Бездушный. Том 1

Глава 10 Сила и Слава

В деревне бушевал страшный пожар. На глазах у жителей происходили ужасающие события: в ночной тьме, олени-монстры нападали на людей, не зная пощады. Крики боли, страха и отчаяния наполняли воздух.

Богот, опираясь на свой меч, пытался понять, что происходит. В первые же мгновения четырёхногие чудовища растерзали Хронов. Они отрывали и откусывали части их тел, словно куски пергамента. Их длинные когти могли обхватить даже Хрона в доспехах, обхватив его талию.

Никто не был готов к такому. Ни один служитель не сталкивался с живым воплощением хагнии. Это были лишь рассказы, сплетни и фантазии испуганных людей. В темноте они видели черные тени, которые пугали их. Мнимые проклятия и невзгоды, которые они приписывали обычным детям, мужам и безобидным девушкам.

Влюблённый человек мог несправедливо обвинить невинную девушку в том, что она своими чарами увела его верного с честного пути мужа. И никому не приходило в голову искать доказательства, потому что как можно доказать чары? А вот «Олени». существовали на самом деле. Их можно было потрогать, они могли дотронуться до вас. И попутно разорвать на части.

Вот мать закрыла своим телом ребёнка. Огромная пасть оленихи закрылась, и можно было услышать хруст молочных костей в огненной пасти.

Вот сын закрывает собой родителей и пытается отогнать монстра с помощью факела. В следующее мгновение он оказывается пронзён рогами оленя сразу в нескольких местах. Его жизнь подтверждают лишь конвульсии правой руки и взгляд, наполненный страхом.

Справа стоял мужчина с яростным выражением лица, на котором читались ужас и гнев. Это был тот самый дед Бродерик. На его лице были заметны многочисленные синяки, из-за которых его седая борода казалась темнее обычного. Он выглядел моложе, чем обычно, словно в нем проснулся дух когда-то жившего воина, в дряхлом теле.

В этот момент Бродерик, который всегда испытывал неприязнь к детям, держал в руках вилы. В полном отчаянии он пытался отогнать олениху от подростков, которые, тесно прижавшись друг к другу и к стене дома, дрожали от ужаса. Богот заметил среди них Удо. Мальчик сжал в дрожащих руках свой маленький кинжал.

— Бегите! Спасайтесь! — кричал Бродерик.

Что может сделать Богот? Он — единственный, кто в прошлом столкнулся с истинной сущностью хагнии. Это произошло в молодости, но тот случай изменил всю его жизнь.

Ему предстоит столкнуться с настоящим кошмаром. Мысли о смерти сына смешались со страхом, но появилось и новое чувство — вызов. Это будет битва со смертью.

Что может быть безумнее, чем броситься в бой с монстрами из самого мада? Богот уже давно не испытывал, насколько яркой может быть жизнь. И насколько сладкой бывает безысходность. Терять больше нечего. Бояться больше по сути нечего. Выбора больше нет.

Олени гоготали и бегали в разные стороны окршивая ночную деревню своим свечением. Богот воткнул свой меч в мокрую землю.

«Сейчас, моя дорогая. Мы потанцуем, как в старые добрые времена».

Подняв небольшие камни, он начал кидать их в сторону Оленихи.

— Сюда паскуда!

Олениха отвлеклась от детей и обернула зловещую пасть в сторону Хрона.

«Ах’зак. Араза дах рагон он ра ми. Араза нер дах ланзара миер дира о немера дар моа. Гангара раг нар о зарака ко возрама краза. Аг дарэк лас»— в мыслях произнес он на родном языке доставая рукавицу для своего меча.

«Рас’Зак. Дай сил этим существам одолеть меня. Дай им сил противиться моей воле и возвыситься надо мной. Благослови их души и направь их по великому пути… От меня пощады не будет.»

Богот схватив меч двумя руками и направив против монстров произнес уже вслух:

— Оме стазум эн заин горум (каждый получает то, чего заслуживает). — и в яростном крике побежал на чудищ.

Олени замерли на мгновение. Какой безумец отважился выступить против этих величественных созданий? Фыркнув, они двинулись на звук смертельного крика.

Рогатый олень огромными прыжками обогнал своих сестёр и оказался рядом со смертником, который держал в руках огромный меч. Он опустил свои грозные рога и двинулся на него. Земля перед ним словно вспахивалась, как плуг.

На рогах ещё висел живой человек.

