Ужасно-прекрасные лица

Глава 13. Три года назад

В субботу, когда приезжают Мина и Кэнди, я провожу весь день, переставляя и укладывая все наполовину упакованные коробки для переезда, чтобы не казалось, что у меня в доме промчался ураган. Мы с Миной решили, что встреча должна состояться у меня дома, потому что мамы не будет, а если бы мы пошли к Мине, нам пришлось бы иметь дело с её матерью, которая каждые 15 минут норовит принести очередную порцию напитков.

Я убираюсь часами — ненавижу уборку, — потому что не хочу, чтобы Кэнди думала, что у нас с мамой в доме вечный беспорядок.

Я трачу много энергии, пытаясь произвести впечатление на Кэнди в целом. Когда я снимаюсь в сцене, я думаю о том, как бы Кэнди произнесла ту или иную реплику. Я думаю о том, как бы Кэнди исполнила ту или иную песню. Когда я хожу по магазинам, я задаюсь вопросом, одобрила бы Кэнди мой выбор одежды. Интересно, куда она пойдёт после того, как уйдёт из студии? С кем она? Что делает? Предпочла бы ли она делать всё это со мной?

Интересно, думает ли она обо мне так же часто, как я о ней?

Мина и Кэнди появляются ровно в 19:00. Мы отмечаем это торжественное мероприятие на этаже моей комнаты, разделив между собой большую пиццу и двухлитровую бутылку газировки. Мы рассказываем о том, как прошла запись первую неделю назад, о наших мыслях по поводу нового сценария, который только что получили для второго сезона, и читаем несколько трогательных сообщений от фанатов, которые теперь фильтрует наш менеджер по социальным сетям.

Каждый раз, когда в обсуждении наступает затишье, мы с Миной обмениваемся взглядами, прикидывая, когда нам следует затронуть нашу тему.

— Итак... после нервного срыва в понедельник мама подумывает нанять мне дополнительную охрану, — говорю я, пытаясь зайти издалека.

— Типа телохранителя? Можешь попросить кого-нибудь симпатичного? — ухмыляется Мина.

— Вероятно, это будет совсем не симпатичный 50-летний бывший полицейский в разводе, — сокрушаюсь я. — Кроме того, кажется, у нас уже есть телохранитель.

Я многозначительно смотрю на Кэнди. Мина кивает мне в знак солидарности. Кэнди опускает глаза и, кажется, глубоко погружается в созерцание своей газировки, вертя пластиковый стаканчик в руке. Не успели мы перейти к вопросам, которые готовились задать весь вечер, Кэнди заговаривает первой.

— Простите меня, — её голос полон раскаяния. — За всё, через что вам обеим пришлось пройти из-за меня.

— Перестань, — поспешно утешает её Мина. — Пожалуйста, не вини себя!

— Ни в чём из того, что произошло, нет твоей вины, — подчёркиваю я.

— Мне просто хотелось донести до вас, как мне жаль, — Кэнди отставляет стакан, который держит в руке. Когда она снова смотрит на нас, в её тоне чувствуется решимость. — И хочу вам кое-что рассказать.

Мы наблюдаем, как Кэнди тянется к своей сумке и достает маленькую декоративную металлическую жестянку размером не больше ладони. Кэнди набирает в грудь воздуха и спрашивает:

— Вы когда-нибудь слышали о небесной деве?

Я немного наклоняюсь вперёд, с любопытством разглядывая жестянку:

— Думаю, да. Это такая народная сказка, верно?

— Это миф о девушке, духе неба, у которой украли одежду, и ей пришлось выйти замуж за того, кто украл её одежду? — спрашивает Мина, переполненная интересом. — Что-то вроде мифа о шелки[4]?

Кэнди кивает. Затем она говорит тихим, благоговейным голосом:

— Это не просто народная сказка.

Мы с Миной замираем, наши глаза широко раскрываются, когда заявление Кэнди эхом отдаётся в комнате.

— Я могу показать вам, — говорит Кэнди, медленно переводя взгляд с меня на Мину. — Вы мне верите?

Мы киваем. Конечно, мы ей верим. Мы готовы доверить ей наши жизни.

Она открывает крышку жестянки. Содержимое внутри коричневато-красное, как глина. Кэнди опускает пальцы, зачерпывает немного и тянется к моему лицу. Кончиками пальцев — мягких, таких мягких, — она касается моего лба, нанося бальзам на брови, спускаясь к переносице и по щекам. Такое ощущение, что меня помазывают. Как избранную.

— Моя семья происходит из отдалённой рыбацкой деревни на острове в Восточно-Китайском море, — начинает Кэнди. — Тысячу лет назад на этом острове произошло чудо.

Она повторяет то же самое с лицом Мины, тщательно размазывая глину по её лицу. Затем она просит нас взяться за руки. Мина берёт Кэнди за левую руку, а я за правую, наши руки образуют энергетическую связь.

— Закройте глаза, — просит Кэнди.

