Стажер магического сыска

Глава 6

Глеб вышел на улицу и снова почувствовал подкатывающую к горлу тошноту, ещё не оправившись после всех накативших эмоций от прикосновения к покойному.

— Браток, угости закурить, — попросил он у стоявшего на дежурстве городового.

Тот с ухмылкой посмотрел на бледно-зеленого Глеба, протянул ему папиросу и коробок спичек.

— Что, ваше благородие, дурно стало?

— Угу, — коротко кивнул вместо ответа Глеб, затягиваясь.

— Не каждый день, небось, трупы-то видите? — усмехаясь, поинтересовался городовой, но сразу изменился в лице.

По ступенькам библиотеки спускалась Анна Витольдовна, так что полицейский, стерев ухмылку с лица, отвернулся и начал осматривать улицу, с самым деловитым видом.

— Глеб Яковлевич? — холодно сказала начальница.

— Да? — он с трудом подавил ком в горле.

— На месте преступления вы проявили возмутительный уровень некомпетентности и непрофессионализма. Это недопустимо. И не должно повториться впредь. Я не потерплю у себя на службе сотрудников, которые не способны к выполнению должностных обязанностей. Это понятно?

— Понятно, — процедил Глеб, вертя в пальцах зажженную папиросу, пока начальница отчитывала его, как завуч двоечника.

Что ему было сказать ей? Да, я вообще первый раз в жизни увидел труп не с экрана телевизора? И понятия не имею, как пользоваться своей силой? Да и вообще, я пришелец из другого мира? Точно упекут в сумасшедший дом до конца его дней.

— Замечательно. — Анна Витольдовна сжала губы в тонкую полоску. — Значит, возьмите себя в руки и с завтрашнего дня приступайте к работе в полную силу. Иначе отправитесь к матушке в родную деревню. Будете там коз пасти. Возможно, с этим вы справитесь куда лучше, чем с обязанностями сыщика.

Не прощаясь, она повернулась спиной и вернулась в библиотеку. Глеб в сердцах швырнул недокуренную папиросу на землю и со злостью раздавил её подошвой ботинка.

С этой службой он не справлялся, это было понятно и без Анны. Но какие у него есть альтернативы? Показывать фокусы на рыночной площади? Ходить по городам и весям, прося милостыню в обмен на увлекательные истории, пересказывая сюжеты фильмов, которые в этой реальности никогда и не снимут?

Совершенно точно было то, что ни каким «родственникам» на глаза попадаться не стоит. Если в Парогорске его никто не знает, а все странности ещё можно списать на неопытность и травму головы, то близкие «старого Глеба» раскусят его вмиг. Вываляют в смоле и перьях и сожгут в базарный день. Или как тут у местных принято расправляться с демонами, занявшими чужое тело.

Настроение было хуже некуда. Вернуться что ли домой, напиться вместе с Порфирием? Солнце уже перевалило через зенит, других планов на день всё равно нет. Интересно, кот знает, что Глеба выпустили из тюрьмы? Наверняка в курсе, он тот ещё проныра. Хотя, если рыжий не зашел сегодня в гости, где его искать? Вечно тот бродит сам по себе, непойми где, а пить в одиночестве, сидя в крошечной квартирке с голыми стенами, не хотелось.

— Товарищ… — Глеб осёкся. — Господин городовой, а не подскажете, где тут поблизости выпить можно?

— Дык, много где, — сразу оживился тот, увидев, что Анна ушла. — Вон за углом кабак Петровича, а там дальше по улице рюмочная у Семёновной…

— Да мне бы что-то поприличнее, — сказал Глеб, прикидывая, насколько мрачным могут оказаться местные питейные заведения и насколько быстро он там может получить ножом под ребро.

— Поприличнее, — городовой усмехнулся и поправил усы, — а как же, имеется. Вон в ту сторону, через три перекрёстка. Там заведение, «Аврора» называется, не промахнётесь. Место для приличных господ. Если, конечно, деньги имеются.

