Ван Ван из Чайны 4

Глава 1

Пользоваться кондиционером мне запретили, поэтому я смиренно пропитывал своим потом диван в гостиной арендованного для меня и моей свиты здоровенного дома в пригороде австралийского города Брисбена. «Коттеджный поселок» — элитный, сильно охраняемый, со своим теннисным кортом, пригодным для тренировок. В городе я за три дня пребывания здесь считай и не был, если не считать короткого трансфера из аэропорта сюда. Да и не рвусь, если честно — что мне там делать? На «стекляшки» и прочие высотки смотреть? А то я их не видел!

Телевизор напротив меня показывал новости — без перевода на английский актуальный репортаж мне смотреть было бы приятнее, потому что прибыл он с Родины, а на экране вещал пресс-секретарь полиции Хайнаня:

— Нельзя недооценивать угрозы, которые несут так называемые «нелетальные» образцы огнестрельного оружия. По данным судебных медиков, при выстреле из газового пистолета «в упор» — при расстоянии от дульного среза до тела составляет менее десяти сантиметров, не совместимые с жизнью ранения наступают в следующих случаях. Выстрел в переднюю брюшную стенку — патроны калибром как 8, так и 9 мм создают газовую струю длиной более двадцати сантиметров, что гарантирует множественные повреждения органов брюшной полости, а во многих случаях и повреждение брюшной аорты. Так же смертельно опасными являются ранения в передней и боковой части шеи и выстрел в глазничную область. Что касается выстрелов в грудную клетку, то количество летальных повреждений при таких ранения сильно ниже, поскольку даже при попадании струи газа в межреберье, мышечно-фасциальный слой оказывает значительное сопротивление газовой струе.

«Подсвечивает» система «случай с лудоманом», использует обильное народное волнение в качестве рычага давления на Гонконг — после накрутки хвостов спецслужбам кем-то сверху, как из рога изобилия хлынули случаи обнаружения в торговом трафике из Гонконга на «материк» нелегальных газовых пистолетов — в том числе «доработанных» умельцами до полноценных — и прочих как бы нелетальных «травматов». Партия пытается экстраполировать на автономию общекитайский пакет запретов, а тамошние шишки, как и положено, упираются, демонстрируя тем самым силу и независимость. Не принято в политике легко «прогибаться» — этим ты как бы показываешь слабость и приглашаешь желающих попытаться «прогнуть» тебя сильнее.

Все-таки очень хорошая в плане общественной безопасности страна Китай — даже не попади под «удар» звезда Всекитайского масштаба в моем лице, подобное происшествие все равно было бы квалифицировано как ЧП того же, Всекитайского, масштаба. Очень редки у нас вооруженные огнестрельным оружием придурки, и это, как ни крути, хорошо.

После монолога об опасности «газовиков» телевизор показал коротенькую нарезку кадров из кафе — вот туда «врывается» преступник, вот он ловит рожей чайник, а вот его заковывает в наручники и уводит бравый китайский «ОМОН». Фэй Го и Канг Лао в телеке появлялись только очень фрагментарно — в основном затылками, потому что они немножко секретные. Смешно на мой взгляд — мои телохранители постоянно попадают в объективы камер смартфонов и даже на спортивные трансляции, но Партия почему-то пытается играть в секретность. Пофигу — не моего ума дело.

Нарезка сменилась лицом того же ответственного за связь с общественностью, который изложил уже известные мне детали: проигравшемуся лудоману «впаяли» попытку вооруженного захвата заложников. Следствие скоро завершится, и уважаемые граждане Поднебесной смогут посмотреть заседание суда в прямом эфире — больно громкий случай получился, и «порка» преступника должна быть максимально публичной и назидательной.

На этом блок зарубежных новостей закончился, и я выключил телек. С тоской посмотрев на другой пульт — от «кондея» — я не стал его трогать и направился в ванную, чтобы который раз за сегодняшнее утро освежиться в прохладном душе.

