Африканский рубеж 9

Глава 11

Тусклый свет в кабинете добавлял некой секретности нашему маленькому совещанию. Пока я смотрел на карту, Кирилл не торопился убирать с неё палец, держа его на названии города. Паузу в разговоре нарушили громкие разговоры за окном. Недалеко от нашего модуля прошла пара сьерралеонских солдат и что-то обсуждала на английском.

— Сначала чай, — произнёс я и направился к чайнику.

В это время Кирилл подошёл к большой карте Сьерра-Леоне, висевшей на стене. В то время, когда я наливал себе чай, Гиря напевал что-то себе под нос, щёлкая при этом пальцами. Тем временем, у меня сформировалось первое впечатление о полученной задаче.

Макени был не тем городом, куда бы стоило соваться малыми силами. Именно в нём и сосредоточились основные отряды ОРФ. Для боевиков Макени что-то вроде штаб-квартиры.

Город также находился на пересечении основных путей, ведущих на восток и юг к алмазным рудникам, которые финансировали войну мятежников. Потеря Макени может стать серьёзным психологическим ударом для Объединённого революционного фронта.

— Бить в городе — не самая лучшая идея, сказал я, подойдя вновь к карте.

— Знаю. Застройка плотная, а мирные жители всё ещё находятся в своих домах. Рискованно. Вот план города, — вытащил Гиря ещё одну карту, которая более подробно показывала дома и улицы.

Пока что я отгонял от себя мысли о работе над центром города. Для авиации это весьма сложная задача. Не говоря уже о том, что с любой крыши по тебе могут отработать.

— Но в город мы не полезем. Хотя бы изначально. Мы знаем, что наёмники из Блэк Рок расселились здесь. Это небольшой лагерь, который примыкает к предгорью гор Лома.

— Охраняют добычу золота, — кивнул я, вспоминая что рядом с Макени есть месторождения этого драгоценного металла.

— Ну, не местное же население им спасать. Этим занимаются боевики. Правда не спасают, а только грабят. Иногда с особой жестокостью, — выдохнул Гиря, присаживаясь в кресло.

Я снова уставился на карту, мысленно прокладывая маршруты и прикидывая риски. С парнями из Блэк Рок «на полшишки» нельзя. Да и вряд ли от них ускользнула информация о появлении нашей авиагруппы.

— Сань, тебе надо проанализировать рельеф и возможные точки средств ПВО. Возможно, они у них будут.

Я придвинул к себе несколько аэрофотоснимков, которые были сделаны совсем недавно.

— К гадалке не ходи, что будут ПЗРК. Джунгли и предгорья подходят вплотную к окраинам, укрыться есть где. Будем работать по стандартной схеме под прикрытием Ми-24. Сначала нанесём удар только по месту дислокации наёмников, чтобы как можно меньше ставить под удар работников на золотодобыче. Затем высадка… кстати, сколько человек нужно высадить?

— 40. Желательно всех сразу.

Я прикинул возможности нашей группы. Если рассадить по 15 человек в два Ми-8, то придётся задействовать ещё два Ми-24 для высадки. Не хотелось бы. Надо будет «облегчить» вертолёты.

— Хорошо. Район высадки определили? — спросил я.

— Да. Вот здесь. Там и площадка есть для посадки двух вертолётов, — показал Кирилл место на карте.

— Площадка? — спросил я, придвинув снимок с районом высадки.

Странно, что недалеко от такой площадки было выбрано место расположения наёмников. Действительно, на карте была неплохая ровная местность рядом с местом добычи золота.

— Я вижу у тебя есть сомнения, Сань. Что не так? — спросил Гиря, склоняясь над снимками и картами.

— У Блэк Рок есть в Сьерра-Леоне авиация? — спросил я.

— Пара коммерческих вертолётов, вроде тех, что здесь гниют. Если бы было больше, Казанов бы сказал.

