Африканский рубеж 9

Глава 23

В нашем разговоре возникла молчаливая пауза. Тишина в палатке нарушалась только звуком хода стрелки настольных часов «Витязь» и тяжёлым дыханием Кирилла «Гири».

Максим Евгеньевич смотрел на каждого из нас, не убирая палец с карты. Он по-прежнему указывал на Лоуэр-Камп, будто настаивая на том, где нам нужно будет провести операцию. И она выглядела весьма сложной.

Повернувшись ко мне, Римаков посмотрел в глаза и слегка улыбнулся.

— Сан Саныч, вы в смятении? — спросил Максим Евгеньевич.

— Нет. Я не против, если вы об этом.

— Это хорошо, что вы не против…

— Поскольку, всё равно придётся? — закончил я за Римаковым, понимая, что нам предстоит пройти по очень тонкому «лезвию».

Лоуэр-Камп находится всего в паре километров от границы Либерии и Сьерра-Леоне. Если там будет происходить передача Казанова, то нам необходимо будет перехватить колонну Ричарда Кроу заранее. А значит — на территории другого государства.

С которым, на секундочку, у Советского Союза в данный момент истории разорваны дипломатические отношения.

— Да, придётся. Опыт у вас уже есть, — подтвердил мои мысли Римаков.

Он их как будто прочитал. Хотя, из географического положения Лоуэр-Камп всё и так понятно.

Гаранин, впервые за долгое время, потерял часть своей генеральской невозмутимости. Он резко снял солнцезащитные очки с воротника футболки и положил их на стол.

— Я не понимаю. Вы нас на что толкаете, Максим Евгеньевич? — спросил Седой, наклонился над картой, и пальцами сжал её края.

Римаков, наконец, убрал палец от карты, сложил руки за спиной и начал ходить по палатке.

— Всё вы понимаете. Расчётное место передачи Виталия находится всего в двух километрах от границы. Так что вам предстоит провести операцию с… заходом на чужую территорию.

— Максим Евгеньевич, вы понимаете, о чём говорите? — спросил Седой, голос которого был низким и почти рычащим.

— Абсолютно, Сергей Викторович. Можете в этом даже не сомневаться.

— Взять главу «Блэк Рок» живым. На территории, которую они, по сути, контролируют. Притом что это территория недружественной нам страны, — перечислил Гиря основные сложности.

Римаков кивнул, но Седой продолжал сомневаться в услышанном.

— Евгенич, мы с тобой оба правильно друг друга понимаем? Этот Кроу — не рядовой боевик. В его колонне будут не боевые колесницы. С воздуха его будут прикрывать вертолёты, и не один. Всю дорогу до Лоуэр-Камп прочешут, пропылесосят и, если надо, вырежут все деревни. Я ничего не упустил?

Римаков, как всегда, был воплощением спокойствия. Он выпрямился, его взгляд скользнул сначала по Гаранину, потом по мне, а затем и по Гире.

— Понимаю, Сергей Викторович. Именно поэтому мы и здесь. И поэтому Виталий Казанов оказался в этом положении.

Он указал карандашом на Лоуэр-Камп на карте и продолжил.

— Этот населённый пункт — ключевая точка для эвакуации. Здесь есть небольшой аэродром. Старый, но пригодный для вертолётов. Как вы уже заметили, алмазная шахта и крупное месторождение железной руды. Лоуэр-Камп является одной из последних опорных точек Блэк Рок в этом регионе. Именно туда они доставят Казанова, чтобы передать его наёмникам. Ну и Кроу нацелен на то, чтобы лично зафиксировать данное событие.

— Вы считаете, что он лично прибудет сюда. Зачем это ему? Какое ему дело до Виталия? — спросил Гаранин.

Римаков внимательно посмотрел на генерала и медленно сел на стул, которые ему уже сегодня предлагали.

— Как вы там говорили, Сан Саныч? В ногах правды нет? — посмотрел Максим Евгеньевич на меня.

— Точно так. Но вы жаловались на геморрой.

