Ван Ван из Чайны 4

Глава 25

К коттеджу заслуженного работника МЧС Петра Ивановича Каменева мы приехали в одиннадцать тридцать, успев после не очень-то удобной ночевки в квартире Оюнов — как сельди в бочке! — позавтракать и немножко переехать в новую квартиру…

— Зачем покупать мороженицу с вафельницей и никогда ими не пользоваться? Будто просто зашли в магазин, набрали самой дорогой техники, запихнули в шкаф и забыли, — ругала прежних хозяев тетя Лида, а мама выражала согласие энергичными кивками: так этих буржуев! — Так, Катя, нужно чистящих в туалет и на кухню заказать. И продуктов в холодильник. А он вообще работает?

— Я проверяла, — отозвалась Катя. — Там все контейнеры внутри упакованные стояли, можно не мыть — все равно ни разу не пользовались.

— Вот и я о том же, — согласилась теща. — Кто-то всё это купил, а потом сбежал.

— Они в Европу уехали.

— Скатертью дорога. Так, пошли постельное бельё посмотрим…

…Договорившись собраться в ней вечером, а с меня тесть дополнительно взял слово привезти ему Петра Ивановича, потому что ресурсов у одного Иваныча перепить всех китайцев не хватает.

После коллективной атаки жены с «кумой» Александра Ивановича из всех вопросов интересовал лишь один — во сколько «встало» настолько скоростное оформление документов, но У Гуй в ответ лишь ссылался на «добрые русско-китайские дипломатические связи». Я помочь тестю не мог — с моей карточки списалась только стоимость оплаты квартиры, а взятку, если таковая вообще была (я в стимулирующий звонок из Москвы верю больше, чем в бабло), дипломат оплачивал из фонда МИДа.

Александр Иванович же выявил в квартире потенциальную проблему — мы с ним прокопали в заснеженной мансарде парочку «каналов», чтобы проверить состояние стоков: когда придет оттепель, снег обернется ручейками и речушками. Стоки оказались забиты льдом намертво.

— Это будет размораживаться миллионы лет, — поковыряв лёд отверткой, вынес вердикт тесть.

— Может просто отправить кого-то вниз предупреждать «снег башка попадет» и сбросить на клумбу? — предложил я и оперся на ограждение, посмотрев на двор с высоты двадцать пятого этажа. — Впрочем, разброс…

— Разброс, — подтвердил Петр Иванович. — У меня случай был — один такой умник снег почистил, потом ремонт машин соседских оплачивал. Это еще повезло, что не зашиб никого. Надо в управляйку звонить, пусть чистят — это общедомовой сток, их прямая обязанность. Кто так вообще проектирует?

Вот она, та грань, которая отделяет элитное от просто дорогущего — «элитность» это не только и не столько про деньги, сколько про качество жизни в целом. «Элитное» — это когда за деньги ты получаешь полнейшее отсутствие проблем: всё и всегда работает, а ЧП разруливаются моментально.

Разговор Александра Ивановича с управляющей компанией заставил меня крепко задуматься о качестве коммунальных услуг в России:

— Что значит «смысла нет чистить»? На днях оттепель обещают, все мне в коридор потечет! То есть «не потечет», если стоки забиты? Вы вообще знаете как оттепель работает? Нет, я не читаю вам лекции, я хочу, чтобы вы сделали свою работу и почистили стоки! Нет, я не могу ждать до второго марта! В смысле «сам»⁈ Там с полметра сплошного льда! Короче так — либо к вечеру стоки будут очищены, либо я подниму всех вплоть до губернатора! Нет, я не пугаю, я информирую!

— Прекрасная выдержка, Александр Иванович, — похвалил я тестя. — Почти даже не орали.

— Совсем оборзели! — приложил УК тесть. — Ничего, я найду на них управу… — принялся тыкать пальцем в экран. — Где тут у меня… А стоп! — остановился и посмотрел на меня. — Зачем нам лишние люди, если есть Иваныч? — ухмыльнулся. — Попроси его корочку захватить и какую-нибудь бумаженцию с… Ладно, сам скажу, — оборвал сам себя. — Когда там к нему ехать?

— Уже почти, — посмотрев на часы, ответил я.

— Пойду самогонки вашей захвачу — Иваныч оценит, — отправился в «закрома».

