Бездушный. Том 1

Глава 17 От тебя лишь беды

Все знают, что эфреметы приносят лишь горе, страдание и беды. Поэтому шлите их подальше, да лучше камнем иль другим больным предметом, отгородите себя от горя.

Проповеди служителей Хронов.

Каждое утро Горро просыпался с трудом. Он не мог понять, с чем это связано. Хотя болезнь и боли ещё не прошли, по сравнению с прежними временами, он чувствовал, как к нему возвращаются силы, словно глаз Соллеса, выглядывающее из-за тёмных облаков.

Ему очень нравился утренний запах травы и леса, покрытого росой. Лес, казалось, ещё спал, и ночь заботливо укрывала своим одеялом всё пространство, до которого могла дотянуться. Горро полюбил и ночные часы, когда они с Хеми… госпожой Хевермин проводили вместе ночную церемонию чаепития, сидя перед камином или на кухне. На столе горели три свечи. Хотя они всё ещё не общались открыто, редко смотрели друг другу в глаза и тем более не прикасались, Хевермин, похоже, тоже наслаждалась этим временем вместе с ним.

Иногда она рассказывала о травах и их свойствах. Особенно ей нравились разные виды грибов. Кроме их целебных свойств на организм и тело человека, Хевермин хорошо знала и само строение организма, его возможности. Горро слушал с неподдельным интересом, особенно про те грибы, которые его лечили. Ему казалось, что чем больше он узнаёт о полезных свойствах, тем лучше себя чувствует и быстрее выздоравливает.

Он узнал и о благотворных влияниях чая. Оказалось, что разнообразие чаёв не уступает разнообразию грибов в лесу. Утром чай состоял из кардамона, мяты, мёда и лимона. Днём она любила травяной имбирный чай, а вечером — ромашковый с мятой или мелиссой, иногда с тимьяном. Она виртуозно комбинировала все разновидности и ещё много чего, чего Горро пока не знал и ни разу даже не слышал у себя в деревне.

И всё это не укладывалось у Горро в голове с тем, что этим утром она была не на кухне. Не было хруста огня от камина и запаха костра в доме, не пахло сбором трав и корицей.

Горро со страхом поднялся в её спальню и уже на половине пути наверх услышал кашель и хриплые вздохи. Он стоял перед дверью в неуверенности, думая, что возможно не стоит её беспокоить, как некогда так же мама не выходила из комнаты, а отец всем говорил, что ей нездоровиться.

«Её сейчас не нужно трогать, денёк мы и сами все сделаем, ей нужно просто отдохнуть», — говорил отец.

Но, как ни странно, Горро беспокоился, перед глазами возникали самые страшные картины, от банальной смерти от болезни, до стражей Хронов, которые окружили дом, и пришли за госпожой Хевермин.

Взяв себя в руки, он медленно начал открывать дверь, но особо ничего не увидел: белая простыня на кровати была вся перепутана, госпожа Хевермин сидела спиной, в желтой полупрозрачной пижаме, держа в руках что-то наподобие ведра. Раздался лёгкий скрип от петель, и госпожа Хевермин резко махнула рукой и хрипло произнесла.

— Выйди отсюда. Живо

Горро закрыл дверь, но его возмутила грубость, с которой были произнесены эти слова.

«Почему она так поступила? Ей, навеянное, очень плохо.»

Госпожа Хевермин ещё вчера была полна сил. Ничего не предвещало такого состояния. Горро спустился вниз, живот начал давать о себе знать, обычно госпожа Хевермин готовила по утрам, и он настолько к этому привык, что ее отсутствия казалось неестественным.

Он подождал час. Два. Её всё не было, а Горро наполнялся обидой и злостью всё больше.

«Ну ничего, я сам приготовлю! Пусть сидит у себя сколько ей влезет!». Горро пошёл в курятник, чтобы собрать яйца на завтрак. Их было меньше десятка. А яиц оказалось пять.

