Ван Ван из Чайны 4

Глава 22

Лететь до Красноярска по планетарным меркам недалеко: какие-то четыре часа. Будучи опытным путешественником и обладателем частного самолета, я такой нагрузки даже не заметил, весь полет протрепавшись с Катей и немного поиграв с ней, тренером Ло, Ли и Фэй Го в народную китайскую игру Маджонг, в коем девушка продемонстрировала удививший всех талант. Горжусь! Мама Айминь, которая летит с нами сказать МЧСнику «спасибо», в Маджонг играть не захотела — она у нас ненавидит азартные игры всех форм и типов.

Россия страна гостеприимная, и нас обязательно накормят, но это когда еще будет, поэтому за полчасика до захода на посадку было решено перекусить. В этом я потерпел сокрушительное поражение — немного поковыряв вилкой лапшу с мясом, я понял, что поза- и вчерашняя Новогодняя обжираловка не оставила в хранилище моих калорий ни миллиметра свободного места. Весело было — песни, танцы, подготовительные мероприятия в виде семейной лепки пельменей, лапши и нарезки салатов.

Не забыли мы и отсутствовавшей на празднике семьи Кати — коллективно позвонили им по видеосвязи и довольно забавно потрепались полчасика. Ну а близняшки не забыли о работе, записав «при участии братика» короткий поздравительный видос для фанатов, пожелав всем больших и малых позитивных достижений в Год Козы.

Температура за бортом — минус двадцать семь градусов. После гастролей по относительно теплым краям в относительно теплые времена — настоящий ледяной ад. Нам даже шмотки под такой климат в Пекине найти нелегко было, но того стоило — пуховики, штаны с начесом, теплые шапки и балаклавы — чтобы лицо не обветрило — с нами, и мы под неумолимо снижающуюся температуру в салоне самолета (экипаж кондей подкручивает, чтобы мы не пропотели) в это все облачились. Кроме Кати — у нее свои шубка, штаны и миленькая шапка с помпончиком.

Пронизывающий, но к счастью несильный ветер гонял по очищенному летному полю снежную порошу, с сине-стального, безоблачного неба бессильно светило лишенное тепла солнышко, и короткий путь по трапу самолета до автобуса с табличкой «специальный» заставил непривычных к такому климату нас продрогнуть и с тоской смотреть в будущее: сколько в транспорте и отапливаемых помещениях не прячься, все равно придется померзнуть на улице.

— Я бы никогда и ни за что в таком дубаке жить не согласился, — пробурчал тренер Ло, стягивая с головы шапку, балаклаву и расстегивая пуховик. — Это не жизнь, а борьба за нее! Смотрите! — завороженно показал за окно, где местный рабочий в спецовке поверх легкомысленного свитера и без шапки принялся увозить наш трап на склад.

— Морж, наверное, — предположил я.

— Или мама все детство заставляла его носить шапку, а теперь он компенсирует, — шутканул Ли.

Посмеялись, и тут в автобус вбежал наряженный еще покруче нас китаец:

— Добрый день, многоуважаемые соотечественники. Меня зовут У Гуй. Наше посольство оказало мне невероятную честь, доверив служить вашим консультантом, гидом и переводчиком на все время вашего пребывания в России.

Поздоровались, тронулись к терминалу, и по пути посольский раздал нам местные сим-карты и предложил помочь настроить ВПН, который дарует нам доступ к сети Поднебесной. Симки взяли все, кроме Кати — у нее имеется собственная — а помощь с настройкой ВПНа никому не понадобилось: мы тут опытные пленники Файрволла, и знаем как сверлить в нем дырочки.

В специальном коридоре аэропорта меня, что называется, «накрыло». Накрыло чужой, Ивановой ностальгией и его же восторгом от возвращения «домой». Радовали надписи на табличках на русском языке, радовали русские лица встречных, и даже невыспавшийся, тщетно пытающийся изображать радушие таможенник, который без обысков и прочей нужной фигни проставил в наши «загранники» штамп, вызывал у меня желание его обнять. Любил Иван малую родину, хотя жизнь регулярно предоставляла ему возможности устроиться тренером в Москве, Петербурге или вообще за рубежом — там денег и статуса побольше, но Иван остался здесь.