Струи воды смыли пот и направили мои мысли в другую сторону. Не только «инцидентом с лузером» озабочена Система — другое, спортивное ее ответвление тоже сделало организационные выводы, но уже на мой счет. Весьма для меня приятные, надо признать — почесав репу над моим расписанием, функционеры Ассоциации пришло к очевидному умозаключению: так Вану жить нельзя. Шутка ли — почти без перерывов и отдыха я мотался по миру, выкладываясь на корте на сто десять процентов. Да, такой график у многих моих коллег, но они-то к нему привыкали годами.

Тренер Ло принимал участие в заседании очень важных спортивных деятелей, выступил там с докладом, и принес мне неплохой рассказ о случившихся прениях. Часть уважаемых работников Ассоциации само собой желала эксплуатировать меня по-полной, гоняя по миру участвовать во всех турнирах подряд. Другая часть оказалась разумнее, и как минимум на 2015 год освободила мне столько времени, сколько смогла — теперь я буду участвовать только в самых крупных и престижных турнирах.

Накал страстей во время прений был нешуточным — ставки же очень высоки: «Гранд Слэм», «Кубок Дэвиса» и прочие «Мастерсы». Я на деле доказал свою способность побеждать в турнирах такого уровня, и это помогло сторонникам выдачи мне большего времени на восстановление взять верх — для Китая будет лучше, если Ван будет стабильно добывать «топовые» награды, а не копить очки рейтинга в турнирах попроще и рискуя свалиться в обморок от неподъемной нагрузки.

Есть в этом и классический уже момент «мне нельзя проигрывать». Второе-третье места приемлемы, я же только что переболел и подвергся попытке захватить меня и моих близких в заложники, но это актуально только на ближайший турнир, а дальше меня могут «разжаловать» обратно в теннисисты-трудяги и заставить компенсировать недостаток качества наград их количеством.

Из-под воды вылезать не хотелось, но пришлось: я страдаю не просто так, а ради акклиматизации — «Брисбен Интернейшенал 2015» начнется завтра, четвертого января, и закончится одиннадцатого числа. Улететь домой (к Кате очень хочется!) не получится — спустя несколько дней, девятнадцатого января, стартует «Австралия Опен», где мне тоже придется поиграть. К счастью, руководство Цинхуа не отказало мне в просьбе отпустить Катю с занятий хотя бы на финал второго Австралийского турнира.

Не став вытираться и ограничившись красными, приманивающими удачу трусами — пусть хотя бы пока сохну не буду ощущать жуткой жары — я вернулся в гостиную и обнаружил сидящего в кресле рядом с диваном тренера Ло. Полагаю, занимать диван он не стал из-за благополучно «дожившего» до моего возвращения мокрого пятна, оставленного моими спиной и задницей.

— Слабак! — припечатал меня тренер. — Холодный душ — это крайнее средство, а ты, едва дотерпев до обеда, пошел и обнулил свой прогресс!

— Пофиг, — оценил я его слова и уселся на сухую половину дивана.

Потом, когда я покину «дом», диван заменят на полностью сухой, как было уже не раз — должна же прибывшая со мной орава народу (натурально — под две сотни человек, которых я даже не пытался запоминать и разбираться в их зонах ответственности) чем-то заниматься.

Само собой, в «мой» коттедж влезли только ближайшие соратники, а остальные разместились в городе и парочке соседних коттеджей. Создали вокруг меня полностью заточенную под мой комфорт закрытую экосистему, где я взаимодействую только с китайцами и не должен заниматься ничем кроме прямых спортивных обязанностей.

Надо признать — очень удобно вышло, не говоря уже о стопроцентной моей безопасности: большая часть делегации представляла собой охрану разных сортов. Забавно, но это — не предел, и я даже не представляю, сколько народу будет вокруг меня крутиться лет через пять, при условии стабильных побед конечно. Да мне «под них» придется целый небоскреб отгрохать, чтобы все влезли!

— Ты бы оделся — сейчас придет Фу Шуньшуй, — дал совет Ло Канг.

