За(в)учка против Мертвого Ректора

76. Клубок света

Нити Эверы уже не сбегали в зеркала, они заёрзали по Ламелю быстрее, стали кусать его, стягивать, прогрызать плоть.

— Вы, глупые дети! — проговорил он голосом, что сам себя отражал, рассыпался эхом. — Вы как котята, можете лишь оцарапать меня. Вы не способны причинить мне вред…

Галла вздохнула, вспомнив Люцифера и Минутку, и подумала, что те, не очень любившие чужих людей, могли бы Ламеля в этом даже сейчас переубедить.

— Вообще-то, я магистр и ненамного меньше некоторых тут работаю, — пробурчал следом Эдвард.

— Я становлюсь чистой энергией! — лицо Ламеля искривилось, хаос начал прогрызать плоть, но он истошно хохотал, то ли от боли, то ли от осознания собственного величия.

Бурая стеклянная масса тоже начала разрушаться. Нити, что не ушли в Эверу, кружили вокруг профессора, некоторые продолжали его пожирать, но иные стали расползаться в пространство, словно им было любопытно…

— Галла, — шепнул Эдвард, — ты можешь загнать эти штуки обратно?

— Вряд ли. В межзеркалье по ним можно отыскать путь, но не управлять.

— Хаосом нельзя управлять, но я теперь и есть хаос! — Ламель взвыл, выгибаясь, как будто его позвоночник пытались переломить изнутри.

Зеркала дрогнули. Рамы задрожали, словно в них били невидимые молоты.

Ламель запрокинул голову — и внезапно втянул в себя все оставшиеся нити, что ещё касались его. Они рванулись к нему, как стая зверей, и исчезли под кожей.

Он засветился. Солнце изнутри, раздирающее тьму. Размытое, бьющие на тысячи искр переливы.

Три больших зеркала задрожали так сильно, что едва стояли. Контуры их стали размытыми, словно градиент между мирами.

— Нет-нет-нет… — прошептала Галла, прижавшись к Эдварду, а он лишь обнял, стараясь закрыть от катаклизма.

Алхимические зеркала Гемри одно за другим сорвались с земли. Стекло в них потрескалось, но не раскололось окончательно, их магия не погибала, она менялась.

Они распадались ширмами света, осколками, платами отражений и летели к Ламелю.

Ослепительная вспышка разорвала поляну. Резкий белый свет резанул по векам, Галла и Эдвард на мгновение ослепли.

Но разочаровавшаяся во всём мире Ксера смотрела в землю. И она увидела больше всех.

Когда вспышка угасла, Ламель нескладный, покорёженный стоял, шатаясь, как человек, переживший собственное вознесение. Глаза его были уже не глазами — зеркальными, пустыми, бесконечно глубокими. В руках он держал шар, сгусток, сплетённый из зеркал — из отражений и самозаворачивающихся линий света.

Он вскинул руку.

Светящийся шар вспыхнул и устремился прямо в Галлу и Эдварда.

— Нет! — вскрикнула Ксера.

Она рванулась вперёд. Толкнула их — сильно, резко, отчаянно.

Галла успела лишь увидеть, как Эдвард тянется к ней рукой и теряет равновесие вместе с ней.

Шар попал прямо в Ксеру.

Её отбросило, как тряпичную куклу, на землю. Она ударилась плечом, грудью, перекатилась по земле. Тело дёрнулось. Потом обмякло.

— Ксера! — сорвалось у Галлы.

Но Ламель уже готовил новый удар.

Он поднимал руку медленно, как божество, пересоздающее реальность.

Вокруг него кружили осколки, фрагменты, отражения и хаос пел.

— Вы… ещё… не понимаете… — его голос дрожал, ломался, множился. — Я…

только… НАЧИНАЮ…

Нити хаоса, что успели вырваться, ползли по поляне, словно ища новых целей.

Но в этот миг мир затрещал. Словно тысячи невидимых бездн разверзлись под ногами. Земля гудела, кряхтела, стонала утробным гулом. А следом пространство взорвалось молниями.

