Теперь я не Адвокат

Глава 3

Черные шторы были задернуты, поэтому в комнате, несмотря на безоблачный день, царила темнота.

За столом сидели двое — человек с шрамом на щеке и другой, лет на десять помоложе его, очень похожий на полицейского, но полноватый. Не очень понятно, как он с лишними килограммами сдавал ежегодные нормативы по физподготовке, но умное, хитрое и самоуверенное лицо намекало на то, что человек успешно решал и не такие вопросы. Волосы у полицейского были короткие, на затылке виднелась лысина.

— Как там наш олигарх? — спросил мужчина со шрамом.

— Нормально, — развязно засмеялся полицейский. — Потерпев неудачу в прокуратуре, поговорил со всеми самыми известными частными детективами Москвы. Но какой он олигарх! Очень богат — да. Но называть олигархом его будет неправильно.

— И каков результат общения?

Полицейский хмыкнул.

— Все, как один, готовы взяться за работу! Только плати деньги!

— Еще бы, денег у него предостаточно. И что, пообещали решить вопрос?

— Кто-то, наверное, пообещал, кто-то честно сказал, что может взяться за работу, но результат не гарантирует… Наш друг не стал связываться ни с кем. Он слишком хорошо понимает людей. Да и ничего там решить невозможно. Ни юридически, ни как-то еще. Я все сделал идеально.

Мне, к своему удивлению, снова удалось выспаться. Кошмары и сегодня обошли стороной.

С утра я, забрав машину со стоянки, приехал в офис. Сначала все шло как обычно — кофе, привычный завтрак… а затем начались непонятные вещи.

Первым признаком того, что происходит нечто странное, стала лампа. Днем она не горит, но сегодня включилась сама, причем загадочно — из-за нее в кабинете стало темнее, будто она впитывала солнечный свет. Я выдернул шнур из розетки, но это помогло ненадолго — скоро погас свет уже за окном. Небо почернело, налетел ветер, и на город обрушился сильный ливень.

Окно закрывать не стал. Дождь я люблю (особенно, когда не попадаю под него без зонтика), но тут небеса просто разверзлись. Засверкали молнии, и одна из них, не расчерчивающая небо ломаной линией, а шаровая, внезапно оказалась перед окном.

Потрясающее зрелище. Висит, переливаясь электричеством, шар размером с человеческую голову в нескольких метрах от стены и будто смотрит на тебя.

Понаблюдав за этим чудом природы, я захлопнул окно — а то вдруг направится в кабинет! — но молния, еще секунду повисев, взлетела и исчезла в небесах. А через несколько минут дождь стих.

Моя мать в этом мире часто говорила, что ничего случайного не бывает. Она пробовала предугадывать события по знакам, и иногда ей это удавалось. Ей, но не мне, однако я четко запомнил ее слова: «Странные события означают, что скоро случатся какие-то перемены — и не обязательно плохие». А раз так, будем ждать, занимаясь своей работой.

Сегодня надо первым делом напечатать бумагу с собранной информацией о потенциальном деловом партнере заказчика (подобная тягомотина забирает чуть ли не половину времени).

Проверяемый оказался человеком не очень хорошим: ушлым, жадным, злым, завистливым… в общем, стандартный набор авантюриста. Вести дела с ним точно нельзя. Сведения, собранные мной, оказались весьма интересными. Даже расстроился, что запросил мало денег.

— Ладно, — подбодрил я себя, — не в деньгах счастье, тем более, что ты не самый бедный детектив на планете.

Но сосредоточиться на работе толком не удалось.

Сначала появился Дмитрий, заказ которого я выполнил неделю назад. Этот визит был приятным — клиент вручил мне конверт с деньгами. Не доверяет электронным переводам человек.

Дмитрий — весьма примечательная личность. Ему лет пятьдесят, из них двадцать прошли в тюрьмах. Сейчас он серьезный уголовный авторитет по прозвищу «Бык».