— Куда уж без него. Итак, про Кроу. Советскому Африканскому корпусу под вашим командованием, Сергей Викторович, удалось очень сильно навредить репутации Блэк Рок. Настолько, что финансовые и репутационные потери грозят большими проблемами как всей компании, так и Кроу лично. В Сирии Блэк Рок пришлось свернуть работу. Афганистан тоже не приносит больших дивидендов. Да и власти Пакистана уже устали от духов. А тут ещё и большой контракт в Африке под угрозой расторжения. Это серьёзный удар. Я бы сказал, что Кроу пропустил апперкот с последующим флэш-нокдауном.

Складно говорил Максим Евгеньевич, но до главной мысли он пока так и не добрался.

— И самое главное — Ричарда Кроу к Виталию личная вендетта. Кроу не может пропустить такого. Но Казанов — слишком важная фигура, чтобы просто исчезнуть. Его попытаются перевербовать или получить ценную информацию. Так что, он прибудет, чтобы быстро устранить Виталия. Возможно, даже лично нажать на спуск. И мы в этом уверены. Процентов на девяносто.

— А остальные десять процентов? — буркнул Гиря, скрестив руки на груди.

— Сто процентов никто и никогда не даст, Кирилл. Остальные десять процентов — это всегда ваша работа, — ответил Римаков, без тени иронии.

Гаранин вновь склонился над картой, его палец скользнул к Лоуэр-Кампу.

— Нужно подтверждение из Москвы, Евгеньевич. Ты ведь знаешь, что год назад Либерия разорвала с нами дипотношения. Давать повод американцам направить сюда контингент, защищая бедную страну от мнимого советского вторжения, нельзя, — объяснил Сергей Викторович.

— Само собой. Запросим, когда сегодня прилетим во Фритаун, — согласился Римаков.

Гаранин ещё несколько раз прошёлся вокруг карты и выдохнул.

— Значит, нам нужна бесшумная операция. Надо будет идти по земле, через этот чёртов заповедник Гола-Ист. Сколько это займёт времени, Гиря?

— Если по прямой через джунгли, то сутки. Возможно, двое, чтобы выйти в район для перехвата колонны. Если без шума. И если никто не наткнётся на патрули. А ещё…

— А ещё, у вас всего сутки. На завтрашнее утро назначена встреча, — перебил его Римаков.

— Ну тогда вся дорога займёт не больше двадцати трёх часов, — кивнул Гиря.

— И бесшумно не выйдет. Колонну Ричарда Кроу будут прикрывать вертолёты, — напомнил я.

Гаранин покачал головой.

— Вертолёты, говоришь? Хех, — усмехнулся Седой в стиле товарища Сухого из великого советского фильма.

В палатке повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь хрустом пальцев Гаранина, который их разминал уже в течение нескольких секунд. Ситуация казалась безвыходной. Добраться быстро — значит, быть замеченным. Добраться скрытно — слишком долго. А между нами километры непроходимых джунглей, холмы, приграничная река Мано и много чего ещё.

Я почесал заросший подбородок, готовясь предложить кое-что остальным.

— Тогда придётся действовать нестандартно. Использовать их же методы.

После моего заявления в палатке все замолчали и обратили на меня взгляды. Гаранин оторвался от карты и впился в меня своими стальными глазами. В них не было вопроса, скорее — требование.

Даже будильник «Витязь», казалось замер, и его стрелки остановились.

— Только не говори, Клюковкин, что ты вновь собираешься вступить в воздушный бой с вертолётами противника над территорией другой страны.

— Я уже так делал, Сергей Викторович.

Гиря улыбнулся, а Римаков довольно кивнул. Наверняка он вспомнил операцию на афгано-пакистанской границе в районе Хайберского прохода. Тогда нам с Кешей пришлось вступить в бой с несколькими «Кобрами».

— Скрытностью в этом случае и не пахнет.

— Мы сыграем на опережение, Сергей Викторович. Главное — правильно рассчитать.

Я указал на участок джунглей перед мостом через реку Мано. Здесь как раз была местность с холмами и низинами. Объехать колоне данный участок было невозможно. Другой дороги просто нет, а вертолётом Кроу не полетит однозначно. Слишком рискованно.

— Их вертолёты будут идти впереди колонны, на высоте ста-двухсот метров, осматривая местность впереди. Рассчитывать будем на то, что прикрывать колонну будет минимум звено. Мы же пойдём ниже. На предельно малой, брея верхушки деревьев и скрываясь в низинах… вот отсюда, — показал я на юго-западный участок границы.

