Ван Ван из Чайны 4

Глава 16

Вечер и утро были веселыми — близняшки торопились поделиться всеми своими новостями. О моих не спрашивали — я на виду, и про меня все всё знают. А еще они соскучились по деревне — не признались в этом, но я же вижу, насколько оживленно они собирали вещи и как рады были встретиться с батей, дядей и прадедом. Сегодня еще денёк в городе лицом поторгую, и вечером поедем домой, отдыхать. Удобно быть сестренками одной из главных китайских знаменитостей — даже если бы сами Дзинь и Донгмэи не были блогерами-миллионщицами, их бы все равно отпустили с занятий домой на пару дней: я же не вру, когда на весь мир заявляю о важности семьи. Вот, чисто чтобы я нормально отдохнул с родней, их и отпустили.

Катя сегодня осталась в квартире близняшек — общаться, девчонки в ней души не чают — а мне пришлось сразу после завтрака грузиться в микроавтобус (торжественная встреча закончилась, можно пересаживаться в привычный транспорт и перемещаться не настолько огромным кортежем) и ехать на стадион. Родня тоже осталась дома — им смотреть как я в теннис в расслабленном режиме играю неинтересно.

Работа топового спортсмена — это не только тренировки, игры на высочайшем уровне конкуренции и съемки в рекламе, но и так сказать «социальная нагрузка». Вчера я отработал часть ее, когда награждал юниоров, а сегодня поработаю на благо других еще немного: в Гуанъань привезли два десятка потенциально сильных теннисистов из молодых, и сегодня я буду выбирать из них наиболее толкового. Ну или никого не выберу в итоге, если достойных не будет.

По пути я предался рефлексии по поводу недвижимости. Были бы потешно найти самого вонючего бомжа в Китае и поселить его в элитную Пекинскую квартирку, прикрутив к этому делу 24/7 видеотрансляцию, но, боюсь, Партия такого не одобрит. Пекинская — ладно, ее трогать не буду, но если все остальное тоже будет пустовать, меня тупо задавит жаба. Даже коттедж местный, которому вроде бы применение нашлось, выглядит печально: дамы как смогли обжили гостиную, столовую с кухней и свои комнаты, но большая часть коттеджа представляет собой полупустые комнаты с обтянутой чехлами мебелью, по проходам между которой уныло ездит одиноко гудящий робот-пылесос.

Может я просто деформированный, но в моих глазах дом — это там, где жизнь. Там, где тепло, светло и вкусно пахнет. Там, где все время звучат голоса, и неважно, дружелюбные или не очень. Дом — это там, где весело, а такие вот избыточно огромные коттеджи мне не нравятся. Одиноко в нем и бабушке Жуй, а вот близняшки пока не осознали проблему и радуются свалившимся на голову городской жизни и неисчерпаемому личному пространству. Как бы беды не вышло — блеск в глазах сестренок видеть, конечно, приятно, но не случилось бы головокружения от успехов.

Ладно, они у меня умницы. А что касается домов… Надо будет поговорить с семьей, пусть кинут клич по «большим» кланам Ван и Джи, кому-то из них точно пригодится возможность пожить на свободных площадях. Не удивлен, что дорвавшаяся до денег и недвиги родня сама не догадалась, но я мог бы додуматься до этого и раньше.

Вызванная материальными оковами — мы, как известно, рабы своих вещей — хандра сменила вектор при виде полных надежды лиц собравшихся на «испытание» ребят. В основном — ровесники Яна. Какие-то победы за их плечами есть, иначе до сюда бы они не добрались, но сколько из них смогли сохранить веру в большое спортивное будущее? Почти уверен, что никто, но вот перед ними замаячил шанс круто изменить судьбу и получить возможность пройти путь теннисиста до самого конца. По крайней мере, они так думают, а мне, получается, придется эту надежду ломать своими руками, прямо в глаза говоря положившим все детство на спортивный алтарь ребятам, что лучше им перестать тратить силы туда, где им ничего не светит.

Такой груз на мои плечи лег впервые, и опыт Ивана здесь бесполезен: ему приходилось неоднократно отказывать бездарям, но они просто крыли его матом за зазнайство и шли к менее разборчивым тренерам. Сегодня в моих руках абсолютная власть над жизнью этих ребят — мое слово здесь и сейчас весит столько, что работники Ассоциации без малейших сомнений тупо выгонят из спорта всех, кто мне не понравится.

