Волчицы Лингарда

Глава 14

Глава четырнадцатая.

Ланцуа, Веаран.

Менестрель задумчиво перебирает струны лютни. Будто не поет, а напевно рассказывает печальную историю девы из далекого замка. Король и его приближенные рыцари, проезжая мимо, убили ее отца и брата. А саму деву один из королевских приближенных решил забрать к себе в любовницы.

И отважная дева его заколола.

Раньше Корделия любила такие песни. Теперь — нет.

И не только потому, что так жаль прекрасную и смелую деву. Хоть ее и жаль. Ничем хорошим эта песня для нее не кончится.

А горьких бед достаточно и у них самих.

Дамы прижимают к сухим глазах кружевные платочки. Кавалеры бережно придерживают их за локоток.

Какая-то потрепанная жизнью знатная мамаша пытается осторожно прикрывать юной, прелестной дочери изящные ушки, очевидно, слишком невинные для таких песен.

Когда Корделию с Изольдой волокли в цепях в темницу, а потом на казнь, никого уже не заботило, дамы они обе или нет. И насколько там невинны.

А король Ланцуа уже бодро поднимает заздравную чашу. Пьет за дорогих гостей. И верных союзников. И за крепкие семейные узы. Намекает.

И отказать ему нельзя. Значит, быть Корделии женой не слишком приятного принца Исильдура? Ради мести за маму и спасения Лингарда.

Колкий взгляд — будто илладэнский стилет! — внезапно просадил напряженную спину. Разящим клинком из самой лучшей стали, острейшей иглой, целой тяжелой лапой бритвенных когтей.

Обернулась Корделия зря. Совсем. И не вовремя.

Потому что острый взгляд бросила Морриган. Синий — как зимний лед в солнечных лучах. Хотела предупредить. Помочь. Выручить.

Кто же виноват, что Корделия так и не научилась читать знаки затылком? Как и многому другому. А еще — ведьма. Недоученная.

Самая бестолковая в семье.

Король Танред бессильно оседает в роскошное алое тронное кресло, хватаясь за горло. Скрюченные пальцы яростно царапают шею, рвут жесткий воротник… Крик застыл в выпученных в ужасе глазах, в посиневшем лице. В диком ужасе и в удушье.

Яд? Среди целой толпы придворных Магов? Один другого учёней?

Это возможно только если…

И потому никто не кинулся к королю. Даже не шелохнулся. Будто приросли к местам. Якобы, в шоке. С каменными лицами — ждут. Усмехается только наследник. Мерзкий принц Исильдур, чьей женой Корделия не станет никогда. Лучше, как дева из песни, его прирежет на месте.

И даже та строгая мамаша и не подумала прикрыть дочери уши или глаза. То ли сама в шоке, то ли смотреть на умирающих — отравленных на пиру! — королей можно всем.

Все ли продались до одного, или кого-то не хватает? Корделия в прошлый раз запомнила не всех…

Где тайный любовник прекрасной графини Ирэн, юный придворный Маг? Где сама Морриган? Только что была ведь здесь…

Вот она. Уже застыла, не шевелясь. Вместе со всеми. Как и ее старшая сестра. А ведь сначала дернулась вперед.

Где Морган — можно не спрашивать. Король Танред его на этот пир не позвал. Как мелкого рыцаря и бастарда.

Белее мела и морской пены — лицо Изольды. Она одна сразу же вцепилась в костлявое горло смерти. Как несчастный король — в собственное.

Одна попыталась спасти Танреда Ланцийского. Выдавить из него яд — обратно.

А Корделия — круглая дура, конченая идиотка и глупая курица! Раз до сих пор — сколько пудовых мгновений пролетело⁈ — не помогла сестре.

И с другой стороны на помощь Изольде уже кинулся Диего. По пути отшвырнув двух каких-то расфранченных кавалеров, еще и попытавшихся нагло преградить гостю дорогу.

Втроем стало легче… увы — ненамного. Потому что вооруженная стража по знаку наследника тут же кинулась к ним. И потому что всего двум даже сильным и смелым волчицам и одному илладийцу не одолеть целую свору подлых, продажных шакалов. А этих свор здесь — не одна и не две. И других слов не заслужили предавшие своего законного короля. Как лингардцы — маму и Изольду. И Илейн!

И как отец! Бывший, как Исильдур — бывший сын Танреда.

Как родня легко становится бывшей, когда на кону — власть.

И теперь они все здесь присутствующие станут защищать собственное подлое предательство. Свои шкуры. До последнего. Ибо если король Танред выживет — не пощадит.

Ни у кого здесь больше нет пути назад. Даже у тех, кто просто замешкался, не зная, чью сторону выбрать.

Но и у Изольды, Корделии и Диего — другого пути нет тоже. Они свой выбор уже сделали. Спиной к спине, клинок к клинку. Они — как Волчицы Лингарда, как дочери Снежной Гвенвифар, как сестры. Диего — как сын своего отца брат своего отважного брата, принца Алехандро Илладэнского.

И ни Морриган, ни Ирэн открыто им не помогли.

Красное вино вместе с ядом рванулось из королевского горла наружу — на стол. Вместе с кашлем.

Залило белоснежную скатерть, блюда, кубки. Будто красной кровью.

И, может, ею — тоже. Кто знает, как действует этот яд. И насколько он уже успел отравить жертву?

Жив ли Танред? Не жив?

Как отсюда докричаться до Моргана? Насколько он сейчас далеко?

Беспощадная смерть — в бледно-рыбьих глазах омерзительного подлеца Исильдура. И там же — едкая, торжествующая усмешка. Беспринципный сын в меру честного отца дождался своего часа.

И будто сотня острых, раскаленных молний пронзили тело. И Корделии, и Изольды, и короля Танреда.

Маги все-таки вмешались тоже.

Увы, не на стороне законного короля.