Горро вернулся в кухню и вспомнил, как госпожа Хевермин кормила и поила его. Перевязывала и лечила. Как он сам, не хотел, чтобы она видела его в таком состоянии. Так может госпожа Хевермин просто не хочет, так как и он, чтобы он ее видел в подобном состоянии? Ей похоже плохо. И она случайно так сделала, не со зла. Горро наконец смог успокоится, эти мысли дали его разуму свободу от обид, которые терзали всё утро. И ещё, он впервые, хоть и мысленно, обратился к ней, не как к Госпоже, а как к равному себе. От этого он только ещё сильнее почувствовал ее нелегкое положение, твёрдо решив сделать ее любимый чай, с корицей, шалфеем и лимоном. Да, лимон! Он, как говорила мама нужен, когда болеешь. А Хе…Госпожа Хевермин, сказала, что он повышает иммунитет какой-то, вроде это как связано с тем, что как-то защищает от болезней. Значит лимон.

Горро провёл около часа на кухне, готовя угощение. Он не знал, как лучше поступить: оставить еду на столе или отнести наверх. Если в этот раз она снова хлопнет дверью, ему не удастся отделаться одним лишь ушибом плеча.

В поисках решения он отправился в амбар, где искал большой деревянный предмет, на который можно было бы положить еду и чайник. Однако все деревянные вещи, которые он нашёл, были слишком малы, и единственным подходящим вариантом оказался пенёк, служивший ему стулом. Горро сел на него и задумался о том, где можно найти подходящий по размеру деревянный стол.

От нерешительности он опустил голову и стал рассматривать свои башмаки. Затем его взгляд упал на пенёк, и он понял, что это может стать решением. Горро быстро побежал за инструментами.

Через час на кухне уже красовалась круглая доска, которую он смастерил. Он старался сделать её максимально гладкой, но понимал, что для этого ему не хватает ни инструментов, ни материала. Работа, доведённая до неидеала, вызывала у него беспокойство, но он был рад, что нашёл выход из ситуации.

Подогрев чайник и разложив на доске хлеб, сыр, зелень, а также мёд и лимон, Горро поднялся к госпоже. Он не хотел говорить и не знал, что сказать, поэтому медленно открыл дверь ногой. Госпожа лежала на постели, и он увидел, как вздымается и опускается одеяло. По медленному ритму он понял, что она спит.

Он оставил круглый имитационный стол на табуретке и, стараясь быть как можно тише, вышел из комнаты, медленно закрыв за собой дверь.

Госпожа Хевермин открыла глаза, не понимая, что ее разбудило. Живот беспощадно стонал и кричал от боли. Желудок требовал еды. Она принюхалась, пахнет чаем. Мед, лимон. Она тяжело поднялась на локти, и не смогла сдержать улыбку. Ей даже показалось, что боль, которая стала невыносимой, утихала от одного взгляда на угощение.

Два дня он занимался домашними делами — от лёгкой уборки до стирки. Так уж вышло, что ему пришлось собирать и постельное бельё госпожи Хевермин. Ей было стыдно за свою неаккуратность, и она старалась спрятать грязные вещи.

Лоис очень любила чистоту и не могла уснуть, не сменив бельё и ночные пижамы. Однако спрятанное грязное бельё её раздражало. Она была слишком слаба, чтобы решить эту проблему самостоятельно. Бессилие для неё было хуже любого дискомфорта.

Горро приходилось тайком забирать испачканные вещи. Он не понимал, зачем нужна эта секретность. Она знала, что он забирает её бельё, а он знал, что она знает об этом. Но тайна так и держалась с обеих сторон. Она продолжала прятать бельё там же, где и всегда, а он продолжал забирать, стирать и складывать в шкаф.

На третий день, под вечер, когда солнце уже готовилось к закату, Горро развешивал бельё, что всегда вызывало у него затруднения. Его пальцы уверенно держали рукоять топора, но тонкая и аккуратная работа требовала поистине божественных усилий. Вдруг раздался свист.

