За(в)учка против Мертвого Ректора

45. Не компотный зомби

Галла проспала почти весь день. Проснулась, когда солнце уже клонилось к закату, а голова всё ещё гудела, будто в ней перекатывались отголоски зеркал. Казалось, стоит ей закрыть глаза, и под веками вновь мелькнут серебристые волны, а пространство под ногами провалится.

Она села, зевнула и посмотрела на часы. Прекрасно. Ни завтрака, ни обеда, ни даже нормального сна — сплошное недоразумение с магией и реальностью.

Когда она наконец добралась до преподавательского корпуса, вечер уже окутывал Академию сиреневыми тенями. Эдвард ждал её у лестницы. Он стоял, прислонившись к перилам, и, при свете фонарей, выглядел слегка… помятым.

— Что с тобой? — спросила она, прищурившись.

— Это? — он коснулся щеки, где виднелась свежая ссадина. — Всего лишь учебный инцидент.

— Инцидент? — Галла скрестила руки. — Судя по виду, по тебе прошёлся дракон с комплексом неполноценности.

Он усмехнулся, и усмешка вышла почти мальчишеской.

— Почти угадала. Один из студентов немного перестарался на тренировке. Я специально не уклонился.

— Специально? — Она недоверчиво приподняла бровь. — И зачем, прости, такое геройство?

Эдвард понизил голос:

— Чтобы попасть в лазарет без лишних подозрений.

Галла покачала головой, но внутри всё похолодело — от тревоги и восхищения одновременно.

— О! Молодец… хоть, может, ты и перестарался, — улыбнулась она. — Ты видел парня?

— Он спит. Никаких видимых повреждений, кроме незначительного энергетического дисбаланса. Но, — Эдвард нахмурился, — вокруг его койки — плотный отражающий фон. Не следы от лекарств, не от защитных амулетов. Что-то совсем другое.

— Зеркала, — прошептала она.

— Похоже. Медики ничего не чувствуют — для них фон чистый. А я — вижу, будто над ним тончайшая плёнка, отражающая свет наоборот, чем-то похоже на скрытую броню.

Галла прикусила губу.

— Ты уверен, что это не последствия простого сбоя поля?

— Уверен, — ответил он твёрдо. — И ещё одно: я заметил Ламеля. Он вышел из лазарета минут за десять до того, как я туда попал.

— Сегодня днём? — Галла покопалась в блокноте и нахмурилась. — Официально у него в это время лекция в малом зале. Значит, всё-таки он… Впрочем, мы и так собирались за ним проследить.

Эдвард осторожно взял её за локоть:

— Не спеши. Быть может, лучше перенесём на завтра. Ты сама как-то утомлённой выглядишь.

— Не выспалась, — коротко бросила она, стараясь не встретиться с ним взглядом.

— Но ты же все пары прогуляла, — удивился он, но в голосе звучала тревога. — Или… у тебя были другие занятия?

Галла замерла, и, может, это просто от усталости, но в груди неловко кольнуло.

— Можно и так сказать, — ответила она, всё ещё избегая его взгляда, — ввязалась вчера в сверхурочный курс на свою голову.

— Дополнительные занятия ночью? Это с кем же? — спросил он слишком быстро и громко, и сразу пожалел, что не успел скрыть возмущения.

— С ректором, — спокойно ответила она, глядя прямо ему в глаза. — Это может быть полезно и для расследования.

Эдвард вскинул брови.

— Ну, знаешь!

— Ты что ревнуешь? — усмехнулась она и взяла его за руку. — Не беспокойся, с ним-то у меня точно не такие дополнительные занятия.

Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. В его взгляде боролись два чувства — беспокойство и ревнивая обида.

Он попытался улыбнуться, но взгляд всё ещё оставался настороженным.

— Всё равно мне это не нравится. Он не тот, кому стоит доверять.

Галла хмыкнула, устало, но с искоркой в голосе:

— А ты и не верь. Просто радуйся, что он меня не съел. Пойдём лучше другого подозрительного типа покараулим.

Эдвард достал где-то широченный зачарованный плащ-хамелеон, под прикрытием которого подобрались они в жилое крыло.

— Главное, не чихай. Такие артефакты, к сожалению, плохо переносят чистку.

— Замечательно, — пробурчала Галла. — Значит, погибнем не от странных ритуалов, а от пыли.

Они сидели бок о бок, укрывшись под переливчатой тканью, которая на глазах подстраивалась под стены и сумрак коридора.

Воздух под плащом был плотный, пах чем-то электрическим и чуть пряным — от близости Эдварда.

Галла попыталась сосредоточиться. В глубине коридора — дверь в апартаменты Ламеля. Свет из-под порога пробивался ровной полосой. Ничего подозрительного — обычная, слишком обычная ночь.

Тишина растягивалась. Только где-то далеко за окнами шумел ветер. Галла старалась не двигаться, но время шло медленно, и от этой неподвижности в ней росло странное, нервное чувство.

— Знаешь, — прошептала она, — я, кажется, начинаю понимать, почему ищейки сходят с ума.

— От ожидания?

— От тишины. Она… как зеркало. Показывает не то, что вокруг, а то, что внутри.

Эдвард тихо усмехнулся, но ответить не успел. Замок у двери щёлкнул. Полоса света дрогнула — и в проёме появился Ламель.

Он выглядел, как всегда, — безупречно выбрит, седые волосы аккуратно приглажены, лицо спокойное. Но двигался он с какой-то неестественной плавностью. В руке — фонарь, свет которого не отражался ни от стен, ни от пола. Только от его собственных глаз.

Галла затаила дыхание. Эдвард чуть сжал её пальцы.

Ламель остановился у ближайшего зеркала — узкое, старое, с выцветшей оправой. Он провёл рукой вдоль рамы, что-то шепнул. Стекло повело рябью, и отражение вдруг исчезло.

— Ого, он открывает переход, — едва слышно сказал Эдвард, — я думал только ректор так умеет.

— Не торопись, — ответила Галла. — Смотри.

Галла глубоко вдохнула, чувствуя, как под плащом воздух стал горячим и вязким. Сердце колотилось в горле, а в животе холодом разливалось что-то вроде восторга. Страх и азарт — в равных долях.

— Ну и? — спросил Эдвард шёпотом.

— Ну и, — повторила она, глядя на пустое место, где стоял профессор, — мы теперь знаем, куда он ходит. Точнее можем узнать, пока зеркало помнит. Дай-ка мне плащ!

— Что ты задумала? — нахмурился он, но послушно выбрался из-под тяжёлой ткани.

— Он где-то рядом, куда пешком мог уйти, — тихо произнесла Галла. — Я выясню и вернусь за тобой.

— Как выяснишь? — пробормотал Эдвард, уже чувствуя, как поднимается нехорошее предчувствие.

— Подкрадусь, — бросила она, и, не дав ему ответить, шагнула вперёд.

Мир на миг вытянулся, словно ткань света кто-то потянул за край. Зеркало вздрогнуло — и Галла исчезла. Ни вспышки, ни звука. Только в глубине стекла дрогнула волна, и на мгновение ему показалось, что отражение улыбнулось ему.

Эдвард стоял неподвижно, глядя в зеркало, где несколько секунд назад была она.

Его дыхание сбилось, руки бессильно повисли. А потом он едва слышно прошептал:

— Гал… ты ведь вернёшься?

Но зеркало больше не ответило — только тихо звенело, как живая струна, зовущая в пустоту.