Ария Вечности

Глава 22

Эгг по прозвищу Кожаный, старательно избегая смотреть мне в глаза, отстранённо поболтал кружкой.

— Послушай, Ризант, ты же понимаешь, что нас здесь поставили не просто так, — молвил он. — Я бы с радостью тебе помог, но это идёт вразрез с принятыми обязательствами. Принятыми не мной одним, а всей котерией. Пойми, я не могу подвести своих людей.

— Погоди, не спеши отказывать, — примирительно поднял я руки. — Давай сначала выясним, зачем вы здесь? Мы ведь идём к Элдриму, и никакие посторонние земли нас не интересуют. Мы не претендуем ни на что. Я готов тебе в том на крови поклясться.

— Кха… Риз, я… слушай, мне право неловко… — опешил от моего напора лысый наёмник.

— Создатель Многоокий, Эгг, только не говори, что вашу котерию наняли алавийцы, — враз упал мой голос.

— Я не могу раскрывать тех, кто платит золотом мне и всем парням, прости, Ризант, — потупил взор энгор.

Собственно, это было равносильно признанию истинности моего предположения. Боги, какую же игру вы опять затеяли⁈

— Дружище, я верю, что ещё можно что-нибудь сделать, — преувеличенно оптимистично заговорил я. — Обязательно найдётся консенсус, который удовлетворит обе стороны! Слушай, а давай, ты со своим отрядом перейдешь под крыло Южной Патриархии? Я ручаюсь, что выбью для вас у Леорана гран Блейсин условия лучше, чем котерия имеет сейчас.

— Это очень щедрое предложение, Ризант, и я безмерно благодарен тебе за него. Но я не могу. Репутация для наёмника дороже золота. Я не смею рисковать именем, которое зиждется на крови моих соратников. Тысяч соратников, Риз. Все они умирали, чтобы доказать — Железные рубахи держат своё слово. Кроме того, Его Благовестие однажды уже обошёлся с нами непорядочно. Боюсь, никто меня не поддержит в этом решении.

— Вообще, Леоран сильно изменился за минувшие годы, — доверительно сообщил я. — Алавийцы буквально сделали из него другого человека. И он сейчас нуждается в умелых рубаках, поверь мне. Ну да ладно, Абиссалия с ним! Не веришь патриарху, тогда ступай служить под моё начало? Просто назови цену Капитулата, и я её перебью.

— Ризант, пожалуйста…

— Удвою.

— Я прошу тебя, друг, не надо…

— Утрою, Эгг. Я дам в три раза больше золота, чем вам пообещали темноликие. Но только пропусти наш отряд и не мешай военным обозам.

Из моей речи исчезли намёки на мягкость и уговоры. Теперь слова падали тяжело, как молот на наковальню. И являлись они не чем иным, как ультиматумом. Это уловил и собеседник. Правда, почему-то удивился.

— Прости, Риз, но нет. Мы останемся стеречь эту часть Горного Предела, согласно договорённости с нанимателем. Здесь вопрос отнюдь не в количестве золота.

— Эгг, дружище, если ты не уступишь, то прольётся кровь, — обречённо выдохнул я.

— Я рад, что ты это понимаешь, Ризант. Поэтому я надеюсь, что вы отступите.

— Нет, мы будем биться, — сверкнул решительностью мой взгляд. — Прямо здесь и прямо сейчас. Пойми, Железные рубахи для нас просто небольшая помеха. И Патриархия её устранит. Вопрос лишь в том, каким путём. Я не хочу обращать оружие против тебя и твоих товарищей.

— Так возвращайтесь! — хлопнул себя по лысине Эгг. — Это отличный вариант для нас обоих, Риз! Вряд ли гран Блейсин осерчает из-за этого, ведь вас гораздо меньше! Сколько там идёт с тобой мечей? Явно меньше дух тысяч. Ты же понимаешь, что бросить их в атаку на наши укрепления — чистой воды самоубийство! Поймет это и патриарх!

