Противотанкист. Диверсанты. Книга 8

Глава 15

Походу неудавшийся штурм высоты 163 был последней соломинкой, сломавшей хребет спокойствия у верблюда. Командир немецкой боевой группы или танковой дивизии отдал приказ и на прорыв собрались идти танки. Колонну панцеркапфвагенов я заметил на дороге из Дмитриевки. Ну вот и всё. Этот писец подкрался очень заметно. Бегу к комбату, решать проблему на месте, пока коллективный разум чего-нибудь не учудил.

— Танки на дороге из Дмитриевки. — Ввалившись на командный пункт батальона, коротко докладываю я.

— Я вижу. — Отвечает, не отрываясь от бинокля Кравцов. На сей раз он один, за исключением телефониста, который дует в трубку и вызывает четвёртого. А я то думал, — куда он пропал?

— Чего делать будем, комбат? — Интересуюсь я, догадываясь, какой будет ответ.

— Выводи роту, а я здесь с первым взводом прикрывать останусь. — Всё-таки сумел меня удивить Никита.

— А может лучше я вместе со своим взводом, вам ещё раненых выносить, а противник вот-вот нагрянет. — Не играю я в благородство, а вношу рациональное предложение.

— Чем лучше? — Посмотрел на меня комбат.

— У нас пулемётов больше. — Привожу я свои аргументы.

— Да, резон в этом есть. Оставайтесь. — Согласился старлей.

— Быкова надо предупредить, что отходим. Пускай действует по обстановке. — Не унимаюсь я.

— Надо, но связи опять нет. — Разводит руками Кравцов. — А ракету ещё рано пускать.

— Понятно, что нет, и не будет, нитку связи через мой опорный пункт протянули, а его немцы вдребезги расколошматили. — Убиваю я все надежды телефониста, на удачный исход его миссии по надуванию трубки.

— Я видел. Мы думали вас уже и в живых нет. Вы как вообще там все уцелели? — спрашивает комбат.

— Чудом. Просто иногда нужно вовремя смыться. — Не стал я уподобляться Полю в шинели.

— Понятно. Но с ротой Быкова нужно как-то связаться. Может на танке проскочить? — Озвучил очередную идею старлей.

— Ну а этот голубь на что? — Указываю я на связиста. — Привязать ему к лапке записку с приказом, и пусть летит.

— Не успеет уже. Немцы вот-вот нагрянут. — Почему-то жалеет комбат своего связного.

— Побежит быстро, успеет и отойдёт вместе со второй ротой, а будет телиться, пойдёт под расстрел. — Не даю я даже шанса Нафане отмазаться. Так как танк мне самому пригодится.

— Я успею, я быстрый. — Сам напросился на подвиг ефрейтор Нафиков.

— Вот и решили проблему. Так что командуй, старшой, а я пойду своих людей собирать. Кстати, танк тоже нужно на высоте оставить. С ним у нас всех больше шансов. — Констатирую я факт.

— Да забирай. — Разрешил Кравцов. То ли мне показалось, то ли он и вправду немного повеселел.

— Разрешите идти, товарищ старший лейтенант? — бравирую я уставом, и не дожидаясь ответа испаряюсь из блиндажа.

Первым делом бегу к танку, который торчал совсем рядом и озадачиваю экипаж.

— Здорова, Василий! — подкрадываюсь я к воентехнику, который стоял возле танка и задумчиво смотрел на гусянку.

— Здорова, коли не шутишь. — Обращает он на меня внимание.

— Что думаешь, доедет то колесо до Берлина? — пошутил я.

— До Берлина вряд-ли, но ещё повоюем. — Отвечаем мне воентехник Матвеев.

— Значит снова вместе воевать будем. Есть чем? — больше не шучу я.

— Найдётся. Полный бэка ещё по темноте загрузили. — Разворачивается ко мне всем корпусом командир танка.

— Тогда слушай боевой приказ, товарищ воентехник второго ранга. — Принимаю я строевую стойку. — Ваш танк придаётся на усиление моего взвода. Занимайте огневую позицию на высоте и готовьтесь к бою.

— Есть, занять огневую позицию. — Берёт под козырёк воентехник.

