Ария Вечности

Глава 3

Стрелка «Компаса» крутанулась резко в сторону, и я дёрнул поводья скакуна.

— Велайд здесь! — ткнул я пальцем в ничем не примечательную постройку на окраине Арнфальда.

Безликие, следовавшие за мной, спешились без дополнительных указаний и окружили жилище со всех сторон. Выглядело оно, конечно, не очень презентабельно. Древнее, каменное, кособокое, но ещё достаточно крепкое. Не похоже на алавийскую работу, но я не удивлюсь, если оно действительно застало темноликих, живших на этом континенте.

Громыхнули полдюжины «Молотов». Мои братья высадили разом все ветхие ставни и обе двери в неказистом домишке. И сразу же мы ринулись внутрь. Безжалостно громя и без того бедное убранство, Безликие методично переворошили в здании каждый угол. Но ни Велайда с Насшафой, ни тех, кто их сюда привёл, найти не удалось.

— Здесь никого, мой экселенс, — дисциплинировано доложил Гимран. — Вы не ошиблись?

— Нет, — категорично отмёл я это предположение. — Смотри сам.

Держа ладонь так, чтобы помощнику было хорошо видно зелёный указатель «Компаса», я прошёлся из одного конца дома в другой. У дальней стены стрелка внезапно меняла направление и совершала оборот на сто восемьдесят градусов.

— Мой брат прямо под нами, — негромко произнёс я.

— Понял, экселенс. Ищем замаскированный спуск в подвал.

— В этом нет нужды, — придержал я Гимрана. — Приготовиться к бою!

Сотворив свободной рукой конструкт «Праха», я бросил его прямо себе под ноги. Заклинание принялось жадно вгрызаться в пол, перемалывая старый раствор и булыжники в муку. И когда по центру наметилась небольшая воронка, свидетельствующая о том, что перетёртый в песок камень уже начал высыпаться через сквозное отверстие снизу, я опустил ещё и «Молот». Чары легко продавили килограммы образовавшейся пыли и создали в подвале настоящую завесу, сквозь которую рассмотреть хоть что-то было решительно невозможно.

— Вперёд! — скомандовал я и первым сиганул в рукотворный проём.

Модифицированная «Катапульта», лишённая блока разгонки и подброса, позволила мне приземлиться без каких-либо проблем. Активировавшаяся часть плетения мягко погасила инерцию от падения и подняла в воздух ещё больше пыли, затрудняя обзор.

— Кха-а-а! Кха-а-а-р-кха! Что происходит⁈ — закричал чей-то незнакомый голос сбоку от меня. — Я ничего не… ах-х!

Не мудрствуя лукаво, я со всего маху ударил на звук. Сапог впечатался во что-то мягкое, и неизвестный захлебнулся продолжением реплики.

— Эй! Кто здесь⁈ Кто вы⁈ А-а-а! Не трогайте меня! Уберите ру-у-уки-и-и…

Это, надо полагать, Безликие добрались до остальных похитителей. Но с ними я разберусь потом. Сперва нужно найти Велайда и Насшафу.

Безобидная, но достаточно мощная воздушная волна вынесла клубящуюся пыль через дыру в потолке, и я наконец сумел рассмотреть, где мы оказались. Небольшая комната, примерно, три на три метра. Повсюду разбросаны инструменты явно не мирного назначения. Пара валяющихся на боку светильников, опрокинутая жаровня и, мать твою, огромный косой крест прямо на полу! А на нём, будто на дыбе, растянута сплошь покрытая пылью Насшафа.

Безликие сразу же скрутили и обездвижили парочку палачей. Они сейчас лежали буквально втоптанными в пол, и ошалело озирались. И с каждой секундой ужаса в их глазах становилось всё больше. Осознание того, в какой переплёт они угодили, постепенно захватывало разум, вытесняя все остальные мысли. А я занялся путами абиссалийки, попутно формируя несколько «Божественных перстов».

— Риз… Риз-з-з… эти твари… они… — бормотала Насшафа, игнорируя толстый слой пыли, покрывший её лицо.

