Суд истины

46

РеЙДЕН

Я

никогда не чувствовал себя таким спокойным и собранным в своей жизни. Адреналин бурлит в моих венах, но он не вызывает дрожи. Нет. Это почти успокаивает.

Проводя пальцами по бархатной ткани на подлокотниках большого кресла подо мной, я вздыхаю. Я здесь не так долго, и знаю, что не останусь здесь надолго, но есть часть меня, которая хочет растянуть это мгновение навсегда.

Это говорит ребенок во мне. Остатки надежды и радости, которые я думал, смогу воспроизвести, наблюдая за Адрианной с её сестрой и отцом.

Я ошибался.

Иногда жизнь — сука.

Это один из таких случаев.

Вдалеке скрипит дверь, возвращая меня в настоящее, когда я вытягиваю ноги, терпеливо ожидая появления моей жертвы. Рев огня в дальнем углу комнаты оживает, как всегда, когда раздаются приближающиеся шаги.

Все в этом доме дышит присутствием одного человека. Только сейчас я это вижу. Я осознаю это. С остатками заявления Броуди, вибрирующими в моей голове, я, наконец, вижу то, в чем никогда не осмеливался признаться раньше.

— Я не ожидал гостей.

А, так он действительно знает, что я здесь.

Переводя взгляд с огня на мужчину в дверях, который снимает пальто, не встречаясь со мной взглядом, я ищу какие-нибудь нежные эмоции по отношению к нему, но безуспешно. Что еще хуже, я даже не чувствую гнева. Ни капли разочарования.

Просто… ничего.

— Я не ожидал, что мне придется тебя навещать, но вот мы оба здесь.

— Чем я могу быть полезен тебе сегодня вечером, Рейден? Я немного занят.

— Чем ты занят, отец?

Его глаза встречаются с моими, вспышка неуверенности танцует в его взгляде, когда он поджимает губы. — Поскольку твоей матери больше нет с нами, мне пришлось взять под контроль некоторые вещи, — заявляет он, колеблясь вокруг того факта, что моей матери больше нет с нами, потому что я убил ее.

— Я не уверен, что именно ты должен взять под контроль, отец. Академия больше не нуждается в ее должности, так как, нет необходимости в упомянутой академии. Ее роль в Совете также не имеет значения теперь, когда королева заняла свое место на троне. Я не помню, чтобы она упоминала тебя в своем обращении к королевству. Она дала тебе должность, о которой я не знаю? — Спрашиваю я, наклоняя голову, когда его глаза чуть прищуриваются.

— Кто-то должен выполнять обещания вампира, сынок. Не все довольны открытиями, которые стали известны в последние недели. — Он открывает бар со спиртным и проводит кончиком пальца по бутылкам, обдумывая свой выбор яда.

Бурбон.

Конечно.

— Что за открытия, отец?

Он пожимает плечами, принижая проблемы, которые только что вывел на поверхность, но я не отрываю взгляда от него, наблюдая, как он делает глоток из стакана, терпеливо ожидая, когда он начнет раскрывать мне детали.

— Королева не всем по вкусу, — медленно произносит он, пытаясь понять, понравится ли мне его выбор слов, и я киваю.

— Это логично. Не всем угодишь, но, увы, такова демократия. Ее выбрал народ, большинство в нее верит, теперь нам предстоит увидеть, куда нас приведет этот путь, — предлагаю я, понимая, что мои слова проходят мимо его ушей.

— Отличное заявление, Рейден, но, по мнению некоторых, только вампир должен быть у власти.

— И кто попадает в эту неопределенную категорию? — Спрашиваю я, приподнимая бровь, и он отмахивается от меня.

— О, я не знаю. До меня просто дошли слухи, — настаивает он, и я усмехаюсь.

— Слышал их или создал?

Его глаза расширяются, когда он подходит и встает перед ревущим огнем. — Почему ты вообще так говоришь?

— А почему бы и нет? — Возражаю я, наклоняясь вперед, чтобы упереться локтями в колени.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, сынок. Хочешь выпить? — Его попытка отойти от темы, которую он затронул, неудачна, но я соглашаюсь с ним.

— Я буду то же, что и ты. — Он занят тем, что наливает мне стакан неразбавленного бурбона, прежде чем поставить его на стол рядом со мной, а не вложить в мою руку. Я ухмыляюсь ему, но прежде чем я успеваю заговорить, он залпом допивает свой напиток и снова переводит взгляд на меня.

