Волчицы Лингарда

Глава 4

Глава четвертая.

Лингард, Белый Город, Крепость Королев.

— Тариана, ты должна поесть, — мягко, но упрямо твердит Илейн. Тихая и кроткая, терпеливая Илейн Всегда, когда приходит. Раз пять за день.

И остается подолгу. Уговаривать.

Но сегодня Тара ее послушает. Что-нибудь легкое — больше после двухдневной голодовки нельзя. И немного разбавленного вина.

А потом — сама навестит младшую сестру. Это не запрещено. Речь ведь об Илейн, а не об Изольде или Дэлли. О тихой, кроткой, беззащитной Илейн.

А ей сегодня нужна помощь и поддержка — как никогда. Она еще просто этого не знает.

Для Тарианы всегда много значил долг. Слишком много. Прежде. Когда у старшей принцессы Лингарда были мать, любимый муж и получившие Силу сестры. А теперь не осталось ничего. Двое первых уже мертвы. А Изольда и Корделия переживут их ненадолго. Если б даже предатель и решил пощадить — его безжалостный хозяин рассудит иначе.

Нельзя пригласить в родной дом голодного волка — и мечтать, что он загрызет лишь твоего врага.

Если б Тариана успела хотя бы родить дитя… Увы. Бесполезно сожалеть о несбывшемся. Так всегда говорила мать. Но теперь несбывшимся стали и трон Изольды и счастье Корделии.

Неполных два года длился счастливый брак Тарианы. И ее муж не так уж часто покидал город. Никогда не избегал ее спальни. И со дня их свадьбы не бегал по чужим.

Просто воля всесильных богов. Таре суждено пережить всё и всех. И умереть не только лишенной Силы, но и еще и бездетной. Полнейшим пустоцветом.

И что? Всё равно никто не позволил бы жить ее ребенку.

Озерный жемчуг — к горьким слезам. Кей смеялся, когда подарил невесте ожерелье. Смеялся над старой приметой.

А теперь у Тарианы нет других украшений. Потому что отцовские подарки она не наденет.

Только эти прозрачные камни — память о недолгом счастье. Озерный жемчуг — и слезы.

Впрочем, лучше уж они, чем тяжкие цепи и кандалы — как у сестер. Или «браслеты».

Или нет. Пусть оковы, пусть — самое глубокое подземелье. Хоть зверские пытки! Только бы знать, что Кей жив! И свободен.

Да и сейчас Тариане повезло лишь потому, что она всегда молчала о своем слабом даре. Слишком хотела сохранить надежду на любовь.

Мать, конечно, всё поняла сразу. Но подарила Таре тень свободы. Даже набросила легкий «туман». Про ясновидение Тарианы порой упоминали — хоть и с сомнением. А вот про всё прочее…

— Моя принцесса, вы готовы? — легкое нетерпение в глазах. И нелегкое — злорадство. Пополам с плохо скрытой ненавистью.

Новая служанка. Вместо отставленной Бранвен. Богаче одетая. Старше, жестче и приставленная отцом. Врагом.

Пусть.

Что ей-то успели сделать мать и Изольда?

— Готова, — не глядя на очередную тюремщицу, бросила Тариана. — Подай мне шаль.

Узорный шелк. Сама вышивала. К долгожданному возвращению любимого Кея.

Быстрый взгляд в золоченую раму не порадовал. Или порадовал.

Любимый унес с собой в сырую землю львиную долю прежней красоты Тарианы. Тем лучше. Авось меньше новые женихи станут зариться.

Только ведь всё равно — станут. Просто понеказистее. Помельче.

Всё равно. Отец не выдаст ни одну из дочерей за ее возможного союзника. Особенно — сильного. На такое глупо и надеяться.

И потом — Тариана хочет не мстить, а умереть. Шагнуть в Светлый Ирий — вслед за Кеем.

Какой злобный взгляд… Не эта ли очередная служанка яростно шипела тогда вслед, обзывая всех дочерей Гвенвифар испорченным отродьем Темного? Когда Тариану вели сюда…

Судьба не дала ей Силы Изольды и Корделии. И их яркой красоты, расцвеченной магией. Но рядом с простыми дамами, а уж тем более — прислугой, блистает и она. Даже сейчас. Особенно — рядом с такой прислугой. Исходящей серым ядом.

Что враги сделали с Бранвен? Спросить? Не у мелкопакостной мегеры, так у отца. Или у его людей?

Нет. Бедную подругу всё равно не вернут. А отец никогда не скажет правды. Как и его прихвостни.

Лучше потом взглянуть самой. Но не сейчас.

Сейчас слишком нужны силы. Для сестры.

Для всех сестер, но сначала — хотя бы для одной.