— Младший сержант Бобров, ко мне. — Сгоняю я с башни наводчика. — Видишь там несколько пулемётов и миномёты? — протянув Серёге бинокль, указываю я направление. — Вот их нужно уконтрапупить. Откроете огонь, как только первая рота спустится с высоты. Очень нужно помочь второй роте.

— Далековато будет. — Прикидывает Серёга расстояние по большому пальцу руки, возвратив мне бинокль.

— Ничего страшного, осколочными пристреляешься. Тем более пристрелочные также в дело пойдут, немецкая мотопехота там тоже ползает. Так что не переживай за перерасход. — Озадачиваю я наводчика.

— У меня всё. Воюйте, друзья, а я вам вскоре человечка со связью пришлю, ну или сам прибегу. — Обращаюсь я уже к обеим танкистам.

— Экипаж, к бою! — Командует воентехник Матвеев, а я бегу собирать и озадачивать бойцов своего взвода.

Выкопать траншею полного профиля по всему периметру вытянутой с юго-запада на северо-восток высоты 163 (которая своей формой напоминала огурец переросток или дыню торпеда) так и не получилось. Тем более сапёры внесли свои коррективы, руководствуясь наставлением по инженерному делу, а не моими хотелками. Поэтому оборона и строилась, опираясь на взводные опорные пункты, хоть и с круговой обороной, но с основными секторами стрельбы в юго-западном, западном и северо-западном (держащем под контролем дорогу) направлениях. Соответственно располагались и опорные пункты взводов. Первый на юго-западном склоне. Второй почти по центру этого «огурца». Ну и третий на самой вершине вокруг ротного КНП, который заняло командование батальона. Чтобы перекрыть огнём все направления, в нужных местах были оборудованы окопы для станковых пулемётов. Вдоль юго-восточного склона был прокопан только неглубокий ход сообщения, с несколькими выносными двойными ячейками для стрельбы, соединяющий первый и третий опорники. Позиция боевого охранения была вынесена на двести метров на запад, чтобы контролировать заросли кустарника. И этот район обороны для усиленной роты нам теперь предстояло оборонять одним взводом.

По пути натыкаюсь на дядьку Митяя и его ватагу, так что сходу озадачиваю председателя. На сей раз пулемёт я им дал, даже два (трофеев хватало) посадив в окопы возле КНП опорного пункта. Это будет наш последний рубеж обороны. Первое отделение на отсечных позициях, примерно по центру склона, обороняется во втором опорнике, также при двух ручных пулемётах. Ну и второе впереди всех, в первой траншее. Третье отделение пришлось расформировать, пополнив первое и второе. Так что казаки-разбойники снова в свободном полёте на усилении взвода при своём станковом пулемёте. Ну и Афоня при них, перетянутый пулемётными лентами как революционный матрос, заначка ходячая. Хотя часть бэка так и осталась в балке «Широкая», но это нам на руку, нам по ней отходить, если успеем.

Бойцы первой роты спустились к подножию, вынося на себе раненых, им ещё нужно пройти два километра под прикрытием высоты, а нам хотя бы полчаса продержаться. Но это если не пойдут танки. Да, в арьергарде за ротой «сорокапятка», которую катят артиллеристы, и это внушает уверенность в людей. Хотя шансов выжить не прибавляет. Можно уйти и по балке, до неё ближе, но тогда противник сразу заметит отход с высоты и соответственно отреагирует.

Так что изображаем броуновское движение. Второе отделение ведёт огонь по кустарнику, не давая противнику сосредоточиться для атаки. Стрелки перебегают из одной стрелковой ячейки в другую, отстреливая максимум по три патрона из каждой, тем более места и вооружения в траншее хватает. Пулемётчики также не отстают, работая короткими очередями с разных позиций. Бойцы первого отделения «усиливают» оборону, расставляя в окопах своих и чужих, очищая траншею и ходы сообщения от двухсотых. Основной замес как раз получился в центральном опорнике, потому там так много убитых. Третье отделение дядьки Митяя собирает боеприпасы и осваивает трофейные пулемёты. Сапёры, все двое выполняют свою боевую задачу. Ну и танк уже начал пристрелку.