Клюв Рас’хака на бегу сорвал стеклянную банку с опилками эфирита и бросил под ноги мчащегося монстра. Чудище, не ожидающее такой атаки, попытался резко остановиться, но поломало несколько рогов. Пытаясь опомниться, поднялось на дыбы. Богот сделал несколько резких шагов вперед. Остановился, упершись ногами в землю, расслабил плечи и позволил мечу пуститься вперед по инерции. Прихватив за рукоять, он прокрутился на месте и разрубил оленя по всей полосе живота со всей силой тяжёлого меча. Богот посмотрел в уже остекленевшие глаза мертвеца, висевшего на рогах. Олень взвыл и упал на спину. Даже находясь на расстоянии, Богот ощутил исходящий от монстра жар. Немного прихрамывая, олень встряхнул «шерсть». Опустив голову к земле, был снова готов атаковать. Прибежали и две оленихи. Богота окружили со всех сторон.

Самец ощупывал грудь своими лапами. Никакого видимого вреда чудовищу нанести не удалось. Рогатая тварь никак не поранилась и не ослабла.

«Мои молитвы услышаны. Давайте! Нападайте, твари! Буду рубить и колоть. Рвать и ломать!»

«Нападать надо первым. Нельзя стоять на месте!»

Снова взяв меч в руки, словно копье, Богот взревел и атаковал рогатого. Похоже, он был что-то вроде вожака. Колющие удары сменялись режущими. Богот искусно владел фехтованием, чтобы сокрушить рыцаря даже в самых крепких доспехах. Но каждый раз, попадая в мистического существа, он не ощущал результата. Меч мог лишь соприкоснуться с кусками тела или пройти сквозь дымную плоть, как воздух. Богот специально кружился, чтобы иметь возможность видеть свой тыл. Каждый раз он затылком ожидал удара, а точнее, укуса в спину. Но оленихи лишь смотрели. Олень будто насмехался и наслаждался своим превосходством. Рогатая скотина встряхнулась и замотала головой.

Богот отступил, тяжело дыша. Меч становился тяжелым, плечи заболели — давно он не участвовал в долгой схватке.

Копытом вырывая яму, олень готовился к тарану. Запыхавшийся Богот схватил снова схватил меч, словно копье. Существо фыркнула и зарычала. Богот побежал первым. Олень выбежал навстречу. На этот раз олень остановился и раскрыл пасть от головы до основания шеи. Многочисленные острые зубы хаотичным строем по обе стороны. Они состояли из сломанных костей и кусков железа. Такой огромный рот мог проглотить целую лошадь.

Богот почти попался на ловушку. Или почти не попался. Пасть захлопнулась, схватив всё правое плечо, почти до рукояти меча. Зубы проткнули руку насквозь в нескольких местах. Богот орал, боль смешалась с яростью. Резко запахло паленым мясом. На лице ощущался сильнейший жар, словно он стоял перед всепоглощающим пламенем. Лапы чудища схватили за спину и прижимали к себе. Хрон отпустил меч и взял кинжал. Он орудовал вслепую: в лапы, в рот, в глаза. Богот резал и колол, пока лапы не ослабли. Тогда он схватил свой меч и начал орудовать в внутренностях. Пасть сжималась и сломала кости в правой руке.

С огромным усилием, ощущая, как разрывается каждый кусок своей плоти, как плечевой сустав ломается и отрывается с костей, Богот медленно вырывал свою руку из пасти вместе с мечом.

Меч горел зеленым пламенем, словно на него вылили масло. Рука исчезла почти от основания плеча. Тварь просто раскрыла пасть и, глядя на Богота, изрыгнула оторванную руку. Он смотрел на свою конечность в ужасе, заметив, как она сжимает кулак. Кровь рядом с ней кипела от огромной температуры. Богот гневно взревел, кинул меч на плечо за шею, развернулся на месте и опрокинул прямо между рогов.

Посмотрев на свое плечо, он заметил, что и оставшаяся часть обожжена.

«Ладно. Не так много крови потеряю. Ожоги мне на руку. Ха! На руку!» Богот рассмеялся. Гневно взревел и закинул меч на плечо за шею. Не ощущать свою правую руку было настолько же неестественно, как если бы глаз Солоеса мог бы погаснуть. Рогатая тварь встала на дыбы и снова прижалась к земле, готовая пуститься в атаку. Когда олень опустился на ноги, Богот развернулся на месте и опрокинул прямо между рогов.

Чудище исчезло, растворившись в дыму.

Самки кинулись на Богота. Не раздумывая, он схватил свою оторванную руку и бросил монстрам на корм. Олениха открыла пасть, отвлеченная лакомством. Богот не упустил возможность и, закинув меч так же за шею, развернувшись, рубанул по шее, отрезав голову. Хрон помогал себе всем телом. Одной рукой было невероятно сложно орудовать таким тяжелым оружием. Но и Богот был невероятно озверевшим. Бешенство охватило его, словно лесной пожар.

Последняя олениха накинулась на него сверху. Богот не успел увернуться, и острые клыки полоснули по спине, оставив глубокие раны.

