Ткач Кошмаров. Книга 1

Глава 9

— Эм… С какой стати?

— Препираться со мной будешь? — недовольно наморщился старик. — Давай, без вопросов! Нарушители моего покоя должны быть наказаны!

Он протянул руку, схватил мое кресло за подлокотник и потянул на себя. Причем с силой, какую никак нельзя было ожидать для человека его возраста. Дедок явно был пользователем Потока.

Благо, у меня был личный бугай, пока что принесший куда больше пользы своей личностью телохранителя, чем вреда своим статусом соглядатая отца.

— Повежливее, старик, — его пальцы сжались на предплечье хозяина лаборатории. — Это — Лейран иф Регул, кузен господина Кивана. С сегодняшнего дня он — твой подмастерье.

— Серьезно? — раздражение на лице старика сменилось удивлением и подозрительностью. — Ты — сынок Рагана?

— Младший, — кивнул я.

Дед неожиданно захихикал.

— Так слухи о том, что последний выстрел Рагана был неудачным, правдивы⁈ Калека в семье Регул! Лучший анекдот за последнее время! Это поэтому после тебя у Рагана не было детей? Решил поостеречься, чтобы в следующий раз не вышел ребятенок совсем без ручек-ножек? Ты бы как-нибудь подстроил папке с мамкой роматник, парень, глядишь, фокус внимания с тебя бы ушел!

Хихиканье перешло в откровенный ишачий гогот, выглядевший крайне странно и даже неуместно на фоне его уже почтенного возраста и с учетом довольно мрачной атмосферы фармацевтической лаборатории.

Сейчас был тот редкий случай, когда я не знал, как реагировать на происходящее. С одной стороны, слова старика были очевидной издевкой, причем, мягко говоря, жесткой. Вот только не надо мной лично, а над семьей и отцом, защищать которых я точно не собирался.

А еще в его словах я не почувствовал ни капли той желчи, что сквозила в голосах подавляющего большинства моих родственников.

Он смеялся, но беззлобно. Всего лишь потому, что реально считал это смешным, ни больше ни меньше. Ровно также, как смеялся бы над любой другой шуткой.

И это, признаться, было чем-то новым и до странного приятным. Просто человек, который просто откровенно ржал в голос, самого себя разгоняя тупым, чернушным, но искренним юмором без каких-либо подтекстов и намеков.

Причем настолько до слепоты чернушным, что, похоже, даже державшему старика за руку бугаю стало неловко. С его лица пропала каменная маска профессионального бодигарда и он перевел на меня взгляд, в котором отчетливо читалось: «Черт, парень, ты, пожалуйста, не воспринимай его всерьез! Я не хочу потом отчитываться перед твоим отцом, почему ты в первый же рабочий день на Арене вскрыл себе вены!»

Вот только вместо оскорбленных чувств, паники или расстройств я не мог сдержать выползшую на лицо ухмылку.

Понятно, что этот старик был скорее исключением, чем правилом. Большинство людей в мире были куда более тактичны, хотя бы в угоду собственному социальному статусу.

Тем не менее, слушая это конское «Иго-го!» я вдруг ощутил, как меня постепенно отпускает атмосфера бесконечных правил, напряжения и цинизма особняка Регул.

Разумом я, разумеется, давно осознал, что покинул дом. Но эмоционально расслабиться мне удалось только сейчас.

Правда, все же и не до конца. Для состояния полного душевного спокойствия мне нужно было еще очень много времени.

Впрочем, того, что уже произошло, хватило, чтобы вместо холодного приветствия и последующей старательной имитации того, что всего этого странного знакомства в принципе не было, я выбрал иной подход.

— Так что там за подопытным я должен стать? — спросил я, когда старик, наконец, отсмеялся.

— Храбрец? — все еще не прекращая ухмыляться, поинтересовался хозяин лаборатории. — Ну, по-другому, видимо, ты бы и не выжил. Забудем про это, не могу же я травмировать собственного ассистента в первый же день его работы.

— И тем не менее, мне интересно.

— Да? — в его глазах вспыхнули какие-то по-детски задорные искорки. — Ну тогда потом не отнекивайся! А ты, — он повернулся к бугаю, — отпусти-ка ручку. Не видишь, кузен господина Кивана сам изъявил желание поучаствовать в моих экспериментах?