Мы с Миной закрываем глаза. Мир тускнеет, и всё, что остаётся, — это ощущение руки Кэнди в моей, звук её нежного, ровного дыхания.

Кэнди начинает петь. Её прекрасный голос сливается в мелодичный напев на незнакомом мне диалекте. Пение звучит как заклинание, как гимн. Оно так прекрасно. Незнакомые слова ласкают кожу, проникают в поры, и я напряжённо жду того, что Кэнди нам покажет.

— Теперь откройте глаза, — произносит голос Кэнди.

Я открываю глаза и вижу бесконечные зелёные просторы.

Во всех направлениях растут деревья, тянущиеся ввысь.

Небо. Я поднимаю глаза на звуки птичьих криков, когда трепещущие тени крыльев проплывают над головой на фоне тонких клочьев облаков. Мы не у меня дома. Мы в лесу.

Это невозможно. Мы же были в моей комнате всего несколько мгновений назад.

Прохладный туман оседает на руках. Когда я вдыхаю, воздух насыщен ароматом свежей земли. Вместо ковра моей комнаты подо мной клочок травы.

Кэнди отпускает наши руки и поднимается на ноги, жестом предлагая нам встать.

Мина нетерпеливо приподнимается, крутится на каблуках и с ошеломлённым волнением осматривается по сторонам. Я провожу руками по травинкам, и пальцы становятся влажными от росы. Это кажется реальным. В то же время в окружающей обстановке есть что-то жутковатое, похожее на сон, где всё, кажется, размывается на краю восприятия.

Я открываю рот, чтобы спросить Кэнди, где мы находимся, как мы сюда попали, и задать сотню других животрепещущих вопросов, но голос срывается на приглушённые звуки, как будто я пытаюсь говорить под водой. Мина тоже что-то говорит, её губы быстро шевелятся, но голоса тоже не слышно.

— Всё в порядке. Здесь вы в безопасности.

Мы слышим только голос Кэнди. Она жестом приглашает Мину и меня следовать за ней, и мы втроём направляемся в густой лес.

Деревьев бесконечное множество, кроны простираются далеко вдаль. Наконец, зелень становится редкой, и мы выходим из дикой природы на ярко-белый берег моря. Я прикрываю глаза от внезапного резкого света. Зубчатые скалы окружают береговую линию, и я чувствую запах солёных брызг от волн.

— Во время осеннего солнцестояния небесная дева спустилась с небес на остров. Когда она купалась в океане, рыбак заметил её с берега, — рассказывает нам Кэнди и указывает на воду.

На мелководье стоит красивая девушка.

Она обнажена, её кожа влажная и блестящая, длинные волосы прилипли сзади к мягкой выпуклости бёдер.

Мужчина наблюдает за ней с берега. На нём простой халат, волосы собраны сзади в традиционный пучок на макушке. Мужчина медленно пробирается к ней по песку. Девушка не отворачивается, чтобы спрятаться, стоит дерзкая и обнажённая, не стыдясь своей наготы. Волна плещется у её икр.

Мужчина медленно приближается к ней, словно в трансе. В руках он несёт свёрток с переливающимися одеждами. Он протягивает одежду девушке, его глаза полны преданности, безбрежной, как море, и девушка принимает одежду.

— Он влюбился в неё, и небесная дева ответила ему взаимностью, — рассказывает нам Кэнди. — Она решила не возвращаться в небесное царство и остаться со своим возлюбленным. Остров стал ей домом, а жители деревни — семьёй.

Девушка одевается, и они вдвоём выходят на пляж, держась за руки.

Мы следуем за ними обратно к деревьям, петляя по лесу. На этот раз, выйдя из леса, мы оказываемся у въезда в деревню. За простыми деревянными воротами расположено несколько хижин из сырцового кирпича с соломенными крышами.

Кажется, что проходит какой-то праздник. Взрываются петарды, гонги и барабаны стучат в такт радостному реву соны. Мы входим в ворота и проходим мимо толп возбуждённых жителей деревни.

Два человека стоят в центре деревни, посреди толпы. Они одеты в красные одежды, и я узнаю в мужчине того, кого мы видели ранее. Перед ним стоит девушка, на голове у неё красная вуаль. Между собой они держат полоску красной ткани, завязанную в центре замысловатым узлом. Они поворачиваются лицом друг к другу и низко кланяются.

Свадебная церемония.

Когда небесная дева и её новоиспечённый муж заканчивают свои поклоны, горожане устремляются вперёд, провожая их по улице. Мы следуем за ними по дорожке, усыпанной лепестками цветов: розовой сливы, кремовых магнолий, фиолетовых орхидей, — ароматным ковром, стелющемся по деревне.

Тропинка заканчивается, мы поднимаем глаза и видим небесную деву, исполняющую танец на возвышении. Танец прекрасен, гипнотизирует; я очарована изгибами её рук, их взмахами, элегантными прыжками и изгибами её тела.