— Эй ты! Подойди сюда! — крикнул мужчина, приближаясь к дому. Горро задрожал, по спине пробежала дрожь. Его убежище, как он думал, укрытое от внешнего мира, оказалось под угрозой. Холодок пробежал по его затылку, и он почувствовал, как страх заполняет его душу. Горро поспешил в дом, захлопнул за собой дверь, схватил лежавший на столе нож и прижался к стене.

— Да я не кусаюсь—проговаривая долгие гласные сказал чужак. — Выходи мальчуган, я просто путник, мне бы воды немного… да дорогу подсказать,—прокричал просто путник.

Горро посмотрел в окно. Просто путник разглядывал дом, второй этаж и уж больно долго смотрел на развешанное белье. Подошел к немую Приблизился совсем близко и принюхался.

«Уходи, уходи… Не трожь!»— думал Горро.

Поняв, что его здесь не ждут, незнакомец постол еще немного и ушёл. Горро продолжал смотреть ему вслед, пока тот не скрылся среди деревьев. На душе у мальчика стало легче, но спокойствие и гармония, которые он так ценил, были нарушены. Чувство безопасности покинуло его сердце. Дом перестал казаться надёжным убежищем. Всё словно рухнуло в одно мгновение. Вещи потеряли свою ценность. Даже мысли о чае уже не приносили того успокоения, что раньше.

Горро боялся открыть дверь и даже выйти во двор. Но он понимал, что ему необходимо оружие. Ему очень хотелось ощутить рукоять топора в своих руках. С этими мыслями он чувствовал, как может вернуть себе безопасность и спокойствие. Собравшись с духом, он вышел и быстрым шагом направился к амбару, где хранил свой топор.

Наконец, взяв его в руки, он почувствовал облегчение. И вместе с каждым выдохом он ощутил, как из лёгких постепенно выходит страх. На улице уже темнело. Сегодня он переночует дома, вместе с Госпожой Хевермин…

Горро не успокоился даже после полуночи. Двор перед домом освещала почти полные глаза Лэнноса и мальчик не отводил взор с места, откуда пришёл и исчез путник. Он долго не решался, но решил оставить кувшин с водой, поодаль от дома.

«Может он и вправду хороший и просто ищет воды?» —задавался вопросом Горро. Он так долго смотрел меж тёмных деревьев, что вскоре начало мерещится, как оттуда выходит толпа чужаков. Вооружённых до зубов с безумными глазами. Что если они Хроны?

И когда он действительно увидел их в свете глаз Лэнноса, то до последнего надеялся, что это его воображение. Две светло-жёлтые точки приближались всё ближе, пока не превратились в факелы.

— Это здесь?

— Угу. Ах черт! Что это? —послышался звук трескавшейся глины. Горро сжался от страха. В груди все перевернулось. Ощущение, как будто там, рядом с сердцем, пирс. И оттуда скинули большой груз в море, где оно скатилось в самое дно. Эту тяжесть он ощущает сейчас в животе. Вместе с этим, с поясницы до затылка быстро пробежала дрожь и распалилось в затылке и взорвалась как сноп искр.

— Что-то не видно никого. Ты то…

— Хочешь сказать я лгу? Я видел то, что видел! И даже больше, тут висела женское белье! —затем понизив голос он добавил — Очень красивое, чистое и маленькое…

— И вот смотри! Кто-то оставил воду. Я споткнулся о кувшин.

— Гляди-ка, на втором этаже.

Горро не видел, но быстро понял, что это госпожа Хевермин зажгла свечу и похоже подошла к окну.

— Вот она. Ух, какая фигурка.

Горро не слышал, о чём они шептались, но осознал, что не может поступить иначе. Он не знал, что именно они хотят от Хевермин, но был твёрд в своём решении не допустить этого. Никто не приходит в такой поздний час. Мальчик чувствовал, что то, что они собираются сделать, хуже, чем смерть — это неприятное, липкое ощущение грязи, болезни, боли и унижения. Как когда-то сделали с ним.

Горро резко распахнул дверь и закричал, держа руку за спиной.

— Пвошли отсюда впрочь!!!

Они остановились.