Он снова ухмыльнулся и подмигнул. Не поняв, на что намекает городовой, Глеб коротко поблагодарил его пошёл искать эту самую «Аврору». Здание было приметным, мимо действительно не пройдёшь. Приземистый двухэтажный дом, полностью лишённый окон, расположился чуть в стороне от других строений. Алебастрово-белого цвета, под ярко-красной крышей, украшенный вдоль фасада целой батареей, пусть и искусственных, но всё же пальм. На этой улице серого промышленного Парогорска выглядела «Аврора» диковинно, словно слон-альбинос в сосновом бору.

Швейцар в красной ливрее осмотрел Глеба медленным придирчивым взглядом, но, видимо, всё-таки решил, что это состоятельный клиент и услужливо распахнул двери.

Пройдя узким тёмным коридорчиком, откинув бархатную занавеску, Глеб на секунду оторопел. Стоило догадаться, почему в этом доме нет окон. «Аврора» оказалась местным казино. Шлёпали карты, крики, взрывы смеха, звенели деньги, трещали колёса рулеток. Глеб слегка попятился назад. Не хватало ещё только и в этом мире проиграться в пух и прах. Ему оказаться в казино, это как алкоголику в завязке зайти в ирландский паб. Соблазн был слишком велик. Но Глеб тут же отругал себя за такое малодушие. Он мужчина, в конце концов, и вполне в состоянии контролировать свои слабости, а не поддаваться им. Тем более что он здесь только затем, чтобы просто выпить после очередного скверного дня в этом сумасшедшем странном мире.

Буянов подошёл к барной стойке, позади которой на зеркальной поверхности длинного стеллажа расположись ряды невиданных им ранее бутылок. Бармен, молодой человек в красной жилетке и чёрном галстуке-бабочке, приветственно склонил голову.

— Есть виски? — спросил Глеб.

Если в этом мире такого напитка не знают, можно всегда соврать, что это просто очень редкая выпивка.

— Конечно, сударь.

Бармен откупорил чёрную бутылку, налил на два пальца янтарной жидкости, кинул в бокал пару кубиков льда. Глеб принюхался, сделал один маленький осторожный глоток, затем большой. Виски был точь-в-точь, как на родной Земле, так же драл глотку и шибал в голову. В кресло рядом кто-то присел.

— Первый раз в нашем заведении? — спросил незнакомец.

Глеб посмотрел на него. Высокий и худой, брюнет с тонким бледным лицо. Лет может двадцати пяти или тридцати. Причёска, уложенная волосок к волоску, костюм, сшитый точно по фигуре, и идеально завязанный узел красного галстука, выдавали в нем то ли модника, то ли максимального педантичного человека.

— Первый, — кивнул Глеб, отпивая виски.

— Разрешите представиться, — сказал незнакомец. — Рубченко, Константин Сергеевич. К вашим услугам.

— Буянов, Глеб Яковлевич.

Рубченко чуть склонил голову.

— Не видел вас в городе раньше. Вы здесь проездом?

— Недавно приехал, — коротко ответил Глеб.

— По рабочим вопросам или исключительно туристический интерес?

— Не думал даже, что в Парогорске что-то может заинтересовать туристов.

Рубченко очаровательно рассмеялся. В нём было что-то располагающее, как в той редкой породе людей, которых знаешь от силы пять минут, но будто дружишь уже целую жизнь.

— Я здесь по работе, — сказал Глеб, допивая виски и отодвигая стакан.

— Любопытно. Дайте угадаю. Вы… Художник? Или журналист? Мне кажется, вы человек творческой профессии.

— Можно и так сказать, — ответил польщенный Глеб. — Я сыщик.

— О-о-о, — уважительно протянул Рубченко. — Тогда следующий бокал за мой счёт. В знак уважения к тем, кто оберегает покой нас, простых граждан.