— Не волнуйся, им сполна воздаться за всё, — решительно пообещал я. — Где Велайд?

Вместо ответа альбиноска дёрнула головой куда-то в сторону. Я проследил взором в том направлении и узрел точно такой же крест, к которому была привязана абиссалийка, только закреплённый на стене. Мне потребовалось около секунды, чтобы распознать на нём засыпанную пылью фигуру.

— Велайд! Велайд, как ты⁈ — бросился я к брату, на ходу сплетая конструкты из раздела магии плоти. — Эй, ты слышишь меня⁈

Из-за мелких песчинок и сора, облепивших младшего нор Адамастро, было непонятно, в каком он состоянии. Но то, что парню изрядно досталось — это несомненно. Ублюдки словно зубами отгрызли ему левую кисть и оторвали несколько пальцев с правой. Но ничего, я верну брату руки. Похитители сами станут донорами…

— Брат, очнись! — потряс я родича, но тот продолжал слепо смотреть в одну точку, безвольно мотая головой. — Да посмотри же ты на меня!

— Риз, Велайда больш-ше нет с нами, — легла мне на плечо рука абиссалийки. — Они… они вынудили его наруш-шить клятву…

Насшафа издала звук, похожий на всхлип и замолкла. А я посмотрел на Велайда другим взглядом. Да, он дышит, его сердце бьётся, а из глаз текут слёзы. Но это лишь физиологическая реакция на каменную пыль, набившуюся под веки. Ведь осознанности в его взоре нет. Одна зияющая пустота…

— Прости, брат, я опоздал…

Плетение «Шока» соскальзывает с моих пальцев, и его проекция тонет в области груди Велайда. Парень не меняет позы или выражения лица. В тёмных глубинах глаз не мелькает ничего. Он просто перестаёт дышать. Его больше нет.

Бережно прикрыв веки брата, я отошёл от креста. В груди медленно разгорался огонь, ярость которого могла запросто погубить всех, кто находился рядом. Я избегал смотреть в сторону захваченных похитителей, ибо боялся собственного гнева. Фантазия рисовала в сознании ужасающие картины того, как я жестоко караю подлых ублюдков. И эти видения пробирали до мурашек даже меня самого. Я задыхался от неистового желания убить этих двоих наиболее зверским способом. И, кажется, эту схватку я безнадёжно проигрывал.

— Был ещё и третий, Риз, — убито произнесла Насшафа. — Его имя Аскар. Это он сотворил с Велайдом такое. Прош-шу, найди его…

Медленный вдох… выдох. Стальная воля сковывает все эмоции. Холодная рациональность и рассудительность гораздо лучше неконтролируемой истерики.

— Насшафа, допроси этих двоих и узнай, куда направился их дружок, — говорю я, мертвенно-спокойным тоном. — А после, делай с ними всё, что посчитаешь нужным. Гимран, ты поможешь.

Абиссалийка, ничуть не стесняясь своей наготы, склонилась над своими мучителями и вперилась в их лица таким взглядом, что даже Безликие нервно посторонились. Маленькие кулачки белокожей дьяволицы сжались до такой степени, что дрожь напряжения сотрясала руки до самых плеч. Чудовищная гримаса исказила миловидное личико, и сейчас Насшафа как никогда походила на кьерра. На безжалостного подземного людоеда.

— П-пожалуйста, мы в… в… всё расскажем… — проблеял один из похитителей, безрезультатно пытаясь отползти подальше от альбиноски.

— Ни с-с-сколько в этом не с-с-сомневаюсь, — голос Насшафы прозвучал угрожающе, словно шелест заточенной бритвы по коже. — Но не надейтесь, что для вас-с-с на этом всё закончитс-ся…

Пленники обмерли в ужасе, и я подумал, что даже присутствие Гимрана будет лишним. Без своих перстней эта парочка для абиссалийки всё равно что слепые щенята. Но помощника я на всякий случай оставлю. Пусть присмотрит за Насшафой. Ибо сами боги не ведают, какие мысли могут витать в её белокурой голове.