— Сегодня — важнейший день в нашей жизни, — начал я толкать приветственную речь. — Сегодня нам предстоит выяснить, достойны ли вы шанса представлять саму Поднебесную на важнейшем поле боя, коим является спорт высоких достижений. Я не стану врать и погружать вас в иллюзии — испытание будет сложным. Слабакам в спорте не место, но я очень надеюсь, что среди вас таких не найдется.

Я себе не враг — тащить на горбу криворукого необучаемого кретина из одной только жалости не стану — но нисколько не кривлю душой в выражении надежд: постарайтесь показать хоть что-то, ребята, и тогда я смогу сказать функционерам, что из вас получится хотя бы «крушила ITF-ов». Этого будет достаточно, чтобы вы сохранили карьеру и возможность однажды попытаться выйти на уровень повыше — хотя бы накопив очков рейтинга на турнирах низшего уровня.

Коллеги по сборной на Азиатских играх были неплохи. Ян, в своих изначальных кондициях, был лишь немногим хуже, а после тренировок со мной и участия в «Австралия Опен» стал намного лучше. Сегодня Ассоциация попыталась предоставить мне лучшее что у нее нашлось, но разница в умениях ребят заставляла меня подозревать недоброе: блат или взятки, позволившие прийти сюда и потратить мое время не самому достойному, а тому, кого таковым назначили уважаемые люди.

Сам себе «пробить» блат подросток может редко, поэтому незаслуженно сунутые сюда ребята в целом не виноваты, но во мне взыграли жажда справедливости и подкрепленное «дважды деревенским» детством неприязнь к мажорикам. Да, «пробить блат» сыночек богатых родителей сам не может, но отказаться мог вполне. Да, это очень, очень трудно, и сам бы я на их месте вряд ли бы справился, но это уж точно не моя проблема.

«Испытуемые» номер один и два с первых подач всё поняли, и к исходу второго гейма — по столько на каждого выделено регламентом — очевидно жалели о том, что не послали амбициозных «патронов» нафиг с их инициативами.

— Тебе нужно работать больше и лучше, — такой вердикт вынес я обоим.

Пока на «сцену» выходил третий испытуемый, стайкой нахохлившихся голубей сидящие на скамейке работники Ассоциации успели провести промеж себя работу, не отходя от корта турнув одного из своих — вжав голову в плечи, мужик уныло побрел к выходу. Вот и лоббист первых двух «мешков». Опасная это работа, взятки да блат обслуживать — на карьере этот деятель может смело ставить крест и ехать куда-нибудь в глубинку, работать физруком в школе. А разве плохо? Хорошая, спокойная, экологичная пасторальная жизнь!

Испытуемый номер три оказался на те же три головы выше предыдущих. Жаль, что множитель этот наложился на совершенно никчемный уровень.

— Как тебя зовут? — оказал я успевшему пропотеть (это от нервов по большей части) пацану честь.

— Се Кан, — начиная светиться рожей, с поклоном ответил он.

— У тебя есть потенциал. Работай, и Небо тебя вознаградит. Я запомню твое имя.

— Огромное спасибо, тренер Ван!!! — разнесся над кортом его ликующий вопль.

Третий слева функционер Ассоциации приосанился — Кана сюда привез он, и теперь вслед за учеником встанет на долгий путь к вершинам. Может и вырастет из пацана второй Ян, но я в это не верю: просто крепкий теннисист из верхних эшелонов «средней» части теннисного мира.

Четвертый «испытуемый» тоже явно был чьим-то протеже, но, справедливости ради, по навыкам превосходил первых двух вместе взятых. Увы, этого даже для попадания на такой вот отбор недостаточно, и я повторил для пацана тоже самое, что услышали двое первых.

— Однажды я превзойду тебя! — надменно посмотрев на меня, заявил чей-то «сыночек».

Вот и молодец — не унывает.

— Буду ждать с нетерпением, — вежливо улыбнулся я в ответ.

Еще «минус один» на скамейке Ассоциации — на этот раз деятель покинул корт вместе с провалившимся подопечным и не скупился на подзатыльники для последнего.

