Ария Вечности

Глава 8

Мы добрались до участка, где лес мгновенно переходил в безжизненные пустоши. Резко. Вот я обхожу древесный ствол и сразу вижу перед собой угнетающий пейзаж. Зияющая кривыми пнями и множеством ям земля тянется до самого горизонта. Но здесь, в отличие от глубин Абиссалии, пока не чувствовалось её мертвенного дыхания. Тут всё ещё витал слабеющий аромат леса.

Я ненадолго замер меж границ этих двух миров. Рядом со мной возникли фигуры моих преданных спутников. Некоторые из них заметно напряглись, когда я привёл их сюда. А всё потому, что они помнили наш последний визит в пустоши. Тогда нас чуть не угробил злобный и мстительный дух — хранитель этих земель…

— Азархан! Я пришёл, чтобы разрешить наш старый спор! — заметалось эхо моего голоса.

Несколько секунд тишины и звенящего напряжения. Но ничего. Человекоподобная глыба так и не появилась.

— Пойдём дальше, экселенс? — расслабленно предложил Гимран, который не до конца ещё верил в существование первородных духов.

— Обязательно. Кажется, над этой землей власть пустоши ещё не установилась, — пожал я плечами и легко ударил пятками по конским бокам.

Моя лошадь фыркнула и засеменила вперёд, обходя все неровности ландшафта. А я настороженно скользил взглядом по окружающему пейзажу, ловя каждую подозрительную деталь. Примерно час ничего не менялось. Только почва становилась более каменистой и твёрдой. Вскоре не осталось ни единого следа присутствия деревьев. И ровно в тот же миг на меня снизошло ощущение, будто чужой взор неодобрительно буровит мою спину.

— Я чую тебя, Азархан, выходи! У нас остался незаконченный разговор, — обратился я в пустоту.

И в тот же миг камни передо мной с грохотом и пылью выстрелили вверх. Они собрались в подобие гуманоидной фигуры с руками, ногами и головой. Все, как и в прошлый раз…

— Ничтожный смертный, тебе хватило наглости вернуться⁈ — зло пророкотал дух, угрожающе сжимая могучие пальцы.

— Да, хочу поквитаться с тобой, — издевательски ухмыльнулся я.

— Р-р-р-ра-а-а-а! Я уничтожу вас всех! Черви, вылезшие из праха, сами становятся прахом!

Азархан воздел длани к небесам, и земля содрогнулась от мощного подземного толчка. Лошади испуганно заржали, а Гимран сдавленно выругался. Вот только сейчас до него дошло, что мои слова о хозяине пустошей не были пересказом народных суеверий. Добро пожаловать в мой мир, экселенс!

— Бей! — прокричал я, спрыгивая на землю.

Тотчас же по телесному воплощению духа ударили боевые плетения. В прошлый раз нам удалось обездвижить Азархана жарким огнём «Зарева». Однако проклятый голем, вероятно, тоже успел сделать кое-какие выводы со времён нашей последней встречи. А потому летящие в него чары он отбил, подняв на их пути стену из почвы.

Параллельно с этим земля содрогнулась ещё раз. По поверхности пошли трещины, которые змеились всё дальше, превращая поле схватки в труднопреодолимую сеть из кренящихся островков. Пришлось всем спешиваться, поскольку лошади сходили с ума, не желая слушаться команд наездников. А после — внезапный порыв ветра ударил так, словно отвесил оплеуху…

Воздух загудел от рокота стихии, а мелкие камушки безжалостно устремились к глазам и дыхательным путям. Однако и я не лыком шит. Тоже кое-чему новому успел научиться…

«Чешуя» встретила ураганный напор, отрезая меня и часть отряда от безумства бури. Но тут вдруг Азархан выпрыгнул из своего убежища и, как заправский ниндзя, обрушился на мой колдовской барьер. Мощь атаки первородного духа оказалась поистине велика. Я с трудом удержал магический щит, не ожидав такого яростного натиска. Второй подобный удар точно расколол бы мой энергетический купол. Но тут мне на выручку пришли Безликие.

Несколько тёмных фигур, подброшенных «Катапультой», промелькнули над головой владыки пустошей. Они успели бросить по две «Стрелы», которые прошили каменное тело Азархана. С виду повреждения оказались минимальные, всего-то несколько лишних дырок в скалообразной туше. Но дух взревел так, будто ему любимую мозоль оттоптали.