Оставив братьям наказ заниматься поисками Аскара, я покинул сию дряхлеющую юдоль и вскочил в седло. Резвый конь понёс меня сквозь улицы просыпающегося города. Рабочий и торговый люд как ни в чём не бывало спешил по своим привычным делам. Пахло дымом и сдобой. Фыркали лошади и громыхали телеги. Арнфальд жил своей обычной жизнью, не ведая, что один из героев Патриархии покинул этот мир навсегда.

Я проносился галопом сквозь это торжество повседневности и лелеял маленький жгучий огонёк в моей душе. «Отомщу… обязательно отомщу…»

Прохожие шарахались из-под копыт моего скакуна. У многих первым порывом было послать мне в спину грязное ругательство или проклятие. Но когда горожане замечали, кто именно мчится стрелой по мостовым, то злость быстро сменялась беспокойством. Всё-таки не каждое утро увидишь несущегося во весь опор Маэстро. И вот уже люди тревожно поминают Кларисию, прося у неё защиты.

Когда мой конь добрался до границ буйной растительности, заточённой в загоне из дырявого кованого забора, я резко натянул поводья. Лошадь от такого обращения обиженно заржала, взвившись на дыбы. А я пластичным движением соскользнул со спины животного и приземлился на обе ноги. Не став тратить время даже на то, чтобы привязать скакуна, я ломанулся в самую гущу древней алавийской рощи. Возможно, именно здесь северяне обсуждали свои финальные планы по срыву первого турнира милитариев.

— Гесперия! Гесперия, ты слышишь меня? Ты нужна мне! — позвал я, обращаясь к дремучим перекрученным кронам.

Что-то неуловимо изменилось вокруг, будто я пересёк незримую границу между мирами, и прямо на моих глазах от мощного древесного ствола отделилась гибкая подвижная фигура первородного духа.

— Александр? — удивилась она, и я запоздало сорвал с себя стальную маску. — Что с тобой?

— Все вопросы потом! Прошу тебя, Гесперия, помоги найти одного подонка! Это один из тех северян, разговоры которых ты подслушивала для меня. Он уходит на север, но наверняка будет избегать дорог и двигаться через леса! Для озарённого это не составит больших проблем! Укажи, где он! Или перенеси меня к нему!

От моего напора дриада несколько опешила и отступила на полшага. Тело её покрылось твёрдой корой, как будто бы она готовилась к схватке.

— Гесперия? В чём дело? — выдохнул я.

— Я не стану помогать тебе в этом, Александр, — проскрипел словно старые сучья голос первородного духа. — Твоё сердце источает ядовитый мрак, тобой движет жажда чужой крови. И я не собираюсь участвовать в этом.

Первейшим моим порывом было сорваться и начать кричать. Но я снова взял эмоции под жесткий контроль. Постоянно забываю, что Гесперия не человек, а воплощение сил природы. Она мыслит другими категориями и имеет противоречивое отношение к насилию.

— А разве твоя ненависть к кьеррам сильно отличается от того, что сейчас испытываю я? — задал я провокационный вопрос.

— Конечно. Они ведь уничтожают мои леса! — ожидаемо не усмотрела параллелей дриада.

— Этот сын потаскухи тоже уничтожил нечто дорогое для меня. Разве я не имею права желать ему мучительной смерти?

— Имеешь, — легко согласилась Гесперия. — Но я хранитель жизни, Александр. А ты требуешь от меня того, что претит моей сущности.

Я выслушал её отказ спокойно. Только губы помимо воли сжались в узкую линию. Да, я мог бы возразить, что не прошу никого убивать. С этим я легко справлюсь и сам. Но какой смысл? Если упрямый дух что-то решила, то её так просто не переубедить.

Я молча развернулся, намереваясь уйти, но тут вся древняя роща будто бы дёрнулась в дружном порыве, собираясь меня задержать. Но я не остановился. И тогда ветви передо мной сплелись в живой занавес, который не всяким мачете прорубишь.