Такая вот педагогика.

Следующий испытуемый меня порадовал, заставив в одном из розыгрышей сыграть почти в полную силу. Хорош — вот из этого года за два-три второго Яна сделать получится. А то и круче — антропометрия у этого пацана получше.

— Лай Чингизхан, — представился он по моей просьбе.

— Нифига себе! — восхитился я. — Правда чтоли?

— Мой отец — монгол, — смущенно признался Чингизхан.

— Я запомню твое имя и буду следить за твоей карьерой, — пообещал я.

— Спасибо, тренер Ван! — с довольной лыбой поклонился будущий завоеватель турниров средней руки.

Пятый и шестой испытуемые были не «сынками», но ничего из себя не представляли. То же лишающее надежд напутствие, но в этот раз никто из работников Ассоциации уходить не стал — пацаны попали сюда благодаря честным победам на отборочных турнирах, и их тренерам ничего не грозит: быть слабым не страшно, страшно лезть не на свой уровень. Повезло ребятам с «сетками» — так тоже бывает.

Седьмой, восьмой, девятый, десятый тоже ничем не порадовали. Извините, ребята, но мир спорта жесток. Зато участник номер одиннадцать…

— Цай Киу!

…Оказался очень хорош. Ростом почти с меня, руки — под стать, скорость реакции отменная, и несмотря на нервную ситуацию после двух геймов его дыхание даже не участилось. А я ведь тут никого не жалею, и заставляю метаться по корту напуганной кометой.

— Если будешь продолжать трудиться, тебя ждет большое будущее, Цай Киу. Ян! — повернулся к противоположной Ассоциации скамейке, на которой расположились мои. — Поиграешь с Цаем на запасном корте? Мне интересно твое мнение.

— Конечно, учитель Ван! — не подвел падаван и махнул Цаю рукой. — Идем!

За Цаем Киу и Яном отправились тренеры падавана и двое тренеров пацана. Туда же вразвалочку направился скучающий тренер Ло, на ходу продолжая поедать орешки из легкомысленно-розового пакетика. Правильно, пригляди — может вообще стоит пацана в мой личный «пул» добавить, для регулярных тренировок на досуге.

Оставшиеся испытуемые от такого поворота пришли в ажиотаж — на их глазах один из «коллег» прямо с отборов отправился «играть с Яном», который вообще-то тоже уже звезда, и смотрит на него молодежь с лишь немного меньшим пиететом. К сожалению, энтузиазм — это не всё, и ни один из пятерых не смог ничего показать, а один и вовсе вылетел с позором — то бишь ушел с корта вместе с коррумпированным тренером.

Сгладив не прошедшим отбор ребятам удар стандартной речью про то, что не надо опускать руки — помогло слабо — я поблагодарил всех за потраченное время и усилия, пожелал удачи и выразил надежду на дальнейшие встречи на корте, и на этом счел свой долг исполненным, направившись на второй корт, осев на трибуне с молочным коктейлем в руках рядом с тренером Ло, смотреть как Ян и Цай гоняют мячик.

— Хорошо поработал, — похвалил меня Ло Канг.

Цай пропустил мощный кросс от Яна, и я спросил:

— Как он в целом?

— Толк выйдет, — подтвердил мой вывод тренер Ло. — Но в ближайшие полгода ему хватит и твоего питомца.

Хохотнув, я покивал:

— Пусть работает. Мне что, больше всех надрываться надо?

Тот еще «надрыв», конечно — я даже не вспотел, но не многовато ли вокруг меня нахлебников и непонятной принадлежности «прилипал»? Вот тот же Ян на каких вообще правах со мной по миру колесит? Ну да, дружим, но может уже своей жизнью займешься? Надо будет ему тонко об этом намекнуть. Что-то типа «я научил тебя всему, что знаю, давай теперь дальше сам». Тренеры Яна будут счастливы — ходить в тени Ло Канга и меня им уже поднадоело, и они с радостью «выпишут» Яну какого-нибудь толкового спарринг-партнера из-за рубежа, как это обычно и бывает. Я ведь и в самом деле «научил» его всему, чему мог — дальше только копить опыт, а на одном мне это делать фигово.