Пригородный поселок Удачный отделен от города лесом и сопками и является оплотом местного среднего класса. Почти весь застроен коттеджиками, но есть и парочка малоэтажных жилых корпусов, куда заодно сложены магазины, салоны красоты и прочая фигня. Без личного транспорта выбираться в город отсюда не больно-то здорово, хотя автобус ходит исправно, поэтому очень предусмотрительно с моей стороны было подогнать Петру Ивановичу еще и машину. Впрочем, у него и до этого была.

Нарядившийся в парадную форму МЧСник с одетой в приталенную, отороченную мехом белую курточку и джинсы с белыми сапожками симпатичной худенькой высокой женой, прекрасно выглядящей для своих сорока с хвостиком и двух родов.

Курящие у «телевизионного фургончика» операторы и корреспонденты едва успели включить оборудование, чтобы заснять, как из автобуса вылетела мама Айминь и бросилась в ноги Петру Ивановичу. Мы с Фэй Го бросились следом, и я услышал наполненные благодарностью слова мамы:

— Спасибо, спасибо! Без вас я бы не увидеть какими стали мои дети! Спасибо, спасибо…

Когда ее достали из-под завалов, мама была в шоке, и осознать случившееся в полной мере не смогла. А потом маму эвакуировали из пострадавшего района, потом улетели домой МЧСники, и поблагодарить Петра Ивановича мама не смогла. Теперь она изливает все, что накопилось в ее душе за долгие годы.

Смущенный Петр Иванович пытался ее поднять:

— Да вы чего! Ну-ка встаньте, хватит унижаться! — аккуратно поставил маму на ноги. — Я просто делал свою работу и все. Если кого благодарить, то Рысь — это она вас нашла, не я. И это я вам спасибо говорить должен за все это! — указал рукой на коттедж.

— Извините, Петр Иванович, — начал я брать ситуацию под контроль. — Это — не унижения, а искренняя благодарность. У нас в Китае это нормально. Еще раз извините за недопонимание, — протянул руку. — Ван, можно — Ваня.

— Петр. Можно Петя, — пожал МЧСник. — Люда, жена моя.

— Очень приятно, Людмила, — поклонился я растерянно взирающей на происходящее даме. — Мам, ты как? — обнял маму, достал из кармана расстегнутого — не успел — пуховика платок и дал ей.

— Не переживай, все хорошо, просто расчувствовалась, — улыбнулась она и начала вытирать слезы.

— Вот и познакомились! — весело подвел итог встрече Александр Иванович, бодро выпрыгнув из автобуса. — Здорова, Иваныч, — пожал Петру руку.

— Привет. А чего это у тебя? — заметил бутыль в руке тестя.

— Настоящая китайская фруктовая самогонка.

— Вот это гостинец! — обрадовался Петр. — Познакомишь нас со своими, Ваня? — обратил взор на меня.

Я представил нашу «делегацию», и супруга МЧСника пригласила нас в дом. Со времен репортажа двор не изменился, хотя снегопад был — Петр готовился к съемкам и не хотел ударить в грязь лицом, поэтому почистил дорожки как следует.

В прихожей, на ковре, между шкафом для одежды и шкафчиком для обуви, стоял пацан лет четырнадцати.

— Это Костя, младшенький мой, — представил его Петр.

Поручкались, познакомились, разделись, переобулись в новые тапочки и пошли к столовой:

— Людка у плиты вчера весь день и утро сегодняшнее простояла, на целый табор наготовила, сейчас пировать будем, — анонсировал МЧСник вкусный обед.

Людмиле пришлось готовить под надзором выделенного Фэй Го офицера, из предварительно одобренных продуктов, но это всегда остается за кадром.

— Шарлотка? — поводила носом теща.

— Шарлотка тоже, — улыбнулась ей Люда.

— Повезло нам, — заявила Лидия. — Лучше Людиной я шарлотки не пробовала. Бывает же — рецепт один и тот же, а получается вообще по-разному.

— Главное — любовь! — важно заявила Людмила.

— Чего так долго до нас добирались-то? — улыбкой показав шуточность упрека, спросил меня МЧСник.

— Считаю, что лучше как можно быстрее разобраться с «официальщиной», чтобы потом с чистой совестью заниматься реально интересным, — честно ответил я. — Извините, мне через пару часиков сбежать на такое же время надо будет, интервью дать «Енисею».

— Да пусть к нам приезжают и все, — предложил Петр. — Камерой больше — камерой меньше, какая разница?