Тот пару секунд колебался между приказами защищать меня от любых угроз и не вмешиваться в мои дела. Но в конце концов все-таки разжал пальцы и вернулся ко мне за спину.

Старик, кивнув, развернулся и зашагал вглубь довольно обширной, на самом деле, лаборатории. Правда, при этом места для перемещения тут было совсем мало, так как на восемьдесят процентов она была заставлена стеллажами с ящиками, коробками, банками и прочими контейнерами, в которых хранились ингредиенты для фармацевтики.

Подождав секунду и не получив никаких сигналов, я просто покатил за ним следом. Вскоре мы пробрались через похожие на лабиринт стойки стеллажей, добравшись до «ядра» лаборатории, состоявшей из десятка столов с химическими приборами и трех мощных металлических коек с зажимами для рук, ног, груди и шеи тех, кто должен был на них лежать.

— Итак? — спросил я, с интересом оглядываясь по сторонам.

Не сказать, что фармацевтика была мне как-то очень интересна или что я в этом отлично разбирался. Но в процессе исследований по разработке ритуала создания проводника Потока, мне пришлось довольно глубоко погрузиться в тему ради подбора нужных активаторов и реагентов.

Так что я неплохо знал о том, как работало все это оборудование, и пусть смутно, но мог понять, что этот долговязый старик с чувством юмора прожженного патологоанатома, варил тут далеко не обычные лекарственные мази и болеутоляющие.

Правда, это все было скорее на уровне предчувствий и догадок. Разумеется, сам я никогда не занимался фармацевтикой, лишь заказывал нужные ингредиенты по почте у одной лаборатории на свои карманные.

К счастью, хотя по сравнению со старшими братьями и сестрами я получал от отца жалкие крохи, в абсолютных значениях мне давали достаточно денег даже на такие довольно недешевые удовольствия.

Правда, не для того, чтобы как-то поощрить, а просто для того, чтобы я был занят своими делами и как можно меньше отсвечивал. Ну, мне же оно было лучше.

— Вот! — с гордостью произнес старик, беря со стола одну из бесчисленного количества баночек, и суя ее мне под нос.

Слизистую обожгло вонью чего-то безбожно прокисшего и адски острого, аж глаза заслезились. Тем не менее, по консистенции и в целом по виду мазь, находящаяся в баночке, была почти красива. Идеально гладкая маслянистая эмульсия темно-синего цвета без каких-либо неоднородностей, в ярком свете ламп слегка отблескивающая множеством мельчайших искорок, будто полное звезд ночное небо.

— Подробности, пожалуйста, — вздохнул я, одновременно отодвигаясь от баночки и отталкивая от себя руку старика. — Для чего это?

— Моя последняя разработка! — довольно хмыкнул старик. — Если я все рассчитал и приготовил правильно, эта мазь должна ускорять заживление неглубоких ран на несколько порядков!

— Чего⁈

Не «в несколько раз», что было бы уже неплохо, а «на несколько порядков»? То есть в сто, а то и в тысячу раз⁈

— Вот та реакция, которую я ждал и которую заслуживаю! — захихикал старик. — Не обольщайся, пацан. Критерии использования этой мази очень строгие, а изготовление одной такой баночки обходится в несколько десятков тысяч астер. Так что это экспериментальный штучный продукт. Но то, что ты испытаешь его на себе — это огромная честь для тебя, так что цени этот шанс и того, кто его тебе дал!

— И как же вы хотите его на мне испытать?

— Разумеется, я порежу тебя ножичком, — он взял с того же стола хирургический скальпель, — а потом помажу мазью. Если все пройдет как я думаю, то уже через полчаса на месте пореза останется только шрам.

— А если не пройдет, как вы думаете?

— Потенциальные побочные эффекты включают в себя: сыпь, анафилактический шок, стремительно развивающуюся гангрену, паралич окружающих мышц, а еще… — он подошел к другому столу, взял с него записную книжку, пролистал, — развитие сильнейшей пищевой аллергии на цитрусовые.

— И какой шанс проявления всех этих побочных эффектов?

— Ну, я мастер своего дела, — ухмыльнулся старик. — Так что вероятность того, что все пройдет без сучка и задоринки — около восьмидесяти пяти процентов.

— Шикарно… — мне как-то резко расхотелось становиться его подопытным кроликом. А потом мой взгляд опустился на замотанную в бинты левую руку. — А можно эту мазь использовать на старой ране?

