Суд истины

1

АДРИАННА

Е

сли эта женщина, стоящая со мной лицом к лицу, — моя семья, тогда я хочу сойти с этого сумасшедшего поезда. Возможно, тест ДНК, сейчас был бы в самый раз. Я видела зло в этом мире, но ничто из этого не сравнится с выражением ее лица, и она должна быть моей тетей? Поди разберись.

Мое сердце колотится с каждой секундой, кровь пульсирует в венах, а я остаюсь с каменным лицом, глядя на женщину, угрожающую отобрать мою корону в тот момент, когда она только была возложена мне на голову. Запах крови наполняет воздух, усиливаемый моими волчьими чувствами, в то время как Боззелли остается безжизненной у моих ног.

Я хочу посмотреть, могу ли я что-нибудь сделать, но это невозможно в присутствии этой женщины. Ее последние слова эхом отдаются в моей голове, безжалостно крутясь, пока я пытаюсь — и терплю неудачу — осознать дерзость ее действий.

— Теперь, когда корона снова на столе, в руках фейри, она моя.

Только через мой труп.

Но по блеску в ее глазах я могу сказать, что она рада подвергнуть это заявление испытанию.

Я чувствую, что собравшаяся аудитория наблюдает за мной, ожидая моего следующего хода. Я уверена, что оператор все еще снимает, транслируя мою встречу с первой угрозой трону, в то время как учащенное сердцебиение присутствующих звенит у меня в ушах, пока они, затаив дыхание, ждут моей реакции.

Больше всего на свете я чувствую напряжение в животе, резонирующую панику, проникающую сквозь связь с моими мужчинами. Мои судьбоносные партнеры. Именно благодаря Совету была выкована наша связь, но сейчас я никогда не была так благодарна. Я пытаюсь излучать спокойную и собранную ауру через связь, но всплеск адреналина в моих венах делает это труднее, чем ожидалось.

Отец собирается подняться по лестнице рядом со мной, но я как можно незаметнее качаю головой, чтобы остановить его приближение. Какая же я королева, если бывший лидер должен немедленно вмешаться?

К счастью, ему удается оторвать яростный взгляд от сестры, чтобы увидеть мою мольбу, и он останавливается, даже не оторвав ногу от пола. Этого единственного движения, этого ощущения его поддержки и его постоянной способности слышать меня достаточно, чтобы подстегнуть меня.

Расправив плечи, я смотрю на Клементину Рейган и усмехаюсь. — Если ты думаешь, что когда-нибудь прикоснешься к моей короне, ты ошибаешься. — Эти слова усиливают тяжесть на моих плечах, напоминая мне об ответственности, которая с этим связана.

Защитить мое королевство. Защитить мой народ. Защитить мою семью.

Каждый неровный удар моего сердца наполняет меня покалыванием, с которым я уже стала знакома. Моя магия отчаянно стремится вспыхнуть ярко, изгнать тени из комнаты и защитить всех присутствующих, но что-то сдерживает ее. Я просто не могу понять, что.

Клементина хихикает, откидывая голову назад и театрально широко раскидывая руки — идеальная картинка суперзлодейки, которая изо всех сил старается не обращать на меня внимания.

Присутствие моего отца маячит у нее за спиной. Я чувствую его желание сократить дистанцию между нами, но благодаря, должно быть, титаническому усилию воли он остается прикованным к месту. Однако это не мешает ему наклониться ближе, как будто предлагая мне какую-то защиту. Он хочет, чтобы я возглавила страну как новый монарх, законная королева, но я все еще его дочь, и его потребность защищать меня от всего плохого в мире сильна.

— Ты не запятнаешь мою дочь тем же позором, которому подвергла меня. — Его слова тяжелы, мрачны и наполнены такой болью, какой я никогда раньше не слышала в его голосе.

— С тебя достаточно, брат, — рычит Клементина, взмахивая рукой в его направлении. Магия прорывается через короткое пространство, отправляя моего отца в полет по воздуху. Он скользит над сидящей толпой, приземляясь в четвертый ряд, когда воздух вокруг нас разрывается от вздоха.

Мое сердце замирает в груди, пока я ищу его, испытывая облегчение, когда мгновение спустя ему удается устоять среди хаоса, даже если из него выбило дух. Боль, которую ему почти удается скрыть, только поощряет еще одно хихиканье Клементины, вызывая вспышку ярости во мне.

Я реагирую раньше, чем успеваю подумать, поворачивая пальцы в ее направлении, и с восторгом наблюдаю, как моя магия повторяет действие на нее. Воздух застревает у нее в горле, когда она машет руками в никуда, изо всех сил пытаясь дышать. Мои пальцы сгибаются в порочном восторге.

— Никогда больше так не делай. — Мои ноздри раздуваются, ярость поднимается на поверхность, когда я пытаюсь оставаться как можно более спокойной и собранной, но ее нападение на моего отца не может остаться безнаказанным.

Мгновение спустя чья-то рука ложится мне на плечо, и я испытываю облегчение, увидев рядом отца. Он здесь не для того, чтобы взять все под контроль, быть моим спасителем, он здесь, чтобы поддержать меня. Я чувствую разницу, и это дает мне силы сделать успокаивающий вдох. Моя хватка на ее горле ослабевает, когда я остро осознаю, что моя семейная драма транслируется на всеобщее обозрение.

Я закручиваюсь по спирали и веду себя иррационально. Мне нужны мои мужчины, чтобы успокоить меня.