А обратился Дмитрий ко мне из-за приемного отца, которого, как ни странно, очень любил. Тот в возрасте семидесяти с лишним лет неожиданно покончил жизнь самоубийством. Полиция в возбуждении уголовного дела отказала, но Дмитрий, заподозрив неладное, попросил меня проверить, и оказался прав на сто процентов.

Не мог он сделать это без причины, говорил Дмитрий.

Умерший когда-то работал инженером по технике безопасности, на его предприятии случилась авария и погибли люди. Его никто не обвинял, он работал строго по инструкции, но, тем не менее, события легли на совесть тяжким грузом.

Зная об этом случае, нехорошие люди решили завладеть его квартирой. Она находилась на последнем этаже, и они, воспользовавшись этим, поставили на чердаке аппарат, называемый «машиной призраков» — магическое устройство, насылающее видения самых жутких и неприятных событий прошлого, и добились своего — через несколько месяцев душа старика не выдержала, и он повесился.

Однако радовались жулики недолго — оказалось, что у деда есть наследник, да еще такой, с которым связываться точно не стоит, поэтому они сбежали, даже не забрав с чердака аппарат. Я нашел и «машину призраков», и их самих. В полицию ничего передавать не стал.

— Сам разберусь, — сделав тяжелую паузу, пообещал Дмитрий.

Я ему поверил. Это в его силах.

Полчаса удалось спокойно поработать… а потом телефон заиграл вновь. Но на этот раз сестра. Что-то часто она стала звонить. Обычно каждый день брата такими звонками не балует. О вчерашних приключениях, по понятным причинам, не вспоминала. Зато призналась, что ушла пораньше с занятий и сидит сейчас с подружками в каком-то кафе.

— Ты слишком много работаешь, — сообщила она. — Надо тебя вытащить в ближайшее время куда-нибудь развлечься.

Очень хотелось сказать, что вчерашних развлечений мне хватит надолго, но я сдержался.

— Непременно! — согласился я, втайне надеясь, что пройдет пару дней, как она о своих намерениях и не вспомнит, благодаря насыщенной студенческой жизни и пресловутой «девичьей памяти».

Но едва я положил трубку, раздался новый звонок. С неизвестного номера. Да что ж такое!

— Да! — невольно рявкнул я в трубку.

— Павел Андреевич? — вежливо и холодно осведомился незнакомый мужской голос.

— Я!

— Мое имя Николай Панкратов. Мне бы хотелось поговорить с вами. К сожалению, суть дела озвучить не могу. Сами понимаете, не телефонный разговор. Когда мы можем встретиться? Поверьте, вас мое предложение заинтересует!

— Да хоть сейчас, — сообщил я. Ну а что? Особо срочных дел у меня в ближайшее время не наблюдалось. — Знаете, где мой офис?

— Конечно, — послышалось из трубки. — Через десять минут буду.

Злодейка-интуиция вновь взялась за свое и заставила сердце забиться быстрее. Определенно, меня ждет что-то серьезное, многослойное, как любил говорить один мой знакомый. Нечто такое, где за одним незначительным событием скрывается другое, большое и зловещее. Хотя, может, я просто выдаю желаемое за действительное? Фантазия, так сказать, разыгралась.

В ожидании я заставил себя немного прибраться на столе (в конце концов, у меня солидная контора, а не сарай, черт побери!), и ровно через десять минут, почти секунда в секунду, в дверь постучали.

— Войдите, — откликнулся, и внутрь кабинета шагнул одетый в темный костюм высокий и гладко выбритый мужчина лет сорока пяти.

Все ясно. Если оценивать по одежке, весьма недешевый костюмчик. Чей-то секретарь или адъютант — не знаю, как их правильно называть. Помощник. И его хозяин явно не бедный.

— Добрый день, — произнес мужчина, представляясь. — Николай. Я звонил…

— Павел, — кивнул я ему. — Присаживайтесь, рассказывайте, что у вас случилось.