— Слушай, не горячись пацан. Ты почему так странно разговариваешь?

— Да он больной какой-то похоже. Они остановились в 3 шагах.

— Эй, Хорхи, он случайно не твой родственник? подвинь-ка факел поближе, глянь.

Двое взорвались в хохоте, кроме стоящего справа. Было слишком темно, чтобы они видели, что у мальчика перевязано лицо, из-за чего и он не мог нормально выговаривать букву «п». С тех пор как госпожа Хевермин лежала, повязки он не менял. Скорее всего, они уже выглядели испачканными, обмазанными и облезлыми.

Горро осознавал, что сейчас между ними происходит оценка опасности. Это было похоже на перетягивание каната между ним и тремя незнакомцами. Сначала он испытывал страх, и ему казалось, что канат слишком тяжел для него, ведь эти трое были такими большими и сильными. Однако, когда он решился и попытался потянуть канат на себя, то почувствовал, что у него это получается. Он ощутил страх, исходящий от незнакомцев, и это придало ему сил и решимости.

— Прочь. Из Моего. ДОМА!

— Ладно, послушай парень, мы тебе не враги. — и на мгновение запнувшись он добавил—Мы ее друзья. —уже более уверенно сказал он указывая на второй этаж.

— Если не веришь, можешь сам спросить у неё, мы подождём. Назови ей мое имя. Шорхи.

Горро на мгновение засомневался.

— Обещаю мы не двинемся с места. Будем ждать тебя и твоего разрешения.

Однако Шорхи выдал взгляд товарища. Усмехнувшись, он посмотрел на друга с нескрываемой неприязнью. Как торговец, который ухмыляется, когда сделка выгодна только ему и он не смог сдержать наслаждение от своей алчности.

— Ладно.

Горро, не отрывая взгляда, следил за ними, стараясь не выдать себя. Он медленно повернулся спиной, держа топор так, чтобы тот оставался скрытым от чужих глаз. Когда он полностью повернулся, краем глаза заметил, как человек, который до этого стоял неподвижно, стремительно двинулся к нему. Горро стоял лицом к дому и услышал тяжелые шаги по мягкой траве противника слишком поздно. Всё произошло в мгновение ока.

Горро схватил левой рукой за ручку двери, чтобы усилить силу удара. В правой руке он держал топор у изголовья. Он немного подкинул его вверх, чтобы схватить за рукоять. Как только он почувствовал кожаное переплетение, то развернулся на 180 градусов и ударил наотмашь, вытянув руку по большому радиусу.

Шорхи в прыжке преодолел последнее расстояние в один большой шаг. Он приземлился на левую ногу, раскинув руки, чтобы схватить мальчугана в свои объятия.

Нечто большое ударило его справа, между челюстью, ухом и шеей. Нуд стоял с факелом в руке и смотрел на произошедшее. Он достаточно повидал в жизни, но звук от этого удара, нельзя было сравнить ни с чем. Перед глазами Шорхи все замелькало, и затем наступил второй удар. Он пришёлся уже слева и по всему телу. Это уже была земля.

Горро нанес точный удар, когда противник был уже почти в воздухе, в прыжке. Топор вошёл так глубоко, что потянул хозяина за собой. Шорхи упал на землю, на левую часть тела. Он дёргал ногами, как будто пытался бежать, издавал странные хлюпающие звуки и неестественно размахивал правой рукой. В какой-то момент его ногти попали в лицо Горро, исцарапав его и стянув все бинты.

Горро наклонился к лежащему телу и попытался вытащить топор. Однако тот не поддавался. В этот момент его что-то ударило в бок, и мальчик ударился о деревянную стену дома. Рядом лежал факел и Горро понял, что потерял из виду двоих своих врагов.

— Мать твою! Шорх? Шорх держись!

Но даже в темноте было видно, что Шорхи обречён. Нуд закричал и с яростью бросился на Горро. Горро лежал на земле, не в силах вздохнуть. От удара воздух из лёгких полностью вышел.