Пользуясь полученной передышкой, убираю щит, ныряю в сторону, а вместе с тем кидаю в голема «Ледяную шрапнель». Замороженные осколки вонзаются в Азархана, а затем за мгновение превращаются в раскалённый пар. Дух отшатывается, неуклюже разгоняя шипящую пелену руками, и в него прилетает сразу несколько «Молотов». Столб пыли взвивается на высоту метров пяти. Мы не рискуем подходить ближе и предпочитаем закидывать порождение пустошей плетениями с почтительного расстояния в двадцать шагов.

Азархан ещё несколько раз пытался заслониться от наших атак, но пропускал примерно половину из них. В конце концов, он всё же проморгал одно «Зарево», метко посланное Ислой. Заклинание развернулось и быстро принялось набирать силу. Пламя своим жаром и рёвом дополнило гул ветра. От него огонь раздувался ещё сильнее, ещё яростней. И первородный дух точно так же, как и в первую нашу встречу, поспешил спрятаться от оранжевых языков, свернувшись в подобие клубка.

Я приблизился к человекоподобной глыбе на расстояние вытянутой руки. Порывы трепали мои одежды, уподобляясь вцепившейся в плащ разъярённой собаке. Но меня было не остановить. Ни жар боевого плетения, ни магия Азархана не могли сбить меня с намеченного пути.

Ладонь легла на холодную рукоять божественного ножа. Сейчас, на фоне бушующего рядом со мной пожара, реликвия ощущалась, словно кусок льда. И стоило мне извлечь короткое лезвие до середины, как владыка пустошей уменьшился в размерах. С хрустом и треском он спрессовался до габаритов просто крупного человека. А на поверхности его тела появилась прозрачная кристаллическая корка. Ты гляди-ка… чует свою погибель, тварь…

Без особой надежды я попробовал проткнуть минеральные образования, плотно усеявшие Азархана. И, разумеется, не преуспел. Жуткая божественная реликвия беспомощно поскреблась по твёрдым наростам, не оставив и царапины. Только жадное пламя опалило мне рукава и обожгло кожу.

Хорошо… а если так?

Проворно отпрыгнув назад, я сплёл «Поцелуй Абиссалии». Мне потребовалось всего пара секунд, чтобы закончить плетение и зашвырнуть его в свернувшегося ежом духа. Заклинание активировалось, порождая ярчайшую вспышку. Если б я не был к ней готов, то этот световой эффект мог ослепить меня и лишить драгоценных секунд. Но мне уже известна эта маленькая особенность конструкта…

Мощнейшая струя разогретых газов ударила по естественной защите Азархана, пробивая толщу его кристаллической брони. Там, куда я попал, образовалась небольшая дыра, размером с кулак. Но почти сразу же она начала затягиваться, зарастая хрустальной коркой.

— Нет уж, не уйдёшь! — мстительно прошипел я, и ринулся вперёд.

Нелепо короткий клинок божественной реликвии проник между краёв бреши в теле первородного духа за долю секунды до того, как она успели окончательно сомкнуться. И стоило только чёрному острию оказаться в ране, как воплощение Азархана вздрогнуло и замерло.

— Ну же… сдыхай уже! — прорычал я, со скрежетом проталкивая нож глубже.

А в следующий миг моё желание исполнилось. Груда камней, которая ещё совсем недавно громыхала и пыталась нас прикончить, попросту рассыпалась. Неведомая сила, скрепляющая булыжники между собой, развеялась. А сразу же после утих и шквалистый ветер.

Первородный дух умер буднично. Без грома, молний и прочих спецэффектов. Чёрный клинок вышвырнул его сущность за границы нашего мира. И отныне Великая Пустошь лишилась своего покровителя…

— Я уже давно зарёкся удивляться, но вы, экселенс, в очередной раз раздвинули для меня границы невозможного, — сипло проворчал Гимран, осторожно обходя неподвижную горку из разнородной по цвету почвы, оставшуюся от Азархана.

— А ты думал, нор Лангранс, мы говорили образно? — хмыкнул один из Безликих, для которого эта схватка с хозяином пустошей была уже второй.

— Заканчиваем разговоры, нас больше здесь ничего не задерживает, — пресёк я в зародыше болтовню. — Двигаем дальше. С наступлением темноты я уже хочу нагнать Насшафу.