Глеб, хоть и не показал ещё себя сыщиком и в малой доле, тем не менее почувствовал что-то, что можно было бы описать, как «профессиональную гордость».

— Благодарю, Константин Сергеевич. Ваше здоровье, — сказал он, отпивая новую порцию виски.

— Польщён видеть в «Авроре» сотрудников полиции, — снова склонил голову Рубченко. — Всегда был бы рад видеть их здесь, как можно чаще.

Он снова дружелюбно улыбнулся и спросил:

— А вы сами, как, играете?

— Играю, — гордо ответил Глеб, — и весьма неплохо.

— Прекрасно, — кивнул Рубченко, — что предпочитаете? Рулетка? Штосс? Бостон?

— Предпочитаю покер.

Он снисходительно ухмыльнулся, что такое, дескать, ваш штосс, когда есть покер? Константин Сергеевич уважительно покачал головой.

— Игра американских ковбоев? Как же, как же, наслышан. Жаль, у нас в России пока что особо не прижился. Но, надеюсь, с годами любителей этой игры будет всё больше. Как знать, возможно, именно вы и сумеете заразить парогорское общество покером.

— Это вряд ли. Я в последнее время мало играю, — покривившись, ответил Глеб.

— Очень жаль это слышать, — в голосе Рубченко слышалось не наигранное разочарование. — Понимаю, конечно, оклады в полиции не так высоки, как хотелось бы, а всем нам надо думать о своих семьях. Пожалуйста, примите этот маленький подарок в знак уважения.

Он положил на барную стойку золотистую фишку с черной цифрой «100» в середине.

— Можете разменять её на сто рублей, — пояснил Рубченко. — И сыграть на эту сумму. Либо просто потратить её на виски. Как вам будет угодно.

Глеб мысленно присвистнул. Насколько он успел понять, в здешнем мире сто рублей это его оклад за целый месяц.

— Я не могу принять такой подарок, — сказал он, с трудом оторвав взгляд от фишки и стараясь не прислушиваться к ходу карточной игры у себя за спиной.

— Прошу, — мягко сказал Рубченко, прикладывая руку к сердцу. — Не откажите знаку моего уважения к вам. Просто маленький презент вам, Глеб Яковлевич, как новому гостю моей «Авроры».

— Вашей? — переспросил Буянов.

Рубченко скромно улыбнулся.

— Да, это заведение принадлежит мне. Так что я могу себе позволить угостить своего гостя. Сделайте мне одолжение. А сейчас прошу прощения, вынужден откланяться.

Он встал, поклонился, махнул кому-то вдалеке и ушёл. Фишка осталась лежать на барной стойке. Глеб поднял её, хотел всё-таки вернуть Рубченко, но тот уже скрылся где-то в толпе. Он покрутил фишку в пальцах, вспомнив это давно забытое ощущение. Положил обратно на гладкую отполированную поверхность стойки.

— Разменяете? — спросил он у бармена.

Тот, не моргнув и глазом, забрал фишку и выложил перед Глебом двадцать купюр по пять рублей. Тот допил третий стакан виски, расплатился за выпивку, собрал банкноты и убрал в карман.

Встал со стула, решил немного пройтись по залу и осмотреться. В голове от выпивки приятно шумело, по всему телу растекалось тепло и чувство умиротворения. Курили здесь буквально все, да так, что под потолком висело целое облако табачного дыма. На фишки играли только в рулетке, за карточными же столами игра шла на живые деньги. Глеб ненадолго остановился возле одного, пытаясь понять правила и следя за тем, как пухлые пачки банкнот постоянно двигаются по столу, меняя владельцев.

Чем чёрт не шутит? Что если и вправду сыграть? Что он теряет? Деньги шальные, возвращать их никому не надо. А он тут, возможно, единственный профессионал из всех. Кто-то проигрывает гигантские суммы просто от скуки, кто-то вообще не понимает, что делает, надеясь просто на слепую фортуну.