— Надеюсь. Странно, что именно в таком месте расположились наёмники. Если мы заметили, что есть площадка для посадки вертолётов, то и они тоже. И тогда возникает два варианта.

— Какие?

— Либо она заминирована, чтобы мы не смогли на неё сесть. Либо эту площадку они используют сами. И я склоняюсь ко второму варианту. Как вывозят золото? На машинах и через пол страны? Сомневаюсь.

Гиря задумался и почесал подбородок.

— К чему ты клонишь?

— Если у них есть вертолёты, то среди них однозначно будут и боевые. А это уже накладывает определённые трудности.

Кирилл отошёл от стола и задумался. Он сложил руки на груди, продолжая шаркать ногами по деревянному полу. Видно, что он анализирует сказанное мной.

— Рейд нельзя отменять в любом случае. Уже всё готово.

— Тогда нужно всё сделать быстро. Наносим удар по району сосредоточения наёмников, высаживаем вас, а дальше контролируем подход сил ОРФ. Кстати, а что в этот момент будут делать правительственные войска? — спросил я.

— Как раз именно они и будут контролировать подход сил ОРФ. Они войдут в город с нескольких направлений и начнут зачистку.

— Там весь город кишит боевиками. Не самая лучшая идея бросать так людей на убой, — высказал я свою мысль.

Кирилл только развёл руками и начал складывать карты.

— Седой не смог переубеть местное командование. По их мнению, в городе нет уже сторонников законной власти. Так что, давай выполнять свою работу. С отрядами правительственных войск будут и наши бойцы. Они проследят, чтобы не было резни.

Несколько минут мы ещё обсуждали детали завтрашней операции. Гиря указал мне на исходный район десантирования, где нам нужно быть на рассвете.

После Кирилл попрощался со мной и уехал. Я предложил ему, всё же, подбросить его через залив на вертолёте, но он отказался. Сказал, что ему не в Уотерлу. Я же вновь направился к лётному составу, чьи громкие разговоры были слышны чуть ли не во всём лагере.

На входе в модуль до меня донеслись интересные умозаключения одного из самых говорливых лётчиков.

— Неа, вы не понимаете всю соль бытия… эм… пития, — рассказывал Вадик Давыдов.

— Заканчивай, Вадюха с философией. Показывай уже, — ответил ему другой лётчик.

— Ща всё будет нормально!

Когда я вошёл в комнату, на меня сразу обратили внимание остальные, но Вадим стоял спиной и копашился на столе.

Я приложил указательный палец к губам, чтобы никто ничего не говорил. Судя по запаху, Давыдов хотел представить на всеобщее обозрение «натуральный продукт собственного производства». И аромат его был не из лучших.

Вадик закончил приготовления и начал медленно поворачиваться. При этом не забывал комментировать.

— Вот так! Понимаете, это же не гольный спирт, а настоящий напиток со вкусом манда… вошь мне в тыкву, командир! — воскликнул Давыдов, увидев меня.

В руках у него был гранёный стакан с жидкостью странного цвета. Ещё и на дне что-то плавало.

— Не стоит, Вадик. Что там у тебя?

— Этот… алкогольный напиток мандариновый с изюминкой, — радовался Давыдов.

Я подошёл ближе и чуть не ослеп то запаха из стакана. А на столе ещё стояло две трёхлитровые банки подобного произведения самогоноварения.

Посмотрев на остальных, я тоже не заметил острого желания испить данный напиток. Радовался ему только Вадим.

— Какой говоришь напиток?

— Мандариновый.

— Да? А по мне так он фейхуовый напиток. Если уж гонишь самогон, то делай нормальный продукт. Не смей его пить, а то… козлёночком станешь, — махал я рукой, отгоняя жуткий запах браги.

Проводить постановку в данном помещении было невозможно. Поэтому переместились в другую комнату. Я быстро довёл основную суть завтрашней работы до всех.

