно. Ни окриков, ни выстрелов, ни воя сирен и собак.

Минут через двадцать, после того как они миновали грязный овраг с осклизлыми стенками и преграду из колючих кустов, кот вывел его на дорогу и сел, начав вылизывать шерсть испачканную в глине.

— Нашли вы, конечно, время для процедур, — поддел его Глеб, но кот даже ухом не повёл.

Он сидел и занимался своими делами до того момента, когда на дороге не показалась машина. Паромобиль ехал с выключенными фарами. И как-то медленно, словно крался.

Глеб хотел нырнуть в кусты, но его остановил голос Порфирия Григорьевича:

— Стойте тут, мой героический друг, иначе придётся за вами вновь лезть, а вторично я на такое не соглашусь даже за контейнер тунца первой свежести.

Слушаясь кота, Глеб, ощущая себя сыном мельника из сказки, дождался свою карету. Он уже прикидывал, станет ли Порфирий сообщать, что маркиза Карабаса обокрали грабители, но не понадобилось.

Паромобиль остановился и кто-то открыл изнутри дверь. Кот тут же запрыгнул внутрь, а Глеб замешкался, не зная, что его ждёт.

— Вам нужно особое приглашение, Глеб Яковлевич? — Анна, выглянув, смерила его всё тем же ледяным взглядом и внезапно усмехнулась, точно удачно пошутила.

Глеб молча сел рядом с ней. Закрыл дверь и машина понеслась сквозь ночь, унося их прочь от негостеприимных стен «Холодного ключа».