— Почему ты здесь, Рейден? — Он спешит обратно к бару, наливая себе еще. Он такой же взбалмошный, как всегда, но часть меня задается вопросом, всегда ли это было своего рода прикрытием.

— Я здесь, потому что столкнулся с проблемой. Проблемой, которая ведет меня прямо к тебе. — Слова тяжело повисают в воздухе, и ему требуется мгновение, чтобы встретиться со мной взглядом.

— Ты уверен? Я не знаю о каких-либо проблемах, которые могли бы привести тебя сюда, — настаивает он.

— Ты не знал бы, но думаю, это потому, что ты недооценил меня. Ты всегда так делал. Это немного забавно, но, наверное, я тоже всегда недооценивал тебя. Можешь прекратить с этим едва заметным дрожанием руки, я знаю, что ты не трясешься. — Его руки замирают, тень усмешки на его губах исчезает так же быстро, как и появилась.

— Рейден, я…

— Сегодня я имел удовольствие узнать, что обезумевшими вампирами управляет темная магия. И не просто темная магия: магия крови. Мне также довелось стать свидетелем того, как сильная и отважная фейри уничтожила целую толпу из них одной лишь силой своего разума, но мое торжество по поводу последнего омрачено фактами, поскольку они относятся к первому. И это именно то, что привело меня сюда.

— Темная магия? Я даже не знал, что такое существует, — заявляет он, наполняя свой бокал вдвое больше предыдущего, прежде чем сесть в кресло рядом со мной.

Он кажется, полон решимости успокоить меня своим присутствием со своими нервозными манерами. Глупо думать, что я когда-либо чувствовал себя непринужденно рядом с ним.

Проводя пальцем по краю моего бокала, стоящего на маленьком столике между нами, я улыбаюсь. — Я не только узнал о возможностях магии темной крови, я также узнал местонахождение пропавшего ключа, который мы искали. Я знаю, с кем связаны обезумевшие вампиры. Это потрясающая новость для королевства. Теперь, когда их больше не будет с нами, мы сможем жить более спокойной жизнью, — объясняю я, его глаза следят за тем, как мои губы произносят каждое слово.

Тик его челюсти раздражает, когда он проводит языком по нижней губе, прежде чем глотнуть еще немного бурбона.

— Это была не твоя мать?

— Хотел бы я. Они все упали бы, как мухи, в тот момент, как только я убил ее, — размышляю я, наблюдая, как он крепче сжимает стакан в руке.

— Рейден, ты же не пришел сюда притворяться, что причинил вред своей матери, не так ли? Это безвкусная ложь твоему отцу, признавать, что ее кровь запятнала твои руки. Я безумно любил эту женщину. Я…

— Пожалуйста, заткнись нахуй, — со вздохом ворчу я, поднимая стакан со стола и наблюдая, как ликер кружится внутри. — Наша семья никогда не была основана на любви. Ни капли любви. Если уж на то пошло, ты благодарен, что она больше не стоит у тебя на пути.

— У меня на пути? — В его тоне чувствуется смущение.

— Она всегда была сильнее тебя.

Его ноздри раздуваются, когда он допивает остатки в бокале. — Как ты смеешь говорить мне такие бесхребетные вещи?

— Как ты посмел поступать со мной так бесхребетно?

Он вскакивает на ноги и расхаживает передо мной, протирая рукой лицо. — Я не знаю, о чем ты говоришь, Рейден, но я больше не хочу это слышать. Я хочу, чтобы ты ушел.

— О, пожалуйста, не выставляй меня за дверь. Я все равно здесь долго не задержусь. Время почти пришло. — Я ухмыляюсь, краем глаза поглядывая на своего отца.

— Время для чего? — Он огрызается, поправляя блейзер своего дорогого серого костюма, и я показываю пальцем.

— Ах, ах, ах. Я не думаю, что ты заслужил право знать ответ прямо сейчас, — поддразниваю я, наблюдая, как гнев расцветает на его лице. — Может быть, если ты скажешь мне почему, тогда я смогу дать тебе фрагмент информации.

— Что «почему»? — рычит он, хлопая себя рукой по груди и энергично растирая то место.

Вставая с бокалом в руке, я сталкиваюсь нос к носу со своим отцом. — Почему кровь обезумевших вампиров связана с моей?

Тишина.

Густая, ощутимая, тяжелая.

— Или это то, во что я должен поверить, не так ли? Скажи мне, почему я должен в это верить? — Настаиваю я, наблюдая, как он в замешательстве хмурит брови.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь…

— Прекрати нести чушь, отец. Сделай это своим последним предсмертным вздохом. Почему магия, связанная с обезумевшими вампирами, ведет обратно ко мне. — Мои слова ядовиты, тон тяжелый, когда я сдерживаю рычание.