Приняв решение, я дергаю за связь между нами, надеясь передать то, что мне нужно, не позволяя себе отвлекаться, выискивая их в толпе.

— Ничего хорошего из этого не выйдет, Клементина. Вот почему тебя с самого начала заключили в тюрьму. — Голос моего отца тверд, его пальцы сжимаются на моем плече в знак молчаливой поддержки, когда он целится пальцем в свою сестру.

— Так не должно было быть, — настаивает она, с отвращением качая головой, но насмехается мой отец.

— Ты убила нашу мать. В приступе ярости, и все из-за того, что ты не смогла стать королевой.

Какого хрена?

Готовая к тому, что она будет отрицать подобное утверждение, я наклоняю к ней голову, но, к моему удивлению, она пожимает плечами, раздраженно приоткрывая губы, прежде чем вздохнуть. — «Поцелуй смерти» был излишним.

— Ты была изгнана не просто так, вместе с аметистом и всеми существующими аметистами. Я не знаю, как ты снова оказалась здесь, но это закончится только твоей кончиной, — обещает мой отец, но Клементина просто хлопает ресницами, глядя на него, и делает шаг назад, в истинно сестринском обличье.

На ее лице появляется усмешка, глаза злобно темнеют. — О, дорогой брат, тебе нравится недооценивать меня. Это сделает твое падение еще более восхитительным. — Она делает еще шаг назад, ее пальцы сжимаются, когда она отворачивается от моего отца. — Но сейчас я должна попрощаться с тобой. Не скучай по мне слишком сильно. Кто знает, когда я смогу… удивить тебя.

— Ты никуда не пойдешь, — ворчу я, спокойная и собранная аура, которую мне наконец удалось создать вокруг себя, быстро исчезает, когда я делаю шаг к ней, но не успеваю преодолеть и половины расстояния между нами, как натыкаюсь на сопротивление.

Ничто не стоит у нас на пути, но я не могу пошевелиться. Как будто между нами невидимая стена. Недоумевая, я позволяю своей магии обвиться вокруг моих конечностей и снова направляю руку в ее сторону. Я хватаю ее за горло, этот прием так хорошо сработал раньше, но на этот раз ничего не происходит.

— Цок-цок-цок. Обмани меня разок и все такое, — размышляет она, прежде чем оглядеть комнату, как будто ищет что-то или кого-то. — Детка, пойдем. Пора уходить, — кричит она, подтверждая мои предположения.

Ее взгляд останавливается на ком-то, и я не могу не проследить за направлением ее взгляда. Сначала мой взгляд встречается с Броуди, затем перебегает с него на Рейдена, Крилла и, наконец, Кассиана. Все они, кажется, застыли на месте у подножия ступеней, ведущих на трибуну. Гнев, запечатленный на их лицах, подтверждает, что единственная причина, по которой они не рядом со мной, заключается в том, что они не могут подойти ближе.

Раздражение охватывает меня, но я быстро отвлекаюсь на море людей, расступающихся, чтобы пропустить кого-то. Не просто кого-то, а человека, к которому она обращалась. Ее детка. И когда мои глаза встречаются с его, я раскрываю рот от ужаса.

— Фэйрборн, — хрипит мой отец, в его тоне слышится недоверие, когда мы смотрим, как мужчина, которому, как клялся мой отец, я могу доверять, неспешно идет к единственной женщине, которая сейчас стоит у нас на пути.

Его глаза прикованы к Клементине, он непоколебимо обходит трибуну, делая шаги слева от меня, приближаясь к противнику.

— Фэйрборн, как ты мог?

Хрипотцу моего отца снова никто не слышит. Похоже, этот человек смотрит только на Клементину. Будь прокляты все остальные.

Когда он приближается к той самой женщине, я замечаю, что на его теле отсутствует «Поцелуй смерти». Я предлагала ему убрать аметист, но он отказался. Было ли все это уловкой? На данный момент, я не думаю, что меня что-то шокировало бы сейчас.

Клементина хватает его за рубашку, притягивая ближе и прижимается своими губами к его губам, в то время как остальные из нас могут только стоять и смотреть. Магия между нами непоколебима, что только еще больше выводит меня из себя.

— Мы еще не закончили, — рычу я, моя волчица поднимается на дыбы ближе к поверхности, готовая взять верх в любой момент, и мне требуется гораздо больше усилий, чем я готова признать, чтобы удержать ее в узде.

Если Клементина и видит эту борьбу, то не подает виду, улыбаясь от уха до уха. — О, мое милое дитя, мы закончим, когда я скажу, что закончим, но ты права, это еще не конец. По крайней мере, пока, — ее слова доносятся почти шепотом, как будто они произносятся только для меня. Затем она подмигивает, злобная усмешка изгибает уголки ее губ, прежде чем они вдвоем исчезают.

Исчезают.

Бесследно.

Ничего.

Я, спотыкаясь, делаю шаг вперед, магический барьер, удерживающий меня на месте, больше не существует, когда вздохи и шепот наполняют комнату.

Моргая, я смотрю на отца, стараясь не обращать внимания на панику, мелькающую в его глазах, и вместо этого обращаю свое внимание на четверых мужчин, несущихся в мою сторону. В одно мгновение я оказываюсь отгороженной от остальной части комнаты, заключенная в защитные объятия этих четверых.

Это момент передышки, момент, чтобы перевести дух, и момент, чтобы насладиться их силой, прежде чем мне придется сделать то, что я обещала.

Защитить наше королевство.