Но Глеб-то опытный игрок. Математика, психология, отличная память… Всё это будет неоспоримым преимуществом. И если выиграть достаточно большую сумму, можно будет послать ко всем чертям эту злобную мегеру Витольдовну, со всеми её приказами и учительскими отчитываниями?

Можно будет жить в своё удовольствие, зарабатывая только игрой. Может, вообще махнуть в столицу? Или прикупить себе небольшое имение с вишневым садом, да и жить вдали от этого горького воздуха Парогорска?

От всех этих грандиозных планов его отделяла только сущая мелочь. Выиграть. Потягивая виски, Глеб неспешно обошёл зал и к своей безмерной радости нашел один стол, за которым играли в покер. Он встал чуть в стороне, и некоторое время следил за игрой местных.

Зрелище, конечно, с точки зрения профессионала, к которым причислял себя и Глеб, было удручающее. Размеры ставок выбирались, очевидно, только велением сердца, заходили в игру с такими картами, которые он бы сбросил сразу же. Зато деньги… Деньги ездили по зелёному сукну огромные. Буянов не смог унять в себе желание, немедленно показать, как надо играть. Против здешних игроков он будет как футболист, который решил ради смеха поиграть с малышнёй. Он сел за стол и начал играть.

Плохой игрок в покер думает, что всё зависит от удачи. Он только и молится, чтобы ему пришли идеальные карты, с которыми купит себе билет в лучшую жизнь. Профессионал знает, что тебе просто должно повезти лишь чуть-чуть больше, чем противнику. Настоящий мастер не бросается в бой за каждую копейку, а терпеливо, как охотник в засаде, выжидает, когда жертва сама наступит в расставленный капкан.

Игра шла своим чередом, час за часом. Сдавали и собирали карты, деньги меняли хозяев, а Глеб спокойно ждал, когда сможет нанести свой «решающий удар». И вот, наконец, этот момент настал. Глеб приподнял краешек своих карт. Два короля. Он сделал ставку. Все сбросили карты и только один оппонент, пожилой мужчина с крупным рубином в толстом золотом перстне на пальце, перед которым высилась целая гора банкнот, поднял ставку. Глеб уравнял. Выложили на стол общие карты. Третий король. Буянов не выдал себя и движением брови. Сделал ставку, оппонент задумался на добрую минуту, прежде чем придвинул всю гору банкнот в центр стола.

— Я бы с радостью уравнял вашу ставку, — ответил Глеб, — но, боюсь, мне нечем.

— Я приму и расписку, — ответил обладатель рубинового перстня. — Здесь тысяча рублей. Но…

Он жалостливо посмотрел на Глеба.

— Но я бы вам этого не рекомендовал, молодой человек. У меня слишком хорошие карты.

У него два туза, тут же понял Глеб. Господин «с рубином» ещё не понял, как сильно попал. Глеб потребовал бумагу и карандаш, быстро написал расписку на тысячу рублей и кинул её в центр стола.

— Уравняли, — объявил дилер. — Оба игрока пошли ва-банк, открывайте ваши карты.

«Рубин» сразу же показал свои два туза, не выдал чувства и легким движением мышц, когда увидел против себя двух королей, к которым шёл и третий общий.

Дилер сдал следующую общую карту. Двойка червей. Оставалось сдать последнюю карту. Все чувства Глеба обострились до невозможности. Каждая секунда тянулась вечностью. Сейчас он заберет все деньги. Его билет в новую жизнь в новом мире. Только если не выпадет…

— Туз пик, — объявил дилер. — Господин Клевецкий, у вас тройка тузов. У вас старше.

Слова ударили, будто молотом по затылку. В один миг вся кровь отлила от головы, зрение сузилось в точку.

Господин с перстнем сгреб к себе кучу банкнот. Достал из неё расписку, помахал ею перед носом Глеба.