Голова сильно закружилась. Адреналин ослабевал. Перед глазами всё заплыло. За оленихой он мог следить лишь по очертаниям и ее быстрым движениям. Богот упал на колено и оперся о меч.

Олениха раскрыла пасть во всю ширину и зарычала: крик смешал в себе демонические стоны, плач, смех и извращенные голоса экстаза. Богот не мог не признаться себе, что этот крик напугал его больше всех ран. Сама смерть не страшила столько, сколько этот клич — обещание бесконечной боли и страдания. Олениха медленно двинулась к Хорну.

«Последний удар. Еще один удар, и я сдамся. Не могу больше. Но один удар. Давай. Ещё один удар… Моя Ирияна. Умрем вместе в последнем танце».

Пламя меча ослабевало. Грязное, исцарапанное, но всё еще грозное. Монстр раздвинул лапы, словно заботливая бабушка, ожидающая приятных объятий внука. У Богота не было сил, чтобы поднять свой огромный меч. Он стал слишком тяжелым. Хрон сделал несколько шагов вперед, оставив меч позади себя, держа её лишь за рукоять. Сделав шаг вправо, поменял хват и стал ждать. С каждой секундой зрение становилось все хуже и хуже. Вдали стояла одинокая фигура мальчика, непрерывно наблюдающего потухающий огонь. Горро.

«Из всех, кого я отправил на костёр, ты единственный, в чьей невиновности и святости не было сомнений. Я думал, ты станешь лишь небольшой жертвой на пути истинного очищения, а тут… Ты сделал жертвами нас».

Олениха ждать не привыкла и кинулась вперед. «Как же хочется сдаться…» — думал Богот.

Тут Хрон ощутил, как меч стал легче. Он оглянулся и увидел, как острие начало таять, съедая куски металла, поднимаясь всё выше к рукояти. Олень бежал, а меч с каждым шагом становился меньше. Богот стал идти навстречу, ощущая, как оставляет след из расплавленного металла на земле. В итоге в руках у него осталась лишь рукоять и часть лезвия меча. Не раздумывая, Богот набросился на Оленя. Огромное чудовище с когтями налетело на Богота, схватило его и с лёгкостью отбросило на добрых тридцать шагов. Богот упал на мягкую землю и несколько раз перевернулся. Воин уже видел, как зубы и клыки опускаются на лицо, но уе не осталось сил, чтобы сопротивляться. В этот момент кто-то вонзил Оленю в бок вилы.

— Удо… меч. Возьми меч. — из последних сил захрипел Богот.

На лице мальчика были видны дорожки от слёз. Удо схватил меч и вонзил в грудь чудища. Оно зашипело и растворилось.

— Дарон Богот! Вы живы? Сидите здесь! Я покончу с Горро! Он…

— Нет! Не трогай… Горро. Схватить, не убивать. Скоро придет подкрепление. Предупреди! Семью… тоже.

— Но…

— Это… Приказ! — зарычал Хрон и потерял сознание.

Через мгновение появился мужчина у тебя Горро. Это был Говр. Прискакали солдаты. Удо посмотрел на смертельно раненного дарона Богота.

«Приказ. Надо выполнить приказ и помочь этому великому человеку!»

— Сюда!! Он ещё жив! Помогите ему!

— Что тут произошло? — прибежал служитель. — Дарон Богот! Он что-то сказал?

— Да! Не трогать мальчика! И его родню! Но сначала помогите барону Боготу! Он в одиночку остановил трех чудищ! Если бы не… все были бы мертвы!

— Госпожа. Пришел Богот. Разрешите ему войти?-аккуратно приоткрыла дверь служанка.

— Пусть немного подождёт. Через пятнадцать минут. Тут интересная развязка…

Богот терпеливо ждал. Голова безумно кружилось, но главное дело сделано. Нерио вернулась с мокрыми тряпками.

— Мама занята. Я как раз приведу тебя в порядок. Какой кошмар… на тебя напала стая волков? Правый глаз совсем опух. У тебя похоже сломано ребро…

— Все в порядке. Просто завяжи здесь, чтобы не испачкать её ковер.

Богот старался не показывать свои слабости. Перед матерью нельзя…

— Очнись Богот. Выпрями спину. Сутулость выдает твою слабость. ОЧНИСЬ!!!

Богот резко вскочил с кровати и упал на холодный пол. Острая боль пронзила его левую руку. Его разум был в смятении: непонимание происходящего, дезориентация — всё это вызывало панику и тревогу.

Хрон попытался встать, но понял, что не может опереться на левую руку. Раненый воин зарычал от боли и схватился за повреждённое плечо. Из раны хлынула кровь, и Богот снова потерял сознание.