Безликие молча отсалютовали мне и отправились ловить разбежавшихся лошадей. Совсем скоро мы возобновили движение, углубляясь дальше в безжизненные просторы Абиссалии. Пока что всё идёт даже лучше, чем я смел надеяться.

Россыпь пышущих жаром углей тлела в глубокой ямке, созданной в каменистой почве с помощью «Праха». Для верности крохотный костерок был накрыт ещё и «Мантией», хотя надобность в такой тщательной маскировке отсутствовала. Как и в самом огне, собственно. Единственная причина, почему я разжёг его, это чтоб не сидеть в оглушающей тишине северных пустошей. Лёгкое потрескивание горящих веток и высохшего мха дарило мне успокоение.

Отряд, тем временем, отдыхал. Бодрствовал один лишь я, добровольно взяв на себя роль дозорного. Мне не привыкать сутками обходиться без сна. В крайнем случае «Энергетик» придаст сил в нужный момент. А вот своих людей я хотел по максимуму сберечь в этом походе.

Когда рядом со мной мелькнул смутный силуэт, не издав при этом ни звука, я по привычке дёрнулся, обращаясь к магическому дару. Но потом узнал в бесшумной тени Насшафу. Она поразительно точно сумела обнаружить нашу стоянку.

— Наконец-то ты пришла, — поднялся я, чтобы обнять абиссалийку.

Та молча ткнулась мне в грудь, как слепой котёнок, постояла так немного, а после присела на камень. Недолго посидели в тишине.

— Скажи мне, Риз-з, ты совсем не тоскуеш-шь по Велайду? — спросила альбиноска, слепо глядя в одну точку.

— Смерть брата ввергла меня в настоящее смятение, — глухо отозвался я. — Но я не имею права показывать этого и опускать руки. Мне нужно быть решительным и твёрдым. Особенно перед своими людьми. Только тебе, Насшафа, я могу в этом признаться. Больше никому.

Белокожая уроженка пустошей что-то неразборчиво прошипела на родном наречии, а потом прислонилась ко мне плечом и покачала копной длинных волос.

— Это так с-странно, но, кажется, я теперь отношус-сь к некоторым людям иначе… — призналась она. — Не как к источнику пропитания или живым игруш-шкам. Вы будто стали для меня с-семьёй, и я даж-же не смогу заставить себя вкусить ваш-шей плоти… Мне становится грус-стно, когда представляю, что ваш век значительно короч-че моего…

— Тебя это пугает? — осведомился я.

— Скорее, путает, — скрежетнула острыми зубками нелюдь. — Я не могу придумать, кто я для вас, и кто вы все для меня.

— Ты просто узнала нас получше и поняла, что не так уж сильны различия между нашими расами, — грустно улыбнулся я.

— Смеёш-шься? — криво ухмыльнулась альбиноска. — Меж-жду огнём и водой разницы меньше, ч-чем между нами! Вы живёте под светом с-солнца, а мы предпочитаем тьму. Вы с-строите свои города под открытым небом, а мы в толще земной породы. А ещё у вас принято…

Насшафа пустилась в перечисление известных ей расхождений между бытом кьерров и людей. И назвала она довольного много всего. Пальцев бы на руках не хватило, чтобы сосчитать все озвученные пункты. Но я терпеливо слушал её и не перебивал.

— Это всё частности, ведь мы похожи в самом главном, — изрёк я, когда абиссалийка договорила. — В отношении к тем, кого считаем своими. И кьерры, и люди привыкли заботиться о своих сородичах.

— Но мы же не сородичи… — прошептала Насшафа.

— Ну и что? Это не мешает нам воспринимать тебя одной из нас.

Красноглазая ненадолго задумалась. Она хмурилась и супилась, размышляя над ве́домыми лишь ей парадоксами. А потом вдруг печально усмехнулась:

— И всё равно я никак не могу из-збавиться от чувства, будто предаю весь с-свой народ…

— Разве принадлежность к одному виду для кьерров хоть что-то значит? — из вежливости поинтересовался я. — Друг друга абиссалийцы режут едва ли не охотней, чем людей, а своими признают только обитателей родного улья. Вспомнить хотя бы вашу давнюю вражду с соседним семейством кьерров.

Насшафа со вздохом отстранилась и прикрыла веки. Кажется, я невольно затронул какую-то больную для неё тему.

— Я наш-шла неподалёку улей, — перевела она разговор в другое русло. — Оч-чень большой.

— Где?

— На востоке. Около двадцати вёрст отс-сюда.