— Вертолёты вы отвлекаете, а мы начинаем работать. Но где гарантия, что вы не завяжетесь в схватке с двумя-тремя винтокрылыми, а нас атакует ещё кто-то с воздуха? — спросил Гиря.

— Пилоты у Кроу — профессиональные наёмники. Раз они профессионалы, то их задача не сбить нас, а сохранить жизнь своему боссу. Так что мы будем держаться как можно ближе к колонне и к вам соответственно, чтобы им было сложнее нас атаковать. В это время ваш выход.

Римаков, молчавший пару минут, вскинул бровь.

Гаранин усмехнулся той самой усмешкой, которую я видел раньше. Он сомневался в угрозе, но ждал моего предложения.

— То есть, пока ты, Сан Саныч, будешь играть в воздушного пастуха с их вертушками, наша основная группа берёт колонну на земле, — подвёл Гиря итог.

— Сан Саныч верно мыслит. Колонна на земле, лишившись воздушного прикрытия, попадает в сложное положение. Они будут в ловушке между группой Кирилла и нашими вертолётами сверху. Получиться странный и очень запутанный клубок. Главное не дать им возможности прорваться или отступить назад. Как я понимаю, второй раз Кроу за Казановым уже не поедет, — посмотрел Гаранин на Римакова и тот утвердительно кивнул.

План был дерзким, на грани фола, и полностью зависел от слаженности действий и крепости нервов. Но это был единственный способ нейтрализовать главную угрозу.

— Мне нравится, — наконец произнёс Гаранин, хлопнув ладонью по столу. — Вопросов нет. Готовимся, товарищи. Времени осталось мало. Гиря, тебе и Грифу — час на подготовку. Далее выдвигаться. Ну, а тебе, Сан Саныч, всё проверить и рассчитать ещё раз.

Я кивнул и вышел с Кириллом на улицу, пока Гаранин и Римаков решили переговорить наедине. Откинув тяжёлый брезентовый полог, мы шагнули с Гирей наружу.

После спёртой, наэлектризованной атмосферы штабной палатки, утренний воздух Сьерра-Леоне ударил в лицо, заставив слегка взбодриться.

Аэродром города Бо жил своей, отдельной от нашей войны, жизнью. Раскалённый бетон взлётно-посадочной полосы всё ещё отдавал тепло, и над ним дрожало прозрачное марево. В воздухе стоял густой, ни с чем не сравнимый запах Африки. Это была смесь авиационного керосина, костров, пыли и терпкого, сладковатого аромата прелой зелени, доносившегося из джунглей, которые обступали аэродром со всех сторон.

Мой взгляд скользнул по лётному полю и остановился вертолётах.

Вокруг каждого медленно прохаживались техники с голым торсом, в тапочках и различных головных уборах. Несколько человек в выцветших комбинезонах, подтаскивали на тележке ящики с боекомплектом. Работали они неторопливо, с ленивой африканской грацией. Для них это была просто работа.

Даже на земле Ми-24 выглядели так, как и должны были — хищно и смертоносно. Припавшие к бетону на своих «лапах»-шасси, с узкими, вытянутыми фюзеляжами и злым оскалом блоков неуправляемых ракет под крыльями. Солнце отсвечивало на выпуклом, гранёном стекле кабины.

— Мы как-то забыли спросить, зачем нам живой этот Кроу, — сказал Гиря, достал из пачки сигарету и чиркнул зажигалкой.

— Много знает того, что нужно разведке.

— Ну да. Живой и в плену он ценнее, чем мёртвый, — ответил Кирилл.

Мимо нас прошла группа боевиков, осторожно посматривая в нашу сторону. Через секунду один из них в нелепом берете и с потёртым «Калашниковым» подал команду. Вся группа выровнялась и отдала воинское приветствие нам.

Гиря и я поприветствовали местных в ответ. Посмотрев назад, я увидел за ограждением из колючей проволоки стайку чумазых ребятишек, которым наши техники и солдаты раздали конфеты и консервы.