Тут до меня вдруг дошло, что наёмник всё это время именно себя воспринимал на позиции сильного. И действительно, тут не нужно иметь выдающихся способностей, чтобы увидеть, что все преимущества свалены на чашу весов его отряда. Однако энгор котерии не ведал об одном очень важном элементе в этом уравнении. А именно — о Безликих.

— Эгг, старина, всё вовсе не так, как тебе видится, — с сожалением поджал я губы. — Я не могу открыть тебе подробностей, но клянусь, что у нас достаточно сил, чтобы разбить вас уже к первым звёздам. Молю, поверь мне. Хочешь, я повторю то же самое, но с камнем крови в руках?

— Это не имеет смысла, Ризант, — медленно покачал головой наёмник. — Ведь твой зарок просто покажет, что ты сам в это искренне веришь. И в случае вашего поражения он прервёт твою жизнь.

— Нет, Эгг, слепая вера тут ни при чём. Я озвучил сухой факт. И очень прошу, чтобы ты понял всю серьёзность грозящего конфликта. Мне не хочется до этого доводить, но всё решится сегодня. Прошу, сбереги свою жизнь и жизни твоих солдат. Не надо погибать здесь, среди этих невыразительных скал. Переходи на мою сторону.

— Твой дар красноречия ввергает меня в замешательство, Риз, — смущённо кашлянул в кулак собеседник. — Однако я сам заложник своего положения. Даже если мне и хочется поступить так, как ты предлагаешь, многие офицеры в котерии этого не поддержат. Они устроят бунт и, скорее всего, скинут меня с должности энгора. Поэтому, извини, дружище.

Сожаление было таким горьким в моей душе, что мне едва удавалось не морщиться. Я прекрасно понимал, как выглядит ситуация со стороны наёмников. И всеми силами пытался избежать кровопролития. Но аргументов переубедить упрямого предводителя солдат удачи не находил. Кроме одного…

— Я не должен тебе этого говорить, Эгг, поэтому, пожалуйста, отнесись к моим словам со всей серьёзностью. У вас нет шансов устоять, потому что с нашим отрядом идёт сотня Безликих…

— Безликие Демоны⁈ — присвистнул хозяин шатра. — Вот так новости… Признаюсь, всегда хотел увидеть их в деле.

— Эгг, я же просил…

— Ох, прости, Риз, это была не издёвка. Я действительно столько всего слышал об этих колдунах, что взаправду не терпится узнать, насколько слухи преувеличили их мастерство.

— Ни насколько, дружище. Они действительно лучшие милитарии на всём континенте. И я говорю так не потому, что хочу тебя переубедить. Это чистейшая правда.

— Знаешь, я понимаю, Ризант, на что ты пошёл, чтобы достичь соглашения. Поэтому не могу остаться в долгу. Я тоже кое-что открою тебе.

Эгг чуть опустил лицо и подался вперёд, всем видом показывая, что собирается сообщить какой-то секрет.

— Прошу, друг, сохрани это между нами, — почти прошептал он. — Нашу котерию тоже поддерживают озарённые. Алавийцы. И много. Я не думаю, что у Безликих Демонов хватит сил…

— Безликие уже похоронили тысячи таких алавийцев под стенами Арнфальда и в Клесдене! — резко возразил я. — Ты же не мог об этом не слышать!

— Действительно, о тех событиях много судачили в кабаках, — тактично покивал наёмник.

— Так каков же будет твой ответ, Эгг? — похолодел мой тон.

— Извини, Ризант, но я уже озвучил его. Мы никуда не уйдём и никого не пропустим. Железные рубахи останутся верны договору. Как и всегда.

— Я понял, друг, — вырвался из моей груди печальный вздох. — Прощай. И не держи зла. Видят боги, я сделал всё, что мог.