— Небесная дева очень любила свою новую семью, — продолжает Кэнди. — Она одарила всю деревню удачей и талантами, о которых они и не мечтали. Она пела небесам, чтобы шли дожди, чтобы поля каждый год давали обильный урожай. Она танцевала во время приливов, и рыбаки благополучно возвращались из каждого шторма с полными сетями.

Мы следуем за девушкой, пока она идёт по деревне, и наблюдаем, как её встречают с одним лишь обожанием. Куда бы девушка ни пошла в деревне, всюду люди соперничают за её внимание. Мужчины и женщины кланяются ей, некоторые падают ниц к её ногам, когда она проходит мимо. Я теряю всякое ощущение времени и пространства в этой странной иллюзии деревни. За каждым поворотом мы видим, как девушка служит жителям деревни. Вот она учит детей читать и писать. Вот она ухаживает за пожилыми и больными. Вот она танцует перед молодыми женщинами, одетыми в белые одежды.

— Жители острова были преданы ей. Чтобы ещё больше укрепить их связь, небесная дева лично отобрала девушек из деревни себе в ученицы. Она научила их божественным песням и танцам небесного царства, даровала им способность зачаровывать разум, — говорит Кэнди.

Молодые девушки в белых одеждах окружают небесную деву, танцуя в унисон, их длинные свободные рукава развеваются на ветру.

Девушки прыгают, кружатся и вертятся, всё быстрее и быстрее, и внезапно мне кажется, что мир вокруг меня движется, как будто я вращаюсь вместе с ними. Я закрываю глаза всего на секунду, чтобы переориентироваться.

Когда я снова открываю глаза, я снова в своей комнате.

Мы трое по-прежнему сидим на полу, взявшись за руки. Я моргаю, глядя на Мину, и она моргает мне в ответ. Мы обе поворачиваемся к Кэнди.

— Члены моей семьи — потомки её избранных учениц, — рассказывает Кэнди спокойным голосом. — Я нахожусь под божественной защитой девы. Вот как я помешала тому человеку выстрелить в нас. В моменты принуждения я могу призвать её силы и повлиять на действия других.

— Боже ты мой… — бормочу я. — Господи Иисусе…

— Это... Боже мой, это... — кажется, Мина не может подобрать нужные слова.

— Глина на ваших лицах — с береговой линии, где дева впервые вышла из океана. Мы используем её в церемониях благословения, — объясняет Кэнди.

Мир, как я его понимаю, смещается с оси и рушится, смываясь начисто, и под ним раскрывается шокирующая новая вселенная. Я никогда не верила ни во что отдалённо оккультное. Всё: от астрологии до медиумов, от фэн-шуй до гадания на картах Таро — казалось мне одинаково выдуманным. Но я не могу отрицать того, что мы только что пережили, того, что я стояла в древней рыбацкой деревушке и смотрела, как перед моими глазами разыгрывается древняя легенда.

— То, чем я только что поделилась с вами, — это воспоминания о той деве. Благодаря ритуалу благословения время, проведённое девой с нами, передавалось из поколения в поколение, частичка её, которую ученицы могут хранить вечно. Я хотела, чтобы вы обе испытали на себе этот ритуал, чтобы вы обе могли его увидеть. И меня. Потому что я считаю вас своей семьёй.

К щекам приливает жар, сердце учащённо бьётся. Кэнди считает нас не только подругами, но и своими близкими. Я с самого начала искала с ней такой близости. Теперь она оказала мне эту честь в рамках ритуальной церемонии.

— Я знаю, что такое не сразу переваришь. И мне жаль, если это страшно или кажется странным, — говорит Кэнди с нехарактерной для неё скромностью. — Но знайте, что дева присмотрит за вами обеими. Ничего подобного больше никогда не повторится.

— Кэнди, эта история, эта сила, которой ты обладаешь — всё это невероятно, — голос Мины полон благоговения. — В этом нет ничего пугающего или странного.

— В тебе нет ничего пугающего или странного, — соглашаюсь я.

Глаза Кэнди смягчаются от облегчения, как будто она боялась, что мы с Миной отвергнем её после того, как она наконец позволила нам увидеть, кто она на самом деле. Я обвиваю руками шею Кэнди и притягиваю её в объятия. Мина тоже наклоняется, мы прижимаемся к Кэнди, как пара складывающихся крыльев.

— Мы любим тебя, — говорю я. — Мы любим всё, что с тобой связано. Спасибо, что поделилась этим с нами.

Кэнди прижимается к нам и делает глубокий выдох. Через мгновение она шепчет нам в плечи:

— Обещайте сохранить это между нами троими.

— Обещаем, — говорим мы с Миной в один голос.

И с этой клятвой между нами завязываются новые узы.

Мы крепко держимся за неё, поддерживаем её, заверяем, что услышали её правду, приняли её и готовы защищать. Мы больше не те, какими были раньше. Теперь мы — единое целое, трое против всего мира, несмотря ни на что, с этого дня и до самого конца.