Нуд схватил Горро левой рукой за шею, прижал к стене и ударил правой в живот. Это был не кулак. Боль в животе становилась всё сильнее. Тело начало лихорадить и леденеть. Он направил на Горро указательный палец.

В темноте его лицо казалось страшным и отталкивающим. Неухоженная борода росла во все стороны, мерзкие усы и волосы из носа смешались, а по всему лицу виднелись маленькие темные пятна.

— Ах ты уродливый ублюдок! — Нуд наконец разглядел лицо мальчика, — Какой же ты омерзительный! Такой как ты не должен вообще ходить по земле. Я убью всех, кого найду в этом проклятом доме. Изнасилую и изобью твою мать! Слышишь? — он отпустил его шею и наклонился к его уху.

— Но тебя убивать не буду. Пока что. Ты все должен услышать и уви…

Хорхи стоял как вкопанный и с трудом заставил себя приблизиться к дому. В голове не укладывалось, как и что вообще произошло. Нуд среагировал сразу. Лежавший на земле факел немного освещал его и этот проклятый дом. Из дома выбежала женщина и с криком ударила Нуд чем-то по голове. Раздался треск разбивающейся глины. Мужчина отпустил Горро и со всей силы ударил выбежавшую женщину. И тогда, даже лес задрожал от этого рыка.

Хорхи замер. И чем больше он видел, тем больше тело холодело. Он даже не смог прийти в себя, когда Дорн завизжал, как свинья. На землю упала чёрная бесформенная масса. Дорн продолжал кричать, хватаясь за шею и дёргая ногами. Он пытался скинуть с себя мальчика, бил и крутился, но всё безрезультатно. Ногой Дорн дотянулся до факела, и Хорхи смог рассмотреть получше. Крик Дорна с каждой секундой становился тише и слабее. На его груди, словно зверь, сидело на четвереньках чудище.

Хорхи был словно заворожён этой сценой. Он наблюдал, как мальчик медленно поднялся на ноги. Его лицо было испачкано чем-то чёрным, а глаза сверкали, словно у кошки. Присмотревшись внимательнее, Хорхи увидел, что из открытой пасти зверя капает кровь. Лицо было неестественным и пугающим…

«Это не человек…!»— подумал он.

У Хорхи промелькнула мысль, что этот дом действительно проклят. Он был в ужасе от увиденного: перед ним стоял мальчик с зубами, торчащими наружу, словно у чудовища. У него не было губ и, казалось, носа… Хорхи хотел бежать, но тело не слушалось его. Он хотел закричать, но ни рот, ни язык не подчинялись его приказам.

Мальчик стоял неподвижно, затем обернулся и, взяв что-то в руки, побежал на него. В темноте он двигался слишком быстро, неестественно. Хорхи не мог даже пошевелить губами. Он видел, как мальчик прыгнул на него, направив остриё топора. Только тогда он, а возможно, лишь его тело, прыгнуло вправо, уронив факел. Мальчик обрушился на землю, где только что стоял Хорхи.

Хорхи начал ползти от чудовища подальше, а тот махал руками в разные стороны и пробивал мягкую землю огромным топором в тех местах, где мог оказаться Хорхи. Когда чудовище приблизилось, факел окрасил его лицо тенями. И лучше бы Хорхи этого не видел. Его разум он утонул в безумном море страха. В животном, первобытном страхе перед неизведанными и неизвестными вещами, который человеческий мозг не может найти объяснения.

Он колотил ногами, пытаясь встать и пуститься в лес. Куда угодно, лишь бы подальше от этого проклятого дома и проклятого мальчика. Он бежал без оглядки, без остановки до самого утра.

Хорхи вспомнил, как когда-то пугал кроликов до смерти. Теперь же он сам чуть не умер от страха. Ни одна ночь после этой не даст ему покоя: он будет просыпаться от кошмаров, так и не сумев уснуть. Каждую ночь он будет бояться, что к нему придёт чудовище. Ни одни объятия женщины не успокоят его. Ни одна бутылка вина, не сможет усыпить пережитый ужас.