— Спасибо, так и сделаю, — согласился я.

Не больно-то мне хочется по морозу и пробкам через весь левый берег по пробкам до офиса «Енисея» переться.

— Сейчас созвонюсь с ними, — пообещал У Гуй.

Вот она, «элитность» — мне достаточно просто что-то решить, а в жизнь решение воплотят мои работники.

Увиденная нами по пути к столовой часть коттеджа выглядела не больно-то обжитой: когда-то на стенах появятся картины и фотографии, но сейчас они пусты. Львиной долей мебели никто не успел воспользоваться, и я почти не заметил личных вещей и мелочей, которые волей-неволей наполняют дом, в котором живут. Ничего, Каменевы еще в начале пути, и со временем обживут коттеджик как надо.

— А вы всегда из самовара чай пьете? — заметил я сияющий полированной бронзой «девайс» на столе.

Подозрительно новый.

— Не, это вот господа журналисты приволокли, — кивнул назад Петр.

За нами плетутся, что-то тихонько обсуждая между собой.

— Мужики, вы че? — повернувшись назад и глядя на журналюг через головы дам и «ближних», спросил я. — Какой нафиг самовар? Давайте тогда еще медведя на цепи с «Калашом» в лапах приведем, типа двор дядь Петин сторожит.

Русские, включая журналюг, громогласно заржали. Неловкая поначалу атмосфера стремительно улучшается.

— Ну не стой на пороге-то, — приобняв меня за плечи — мы почти одного роста — потянул в столовую Петр Иванович.

— Самовар — это яркий, общепринятый маркер России, — объяснил мне журналист. — Репортаж будет передан китайскому телевидению, поэтому решено добавить самовар.

— Да ладно тебе, — обняла меня за руку Катя. — Я ни разу из самовара чай не пила, мне интересно.

— Извините, но он не работает, — признался журналист. — Чисто декоративный.

Народ снова заржал, и мы расселись вдоль стола. Во главе с одной стороны — Петр Иванович, с другой — я, остальные по краям. Катя и мама Айминь — по обе руки от меня.

— Интервьюер приедет через двадцать минут, — проинформировал У Гуй.

— Потом «штрафную» ему выпишем, — решил тесть и принялся наполнять рюмки из бутыли.

— Кушайте, не стесняйтесь, — засуетилась хозяйка. — Айминь, положить тебе салатика? — взялась за тарелку с оливье.

— Спасибо, — не стала отказываться мама и по цепочке передала свою тарелку.

Стесняться никто и не думал — завтрак был давненько, поэтому мы принялись нагружать тарелки жареной курочкой, пюрешкой и салатиками: оливье, «гранатовый браслет», селедочка под шубой и очень мне нравящийся салат из картофельной соломки, жареной курочки, яблок, морковки, чеснока и перепелиных яичек. Рецепт и названия этого салата могут отличаться, но мне нравится название «гнездо глухаря». Журналисты, временно выключив свои девайсы и сложив их на подоконник окошка с видом на заснеженный задний двор — из сугробов торчали беседка, батут и накрытый брезентом синенький каркасный бассейн — тоже решили подкрепиться и даже накатить: наполненные тестем рюмки они приняли безропотно.

— Ну, за знакомство что ли, — предложил тост хозяин дома.

— За знакомство! — поднял я бокал с соком.

— За знакомство! — несинхронно, но дружно поддержали остальные.

Выпили, закусили.

— Вот уж правда тесен мир, — выдал классику Петр. — А Иваныч-то партизан, ни словом ни духом про Катькиного жениха. Ты смотри, Ванька, я ее с пеленок знаю, обидишь…

— Не надо, — перебил друга тесть. — Я его уже как надо запугал.

— Папа! — возмущенно пискнула Катя, пока мы смеялись.

— Это мы шутим так, — на всякий случай объяснил мне МЧСник.

— Понимаю, — с улыбкой кивнул я. — Такая форма заботы.

— Ванька вообще пацан смышленый, — отрекомендовал меня тесть. — Когда познакомились, я в осадок выпал, думал тувинец или якут, так по-русски хорошо шпарит. Ты не обижайся, Вань, это я любя.

— Ноль обид, все понимаю, — кивнул я. — Ну что, «между первой и второй»?

— Наш! — хохотнув, записал меня в русские Петр Иванович. — Наливай, Иваныч.