— Надеюсь, вы же не станете задерживать выплаты? — спросил он. — Карточный долг дело чести. Деньги серьёзные всё-таки. Не хотелось, чтобы столь молодой человек, как вы, отправился в долговую тюрьму. Или, хуже того, пришли какие-нибудь люди и начали вам что-то ломать из костей? Мы же этого не хотим?

— Я выплачу вам всё до копейки, — пробормотал Глеб, с трудом поднимаясь из-за стола.

Не чувствуя под собой ног, он присел за барную стойку. Руки мелко потряхивало. Голова кружилась.

— За счёт заведения, — сказал бармен и придвинул к нему бокал с виски.

Глеб залпом махнул выпивку.

— Выдался скверный вечер? — спросил у него кто-то из-за плеча.

Буянов резко обернулся. Сзади стоял Рубченко. На лице его не было и тени какой-то злобы или ехидства, только искреннее сожаление.

— Хреновее не бывает, — кивнул Глеб.

— Сочувствую. Фортуна бывает слепа и безжалостна. Но не так безжалостна, как люди, которые захотят выбить карточный долг.

Глеб разозлился этому замечанию, но в голосе и на лице Рубченко, было такое понимание и сочувствие, что резко остыл.

— Разберусь как-нибудь, — он пожал плечами. — Не берите в голову.

— Прошу, Глеб Яковлевич, позвольте мне вам помочь?

— Да? Как же это?

— Я расплачусь по вашему долгу, — спокойно сказал Рубченко.

— Вот как? С чего вдруг такая щедрость?

— Просто я и сам бывал в тяжелых жизненных ситуациях из-за своего невезения. И я представляю, каково сейчас вам. Не могу допустить, чтобы одна маленькая ошибка испортила кому-то жизнь.

— У вас тут, наверняка, таких как я, по десять штук каждый вечер, — с подозрением в голосе спросил Глеб. — С чего это вдруг вы решили помочь именно мне?

Рубченко рассмеялся и покивал.

— Да, видеть проигравшихся мне не впервой. Однако что-то в вас меня интригует. Можно сказать, это моё чутье на интересных людей. Я хотел бы завести с вами дружбу, а как простой делец, других путей начать знакомство и не представляю. Тем более что ваш вексель я уже перекупил.

Рубченко действительно достал из кармана расписку и показал её Глебу.

— Не мог себе позволить и мысли, что кто-то будет беспокоить вас, а то и угрожать.

Он улыбнулся так обескураживающе и дружелюбно, что Глеб и на секунду не усомнился в его словах, но всё же спросил:

— И что же вы захотите за такую услугу?

— Ничего, — Рубченко пожал плечами и внезапно разорвал расписку надвое. — Просто знак нашей дружбы. Может, однажды и я окажусь в затруднительной ситуации, и мне понадобится чья-то помощь. Буду только надеяться, что и вы не откажете мне в посильной услуге.

— Какого рода услуге?

— Как знать, — Рубченко развёл руками. — В этом месте иногда бывают неприятные и недостойные люди. Я буду спать спокойнее с мыслью, что мой друг из полиции сможет за меня заступиться, выступив щитом закона.

Глеб колебался ещё секунду. Кажется, в его работе действительно есть какие-то плюсы, если сильные мира сего хотят водить с ним дружбу. Тем более что этот Рубченко не просит никаких расписок кровью и ничего в этом духе.

— Почту за честь, — сказал он.

— Чудесно, — Константин улыбнулся и протянул руку.

Глеб пожал её. По телу прокатилась волна эмоций. Спокойствие, уверенность, открытость и где-то на самом краю этого спектра глубоко задвинутая непроходящая боль. Если его силы не врут, этому человеку можно доверять.

— Позвольте вызову вам такси до дома, — сказал Константин, — день выдался долгим и тяжелым. А вам завтра снова на службу.