Николай аккуратно сел на стул.

— Я здесь по поручению графа Владимира Петровича Левшина, — начал он.

О как! Очень интересно. Владимир Левшин — фигура известная. Миллиардер, владелец нескольких заводов, и еще много чего. Уже старенький, ему под семьдесят или больше.

Интересно, почему он обратился ко мне? У него недельного дохода хватит, чтобы оплатить услуги всех частных детективов Империи, которые, оставив прочие дела, стремглав бросятся выполнять его поручения. Не говоря уже о том, что он может просто позвонить высшим чинам полиции Москвы.

Императору — нет, в ближний круг обладателей императорского номера Левшин, скорее всего, не входит. Хотя черт их знает, как там все устроено. Может, император вообще телефоном не пользуется. Предпочитает голубиную почту. Свое удивление, конечно, показывать не стал.

— Слушаю, — с интересом прищурился я.

— Владимир Петрович просит вас, если вы не заняты, проехать к нему, и там он лично расскажет, в чем заключается вопрос. Машина ожидает внизу. После разговора мы незамедлительно отвезем вас обратно в офис.

Миллиардер хочет поговорить сам. Что же это за дело, если рассказ о нем нельзя поручить доверенному лицу? Ладно, скоро узнаю.

— Поехали, — кивнул я. День становился любопытным.

Мы спустились вниз (как давно я не пользовался лифтом) и пошли на стоянку. Все это время Николай молчал, как статуя.

Машина, к моему удивлению, оказалась не слишком дорогой. Большой «лексус», такие иногда останавливаются около нашего здания. Хотя как сказать — недорогая для миллиардера, а так она стоит в несколько раз больше моей тойоты.

Не думаю, что на моем лице отразилось удивление (скрывать эмоции я умею), но Николай будто прочитал мысли.

— Мы отъедем подальше, — пояснил он, — и пересядем в другой автомобиль. Нежелательно привлекать внимание к делу.

— Никаких проблем, — принял к сведению я и залез на заднее сиденье.

Водитель, напоминающий статую еще больше, чем Николай, крутанул руль, нажал на газ, и мы помчались по дороге.

Ехать пришлось недолго, буквально пять минут. «Лексус» припарковался на обочине, а перед ним… а перед ним стоял уже настоящий автомобиль миллиардеров — удлиненный и наглухо тонированный роллс-ройс.

— Пройдите туда, — указал на него Николай. Сам он остался с водителем в «лексусе».

Батюшки, и это все специально для меня! Вместо заднего дивана здесь раздельные сиденья, поэтому расположился очень удобно. Вытянул ноги и даже включил массажер.

«Роллс» рванул, как хороший спорткар, но с двумя отличиями — не трясло, мы плыли, словно по перине, и до моих ушей не доносились ни шум двигателя, ни свист ветра. Мир вокруг прекратил существовать. Остался где-то далеко, за поднятым толстым стеклом.

Примерно через час выбрались за город, и автомобиль поехал еще быстрее, не обращая внимания на знаки ограничения скорости. Потом еще минут пятнадцать-двадцать, и мы свернули с трассы.

Хотел сказать «на проселочную дорогу», но она такой не выглядела. Чистая, гладкая, ухоженная, хоть гоночные соревнования устраивай.

Она привела нас к закрытому шлагбауму и будке с несколькими вооруженными охранниками. Рассмотрев номер, они подняли заграждение, вытянулись в струнку и только что не козырнули.

Машина двинулась по территории элитного загородного поселка. Мимо потянулись разнообразные, но неизменно роскошные двух-трехэтажные особняки, гордо выросшие посреди когда-то чистого поля.

Потом показался лес, густые кроны деревьев почти соединялись над дорогой, образуя арку, и нас встретила еще одна будка. Сидевший в ней охранник, завидев автомобиль, быстро поднял рацию и что-то сказал. Наверное, доложил о нашем приезде.