Миновав таможню, мы отправились к выходу, миновав заставленный сетевухами и специально под это дело организованными кафе и вывалились в фойе. С потолка свисал полноразмерный макет спутника, электронные панели исполинских размеров показывали рекламу и информацию для пассажиров. Возле двери на улицу к нам подвалил помятый жизнью и алкоголизмом невзрачный мужичок средних лет, предложив довезти нас куда надо «дешевле, чем по Яндексу».

— Спасибо, уважаемый, нас встретят, — отшил его У Гуй и по пути на улицу пояснил. — У русских есть удобное приложение-агрегатор вроде нашего «DiDi». Рекомендую в случае нужды пользоваться именно им, потому что подобные этому деятелю, — кивнул за спину, где «бывалый» дяденька пытался предложить твои услуги какому-то негру. — Не только задирают цены, но еще и как правило являются заблокированными в приложении-агрегаторе за нарушение правил сервиса, — смущенно улыбнувшись, У Гуй добавил. — Словом — все почти как у нас.

— Только приложуха здесь удобнее, — заметил я.

— На первый взгляд — да, — аккуратно поспорил У Гуй, ведя нас к припарковавшемуся напротив входа тонированному микроавтобусу немецкого производства с табличкой «заказной». — Однако у наших приложений-агрегаторов есть ряд удобных функций, которых нет у русских. Например, возможность не говоря ни слова согласовать с водителем музыку и температуру в салоне.

Коммунизм склонен к автоматизации всего и вся.

Успев продрогнуть за короткий переход, мы с радостью ввалились в жарко натопленный микроавтобус и расселись у окошек. У Гуй выбрал место позади нас с Катей:

— Дорога займет меньше часа, многоуважаемые гости, — громко уведомил всех, после чего обратился персонально ко мне. — Уважаемый Ван, у меня есть рекомендация показать вам один телерепортаж, героем которого является спаситель многоуважаемой Ван Айминь — Андрей Петрович Каменев. Многоуважаемая Ван Айминь, — повернулся к сидящей через проход от меня маме. — Мы снабдили для вас запись субтитрами на китайском.

— Давайте все посмотрим, — проявил инициативу тренер Ло.

Ехать скучновато — за окном окруженное лесами и полями шоссе, и так будет еще долго.

— Это будет лучше всего, — не стал прятать репортажик У Гуй и направился в переднюю часть салона, подключать смартфон к свисающему с потолка телеку.

Экран ожил и показал нам студию Первого канала с сидящей за столом ведущей:

— «Мир тесен», а добро возвращается добром — капитан внутренней службы МЧС Андрей Петрович Каменев из Красноярска смог почувствовать это на собственном опыте. Подробности в репортаже Дмитрия Момота.

Телек показал симпатичный кирпичный трехэтажный коттеджик под заснеженной крышей и его внутренний дворик с аккуратно почищенными дорожками к дому, бане, гаражу и сараям и столь же аккуратно сложенными вдоль забора сугробами.

— В частный дом в пригороде Красноярска семья Каменевых переехала всего три недели назад. Переезд вышел незапланированным — Каменевым «аукнулась» подзабытая уже командировка Андрея Петровича в китайскую провинцию Сычуань — в 2008 году там случилось разрушительное землетрясение…

Репортаж снабдили архивными кадрами разгребаемых МЧСниками чуть ли не всех стран мир руин. Уж в чем, а в ликвидации последствий природных катастроф все способные себе такое позволить страны стараются сотрудничать.

— … В устранении последствий которого принимали участие работники Российского МЧС. Среди них — тогда еще младший лейтенант Андрей Петрович Каменев. Обнаруженная им и служебной собакой Рысью под завалами жительница Сычуани Ван Айминь является матерью знаменитого китайского теннисиста Ван Вана, восемнадцатилетнего обладателя кубка Большого Шлема.