Лысый наёмник беспомощно пожал плечами и в прощальном жесте вскинул кружку с недопитым вином. С её донышка сорвалась рубиновая капля и упала ему на штаны, однако Эгг даже не заметил этого. Скоро всё здесь окрасится в этот цвет…

Не помня себя, я вернулся в наш лагерь. Меня тотчас же обступили офицеры, допытываясь, как прошли переговоры. Заставив себя встряхнуться, я обвёл собравшихся серьёзным взглядом, и скомандовал:

— К бою, экселенсы! Нам противостоит опасный и опытный враг!

Безликих пришлось разделить на две равные группы. Одна занимала места для ведения снайперского огня из карабинов, ориентируясь на ликвидацию милитариев противника. А вторая должна была идти в атаку вместе с конницей, дабы защитить от чужих заклинаний и разнести линию обороны котерии. План прост, бесхитростен, но большего и не требовалось.

Нацепив стальную маску, я сам встал в авангарде конной лавины. Это было неправильно, но остаться безучастным я не мог. С одной стороны, мне будет тяжело убивать парней Эгга. А с другой — я не мог позволить им навредить моим братьям. Именно поэтому я не имел иного выхода, кроме как броситься на копья наёмников вместе со своими людьми.

Порой, всем нам приходится совершать нелёгкий выбор…

Я пришпорил коня, и тысячи подков за моей спиной ударили по каменистой почве. Мы начали спускаться с пригорка, чтобы выйти на выгодную позицию, а оттуда галопом помчаться к вырытым укреплениям. Там солдатам предстояло спешиться и идти в атаку, а милитариям поддержать их огнём издалека и прикрыть от плетений альвэ.

Когда мы выехали на финальный рубеж, я вскинул руку, призывая всадников остановиться, и прислушался. Со стороны лагеря наёмников звучали ритмичные удары. Это тысячи человек, слившись в едином порыве, били в свои щиты. Словно огромное сердце. Живое. Сильное. Непокорное. А вскоре и мужественные голоса вторили этому ритму. Солдаты удачи пели свою последнюю песню…

Крепче, братец, сжимай свой щит,

Враг нас не любит щадить.

Добрая сталь так ярко блестит,

Лишь она будет верно служить!

Шаг да шаг, и земля дрожит,

Тот, кто мечом нас встречал,

Прахом на нашей дороге лежит,

И голос его замолчал.

Клюёт вороньё со спины, да и с плеч,

Им смерть наша — сладостный пир!

Покуда рука крепко держит меч,

Не отпустит нас командир.

Поднимем за павших полные кубки,

Не близок смертный наш час.

Пускай ты погиб в безжалостной рубке,

Но дух твой стоит среди нас!

Эхо тысяч голосов металось меж пиков Горного Предела, обретая ещё бо́льшую мощь. Казалось, что сами скалы подпевают наёмникам. Когда отзвучал последний куплет, я приподнялся в стременах и захлопал в ладони. Замершие за моей спиной воины, ожидавшие сигнала к началу битвы, поддержали меня ровно тем же. Мы долго аплодировали песне Железных рубах, отдавая дань их смелости и доблести. Я не сомневался, что в ощетинившемся копьями строю, замершем напротив нас, стояло много славных ребят. Тех, с кем мы с удовольствием бы обнялись и выпили вина. Однако слепая судьба распорядилась так, что вместо этого нам предстоит убивать друг друга. Грустно. Но с этим ничего не поделать. Таковы реалии войны, такова проза солдатской жизни. Правители ссорятся и мирятся, а пролитая кровь навсегда остаётся на наших руках.

Пора…

С моих пальцев сорвалось сигнальное плетение, которое громогласно разорвалось под белыми брюшками седых облаков. Конь подо мной помчал галопом, и ветер тугой волной толкнул в грудь. Где-то вдалеке раздались едва слышимые сквозь свист воздуха раскатистые хлопки. Это заработали снайперы. Стало быть, они уже успели с помощью прицельных приспособлений найти смуглых алавийцев в строю наёмников. И я так полагаю, что противник уже понёс первые потери.