Так и вышло. Метров через пятьсот на огромной поляне возникло еще одно поместье — огромный дом за высоченным забором, окрашенным в зеленый цвет. Ворота уже открыты, ожидая нас.

Мы остановились на площадке рядом с другими автомобилями — «роллс-ройсом» и «бентли» с открытым верхом. Я вылез, следом припарковался «лексус», который привез Николая.

— Пойдемте, — предложил он мне.

И мы направились к дому.

Какой же он большой. Почти дворец с колоннами и барельефами. Перед лестницей — чье-то изваяние на постаменте. Средневековый полководец, наверное, основатель рода Левшиных. Памятник, кстати, был магический, слегка оживленный — заметив нас, он повернул голову и уставился хмурым взглядом.

Магии здесь хватало. Вдоль дорожки, замаскированные под большие камни, стояли устройства, создающие над ней силовое поле — поэтому можно даже в самый сильный дождь дойти до стоянки без зонтиков.

Николай открыл дверь своим ключом-карточкой и мы оказались в холле под взглядами уже живых людей — дворецкого и нескольких телохранителей. Охрана в пиджаках и галстуках, но из-под одежды выпирали кобуры с пистолетами.

На меня господа охранники глядели с подозрением. Я им явно не нравился. Они мне, впрочем, тоже.

Револьвер был со мной, но оставить его меня не попросили. Что ж, тем лучше. Спасибо за доверие. Клянусь, я не собираюсь стрелять в Левшина.

Потом мы долго шли по широченному коридору мимо расставленных вдоль стен кадок с огромными цветами, мелодично звенящими, когда мы приближались. И вот, наконец, финал путешествия — огромная дверь из черного дерева.

Николай постучал, и, не дожидаясь ответа, открыл ее, пропуская меня внутрь. Сам он заходить не стал, оставшись в коридоре.

Кабинет Левшина оказался на удивление скромным, хотя и впятеро больше моего. Стол, кресла, диван и высоченные книжные шкафы, на верхние полки которых можно забраться разве что по лестнице.

На стене — голова чудовищного вепря. Наверное, Левшин подстрелил его на охоте. Жизнь из головы ушла не совсем и глаза монстра по-прежнему светились злобным огнем.

Миллиардер оказался невысоким, худощавым и седым. Назвать его стариком язык не поворачивался. Во-первых, он выглядел моложе своего возраста, во-вторых, к таким аристократам подобное слово вообще плохо применимо. С Левшина можно было хоть картину писать. Благородная седина, не менее благородные морщины, а осанка так и вовсе настолько прямая, что он казался чуть ли не выше меня.

— Владимир, — сказал он, пожимая мне руку.

Настолько простое начало разговора не могло к себе не расположить.

— Павел, — ответил я.

Левшин предложил мне сесть, и мы оказались в глубоких кожаных креслах напротив низенького журнального столика.

В дверь зашел слуга и молча остановился у порога.

— Кофе? Чай? Что-нибудь покрепче? — спросил миллиардер.

— Кофе, пожалуйста. Любой. У меня в кофе нет предпочтений, настолько часто я его пью.

— Я тоже люблю кофе. Но в слишком больших дозах он становится опасен для сердца.

Слуга ушел и Левшин, помолчав, уточнил:

— Вы в курсе, что у меня произошло?

— Нет, — ответил я.

— Это хорошо, — тоже после паузы задумчиво произнес Левшин. — Значит, слухи еще не расползлись.

Он встал, подошел к окну, с полминуты смотрел в него, затем снова повернулся ко мне.

— У меня есть сын. Роман, ему двадцать один год, и он уже месяц находится в следственном изоляторе за перевозку героина в особо крупном размере.