— Признаюсь, я ожидал меньшего, — оценил Ло Канг общий уровень испытуемых. — Может и зря ты целых три имени запомнил, — ухмыльнулся. — Теперь Ассоциация начнет проводить отборочные турниры пачками и заставлять тебя проводить такие испытания минимум раз в неделю. Слишком многое стоит на кону, и другой возможности выделиться у провинциальных тренеров может и не случиться.

— «Выделиться» это сложно, а вот как минимум денег заработать — реально, — намекнул я на «вылетевших» деятелей.

— Кто-то из них даже рад возможности разменять дерьмовую работенку на нормальный куш, — кивнул тренер Ло и достал из кармана новую пачку орешков. — Будешь? — гостеприимно предложил мне.

— Конечно, — протянул я руку.

— Три юаня, — выставил он ценник.

— Да вон же отпечатано — весь пакетик стоит полтора! — возмутился я.

Что мне в Китае очень нравится, так это ГОСТ на оформление упаковки с необходимостью указывать цену — сразу понятно, сколько кто «накручивает» сверху.

— А логистика и хранение? — отсыпав мне полпакетика, обосновал цену Ло Канг. — И потом — цена формируется еще и на основе того, сколько может заплатить покупатель. Здесь и сейчас богатенький Ван может заплатить и больше. Кстати, я что-то не вижу вокруг торговых автоматов и магазинов. Может шесть юаней?

— При цене больше трех я не поленюсь отправить в магазин Канг Лао, — заявил я.

Цай Киу на корте тем временем вполне достойно держался уже больше минуты розыгрыша.

— Жалеет его Ян, — проследил мой взгляд тренер Ло, убрав отданные мной монетки в карман.

— Просто даже до него добралась ваша аура жлобства, — буркнул я.

— Тебе что, жалко три паршивых юаня? — ханжески спросил Ло Канг.

— Поразительная наглость, — оценил я.

Падаван вложил в следующий удар чуть больше силы, и Цай не успел отбить. Но держался неплохо.

— Последнее время Шу Жу вообще ни черта не делает, а ты называешь наглым меня? — перевел стрелки тренер Ло.

— Кстати да, — согласился я. — Фэй, когда у нее будет достаточно денег на школу? — повернулся к телохранителю.

— Уже, — ответил он. — Она хотела поговорить с тобой сегодня, но я не смог разбудить ее утром.

— Покидает нас нахлебница, — улыбнулся я тренеру Ло.

Не буду врать, что не буду скучать по ней, но мы же не навсегда прощаемся: такая связь уже никогда не прервется, и даже если я ее возненавижу, ничего поделать с этим не смогу: придется звать «младшего тренера», которая «так многому меня научила» хотя бы на официальные мероприятия.

— Мне бы такие возможности в ее годы, — завистливо вздохнул Ло Канг.

— Обделенный ты наш, — фыркнул Фэй Го. — Ты вообще знаешь, на что похожа жизнь в детском доме?

— Я знаю, что жизнь в детском доме не дает права получать странные деньги за ничегонеделание, — не проникся тренер.

— Ого, это же самокритика! — заржал телохранитель.

Ян посмотрел на меня, и я махнул рукой — продолжай. Нормально сижу, а по регламенту мне положено здесь торчать еще двадцать минут: я «отстрелялся» раньше.

— По сравнению с тобой считать меня бездельником станет только безумец, — парировал Ло Канг.

— Основная доплата идет за готовность отдать жизнь, — скромно заметил Фэй Го.

— Но пока жизнь отдал только бедный Хэн, — взгрустнул тренер.

— Хорошего ему перерождения, — чисто из солидарности вздохнул я, не забывая следить за игрой.

На относительно долгой дистанции Цай смог продемонстрировать главное: умение адаптироваться к сопернику. Да, Ян продолжал «разматывать» его на классе, но отдельные финты, коим не хватало скорости и красоты, заставили меня укрепиться во мнении, что у Киу есть потенциал. Когда отпущенное регламентом время истекло, я делегировал Яну воспитание нового члена нашей маленькой, но сильной «стаи»:

— Только обучая других можно по-настоящему научиться самому.

Переключив внимание на Цая, зарядил его мотивацией:

— Через три месяца мы встретимся, и я снова испытаю тебя.

Посмотрим, на что способна эта парочка.