Сейчас ребятки не кричали и не просили денег, а просто сидели на корточках, смотря молча на огромных железных винтокрылых птиц, прилетевших из далёкой и непонятной страны.

Гиря сделал последнюю, глубокую затяжку, бросил окурок под ноги и растёр его носком.

— Всё. Хватит рефлексировать. Время работать. Через час встречаемся, — сказал Кирилл и, развернувшись, твёрдым шагом направился к своим бойцам.

Я уже собрался уйти, как за спиной послышались шаги. Повернувшись, встретился взглядом с Римаковым.

Максим Евгеньевич, прогибаясь в спине, подошёл ко мне и осмотрелся по сторонам.

— Здесь не так уж и скучно. Вон и публика у вас есть, и природа хорошая, — кивнул Римаков в сторону африканских детей и боевиков, которые жарили мясо на костре в тени дерева.

— Как мне сказали в первый день — по вечерам здесь бывает неимоверно скучно, — ответил я.

Максим Евгеньевич посмеялся и предложил пройтись до вертолёта. Только мы сделали несколько шагов, как к нам прибежал вспотевший Виктор, который и сопровождал Римакова сюда.

— Максим Евгеньевич, вы уже всё? Так быстро инвентаризацию провели? — удивился Виктор, поправляя свою огромную шляпу.

Римаков моментально сделался суровым, продолжая играть роль «левого» человека.

— Нет, Вить. Общий язык мы не нашли. Будем проводить инвентаризацию сначала в столице, а потом уже здесь. По прилёте мне все накладные, ведомости и формуляры. Работы у нас много.

— Я… я вас понял, — вытянулся Виктор и, расстроенный, побрёл к вертолёту.

Он только отошёл на пару шагов, как из палатки вышел и Сергей Викторович.

— Сын Саныч, мне нужен вертолёт в столицу. На обратном пути доставим сюда груз, — подошёл Гаранин ко мне, чтобы поставить задачу.

Я кивнул и подозвал Вадима Давыдова. Объяснив, что ему нужно делать, отпустил его и он побежал на вертолёт, готовиться к вылету.

— Не дают нам с вами нормально поговорить, — улыбнулся Римаков, пока мы шли к вертолёту.

— Есть ещё о чём? — спросил я.

Максим Евгеньевич кивнул и полез в нагрудный карман. Через секунду он вытащил конверт с письмом. Никакого имени и адреса на нём не было. Зато запах от бумаги мне был отлично знаком. Даже ароматы Африки не смогли забить запах крема для рук, который использует Антонина.

— Можете прочитать. Она за вас переживает, — сказал Римаков и отошёл в сторону.

Я раскрыл письмо и прочитал. Эти строки Тося писала на имя Казанова, но ему это письмо никогда бы не дошло. Антонина пишет, что ищет меня уже больше месяца. Мол сначала я был объявлен погибшим, но потом что-то поменялось, и теперь я пропал без вести.

Моего тела не нашли, но ей отдали мой жетон и личные вещи из Афганистана. Информации нет, и она просит помочь с поисками.

— «Из квартиры меня не выселяют. Она по-прежнему за Сашей. Но его никто не может найти. Уже даже капитан Петров, которого представили к награждению орденом Ленина, прибыл в часть и тоже ищет своего товарища и командира…» — прочитал я.

Дальше Тося ещё несколько раз просит помочь и сообщает, где и как меня искала. Даже ездила в Ташкент и Кабул.

Закончив читать, я медленно сложил письмо и убрал в конверт. На душе было тепло и одновременно грустно, что Тосе приходится мучиться в неведении. Да и Кеша тоже не сидит на месте.

— Ваша девушка — уникальный человек, — сказал Римаков, когда я отдал ему конверт.

— Да. Она меня и «с того света» найдёт, — ответил я.

Максим Евгеньевич убрал письмо и пожал мне руку.

— Немного осталось, Саш. Выполни задачу и езжай домой. Тебя там уже ждут, — сказал Римаков и ушёл к вертолёту.

Он сделал несколько шагов и повернулся.

— Кстати, Виталик оставил вам подарок. Я скажу, чтобы его забрали и сегодня же вам передали. Он вам завтра пригодится, — подмигнул Римаков.

— Какой ещё подарок?