Показав мамину фотографию и видосик с вручением мне кубка, картинка вернулась к коттеджу, на крылечке которого образовался явно увлекавшийся в свое время тяжелой атлетикой, здоровенный лысеющий щекастый мужик лет сорока пяти — пятидесяти в надетом поверх тельняшки, распахнутом бушлате и уходящих в голенища валенок синих трениках. Снабжая слова облачками пара, он поделился впечатлениями:

— Конечно, мы не ожидали. Меня это, на работу в воскресенье вызвали — Юрий Николаевич звонит, говорит тут тебя китайцы какие-то разыскивают, приезжай, — мужик смущенно хохотнул. — Машину за мной прислали. Ну это… Метель была сильная. Ну это… Поехал. А там поздоровались, говорят так и так, фотографию показали, где я с вытащенной из-под завалов женщиной- китаянкой стою. Я ее если честно и забыть успел. Ну а потом, это… Квартиру вон на Южном берегу купили, машину, коттедж на удачном, грамоту дали, часы. Так знаете, неудобно как-то. Там же наших пятнадцать человек работало, а все эти почести мне достались. А начальник мне так объяснил, что у той же женщины, сын очень известный спортсмен, в теннис играет. Вот они меня и отблагодарили. Поблагодарил, конечно, письмо написал, думал на этом все и закончится, а тут позавчера ночью, я машину грел, на рыбалку с мужиками собирался. Жена проснулась, в окно мне орет, мол, в калитку кто-то трезвонит. Ну я пошел, открываю, а там начальник мой, Николаич, стоит. Меня аж пот прошиб — думал, с младшим моим, он в Чите, на границе служит, случилось чего — Николаич с командиром части его дружит. Оказалось — гости из Китая едут, готовься, мол, встречать.

— Рады гостям? — спросил журналист.

— Да рады конечно! — вполне радушно улыбнулся Андрей Петрович. — Город ему покажем, на шашлыки свозим, на рыбалку зимнюю…

От предвкушения многочасового сидения у проруби в окружении местных погод я поежился, но «наследие Ивана» внутри радостно зашевелилось — ему такой досуг нравится. Попробую, че, может понравится и мне.

— … У нас здесь воздух чистый, если, конечно, от города немножко отъехать, землетрясений таких нет, природа красивая — может и совсем сюда Ваны переедут, — предположил герой репортажа и вернулся к рассказу. — Ну я Николаича в дом пригласил, жена чаю налила, с пирогами. Сидим, Николаич рассказывает: сын китаянки той, мол, теннисист знаменитый, с дочкой Сани Оюна, это друг мой, следак бывший, сошелся — она в Китае учится. Вот есть в мире что-то этакое — смотрите, я маму теннисиста этого из-под завалов вытащил, а он раз — и на Катьке жениться собрался. Я ее с вот таких лет знаю, — показал Андрей Петрович на уровень своей коленки. — Бывает же!

— Удивительная история, — согласился журналист. — Печку не топите? Не холодно? — отметил отсутствие дыма из трубы.

— Не, у нас котел газовый стоит, навороченный, — ответил Андрей Петрович. — Я поначалу нахимичил, за полчаса в доме тропики, пришлось окна открывать.

Далее телек показал еще немного архивных кадров землетрясения под рассказ Андрея Петровича.

— Там как было… Мы уже на обед шли, а тут Рысь — собака служебная — стойку сделала и к разрушенному дому побежала. Бывает так, что не сразу под завалами людей находят — потерял сознание человек, не смог голос подать — поэтому я за Рысью побежал. Мужики за мной, стали раскапывать, ну и вытащили — Айминь под ванну залезть сообразила, потому и не пострадала. Плачет, лопочет что-то по-своему, у нас Васька Юрьев китайский знал немножко, перевел — как, спрашивает, собаку зовут. Я отвечаю — «Рысь». Она, как потом выяснилось, по-русски немножко разговаривает, но перепутала «рысь» и «рис» — вкусное, говорит, имя, — добродушно рассмеялся МЧСник.

— Рысь сейчас на пенсии? — предположил журнались.

— Да не, от старости померла. И так восемнадцать лет целых прожила. На пенсии — я! — заржал. — Но с собаками работать продолжаю, нравятся они мне.

Репортаж на этом закончился, и мама Айминь возмутилась:

— Ну перепутала и перепутала!

— Перепутала и перепутала, — согласился с ней я. — Никакого позора здесь и в помине нет. Просто забавная байка для телека. А вообще круто — нас с тобой по главному русскому каналу показали, в главных новостях страны.

— Это почетно, — сменила гнев на милость мама.

— А меня не показали, — сымитировала обиду Катя.

— Это чтобы местные не мерли пачками от зависти к твоей красоте, — не упустил я возможность для комплимента.

