Ужасно-прекрасные лица

Глава 3. Четыре года назад

До моего 15-летия осталось несколько месяцев, и я сижу с мамой и примерно сотней других девочек, которые прошли в полуфинальный раунд открытого кастинга.

Мама уже несколько недель вдалбливает мне в голову, что шоу, на которое я иду на прослушивание, — это Большое Событие. На кастинге было сказано только, что это будет "музыкальный сериал, вдохновлённый К-поп", но, согласно внутренним источникам матери, студия планирует использовать шоу как стартовую площадку для дебюта новой поп-группы.

— Это проверенная формула. Они запрыгивают в поезд азиатской поп-музыки, пока тот ещё не тронулся со станции, — напоминает она мне в третий раз, когда мы пришли на прослушивание. — Плюс это будет сетевое шоу с несколькими героинями азиатского происхождения? Подобных возможностей не существовало, когда я искала роли.

После окончания средней школы мама бросила вызов своим тайваньским родителям-иммигрантам, переехала в Лос-Анджелес и стала актрисой. Её мечта продлилась недолго, и через год у неё закончились деньги, но она была слишком упряма, чтобы приползти обратно к моим бабушке и дедушке. Она познакомилась с отцом, гонконгским кинопродюсером, и получила роль героини второго плана в одном из его фильмов ("Женщина-жертва 4" на IMDb). Но вместе они тоже были не долго.

После съёмок фильма он вернулся в Гонконг, а она вышла из этих отношений с двумя вещами: трёхмесячной мной и прозрением, что вместо того, чтобы бороться с каждой актрисой в Лос-Анджелесе за объедки, она могла бы уйти за кулисы и самой принимать решения, как это делает отец.

С отцом мы не общаемся, а бабушка и дедушка так и не простили маму за то, что та отвергла их путь. Я знаю, что она находится под большим давлением. Она невероятно усердно работает, чтобы обеспечить нам жизнь, и хочет, чтобы я добилась успеха там, где она потерпела неудачу.

Посещение кастингов — наш драгоценный ритуал. Я люблю петь и выступать, но больше всего мне нравится видеть гордость, сияющую в её глазах, то, как она подбадривает меня, пока поправляет мне волосы и подкрашивает веки мягкой кисточкой.

Мы находились в режиме ожидания уже несколько часов, а последние 10 минут мама громко спорила по телефону с бабушкой, наплевав на обеспокоенные взгляды других родителей в её сторону. Каждые несколько лет предпринимаются попытки начать мирные переговоры между матерью, бабушкой и дедушкой. Пока ни одно из них не привело к счастливому воссоединению, и на этот раз, похоже, всё тоже ничем хорошим не закончится.

Мама говорит по-китайски, и я разбираю только обрывки фраз, пока она внезапно не переходит на английский.

— ...Я предоставила тебе множество возможностей увидеть её. Если бы ты хотела, ты бы согласилась. Нет-нет, не надо передёргивать!

Я съёживаюсь на стуле, понимая, что они говорят обо мне. Теперь все смотрят на меня.

— Я в туалет, — выпаливаю я, вскакиваю на ноги и убегаю, прежде чем мама втянет меня в эту драку, а я буду пытаться промямлить что-то в трубку на ломаном китайском.

Конференц-зал заполнен ослепительными звёздами всех мастей: актёрами-детьми, которые, вероятно, снимались во франшизах блокбастеров; подающими надежды принцессами-конкурсантками с глазами лани, переписывающимися в своих телефонах; начинающими певицами, демонстрирующими сложные вокальные партии; танцорами, позирующими так, словно они снимаются в музыкальном клипе. Наверное, здесь есть какой-нибудь вундеркинд, который выигрывает музыкальные конкурсы с детского сада.

Я не полный профан, но мой демо-ролик не так уж впечатляет. Я снялась в нескольких рекламных роликах и проделала большую фоновую работу. Я довольно далеко продвинулась на крупном телевизионном певческом конкурсе, пока меня не обошли. Однако когда находишься в окружении невероятно красивых девочек, которые уже выглядят как полноценные айдолы К-поп, моя и без того шаткая уверенность в себе колеблется, и я борюсь с желанием выбежать из здания.

Но я знаю, что не могу. Мама ждёт меня.

Она верит в меня, поддерживает так, как бабушка никогда не поддерживала её. Кажется, мать и бабушка не способны просто поговорить спокойно. Не хочу, чтобы мои отношения с мамой когда-нибудь стали такими же.

Я не могу подвести её.

За вторым углом, по другому коридору, я наконец нахожу туалет. Как раз в тот момент, когда я собираюсь зайти в кабинку, я слышу приглушённое сопение, доносящееся из другой кабинки.

Кто-то не выдержал давления.

Я стою там несколько неловких секунд, гадая, проявить ли участие к незнакомке. В конце концов сочувствие пересиливает неловкость, и я подхожу. Прежде чем я успеваю поднять руку, чтобы постучать, раздаётся шум, и дверь распахивается.

Появившаяся девушка вздрагивает, не ожидая, что кто-то стоит прямо за дверью. Я тоже в шоке, потому что сразу узнаю её.

Быстрый взгляд на её бейдж с именем подтверждает мою догадку.

Её зовут Кэндис Цай.