— Насколько старой?

— Девять дней.

— И она до сих пор открыта? — нахмурился старик.

— Сами посмотрите, — пожал я плечами, начав разматывать бинты.

Через пару минут старик, едва не тыкаясь в мою руку носом, уже внимательно изучал небольшие пеньки, оставшиеся на месте двух моих пальцев.

Перед проведением ритуала я тщательно продумал то, как и сколько плоти должен буду отрубить. Лучшим вариантом из возможных виделось перерубить пальцы в месте соединения фаланг, так все должно было зажить куда быстрее и проще.

Но расчеты показывали, что тогда двух пальцев не хватит на то, чтобы удовлетворить круг кости. А потеря трех пальцев означала бы, что левая рука станет практически бесполезна, что также было неприемлемо.

По итогу я решил рубить, не жалея, прямо по тому месту, где пальцы соединяются с ладонью. Но проблема была в том, что в таком варианте я перерубал пополам кость, что было куда более травматично и опасно с точки зрения дальнейшего заживления.

С мизинцем все обошлось. Кинжал был острым, а мой удар достаточно сильным, так что косточку разрубило почти идеально ровно. И врач смог, стянув окружающие ткани, аккуратно закрыть торец фаланги плотью.

А вот косточка безымянного пальца, возможно потому, что по ней пришелся удар более тонким и легким концом кинжала, все-таки треснула. И, пока я ползал по полу библиотеки, пока меня ловил и тащил в лазарет отец, она успела расплющиться и впиться в окружающие ткани несколькими осколками.

Их достали, но повреждения плоти были куда серьезнее, чем на соседнем мизинце. Сейчас я держался на обезболах и силе воли, и даже так в последние дни не мог сомкнуть глаз из-за жутких дергающих болей в руке.

Но по прогнозам полное заживление раны должно было занять минимум пару месяцев. С учетом того, что я не мог себе позволить просто лежать в кровати, кушать куриный супчик и восстанавливаться, скорее всего к концу этого срока я был бы на последнем издыхании от истощения, как физического, так и психологического.

Если мазь старика поможет этой ране затянуться быстрее, я был готов и на сыпь, и на аллергию на цитрусовые, и даже на анафилактический шок. Все-таки у него здесь должны были быть средства для экстренной реанимации.

Пеньки моих пальцев старик осматривал минут пять. В конце концов даже надел перчатку и беззастенчиво ощупал ранки, из-за чего я едва не выпал из кресла от пронзившего все тело болевого спазма.

— Сложно, — наконец вынес он свой вердикт. При этом выглядел он впервые как самый настоящий врач, а не как безумный ученый из глупых комиксов. — Плоть уже начала срастаться, к тому же это повреждение куда серьезнее, чем простой порез, края которого можно прижать друг к другу.

— «Сложно» или «невозможно»? — переспросил я.

— Во-первых, придется вскрыть швы, которые тебе наложили, и вычистить все начавшие рубцеваться ткани. Во-вторых, даже если мазь сработает идеально как по учебнику, восстановление затянется на несколько часов. И в-третьих, это будет НАМНОГО болезненнее, чем в случае обычного пореза. Ну и плюс все те побочные эффекты, что я тебе уже описывал.

— Идет, — кивнул я, не дав себе время на сомнения. — Если возможно, сделайте прямо сейчас.

— Мне нравится твой энтузиазм! — снова расхохотался старик. — Если ты будешь мне помогать хотя бы вполовину также охотно, то мы с тобой горы свернем, пацан! И не бойся, в моих собственных интересах сделать так, чтобы мой подмастерье как можно скорее пришел в максимально дееспособное состояние. Однако прямо сейчас у меня есть свои дела. Да и лабораторию надо прибрать. Мне вроде как говорили, что дадут помощника, но то же самое я слышал уже несколько лет без какого-либо выхлопа, так что не думал, что на этот раз «Господин Киван», — это он произнес с очевидной издевкой, глядя прямо на моего бугая, — реально сделает то, что обещал. Я сам-то тут как рыба в воде, но если мы будем тут вдвоем, то нужно хотя бы немного все разложить по местам, чтобы от тебя хоть какая-то польза была. Так что приезжай к открытию ночной арены, тогда и займемся твоей рукой.

— Молодому господину Лейрану нужно вернуться в особняк семьи до девяти часов, — влез надсмотрщик.