У большинства в глазах появился огонь от предвкушения дела. Всё же, авиагруппа последние несколько недель кроме перевозок по Западной области Сьерра-Леоне ничем более не занималась. Даже не получали приказа на поддержку штурма Лунсара, который недавно был взят правительственными войсками.

— Бортовым техникам перед вылетом снять створки. Блоки на Ми-8 оставить пустыми, — дал я команду Кузьмичу, который был из бортачей старшим.

— Много людей будет? — спросил он.

— По 20 человек будем рассаживать. Я обозначил, что нам нужен будет топливозаправщик и дополнительные АСП в исходном районе десантирования. Это уже будет работа для местных.

Кузьмич кивнул и что-то отметил у себя в блокноте.

— Саныч, кто завтра летит? — спросил у меня Марат Резин.

— Я так понимаю, что экипажей Ми-24 у нас всего два. Так что тут выбор очевидный.

Резин кивнул и посмотрел на своего лётчика-оператора, который закрыл наколенный планшет.

— А что с Ми-8? У нас слётанный экипаж, — спросил у меня Вадим.

— Согласен. Но завтра со мной полетишь ты.

Давыдов прокашлялся и начал нервно тереть колени.

— Вопросы? — спросил я.

На этом совещание закончилось и все разошлись по комнатам. Около часа я ворочался, пытаясь уснуть, но у меня ничего не получилось. То ли две недели отдыха дают о себе знать, то ли обдумывание утреннего вылета. Так и не уснув, вышел на улицу, чтобы немного проветриться.

Присев на ступеньки, я глубоко вздохнул вечерний прохладный воздух. Где-то далеко были слышны разговоры местных бойцов на английском. Пара советских солдат медленно прохаживалась вдоль стоянки, провожая взглядом техсостав, который уже вышел на подготовку техники. До подъёма оставалось часа три, так что инженерно-техническому составу было не до сна.

Я встал с крыльца и подошёл к маленькой беседке, построенной за углом модуля. Света здесь не было, поэтому я сидел в полной темноте, смотря на звёздное небо. Дорожки между модулями опустели от проходящих техников, и я смог поразмышлять о вечном.

— Мда, дела, — прошептал я, прикладываясь на лавку.

Мысли были и о возвращении домой, и о дальнейшей службе, и о Советском Союзе, который вступил в эпоху Перестройки. Какой она будет в этом времени, я уже и не могу предположить после всех изменений.

И, конечно, я вспоминал Антонину. Что и как ей сказали о моей судьбе, мне так и неизвестно. Если Казанов не наврал и я для всех мёртв, представляю что будет когда вернусь.

Как отвечать на вопросы, где был столько времени, тоже непонятно. Но главное это решить проблему здесь и сейчас. Покоя мне и близким не будет, пока не уничтожим Блэк Рок. Особенно зная, что сейчас наша страна входит в эпоху открытых границ и повышения уровня криминала…

Однако, мои размышления прервал звук подкрадывающихся шагов. Я повернул голову и увидел, как из штабного модуля показался тонкий силуэт. Присмотревшись, я узнал молодого лейтенанта. Похоже, что куда-то Трачук собрался на ночь глядя.

Паренёк шёл медленно, осматриваясь по сторонам. И, судя по всему, направлялся в… столовую. Там уже не горел свет, но в окне кто-то светил фонариком. В голове сразу сложился пазл.

В столовой нам готовили еду два повара, а помогали им несколько женщин. Были даже местные девушки, которые когда-то учились в Союзе и вернулись в свою страну. Но гражданская война заставила их забыть о своих основных специальностях.

Трачук ускорился, но тут же споткнулся. Ещё тапки потерял и начал их искать в темноте. Видимо, сильно он «проголодался», раз так поспешил.

Лейтенант отряхнулся, собрался с мыслями и продолжил семенить в сторону столовой, но тут он повернул голову в мою сторону и… вновь рухнул.