— Александр… — голос дриады растерял свою твёрдость, став обеспокоенным.

— Выпусти. Мне нужно идти, — сухо произнёс я.

— Зачем? — последовал обезоруживающий своей наивностью вопрос.

А действительно, куда мне спешить? Велайда не вернуть. Вместе с Безликими в погоню я не брошусь. Единственное, что я могу — сообщить Илисии об участи, постигшей её сына. Но это именно то, чего мне совершенно не хочется делать. Но придётся…

Со вздохом опустившись прямо на поросшие мхом корни, я с силой провёл ладонями по лицу. Гесперия почти сразу оказалась напротив меня, с тревогой заглядывая в глаза. Она протянула ко мне руку, но почему-то так и не решилась прикоснуться. Сейчас я представлял собой сгусток концентрированной злобы, и вряд ли чувствительному духу вообще приятно было находиться рядом. Но и уходить она не торопилась.

— Ты убиваешь свою душу, Александр… — печально изрекла хранительница лесов.

— Знаю, ты уже говорила, — хмыкнул я.

— Возможно, при иных обстоятельствах, я бы помогла найти человека, который тебе нужен. Но этим, в первую очередь, ты вредишь самому себе… Пойми, месть отравляет. Я прямо сейчас вижу, как она разъедает тебя изнутри.

— Я всё равно найду ублюдка, — безразлично пожал я плечами. — Найду и сделаю так, чтобы он умолял о смерти.

— Верю. Но тогда я буду знать, что ты сам взвалил на себя этот груз. И… Александр?

— Да?

— Я пойму, если ты не захочешь после такого отказа помогать мне. Я готова заплатить эту цену.

Честно, я даже немного удивился. Чтобы первородный дух поставил жизнь какого-то смертного выше своего дома, который прямо сейчас разрушают порождения пустошей? Это созданиям природы не свойственно.

— Нет, Гесперия, уговор есть уговор. Более того, все эти дни я активно работал в данном направлении.

Дриада недоумённо подняла брови, прося пояснений. И я откинул полу плаща, демонстрируя чехол с коротким ножом. Зная силу божественной реликвии, я опасался расставаться с ней. Поэтому привык носить с собой всегда и везде.

— Как думаешь, эта штуковина для тебя опасна? — поинтересовался я и всего лишь на сантиметр выдвинул клинок из ножен.

В тот же миг Гесперия, исторгнув испуганный клёкот, исчезла в неизвестном направлении. Я озадаченно покрутил головой и обнаружил повелительницу лесов метров за пятнадцать меня.

— Что это за дрянь⁈ — проскрипела она не своим голосом.

— Одной царапины этого ножа хватило, чтобы отделить душу Ризанта от тела, — признался я.

— Спрячь! Спрячь! Больше не приноси его в мои владения, Александр! Это… это очень… ОЧЕНЬ плохая вещь! Это никогда не должно было появиться в нашем мире!

— Но тем не менее, оно существует, — пробормотал я, но клинок всё же убрал.

Что ж, в принципе, реакция Гесперии сказала мне гораздо больше, нежели слова. И более того, я понял, что ножны у реликвии тоже оказались не из простых. Покуда лезвие покоилось в них, первородный дух вообще ничего не замечала. С кем бы мне ни пришлось иметь дело, а выбрасывать этот козырь на стол я обязан лишь тогда, когда буду уверен, что гарантированно поражу цель.

— Скоро, Гесперия, я приду к тебе, — заявил я, поднимаясь с земли. — Со мной будет дюжина человек и столько же скакунов. Если ты сможешь провести нас на север своими тайными тропами, то мы решим твою проблему.

— Я… попробую…

Дриада поморщилась, словно от зубной боли. Видимо, ей совсем не доставляла удовольствия перспектива взаимодействовать с таким количеством людей. Но ничего. Привычный комфорт или принципы иногда приходится приносить в жертву собственным целям. А порой всем нам приходится терять и нечто большее.