Оставаться невозмутимым было трудно. В том, о чем рассказал Левшин, было невероятным все — и сын миллиардера, решивший подработать продажей наркоты, и то, что его задержали, не приняв во внимание его происхождение, и возбуждение уголовного дела, и досудебный арест. Владимир Петрович, по всей вероятности, это понимал, поэтому произнес:

— Думаю, тут возникает много вопросов. На некоторые я отвечу, не дожидаясь, пока вы их зададите.

Он снова помолчал, будто сосредотачиваясь, и продолжил:

— Автомобиль Романа остановили сотрудники автоинспекции в переулке в двух шагах от его квартиры в центре Москвы.

— Ждали его, — предположил я.

— Безусловно. Заявили, что водитель (Роман был в машине один) находится в состоянии наркотического опьянения, составили протокол и начали обыскивать машину. В багажник заглянули мельком и сразу полезли под водительское сиденье. Оказалось, что снизу к нему скотчем приклеен большой полиэтиленовый пакет с порошком.

— А через полминуты откуда-то появились двое оперативников с главного управления по борьбе с наркотиками, — вздохнул Левшин.

— Управление находится от того места очень далеко, — заметил я.

— Знаю, мне уже сообщили. Появление двух оперативников, от нечего делать решивших помочь сотрудникам инспекции грамотно составить протокол осмотра автомобиля, выглядит очень странным.

— Потом Романа отвезли на освидетельствование и взяли кровь на анализ употребления им наркотиков.

— Что оно показало?

— Наличие героина.

— А он… — помедлил я… — мне неудобно спрашивать, но я должен знать.

— Какой смысл скрывать что-то от вас, если я обратился за помощью? Да, Роман — позор нашей семьи. Он прожигает жизнь, ходит по ночным клубам, часто напивается и мне сообщали, что нередко употребляет кокаин и амфетамин.

— Это так называемые «клубные» наркотики, — подтвердил я. — Молодежи они нравятся, потому что позволяют веселиться всю ночь. Но они не так быстро разрушают человека, как героин.

— Вся жизнь Романа протекала в ночных развлечениях, — ответил Левшин.

— Какие показания он дал?

— Признательные. Во всем сознался. Написал, что перевозил героин для себя и друзей. Экспертизу содержимого пакета провели мгновенно и так же мгновенно возбудили уголовное дело.

— Ничего себе, — от удивления я покрутил головой. — Думал, сейчас все знают, что, попав в полицию, надо молчать и пользоваться статьей, разрешающей не свидетельствовать против себя, а потом, на холодную голову, уже разбираться, что и как.

— Роман это тоже понимал, но оперативники его запугали и обманули. Сказали, что если он это сделает или потребует дать возможность позвонить мне, чтобы я прислал своего адвоката, то его арестуют до суда, и в газетах появится информация о его задержании. Обещание выполнили только наполовину. В газеты ничего не ушло, но Романа поместили в следственный изолятор. Как он мог им поверить, даже не представляю.

— Часто при задержании люди впадают в шоковое состояние и критически рассуждать просто не могут. Оперативники, получается, знали, что он ваш сын?

— Конечно. Фамилия не произвела на них ни малейшего впечатления. Сказали, что «закон у нас един для всех», дворянский титул означает, что его носитель должен быть примером для подражания остальных, и тому подобное. Такое впечатление, что они просто глумились. Вдобавок сообщили, что задержание согласовано «на самом верху», и если его отец (то есть я), начнет «решать вопросы», то его тоже задержат за вмешательство в уголовное дело. Для этого, якобы, уже все готово.

— Для допроса следователь должен был сам предоставить Роману адвоката.

— Так и случилось, — сокрушенно вздохнув, покачал головой Левшин. — Формально все сделали по закону. Приехал некий адвокат, ознакомился с материалами и тоже посоветовал Роману признаться во всем, что было и чего не было.

— Это заговор против вас, — задумчиво произнес я. — Рассматривать другие варианты просто глупо. Никакой адвокат, даже приглашенный следователем, не имеет права так себя вести.

— Так и есть, — согласился граф. — Но это еще не все.