— Вот бы твой отец умел говорить хотя бы на четверть такие приятные вещи, — вздохнула мама.

— Да ладно тебе, не умей он, у нас бы не было такой крепкой семьи, — заступился я за Ван Дэи.

Вот ему бы зимняя рыбалка точно понравилась — он вообще любитель всех ее видов, а еще там можно накатывать на почти легальных основаниях: «для сугреву».

— Приятный мужик, — перевел тему тренер Ло.

— Хороший, — согласился я.

Вдоль шоссе стали попадаться придорожные кафешки, небольшие гостиницы, а расступившийся лес позволил увидеть слева ряды деревенских домиков, а на горизонте, когда мы поднялись на горку, появились высотки Красноярска.

— Осталось совсем немного, и чтобы не отвлекать вас от любования улицами города, уважаемый Ван, с вашего позволения я бы хотел коснуться некоторых особенностей вашего визита.

— Конечно, уважаемый У, — одобрил я.

— Молодежных организаций, сравнимых по масштабу с нашими, в Российской Федерации на данный момент нет, поэтому придется ограничиться встречами с местными теннисистами…

Иван придет наверное.

— … Студентами Сибирского Федерального Университета и факультета физической культуры и спорта Красноярского Педагогического Университета…

«Пед» изначально в «сделку» не входил, но Катя попросила оказать честь ее альма-матер.

— … А так же активистами «Общероссийского народного фронта». Это мероприятие будет иметь легкий политический подтекст, поэтому будет разумным ознакомиться с обновленными рекомендациями по ответам на острые политические вопросы.

— Уже ознакомился, уважаемый У, — соврал я.

«Методички» мне еще три дня назад выдали, но погружаться в них откровенно лень: вывезу на общей предусмотрительности и политической грамотности.

— Меньшего дипкорпус от вас и не ждал, — улыбнулся У Гуй. — Китайского консульства в Красноярске нет, а сам Красноярский край относится не к ближайшему, Иркутскому консульскому округу, а приписан к Консульству в Екатеринбурге. Мы не можем настаивать на столь долгом путешествии, поэтому сводная делегация работников Иркутского и Екатеринбургского консульств под руководством Генерального консула Екатеринбурга Ло Шисюна прибудет в Красноярск для торжественного приема с вашим участием послезавтра.

«Если гора не идет к Магомеду…».

— Это большая честь для меня, уважаемый У, — снова соврал я.

Зачем оно мне? Посольским-то понятно, для карьеры и статуса полезно. Ладно, они все-таки с документами и вообще «по международной линии» изрядно помогли. Странное распределение округов, кстати — по чисто территориальному признаку было бы логичнее «приписать» Красноярский край к Иркутскому филиалу, но уж точно не мое дело.

Первое впечатление от знакомства с Красноярском выдалось таким себе: шоссе принесло нас к потертым «панелькам» со встроенными сетевыми магазинами, дорога между которыми радостно впитала нас в единый организм заполнившей его пробки. Конец рабочего дня близок, и скоро станет еще хуже. Пока мы пробирались через проспект — справедливости ради довольно быстро — за окном успело стемнеть, и зажигающиеся огоньки витрин, окон домов и вывесок сквозь дымы и пары оберегающих своих пассажиров от мороза автомобилей наполнили окружающий мир яркими красками. Уютненько — за окном ревут двигатели машин, лютует страшный мороз и царит тьма, а мы сидим в тепле и комфорте.

Улицы сменяли одну другую, пробка набирала и теряла мощь, и через полчасика, немного прокатившись по забитому машинами центру города (довольно симпатичная застройка Имперских времен соседствовала со странно смотрящимися Советскими зданиями и неплохими «новоделами»), мы добрались до стоящего на берегу Енисея и оснащенного площадью с неработающими по случаю зимы фонтанами театра Оперы и Балета, рядом с которым располагалась советского периода постройки, отреставрированная капиталистами, гостиница «Красноярск». Оставив наемных работников и посольского наслаждаться четырьмя звездами комфорта, мы с Катей, мамой и Фэй Го (не оставит же он меня без присмотра) поехали дальше, по мосту через Енисей, чтобы заночевать в гостях у живущих в квартире рядом с Предмостной площадью (это рядом совсем) Оюнов: все к ним не влезут, а вот родня — вполне!