— К рассвету успеем, если выдвинемся прямо сейчас, — прикинул я.

— Луч-чше идти посветлу, так меньше шанс столкнуться с разведчиками, — посоветовала Насшафа.

Да, вообще-то, она права. В пустошах гораздо безопасней, когда все твари спят. И неважно, что мой отряд состоит из первоклассных милитариев. Ведь порождения Абиссалии отменно прячутся и устраивают засады. А мне рисковать людьми вообще не улыбается. В конце концов, двадцать вёрст не такое уж большое расстояние. Мы преодолеем его за пару часов. Стало быть, необходимость будить лагерь прямо сейчас отсутствует. Всё равно успеем до заката.

— Есть ещё кое-что, о чём я не с-сказала тебе, Риз, — вновь обратилась ко мне Насшафа.

— Наверняка у тебя были на это причины, — не стал я торопиться с выражением недовольства.

— Да… пож-жалуй… Это касается моего дома…

— Твоего улья? — уточнил я.

Абиссалийка стиснула челюсти и судорожно кивнула.

— Ты встретила кого-то из своей семьи? — предположил я.

— Нет, но этот улей, что я обнаруж-жила, значительно крупней моего. Но даже здесь снуют дети Великой Тени, похожие на тех, которых с-создавал мой отец. Я видела, как они унос-сили свежую добычу на юго-восток.

— Плохой знак… — нахмурился я, примерно представляя причины, которые могут вынудить белых дьяволов делиться драгоценной мертвечиной.

Абиссалийка согласно кивнула. И сейчас я как никогда остро ощутил, что внутри альбиноски лютует настоящая буря. Она, конечно, умело скрывает её, но отголоски всё равно прорываются наружу. А у меня даже нет времени толком, чтобы разобраться с бедой своей спутницы…

— Я вижу, как тебе трудно, Насшафа, — говорю я, поглаживая собеседницу по спине. — Тебе не обязательно идти с нами и видеть… кхм, всё, что будет происходить. Просто дождись моего возвращения.

— Нет! — категорично отказалась она. — Если вы и в с-самом деле моя с-семья, то я не ос-ставлю вас! Я выбрала с-сторону.

От той боли, что прозвучала в голосе абиссалийки, мне стало по-настоящему горько. Это ведь я сломал жизнь Насшафы. Пусть и пытался при этом спасти свою собственную. И вроде не получается себя осуждать, но какой-то червячок вины всё равно грызёт. А сейчас я вообще эксплуатирую доверившуюся мне нелюдь, буквально вынуждая охотиться на своих соплеменников.

— Ступай, Риз-з, поспи, — настойчиво убрала мою ладонь альбиноска. — Я пос-сторожу.

Хоть спать мне совершенно не хотелось, я поднялся и затушил тлеющие угли «Пеленой». Желание Насшафы остаться в одиночестве было мне понятно. И единственное, что я мог сделать, это отнестись к нему с уважением. Поэтому я отошёл к Безликим, бросил на землю утеплённый плащ, особо не заботясь о том, как он упадёт, и рухнул сверху. Я старался не шуметь, но всё равно потревожил ближайшую фигуру. Она завозилась и протянула ко мне руку и сжала моё запястье. Сперва я подумал, что это кто-то спросонья ещё не избавился от веяний своих снов. Но нет. На меня уставился совершенно осознанный взгляд Ислы гран Мерадон.

— Я слышала, что вы говорили, наставник, — прошептала она, сверкая в ночи единственным глазом. — Мы все скорбим по экселенсу Велайду, но ваш траур гораздо мрачней и глубже. Однако знайте, что нет ничего постыдного в печали. Дайте ей волю, отпустите своё горе. Мы все поймём…

— Спасибо, — благодарно кивнул я.

Исла ещё некоторое время пристально всматривалась в моё лицо, словно ждала увидеть выступившие слёзы. Но мои очи остались совершенно сухими.

— Спокойной ночи, мой экселенс, — смущённо убрала руку милария гран Мерадон. — Извините меня.

Она отвернулась, а я так и лежал, не смыкая век. Нет, Исла, ты многого не понимаешь. Я Великий Наставник братства Безликих. Идейный вдохновитель и творец. Моя слабость — угроза для всех вас. Именно поэтому у меня нет иного выхода, кроме как наступить на горло самому себе и идти вперёд. А вы, как мои преданные тени, последуете за мной.