Вскоре мы сблизились на дистанцию выстрела, и в нас полетели бронебойные болты. Железные рубахи били из довольно мощных механических арбалетов. Но нам они не могли причинить вреда. Все снаряды либо бессильно отскочили от магических щитов, либо были рассечены в полёте «Серпами».

А вот в стане Рубах медленно разгоралась паника. Полсотни стрелков, расположившиеся на расстоянии полукилометра, вторым залпом выбили ещё нескольких милитариев альвэ. Вражеские колдуны опрометчиво спрятались под куполами «Покровов», чем и раскрыли свои позиции в строю. Так-так-так… один, два, три… восемь… четырнадцать… двадцать три… Двадцать пять защитных полусфер. Ну вот и всё. Теперь для безликих братьев это всё равно что выцеливать раскрашенные мишени на стене сарая. Странно это… мы ещё даже не доскакали до авангарда противника, а битва, можно сказать, уже выиграна. Только Эгг вряд ли это осознаёт.

Когда расстояние до линии обороны наёмников сократилось до семидесяти метров, я атаковал первым. Дюжина боевых плетений устремилась к брустверу, а затем оглушительный взрыв, от которого мой скакун чуть не встал на дыбы, поднял в воздух пару тонн земли. Солдаты, стоявшие близко к эпицентру, повалились кеглями. Кто-то слабо шевелился и пытался отползти. А кто-то уже не смог подняться. Истошные крики боли, сливаясь в единую жутчайшую какофонию, донеслись до меня. А уже в следующий миг, туда же полетели заклинания остальных Безликих. И их было гораздо больше…

За считанные мгновения линия обороны Железных рубах превратилась в пламенеющую геенну, исторгающую из себя удушливый дым, крики и стоны. Вражеская пехота, ошарашенная такой плотностью огня, согласованно отступила назад, оставляя на земле около сотни своих павших бойцов. Алавийские озарённые старались хоть что-то противопоставить нашей скорости и слаженности, но их попытки с позором провалились. Во-первых, их было меньше, чем Безликих. Во-вторых, недосягаемые снайперы не прекращали охоту и продолжали методично выбивать темноликих. Итог закономерен — магическая контратака захлебнулась, не причинив значимого ущерба моему отряду.

Перед остатками развороченного частокола я и остальные Безликие, мчащиеся за мной, развернули коней. Теперь мы скакали вдоль линии обороны, продолжая осыпать её сотнями плетений. А по горящей земле уже бежали наши спешившиеся воины…

Наёмники сомкнули щиты и приготовились встретить сталью бойцов Патриархии. Но буквально за десяток секунд до того, как произошла сшибка, я заслал в монолитный строй противника дюжину «Матрёшек». Заклинания вырубили целую кровавую просеку в рядах Железных рубах. А уже в эту брешь, прямо по телам убитых и раненых, хлынули наши солдаты. Завязалась отчаянная рубка. Железо застучало по щитам и шлемам. За короткое время наёмникам пришлось отступить ещё на полсотни шагов, чтобы выйти из-под магического обстрела. Среди них если и остались алавийцы, то не рисковали высовываться. По сути, как я и предполагал, исход битвы был предрешен с самого начала. Котерию «Железные рубахи» не могло спасти даже чудо.