Не из облаков — отовсюду. Тысячи разрядов, золотых и белых, переплетённых в безумный узор, расцвели над поляной, мгновенно разрубив ночь на миллиарды слепящих осколков.

Луна растаяла. Просто расползлась, будто снятая с небосвода калька, и разошлась по небу молочной дымкой. Эта дымка медленно, но неотвратимо струилась вокруг, накрывая землю ровным, матовым светом, который был одновременно мягким и невозможным для человеческого зрения.

Галла вскрикнула, закрывая глаза. Эдвард прижал её к себе, будто мог что-то защитить своим телом от этого света.

Но свет был везде.

Земля продолжала дрожать и рваться и вдруг всё исчезло.

Мгновение и нет никакого леса, никакой поляны. Ни звука ветра. Только бесконечный белый свет.

А затем — будто гигантская рука собрала мир обратно.

Весь свет сошёлся в одну точку. Яркую. Ослепительную. И эта точка, моргнув, схлопнулась в ничто. И зеркала исчезли вместе со вспышкой.

Когда зрение вернулось, когда ночь снова стала ночью, когда лес вернулся — пахнущий морозом, ошарашенный, в центре ритуального узора лежало тело Ламеля.

Не тело, его остаток. Плоть, вплавленная в гладкую, идеально ровную стеклянную поверхность, что искрилась словно зеркало. Она была испещрена не ранами, а выедена пустотами. Неровными рваными провалами — туда, где не существовало ничего.

Хаос разгрыз его изнутри, как могучий зверь, которому наскучила игрушка.

И на этой стеклянной, гладкой, мёртвой поверхности сидели два кота.

Большой пушистый белый кот, восседающий на груди Ламеля, как на троне, и рядом — стремительная полосатая кошечка, которая первой встрепенулась, заметив Галлу и Эдварда. Она тихо мяукнула.

Галла прошептала, едва не онемев:

— Люцифер?.. Минутка?..

Эдвард удивлённо посмотрел на Галлу.

— Это… это мои коты, — пробормотала она в ответ, — как они сюда попали?

Белый кот медленно повернул голову, потёрся о ноги Галлы и переключился на Эдварда.

— Надо же, ты ему нравишься… А ему вообще никто не нравится, — улыбнулась она.

Минутка, обежав обоих людей, понеслась к краю поляны. Туда, где лежала Ксера.

— Надо доставить её в Академию, — проговорила Галла, когда они с Эдвардом убедились, что та ещё слабо, но дышит. — Но зеркала все уничтожены.

— Давай помоги приподнять, а я донесу.

Эдвард, растративший всю магию, потрёпанный, в ссадинах и в рваной одежде, не выглядел, как человек, способный кого-то нести пару миль. Хорошо было бы, чтобы он сам не упал.

— Я очень устал, но я в порядке, — виновато сказал он, завидев беспокойство и сомнения Галлы. — До Академии, может, и правда, для меня слишком, но давай попробуем найти тот перекрёсток, откуда мы… с Сомбре выпрыгивали.

От напоминания Эдвард невольно вздрогнул.

— Его мы тоже спасём, обязательно спасём, — заверила Галла. — Он в домике в саду, там люди не стареют, а раны не кровоточат, он сможет там дождаться…

Её перебило настойчивое мяуканье. Большой белый кот стоял у самых ног и призывно кивал головой, требуя пойти за ним.

«Если коты позовут, послушайте», — пронеслось тут же в голове у Галлы голосом Сомбре.

Она прошла пару десятков шагов за Люцифером и обнаружила одно из зеркал Гемри, застрявшее в дубовых корнях и так и не улетевшее к Ламелю.

— Эдвард, помоги вытащить! Мы сможем её перенести!

Морроу решил не терять времени, тяжело дыша, он принёс к зеркалу Ксеру.

Пока он шёл, под ногами, не мешая однако, вертелась Минутка. Кажется, коты были не против, чтобы Эдвард присмотрел за ними, пока хозяйка пытается спасти подругу.