Я поднял на него удивленный взгляд.

— Это приказ отца?

В это мне очень слабо верилось.

Отец «исполнил свой долг», организовав для меня защиту и присмотр, а также обеспечив личной машиной, которая должна была возить лично меня от особняка до Львиной Арены и обратно.

Пока я оставался в поле зрения его людей, там, где мне ничего не должно было угрожать, Раган иф Регул по идее даже вспоминать обо мне не должен был.

Я мог бы даже ночевать на Арене, пока надо мной стоял приставленный отцом человек, ему было бы все равно. Скорее наоборот, меньше мороки. Так что слова моего надсмотрщика показались мне, мягко говоря, странными.

И не спроста.

— Нет, — наконец выдавил он после нескольких секунд напряженных раздумий.

— Тогда чей?

— Вашей матери.

Я удивленно поднял бровь.

— Врешь мне?

— Нет.

— Она сама позвала тебя и сказала, чтобы ты привозил меня домой до девяти?

— Да.

— Почему так, она, разумеется, не сказала, — на этот раз я не спросил, а констатировал факт.

Но бугай все-таки решил ответить.

— Нет.

— На кой?.. — задумчиво протянул я.

В то, что Пайра иф Регул вдруг решила показать материнскую заботу, я не верил ни на секунду. И в то, что она решила перестраховаться там, где даже мой отец был готов дать мне полную свободу действий, тоже.

— Это был приказ только на сегодня или на каждый день?

Бугай нахмурился. Ему явно не нравилось, что я его вот так допрашивал, при том что вроде как тут именно он должен был быть в доминирующей позиции.

Ну, что же, видимо его нужно было немного подтолкнуть.

— Не знаю, известно тебе или нет, но мой отец терпеть не может, когда кто-то своевольно нарушает или меняет отданные им приказы. Мою мать он не накажет, разумеется. Но вот тебе, если он выяснит, что ты нарушил его приказ о невмешательстве и насильно притащил меня домой, точно не поздоровится. А он узнает, будь уверен. Так что я спрошу еще раз. Пайра приказала привезти меня до девяти только сегодня?

— Да…

— Вот видишь, совсем несложно.

— Что думаешь, пацан? — старик явно находился в полном восторге от этого небольшого диалога. — Что твоя мамаша задумала?

— Не знаю, — покачал я головой. — Но очень сомневаюсь, что это — что-то хорошее. И встраиваться в ее схему я не собираюсь. У вас здесь есть, где можно прилечь?

— А эта крошка тебе чем не нравится? — хихикнул старик, указывая на стол для расчленений.

— Слишком жестко, — хмыкнул я в ответ.

— У меня в кабинете есть тахта.

— Не против, если я ее на сегодня займу?

— Ну на то время, пока будет действовать мазь, тебе в любом случае нужно находиться в максимальном покое. Так что милости просим.

— Хорошо. И спасибо. Поеду пока осмотрю арену, вернусь к восьми.

— Давай-давай, помощничек.

— Да, кстати, — я уже собрался уезжать, когда понял, что не знаю его имени. — Как вас зовут?

— Нимпус иль Антарес, — картинно поклонился мне старик. — Но вторую часть можешь забыть. Называй просто Нимпусом.

— Хорошо, — кивнул я, подавив первый шок.

Антарес. Один из герцогских кланов, такой же, как Регул. Клан, специализирующийся на создании лекарств и целительстве, а также на варке ядов и, по слухам, слишком многочисленным, чтобы быть просто слухами, на заказных убийствах.

Мало того, старик был Иль — то есть членом главной ветви. Если он не был полным бездарем в использовании Потока, тренируя семейные техники к своим годам он должен был достичь как минимум уровня Шквала, а то и повыше.

А навыки, достаточные, чтобы создать подобную мазь, должны были считаться крайне выдающимися даже в Антаресе.

Что такой как он делал на Львиной Арене Регулов, на пусть важной, но явно не соответствующей его уровню позиции фармацевта?

М-да, интересно. Однако теперь по крайней мере становились понятно его абсолютно наплевательское отношение к Кивану и отцу. Кем бы он ни был в главной ветви Антарес, его статус был выше, чем у них, даже если сейчас он этот статус никак не использовал.

Впрочем, этот секрет я бы в любом случае в моменте бы не раскрыл. Выкатившись из лаборатории, я на несколько секунд замер, обдумывая, куда бы отправиться теперь.