В 1276 году он умрет в своей постели. Последним, что он услышит, будет раскат грома. Последнее, что он увидит, — это вспышка молнии, и в ее свете в дверях возникнет его долгожданное чудовище. И когда чудище явится, то заберет все его страхи с собой в небытие.

Горро упал и только сейчас ощутил боль в животе. Последний убежал слишком далеко, и за ним не было смысла гнаться. Надо вернуться к госпоже Хевермин и помочь ей.

На лице ещё была тёплая кровь. Когда он вцепился зубами, то кровь хлынула даже в горло и в живот. Ножа уже там не было, он и не заметил, никогда его ударили, никогда достали из тела. Похоже даже, что его ударили не один раз. Уже почти у дома Горро свалился на землю, его вырвало, становилось очень холодно. Он полз все дальше, и был почти у первого трупа. Госпожа Хевермин так же ползла к нему. Горро упал не в силах больше двигаться.

Госпожа села рядом и положила правую руку ему на грудь. Горро уже не видел ее лица, лишь хотел тишины. Только отдохнуть. И был рад, что лежит на земле. Было так удобно. Когда тело наполнилось теплом, Горро потерял сознание, а возможно, и умер.

Хевермин вспоминала, как давно, или это было недавно, она перевязывала раны мальчика. Но сейчас все-таки все отличалось. Мальчик уже окреп. Тело его изменилось и стало более пропорциональным. Мышцы наполнились силой и натянулись на костях, как струны. Нет, это уже не тот худощавый и беспомощный мальчик. Это уже почти мужчина, который защитил дом. Защитил так, как смог, один против троих. И ещё, он уже не лежал свернувшимся клубком, как детёныш. Он лежал ровно, спокойно, раскинув ноги, а руки держал у раны на животе. Нож был охотничий и хорошо повредил кишечник. Хевермин выложилась и использовала все свои знания и способности, чтобы Горро не умер, а ещё важнее, не остался неполноценным калекой. Ведь она об этом даже не думала, и не представлялось, что Горро может вот так просто умереть в страданиях. Не для этого он прошёл такой путь и попал именно к ней, чтобы вот так просто исчезнуть. Так что она скорее просто ждала, когда ему станет лучше, как будто он простудился. Пару раз Горро приходил в себя в течение дня. И Хевермин понимала, чем спокойнее будет она, тем спокойнее будет себя чувствовать Горро. Она каждый раз уверяла, что это пустяки, скоро ему станет лучше. И как бы Горро себя не чувствовал, как бы его не рвало и не болело, он ей верил.

— Тебя что-то тревожит?

Они сидели на берегу озера, куда приходили раз в месяц, чтобы пополнить запасы для её эликсиров и просто насладиться чудесным видом водной глади. Конечно, не обошлось и без кружки ароматного травяного чая. Горро принёс на их место бревно от давно упавшего дерева, чтобы им было удобно сидеть. Хевермин сидела прямо, с прямой осанкой, а Горро устроился на земле, облокотившись на бревно.

Состояние Горро улучшалось. Шрамы от царапин на его лице стали совсем маленькими, как от незначительных порезов. Только один из них выделялся размером и дырочками от ниток, которые напоминали о том, что рану когда-то зашивали. Горро молчал, но пальцами погладил ткань, которая прикрывала его лицо. Хотя Хевермин не смотрела прямо на него, она заметила это боковым зрением его новую привычку.

— Я…Уродлив. Омерзителен. Иня не бескокоит ой внешний вид. Но я знаю что это будет беспокоить других. И вас тоже. У иня нет несто, нет дона. Мне нет дело до других и их мыслей. Меня это не волнует. Но я знаю, что всегда буду таким. И во мне всегда будет видеть недочеловека. И я не знаю, живи ли мои родные. Есть вероятность, что…что человек по имени Удо, может их сдать. Да и любой житель, который узнал меня в тот вечер. — Горро замолчал на мгновение и продолжил, — И, возножно, люди правы. Эфреметы приносят несчастья. Поэтому они пришли к вам в дом.