Дальнейшая схватка походила на избиение. Безликие спешились и ринулись вглубь тропы, безнаказанно закидывая пехоту боевыми конструктами. Строй наёмников таял так же стремительно, как кусочек льда на раскалённой летним солнцем черепице. Я ждал, что Эгг Кожаный, осознав тщетность противостояния, выбросит белый флаг, чтобы спасти хотя бы часть своих людей и себя. Но этого всё никак не происходило. Видимо, наёмники привыкли, что их ремесло не предполагает капитуляции. Тех, кто проливает кровь за звонкую монету, недолюбливали генералы любого государства. Оттого поражение издревле сулило им незавидный выбор — либо смерть в бою, либо колючую петлю из пеньки. Вот и бились они, как загнанные волки. Не за победу, а за право укусить перед смертью. А ведь именно этого я и хотел избежать…

Но как бы Железные Рубахи не старались, а нанести значимый ущерб моему отряду так и не смогли. Колдовство — это очень грозное и опасное оружие. Простой человек до ужасного беззащитен перед ним. Магия играючи выкашивала людей десятками и сотнями. На то, чтобы уничтожить четыре с половиной тысячи солдат, Безликие затратили не больше получаса. На моих глазах состоялась одна из самых громких и безусловных побед в современной истории этого мира. Но никакой радости от неё я не испытал.

— Великий Наставник, мы разбили их в пух и прах! — возник рядом со мной Гимран, источая сплошной позитив. — Клянусь, менестрели сложат о вашем триумфе не одну песню!

— Какие потери? — не разделил я восторгов помощника.

— Госпожа Полночь занимается подсчётом, я сейчас разыщу её и доложу!

Магистр исчез так же быстро, как и появился. А я, ступая по ещё дымящему пожарищу, отправился туда, где стоял шатёр энгора котерии. Сейчас он сгорел дотла, превратившись в пышущие жаром угли. А совсем рядом, буквально в двух шагах, обнаружился и Эгг. Лысый наёмник лежал на спине, раскинув руки и уставившись на бегущие облака остекленевшим взглядом. Правая часть его лица обгорела до мяса. В начищенной до блеска кирасе зияло целых пять дыр, каждая из которых была размером с половину кулака. А нижняя часть туловища перекручена так, словно в ней не осталось ни единой целой кости.

Я присел рядом и посмотрел на изуродованное лицо приятеля. Кожа на нём стянулась от жара, обнажив ровный ряд белых зубов. Из-за этого создавалось впечатление, будто Эгг скалится, подобно лесному хищнику. И ещё страшнее посмертную гримасу делало осознание, что она стала последней для этого человека. Я вроде видел старого приятеля, но не узнавал его. Ждал, что сейчас он встряхнётся, смущённо отведёт взгляд и привычным жестом проведёт ладонью по лысой голове. Но нет. Смерть оставила только это — злой и яростный оскал.

Неловко проведя ладонью над глазами, я прикрыл наёмнику веки. Пальцы дрогнули, но не от брезгливости, а от какого-то совершенно не нужного в данный момент чувства.

— Прости, дружище. Я всё же тогда жульничал. Прощай…

Тут сбоку от меня раздались шаги. Я повернул голову и узнал в двигающейся ко мне безмолвной фигуре Ислу. Она нарочно громко шаркала по земле, словно шумом желала предупредить о своём приближении.

— Мой экселенс, Гимран сказал, что вы хотели знать о потерях! — отчеканила она, будто на построении. — Всего погибло тридцать восемь воинов. Среди братьев пострадали двое. Помощь им уже оказывается. Прогнозы на выздоровление у обоих благоприятные.

Сердце невольно пропустило удар, когда речь зашла о Безликих. Но потом удивительно быстро выровняло ритм. Надо же. Всего тридцать восемь человек. А наш противник потерял тысячи. Об этой битве действительно будут много говорить…

— Спасибо, Полночь. Труби общий сбор. Элдрим ждёт.

Исла поклонилась, а потом невольно задержала взор на теле Эгга. Посмотрев после этого на меня, она набрала в грудь воздуха, явно намереваясь что-то спросить. Однако стоило ей повстречаться с моими глазами, зияющими в прорезях маски мертвенными провалами, и аристократка сразу же расхотела задавать вопросы. Она так и ушла, не проронив больше ни слова.