Очень дружелюбный народ живет в России, и им очень нравится замечать, что иностранцы не больно-то от них отличаются. Ну и «записывать» в свои им тоже очень нравится. Или хотя бы в представители «братского народа».

— Давайте за возрождение русско-китайской дружбы, — предложил я. — Как при Сталине было — «русский с китайцем братья навек».

Выпили под веселый смех.

— У меня дед на границе служил в 69-м, — вдруг заявил Петр Иванович. — Когда ваши на Даман полезли.

— Полагаю, он добросовестно выполнял свой воинский долг, — пожал я плечами.

— Медаль получил, — кивнул Петр Иванович. — За ранение.

— Ну и хорошо, — улыбнулся я. — Мусолить исторические обиды — дело гиблое, но ради справедливости могу вспомнить как Российская Императорская армия с другими Великими державами тех времен давили «боксерское восстание». Оно и его последствия стоили Китаю миллионов жизней. Ну а что касается Дамана — сначала в Америку полетел ваш Хрущев, который и порушил русско-китайские отношения. И только спустя много лет в Китай прилетел американец Киссинджер. Москва-Вашингтон-Пекин и тогда, и сейчас был главным треугольником баланса сил в мире. Собравший два из трех получает ультимативно мощную коалицию. Сейчас, и это по-моему здорово, баланс потихоньку смещается в пользу двойки Москва-Пекин.

Петр Иванович отозвался на мой монолог восхищенным матом, тесть с гордой улыбкой — во какой у меня зятек умный! — разлил самогонку и предложил:

— За победу над немцами и японцами!

— За победу! — поддержал я.

Эту победу забывать нельзя, потому что за нее уплачена великая цена.

— Ну-ка расскажи еще про «треугольник», — попросил Петр.

— У России неисчерпаемые ресурсы, у нас — полтора миллиарда рабочих рук и беспрецедентные для человечества производственные мощности, — охотно ответил я. — У Запада — бесконечное бабло, технологии и так называемая «мягкая сила». Дружить с Западом хотят все, и Россия — как раз со времен Хрущева — пытается влиться в Западный мир. Ярче всего это стремление выразилось в 91-м году, когда вы демонтировали Советский Союз. Нам в этом плане проще — наши заводы и рабочие руки обеспечивают весь мир потребительскими и производственными товарами, поэтому Запад давит на нас аккуратнее, чем на вас. Тенденции, однако, очевидны — принять Россию в дружную семью европейских народов Запад не может не только из-за того, что они там до сих пор нацисты до мозга костей, а потому что ваша страна в случае принятия ее в ЕС или НАТО станет чудовищно мощным фактором. Российские элиты потихоньку начинают осознавать бесперспективность стремления на Запад и поворачиваются на Восток. Понимают неизбежность конфронтации с Западом и у нас — Поднебесная стала слишком сильной и может себе позволить отстаивать национальные интересы. Когда кто-то становится настолько сильным, американцы начинают искать способы ослабить конкурента. Уважаемый, зачем вы снимаете без спроса? — заметил направленный на меня «айфон» оператора.

— Ван, я беру на себя полную ответственность за размещение твоего монолога в Сети, — влез У Гуй. — Но согласия на размещение его в официальных репортажах на телевиденье мы не даем.

— Спасибо, мы обязательно зафиксируем это в договоре, — поблагодарил оператор. — Уважаемый Ван, прошу вас продолжить.

— Я уверен, что будущая форма мира будет определяться дуэтом Пекин-Москва, — продолжил я. — Более того — лет через десять-пятнадцать будет сформирован альтернативный «треугольник», в котором место Вашингтона займет Нью-Дели. Сейчас в Америке зреет план по превращению Индии в противовес Китаю — желательно до полноценной войны — но индусам такая перспектива совсем не нравится. Я вижу в такой политике США некоторую грустную иронию — конфликта с ними не хочет вообще никто, но они сами толкают Россию и так сказать «глобальный Юг» к выстраиванию параллельного имеющемуся «Pax Americana» глобальному управленческому и финансовому контуру. Процесс будет долгим, но его уже не остановить.

У Гуй тем временем кому-то что-то яростно строчил в «Вичате», выбивая одобрение на размещение в Интернете озвученного мной пророчества. Спасибо Ивану за то, что читал очень много новостей и прилагающихся к ним «лонгридов».