Я уверен, что он собирается продолжать в том же духе, но, к моему удивлению, он тяжело вздыхает, делает шаг назад и смотрит в окно. — Это была идея твоей матери.

— Чтобы связать их со мной?

— Да.

— Почему?

Он пожимает плечами. — Потому что она знала, что ты, вероятно, будешь против. Так что она хотела иметь что-то, чем могла бы тебя контролировать.

— Она хотела что-то, чтобы держать это над моей головой, если я не буду подчиняться, — уточняю я, и он кивает.

— Примерно так.

Из моей груди вырывается вздох, губы приоткрываются, когда я смотрю на мужчину передо мной. По-настоящему смотрю на него. — Но тебе не понравилась эта идея, не так ли, отец? — Я вижу это по его лицу. Мне не нужно, чтобы он подтверждал или опровергал. Это видно по прищурившимся глазам, бьющейся на виске вене и напряженной челюсти. — Но это было не для того, чтобы защитить меня, не так ли? Это потому, что ты не мог отказаться от контроля. — Он наблюдает за мной, пульс пульсирует на его шее, пока я оцениваю его. Он не отрицает этого. Он не произносит ни единого слова. Вместо этого он наблюдает. — Так, может быть, вопрос должен быть не в том, почему моя кровь связана с обезумевшими вампирами, а скорее в том, почему твоя кровь заколдована, чтобы имитировать мою собственную?

Его губы приоткрываются на дюйм, глаза чуть расширяются, и я знаю, что я прав. Броуди уверял меня в этом, но я сомневался. Я должен был увидеть это своими глазами.

— Возможно, было достаточно легко обмануть маму, заставив ее поверить, что это моя кровь, но у меня есть влиятельные друзья, которые способны видеть сквозь созданный тобой фасад. Однако хорошо, что мы поняли это как раз вовремя. Иначе я бы отдал свою жизнь, чтобы понаблюдать за падением обезумевших вампиров, и все это было бы напрасно.

— Жизнь? — Выдыхает мой отец, на его губах появляется усмешка. — Ты действительно веришь, что можешь лишить меня жизни, чтобы спасти королевство от ярости обезумевших вампиров?

— Вот почему я здесь, — признаюсь я, засовывая свободную руку в карман брюк и вертя стакан в другой руке.

— Ты действительно веришь, что можешь убить меня? Своего собственного отца? Расскажи мне об этом. Что ты собираешься делать? Не будь глупцом, мальчик. Я пережил твою мать, я пережил члена городского совета Драммера и его нелепого братца. Все это было не напрасно. Я не умру здесь сегодня вечером. Но, пожалуйста, извините мою бессвязность и расскажите мне, в чем состоял твой план по моему уничтожению.

— Не думаю, что я собираюсь что-либо делать. Я уже это сделал. Ты слишком предсказуем, — признаю я, поднимая стакан между нами. — После ночи в борделе мой отец спотыкается домой, направляется прямо в свой кабинет, где уже горит камин, и роется в своем винном шкафу, чтобы унять боль. Звучит точно?

Его глаза расширяются, пустой стакан в его руке падает на пол и разлетается на миллион осколков, когда его рука перемещается от груди к горлу. — Бурбон.

— Бурбон, виски, водка. Все это. Я должен был убедиться. Видишь ли, смесь, предложенная моим другом, работает с любой жидкостью, кроме воды, и давай будем честны, я не думаю, что ты когда-либо пил что-то настолько обыденное.

У него подкашиваются ноги, и колени ударяются об пол. Ставя стакан обратно на приставной столик, я присаживаюсь перед ним на корточки. — Ах, это тот момент, которого я так долго ждал, — заявляю я, натягивая на лицо искреннюю улыбку. — Я бы хотел сказать, что твоего присутствия будет очень не хватать всему королевству, но, честно говоря, всем будет наплевать. Они никогда не узнают, что ты контролировал монстров, бродящих по улицам. Они просто поймут, что их больше нет. Твое наследие, или что бы это ни было, за чем ты гнался, ничего не значит. Я позабочусь об этом.

Он заваливается набок, тело напрягается, рот шевелится, но слов не выходит. Он все еще там. Совсем чуть-чуть. Еще мгновение, и я наклоняюсь, чтобы убедиться, что я — самое последнее, что он когда-либо увидит.

— Прощай, отец. Пусть тебе никогда не будет покоя.