В первый день из дома мы выехали довольно поздно, плюс встреча с Этаном и Ивой забрала время. Но все равно до восьми вечера оставалось еще шесть с половиной часов.

Дзинту и Гинту, чтобы не отсвечивали, я отослал в торговые ряды Арены, дав немного денег. Так что о парочке можно будет не вспоминать еще долго. Но вот чем мне самому заняться, я как-то не подумал.

Можно было, конечно, тоже проехаться по бесконечным рядам магазинов и лавочек, раз уж мне выпала возможность в кои-то веки отдохнуть «культурно».

Но, хотя в кармане до сих пор лежал кошель с астерами, на шопинг меня сейчас совсем не тянуло. Непонятный приказ от матери, о котором я бы скорее всего ничего не узнал, если бы не предложение Нимпуса перенести исцеление моих пальцев на вечер, полностью занял мысли. Отвлечься от них бездумным изучением полок с товарами у меня бы точно не получилось.

А потому, немного неожиданно для самого себя, я принял решение отправиться проведать Архана, который уже неделю работал на Арене помощником гладиатора.

Несмотря на то, что Львиная Арена, по сути, была скорее похожа на ТЦ, чем на Колизей, главное место, во всех смыслах, тут все-таки было отведено именно боям пользователей Потока.

Сражались не насмерть, за редкими исключениями, но травмы, в том числе и очень серьезные, были здесь нередки. А с учетом того, что Поток отвратительно работал в телах с совершенно любыми дефектами, от переломов до простуды, творения Нимпуса были не просто важны, а жизненно необходимы, если гладиаторы хотели выходить на бои достаточно часто.

По той же причине большинство гладиаторов были жуткими параноиками. Потому что яды, подмешанные в еду, лезвия, подложенные в обувь, якобы случайные травмы на тренировках и тому подобные методы выведения противника из строя еще до начала боев тут были настолько популярны, что в каком-то смысле даже являлись официальной частью самих сражений.

При этом следить за всем самостоятельно было сложно, ведь бо́льшую часть времени нужно было уделять тренировкам и восстановительному отдыху, чтобы оставаться в надлежащей форме.

Потому, собственно, и появилась также совершенно официальная позиция помощника гладиатора. По сути это были мальчики на побегушках, в задачу которых входила забота обо всех нуждах гладиатора и присмотр за тем, чтобы никто не устраивал ему подлянок. И по функционалу помощники друг от друга никак не отличались.

Однако, очевидно, помощник выдающегося и известного гладиатора, у которого было свое отдельное жилье на Арене, эксклюзивный контракт и лучшие условия для тренировок, разительно отличался от помощников, следовавших за рядовыми бойцами, которых выпускали на арену иногда сразу по несколько десятков.

Архан, опять же, очевидно, стал помощником одного из лучших гладиаторов Львиной Арены, выступавшего под псевдонимом Черный Тигр. И он мог рассчитывать не только на привилегии со стороны арены, но и на благосклонность самого Черного Тигра, прекрасно знавшего, что его новый помощник — сын семьи Регул.

А вот парнишка, на которого упал мой взгляд, когда мы проходили через общую тренировочную зону, по сути спортзал, которым пользовались рядовые гладиаторы, мог рассчитывать в лучшем случае на тумаки.

Собственно, их он сейчас и получал. Лежал у стенки, пока один мужик неторопливо наносил ему удар за ударом, после каждого беря паузу на какие-то фразочки, неслышимые мне из-за гула тренировочной зоны, а двое других гладиаторов стояли рядышком и довольно гыгыкали.

Неприятное зрелище, что и говорить. Тем более что я неоднократно был на месте этого парня, с той только разницей, что пинали меня старшие братья и сестры.

Однако поборником справедливости я не был, и заступаться за каждого обездоленного не собирался.

Вот только, пока проезжал мимо, я приблизился к этим четверым достаточно близко, чтобы начать разбирать обрывки фраз главного садиста. И одно слово я услышал более чем отчетливо: «Дарган».

Вряд ли это было чье-то чужое имя. А значит парнишка, которого сейчас избивали и который с какого-то момента уже перестал даже стонать, был тем самым сыном Ригана, которому я пообещал помочь.

И данное дяде слово после того нашего разговора я собирался сдержать.

Вот только каким образом?