— Спасибо, — поблагодарил я и не пошевелил даже пальцем.

Чего стесняться? Все свои.

— Напрашивается нехорошая ассоциация, — ухмыльнулся тренер.

— Какая? — напрягся я.

— Сначала ты принимаешь уважаемых членов Коммунистической Партии в одних трусах, потом — начинешь при нем отправлять физические потребности, дальше — соберешь гарем и превратишь свою деревню в подобие твоего личного Запретного города…

— Ладно, понял! — перебил я.

Иду по пути становления Императором, как некогда (согласно общеизвестным мифам) Мао Дзэдун, в какой-то момент начавший проводить заседания Политбюро в своей спальне, лежа на кровати в одних трусах.

Встав с дивана, я пошел и оделся в короткие шорты и красную майку «Анта».

— Годится, — одобрил тренер Ло.

— Насколько было проще, когда функции «куратора» исполнял Фэй Го, — вздохнул я, опустившись во второе кресло.

Не сидеть же на мокром диване.

Расширение штата моих нахлебников привело к разделению обязанностей — теперь у меня завелся личный «куратор» от Партии, сорокатрехлетний, до скрежета в зубах серьезный и скучный черноволосый низенький дяденька в толстых очках.

— А как ты хотел? — стандартно «удивился» Ло Канг. — Журналисты на Западе лишены чести и из жадности к сенсациям готовы пойти на любую низость. Не пускать тебя на пресс-конференции мы не можем согласно международным правилам, поэтому кто-то должен учить тебя отвечать правильно даже на самые провокационные вопросы.

— Будто я не умею, — фыркнул я.

— Неважно кто и чего умеет, важно подчиняться решениям властей, — безмятежно напомнил один из основных принципов нашего мира тренер Ло. — И уж поверь моему опыту — Фу Шуньшуй далеко не худший вариант.

Попытавшись представить кого-то более скучного, я поежился — ну нафиг такой кошмар! В дверь гостиной деликатно постучали, и я пригласил гостя войти и даже поднялся на ноги для уважительного поклона. Фу Шуньшуй приволок с собой удручающей толщины папку и испортил настроение многообещающим:

— Не будем терять времени — у нас много работы.

Опустившись на мокрый диван, чем немного компенсировал нанесенный мне эмоциональный урон и изрядно повеселил тренера Ло, уважаемый член Партии положил папку на журнальный столик:

— Сначала — о главном, — взял первый, мелким машинописным шрифтом заполненный с двух сторон лист. — При получении вопроса о конкретных государственных деятелях Китайской Народной Республики вам надлежит сослаться на нехватку времени для отслеживания не относящихся к теннису новостей и попросить журналистов ограничиться вопросами, находящимися в вашей сфере интересов — спорт, созидательный крестьянский труд, тренировки.

Ага, понимаю — боятся, что кто-то спросит про недавно (в полном соответствии с «предсказаниями») задержанного за коррупцию начальника Фэй Го. Перед Новым годом дело было, за день до вылета с Хайнаня сюда — телохранитель об этом сказал мне сам, и сам же затеял разговор о странных письмах, попросив при получении похожих сообщать как можно быстрее. Мне от этого стало легче на душе — ну в самом деле, сколько можно винить себя? Не я один накосячил, и даже не совсем во мне дело: отель мог загореться по тысяче причин, а за халатность персонала и убогую противопожарную безопасность я уж тем более ответственности не несу! Главное — к «пророчествам» теперь привлечено повышенное внимание, и хоть на какие-то позитивные подвижки можно смело рассчитывать. Особенно — после «запланированного» на ближайшую весну землетрясения в Непале, которое превратит «совпадение» в «систематическое подтверждения правильности информации из писем».

— Я запомнил, многоуважаемый Фу, — выдал я партийцу обратную связь.

— Далее, — продолжил он. — Обязательно нужно начать с просьбы почтить память Новака Джоковича минутой молчания.