Я как раз вчера вечером смотрела её видео-пост.

Кэндис не пользуется особой популярностью, но я уже почти год являюсь её фанаткой и подписчицей. Когда я остаюсь одна в своей комнате, я слушаю, как Кэндис поёт каверы, пробую её уроки макияжа, а когда мама работает допоздна, я ужинаю с её мукбангами. В большинстве своих видеороликов она просто рассказывает в своей комнате о том, что делала за день, о новой музыке, которую слушает, о том, за какие пары она болеет в последнем сериале, который смотрит. И хотя я полностью осознаю, что Кэндис Цай понятия не имеет, кто я такая, у меня такое чувство, будто я впервые встречаю дорогую подругу.

Кэндис моргает своими тёмными глазами, глядя на меня, и я, кажется, съёживаюсь на месте, становясь ещё более незначительной, просто ещё одной подражательницей-фанаткой, стоящей в присутствии настоящей звезды. Всё, начиная с её сшитого на заказ наряда и заканчивая безупречным макияжем и кристаллами Swarovski на кончиках ногтей, выглядит так, словно разработано профессиональными стилистами. Её гладкие чёрные волосы до талии блестят даже при плохом освещении в туалете. Если бы не розовый оттенок в уголках её глаз и тот факт, что я только что слышала её, не было бы никаких доказательств того, что она плакала.

— Ты… в порядке? — рискую предположить я.

— Дай пройти, — она не отвечает на вопрос, просто делает мне знак отойти в сторону.

— Ясно. Извини, — я отступаю, и она проходит мимо меня к раковине.

Я смотрю, как она проверяет в зеркале макияж, затем открывает клатч и достаёт тушь. Кэндис аккуратно наносит её на густые ресницы, а потом ещё один слой блеска на губы, убирая излишки с уголков рта мизинцем.

На меня она не смотрит, будто я просто настенная сушилка для рук. Хотя она тоже пришла на кастинг, как и я, у меня как будто случайная встреча с настоящей знаменитостью, и я не могу упустить такую прекрасную возможность.

— Не сочти за навязчивость, — говорю я, подходя к ней и поднимая руки в жесте "Я не сделаю тебе ничего плохого, клянусь", — но я обожаю твои видео.

Кэндис останавливается, опрыскивая себя струйками ароматного цитрусового тумана, оборачивается и глядит на меня через плечо.

— Твои процедуры по уходу за кожей буквально спасли мне жизнь в прошлом году, когда мой лоб на 75% покрылся прыщами, — продолжаю я.

Она продолжает молчать. Я тихонько смеюсь и пытаюсь пробиться сквозь молчание:

— Я как раз начала наносить на лицо зубную пасту в смеси с жидкостью для мытья окон; слава богу, твои рекомендации сработали.

Наконец, она слегка улыбается:

— Без проблем. Рада, что это помогло.

Она явно не в лучшем настроении, так что я не виню её за то, что она менее дружелюбна, чем кажется онлайн, но её улыбка более сногсшибательна вживую.

— Из-за чего бы ты ни расстроилась, не позволяй этому овладеть тобой, хорошо? Ты потрясающе поёшь и танцуешь; бьюсь об заклад, они прямо сейчас сочиняют для тебя контракт, — от её улыбки у меня по всему телу разливается тепло, и я продолжаю, осмелев. — Если какой-то идиот довёл тебя до слез, я желаю ему провала во всех его будущих начинаниях. Пусть он каждый день до конца своей жизни вляпывается в собачье дерьмо.

Её улыбка исчезает, плечи напрягаются, а взгляд опускается. Я тут же осознаю свою ошибку. Она пыталась немного снять напряжение, а тут я прихожу и вслух разоблачаю её. Я паникую и начинаю, заикаясь, отнекиваться, но Кэндис захлопывает клатч и отворачивается:

— Удачи на кастинге.

Она перебрасывает выбившуюся прядь волос через плечо и выходит из туалета, а я чопорно провожаю взглядом спину этой ослепительной девочки, которая, кажется, далеко ушла вперёд меня. Холодное понимание захлёстывает меня. Я могу считать, что знаю Кэндис Цай, но это не так. Она мне совсем не подруга. Она неприкосновенна, недостижима.

Когда я возвращаюсь в зону ожидания, мама бешено машет мне руками, как будто рукава её куртки горят.

— Куда ты убежала? — кричит она. — Ты пропустила все объявления! Ты прошла в финал!

Видно, что мама раздражена тем, что я не проявляю должного волнения. Но я не могу избавиться от чувства стыда за то, насколько неудачно прошло общение в туалете. Видео Кэндис помогли мне пережить несколько действительно тяжёлых и одиноких дней, и мне так хотелось отплатить ей тем же. Вместо этого, вероятно, после моих слов она почувствовала себя ещё хуже. Надо было оставить её в покое.

Тем вечером я потратила неоправданно много времени на написание и переписывание сообщения из трёх предложений. Я думаю о том, прикрепить ли мне эмодзи в виде сердца в конце, но решаю не делать этого.

В течение целой недели я выпрыгиваю из кожи при каждом звонке телефона. Позже, глядя на пустой почтовый ящик, я вынуждена признать, как глупо с моей стороны ожидать ответа.

Кэндис Цай, очевидно, не собирается отвечать мне.