— Сан Саныч, вы⁈

Не хотел я портить вечер парню. Если уж у него военно-полевой роман с одной из девушек, то почему бы и нет. Дело молодое!

Но он сам виноват, что слишком сильно вращал головой.

— Да. Куда спешишь? — спросил я.

Трачук поднялся и начал оттряхивать себя.

— Сан Саныч… это… доброй ночи.

— Виделись сегодня, — ответил я, когда лейтенант медленно начал подходить ко мне.

Я нащупал выключатель и зажёг свет в беседке. Когда лейтенант подошёл ближе, вид у него был не самый лучший.

Лицо испачканное в пыли, а лоб блистел от пота.

— А я… вот спортом решил заняться. В академию готовлюсь.

— Двенадцать часов ночи — самое время для вечерней пробежки. А про академию ты как-то уж совсем рано начал думать.

— Но я уже заканчиваю бегать…

— Не торопись. Ты сходи и заминку сделай. Пару кругов вокруг столовой трусцой.

— Может не стоит? — спросил Трачук.

Я встал со скамейки и подошёл к нему ближе.

— Решай сам. Эх, вечер сегодня такой… романтичный, — улыбнулся я, пройдя мимо лейтенанта.

Я шёл в наш модуль и улыбался. Однако, чтобы парня не смущать, не стал поворачиваться.

Едва моя голова коснулась подушки, как нужно было вставать. Сборы никто не растягивал по времени. Все быстро экипировались, получили оружие и пошли к доктору.

После осмотра у врача все сразу же направлялись в сторону вертолётов, чтобы проверить их готовность к вылету. Начало операции всё равно должны были нам дать из исходного района десантирования.

Лев Маркович меня осматривал более досконально, чем остальных. Даже попросил задрать футболку и «прослушал» меня с помощью фонендоскопа.

— Та-ак… Хорошо… Хорошо… Очень хорошо, — приговаривал Рабинсон, заставляя меня глубоко дышать.

Он продолжал водить головкой диагностического прибора, и не переставал себе бубнить под нос.

— Очень хорошо… Так-так… Хорошо…

— Доктор, что хорошо? — спросил я.

— Хорошо, что это у вас, а не у меня.

От такого ответа я даже футболку опустил и повернулся к Рабинсону.

— Врачебный юмор. Не обращайте внимание, Александр, — спокойно сказал Лев Маркович и сел на место.

На этом осмотр доктор завершил и отпустил меня с наилучшими пожеланиями.

Аэродром постепенно оживал, погружаясь в гул двигателей машин и шум десятков голосов. Солнце ещё не показалось из-за горизонта, но первые лучи уже пробивались.

Я занял своё место в левой «чашке», готовясь к запуску. Остальные экипажи тоже постепенно заняли свои места.

— Саныч, а можно личный вопрос? — спросил у меня Вадик, закончив с подготовкой к запуску.

— Давай, — ответил я, надевая белый потёрный защитный шлем.

Не стоило мне ожидать выдачу нового ЗШ, но и старый ЗШ-3 вполне себе комфортный. Правда светофильтр был уж сильно потёртым.

В кабину вошёл Кузьмич и занял место между мной и Давыдовым.

— Запуск? — спросил бортовой техник, но я помотал головой, ожидая доклады от остальных лётчиков.

— 10й, парой готовы, — доложил Марат Резин за двоих.

— Понял.

Вадик продолжал медлить с вопросом.

— Саныч, я спросить хотел. А ты где служил, что так легко с «валёжкой» справился?

В этот момент наш ведомый экипаж доложил о готовности.

— 2го понял. Группе запуск, — дал я команду в эфир и Кузьмич приступил к своей работе.

— Так где? — настойчиво спросил Давыдов.

Не самое лучшее время делиться воспоминаниями. Особенно когда начинает гудеть вспомогательная силовая установка.

— В армии служил. Подробнее потом расскажу. Запускаемся, Вадик, — ответил я.