— Так и собирался, — кивнул я, стараясь не кривиться от приступа самобичевания.

— Далее нужно научить тебя правильным ответам на вопросы о раздуваемых в Западных СМИ мифах касательно малых народностей Китая…

Следующие три часа я преисполнялся благодарностью — нет, не к «куратору», а «второму папе» тренеру Ло, ведь именно он научил меня часами напролет изображать вежливое внимание к совершенно ненужной мне чуши. Он же научил меня усыплять бдительность источника чуши автоматизированными кивками и уточняющими вопросами, создавая иллюзию активного моего участия. Мудрость старика Конфуция не измерить примитивными человеческими мерками: пока уважаемый член Партии грузил меня отборной канцелярщиной из казавшейся бесконечной папки, мой разум свободно парил в Небесах, вспоминая судьбоносный ужин на Хайнане, когда я услышал от любимой девушки «Да».

Оживали в памяти и другие памятные моменты последних дней на народном китайском курорте. Разумеется, наибольший ажиотаж помолвка вызвала у наших дам. Не обращая внимания на такую мелочь как юридическая невозможность жениться в девятнадцать лет, они сразу же принялись планировать свадьбу.

Исключение — бабушка Кинглинг, которая пусть и скрывала недовольство из любви к такому замечательному внуку (и я за это был ей благодарен), но не отказала себе в удовольствии на эту «мелочь» указать.

— Разве нельзя просто получить разрешение партийного комитета? — недоуменно спросил тогда Ван Дэи, который целиком и полностью на моей стороне, поэтому не погнушался порадоваться вместе с дамами.

— Это было в 90-х, а теперь так нельзя, — со старательно скрываемым злорадством ответила бабушка.

— Четыре года? — покосился на меня Александр Иванович.

— Как четыре⁈ — вместо меня ответил Ван Дэи. — Три и месяц шесть! — исправил на своем потешном русском точный срок. — Это низкий, очень-очень низкий.

— То есть время пролетит очень быстро, — «перевел» я с деревенско-китайского русского на русский обыкновенный.

— Всего три года, — невольно подыграла Кинглинг.

— Уважаемый Александр Иванович, в Китае мужчинам официально разрешено регистрировать отношения только в двадцать два года, а женщинам в двадцать лет. Это закон, — вмешался телохранитель.

— Обратимся в агентство по организации свадеб! — решила не отвлекаться от главного мама Айминь.

— А сколько гостей ожидается? — спросила будущая тёща.

— Три-четыре тысяча, — ответил Ван Деи.

— Сколько⁈ — охренел Александр Иванович.

Мы с Катей тогда вышли на балкон, чтобы потратить друг на дружку драгоценные остатки времени до долгой разлуки. Катю вынужденная отсрочка свадьбы не огорчила — я ей уже давненько об этом нюансе рассказал, и девушка совершенно справедливо верит, что я ее не подведу.

После «брифинга» я был ментально готов ко всему — не благодаря инструктажу, но благодаря наполнившим меня свежими силами приятным воспоминаниям — и, переодевшись, в компании тренера Ло, Фэй Го, «куратора», фотографа, видеооператора, личного переводчика (просто положено в штате иметь, у меня с английским проблем нет) и «наряда» из двух десятков охранников, усиленным австралийской полицейской машиной кортежем из пяти микроавтобусов мы отправились в город, применять «полученные» от Фу Шуньшуя «методички» на практике: предстоит первая в моей жизни большая пресс-конференция.

Кондиционеры мне не положены и в транспорте, поэтому пришлось довольствоваться открытыми окнами, через которые в лицо дул казавшийся прохладным ветерок. Нормально, лишь бы во-о-от такенный австралийский паук в окно не запрыгнул — не больно-то мне хочется сталкиваться с местной страдающей гигантизмом фауной. Хорошо, что вокруг соотечественники — даже если огромное насекомое попытается проникнуть на «нашу» территорию, его тут же прихлопнут и, возможно, съедят.