Хевермин взглянула на Горро. Подойдя ближе, она заслонила мальчика от всего мира своей темно-желтой юбкой, стянутой на бедрах коричневым толстым поясом. Она присела, взяла его за подбородок заставляя смотреть ей в глаза. С медлительной и нежной улыбкой госпожа осторожно сняла повязку с его лица.

— Ты не приносишь несчастий. Ты просто человек, с которым они произошли. И я знаю, мой мальчик, что тебе было тяжело,—затем она наклонилась и взяла его лицо в свои тёплые мягкие ладони.

— Но ты. Дома. Горро. Ты там, где ты нужен. И ты был готов защищать свой дом, ценой жизни.

— Меня тяжело назвать живым…— «усмехнулся» Горро.

Хевермин обняла его. Глубоко вздохнув, словно преодолев наконец преграду или освободившись от тяжелого груза, она прижалась к нему всем телом и положила голову ему на плечо. Горро почувствовал аромат её волос — смесь ромашки и лаванды. Он медленно провёл руками по её спине, и с каждым вдохом его объятия становились всё крепче…

«Вас. Я не мог не защитить Вас»— подумал Горро. Они никогда не касались тем, которые касались прошлого. Ни его, ни её. Они были здесь, в этом доме, вместе. И это было главное. Их не волновал остальной мир, их ценности, приметы или законы. Их волновали только они сами.

«Я не знаю, что с ним произошло, но пока не буду задавать вопросы и даже не стану поднимать эту тему. Всему своё время. А про эфирит я расскажу позже», — подумала Хевермин. Она сделала шаг назад, и Горро впервые заметил на её лице лёгкую улыбку, словно у ребёнка. Раньше она тоже улыбалась, но её улыбки всегда были серьёзными, словно у взрослого, который заботится о младшем. Сейчас же её улыбка была свободной и… по-детски искренней…

— Очень сегодня хочется рыбки на ужин. — с задором сказала она.

Горро встал и, сделав несколько шагов, осознал, что повязка на его лице исчезла. Он обернулся и увидел, что она всё ещё в руках Госпожи Хевермин. Она уже хотела сказать ему: «Повязка тебе больше не нужна, с этого момента ходи без неё». Но потом передумала и решила предоставить ему возможность самому решить, как поступить. Горро долго сомневался.

— Тебе решать. Своё мнение я уже высказала.

— Дома…. Здесь могут и увидеть.

Хевермин кивнула в знак согласия и в который раз восхитилась сообразительностью и выдержкой мальчика. Горро подошёл ближе к удочкам и сетям. Одна из них была пуста, а вот вторая что-то зацепила. Но Горро сразу понял, что это не рыба — она обычно двигается и тянет, а это скорее похоже на какой-то мусор. По мере приближения к берегу он заметил, что предмет имеет круглую форму и коричнево-зелёную окраску. Когда это нечто уже было близко к берегу, то Горро оставил удочку и решил подойти поближе, так как предмет был тяжёлым и дальнейшее вытягивание лески могло привести к её обрыву. Всё было в водорослях, и бесформенное нечто не шевелилось.

Горро поднял этот предмет, тяжёлый, похоже, из железа. Он начал очищать от водорослей и другой зелёной растительности. Несколько раз окунув его в воду, постепенно начал различать форму шлема. Тщательно очистив его, он вгляделся в глазницы этого инструмента защиты головы. И его заворожила тёмная глубина этих глазниц.

Уже ржавый, слабый, выброшенный в воду, никому не нужный, опустошённый, потерявший свой блеск и красоту, а возможно, и пользу, но… но до сих пор таивший в себе силу. Горро медленно провёл рукой по шлему, чувствуя связь или желание связи с этим предметом. В любом случае он решил взять его с собой.

Интересно, как предметы хранят историю и жизнь. Вещь когда-то принадлежала кому-то, возможно, кто-то даже искал её как память об отце, брате или муже. А может быть, и о деде. И кто знает, принадлежал ли этот предмет хорошему или плохому человеку.