Левый двигатель начал раскручиваться. Лопасти несущего винта медленно стронулись с места. Затем быстрее, быстрее, сливаясь в сплошной, невидимый диск, начали вращаться над головой. Вибрация пробежала по всему корпусу вертолёта.

Через несколько минут мы были готовы. Техник моего вертолёта показал большой палец, на что я ответил ему тем же.

— Внимание! Взлёт, — дал я команду.

Вертолёт оторвался от земли. В течение нескольких секунд выполнили контрольное висение, и перешли в разгон.

Внизу начали мелькать огни аэропорта и взлётной полосы, которые в предрассветных сумерках ещё не выключили.

Впереди летела пара Ми-24, которые и развернулись с курсом на Лунсар. Вдалеке уже начал светлеть горизонт, а густые леса продолжали проносится под фюзеляжем.

Не прошло и двадцати минут, как в наушниках послышался знакомый голос.

— 101й, 101й, на связь с Седым, — запросил меня Сергей Викторович Гаранин — главный во всей нашей сьерралеонской группировке.

— 101й, ответил. Доброе утро!

— Доброе! Посадку в какую минуту рассчитали? — запросил Гаранин и я повернулся к Вадиму.

Тот продолжал мучаться со штурманским «шанцевым инструментом». Вращал подвижный лимб навигационного расчетчика, сверялся с картой и постоянно вращал головой по сторонам.

— Вадим, через сколько прибытие? — спросил я.

— Через 10 минут, — быстро ответил Давыдов.

— Ты уверен?

— Точно так. Нормально! Командир, я по этому маршруту с закрытыми глазами могу летать, — ответил Давыдов.

Я сообщил Гаранину время прибытия, и он подтвердил приём информации. Вскоре показалась и площадка с большим количеством машин. Среди них были и пикапы, и грузовики, и даже два БМП-2. Похоже, что это часть колонны правительственных войск, которая сейчас двинется в сторону Макени.

— Наблюдаю площадку. 2й, за мной следом заходи и садись справа, — дал я команду ведомому.

— Понял, 101й.

— Группе всем посадка с выключением. Будет другая загрузка, — громко сказал в эфир Гаранин.

— Принято, — спокойно ответил я, начиная снижаться.

— 101й, я 10й. Очередными заходим за вами следом, — произнёс в эфир Марат, которые парой кружили над площадкой, осматривая всё вокруг.

По замыслу мы должны были загрузить десант и взлететь. Пара Резина посадку не планировала.

Сама площадка представляла из себя огромный луг, на котором была скошена трава. Вокруг — высокие деревья, которые при серьёзных ошибках при заходе на посадку можно и зацепить.

Я аккуратно приземлил вертолёт и мы быстро выключились. После остановки винтов, к вертолётам потянулись наши бойцы.

У сдвижной двери нашего Ми-8 уже столпилась наша группа десанта. При первом же взгляде я понял, что их явно не 20 человек. Я вышел из вертолёта и поприветствовал старшего этой группы.

— Давно не виделись, — пожал я руку Грифу — одному из трёх «спецов» Казанова.

— А то! Целые сутки почти, — улыбнулся Юра.

Я посмотрел на бойцов, вглядываясь в их лица. Это были не мальчишки. Взрослые, с обветренными лицами мужики, чьи глаза видели многое. В них не было страха. Было нечто иное — холодная, сжатая до состояния пружины, концентрация.

— А чего так мало людей? Мы и вертолёты облегчили, — сказал я, показывая на снятые створки грузовой кабины.

— Ну, это вы не зря. Сейчас увидишь наше усиление, — подмигнул мне Гриф и показал на лес.

Я повернул голову и, мягко выражаясь, обалдел. В это время гул вертолётных двигателей стих, уступив место рёву моторов.

— Вы их где нарыли⁈ — удивился я, увидев то, что нам нужно будет выгрузить в районе высадки.