Наконец-то я снова в домике. Есть возможность перевести дух и спокойно оценить обстановку. Начинаю с правого фланга. Рота Быкова держится на высоте, но огонь ведёт уже из винтовок, а не только из пулемётов. Серёга Бобров пока мажет, но кое-какой результат уже есть, недолёты прилетают по атакующей пехоте противника. Видать мало у него практики по стрельбе с упреждением, больше привык на прямой наводке работать, с километрового расстояния. Или с дальностью чего-то напутал, а по большому пальцу руки из танка уже не определить. Ему бы корректировка не помешала. Начинаю уже жалеть, что отослал связиста. А танки противника пока так и стоят на выезде из деревни, кого-то или чего-то ждут…

— Товарищ старший сержант, а мне что делать? — Узнаю я знакомый голос у себя за спиной.

— Анютка, а ты как здесь? — Удивляюсь я, развернувшись к ней.

— Там так сильно стреляли, что я испугалась одна, потому и сюда пришла. — Начинает оправдываться она. Ещё один Саид на мою голову. Или Саидка.

— Где? — Интересуюсь я, где она пряталась. Я то думал, что она давно уже на высоте 147,2, куда и была послана…

— Ну там, на бугре, я в землянке сидела. — Машет она рукой в сторону опорного пункта, где мы занимали оборону до того как…

— Да горе матери дети усратые! — Не сдерживаю я эмоций. — Ты почему вместе со всеми не отошла⁈

— Не усралась я, только описалась. — Признаётся Анютка, захлюпав носом.

— Отставить лирику! Боец Воронова, бери катушку и протяни линию от танка сюда в блиндаж. Всё лишнее оставь здесь. — Поднимаю с земли и подаю ей связное имущество.

— Я мигом, я скоренько. — Засуетилась Анютка, скинув с плеча самозарядку и выпутываясь из ремней противогазной и санитарной сумок. Подхватила полупустую телефонную катушку и испарись. Вот же «то ли девушка, то ли виденье».

— Ладно, нет худа без добра, одну проблему решили, даже две. Что дальше? — Размышляю я вслух, продолжая наблюдение за полем боя.

Вот и очередная проблема нарисовалась. Из-за зарослей кустарника захлопали немецкие миномёты. Судя по хлопкам и разрывам, восьмидесятки. Одно радует, их всего двое, вот только вся высота у них под прицелом или под колпаком, достанут даже за обратными скатами. Полтора километра до моего блиндажа, и я их хорошо вижу. Не сами миномёты, а дым от пороховых зарядов. Где же эта коза всё ещё бегает? До танка сто метров, палкой можно докинуть. Зато станко-пулемётчики молодцы. Тоже видать опасность заметили и понужают по огневой из «максима». Не факт, что в кого-нибудь попадут, но и не дадут работать спокойно. Тем более расстояние приличное и огонь почти навесной, да ещё сверху, так как немцы в низине. Тут и кусты не спасут.

Что там у Быкова? Уже лучше. Миномётам кирдык. Да и пулемёты ополовинили, пристрелялся Серёга. А вот нехрен было в чистом поле окапываться, с командной высоты всё как на ладони просматривается. Наступающая рота противника залегла. Ну так под постоянным прицелом десяти пулемётов не сильно побегаешь. А вот и козочка горная прискакала.

— Товарищ командир, ваше приказание выполнено. — Часто дышит Анютка у меня за спиной.

— Молодец. — Хвалю я девчонку, которая умело подключила аппарат к телефонному кабелю. — А ты где так связному делу-то наловчилась?

— Да ещё в прошлом году в журнале «Техника Молодёжи» статью прочитала, вот и заинтересовалась. — Коротко поясняет Анютка. — И провода я умею прокладывать и чинить. У меня даже ножик есть.

— Да ты прям Василиса Премудрая. — Отвешиваю я ей комплимент. — Но больше из блиндажа даже нос не высовывай без приказа. — А то мало ли, побежит искать прерванную связь и найдёт мину или снаряд. — Вызывай Грома, стрелять будем.

— Гром, Гром, я Урал, как слышишь. Приём. — Нажав пару раз вызывную кнопку на корпусе аппарата, кричит в микрофон Анютка. — Есть связь. — Протягивает она мне трубку.

— Переноси огонь, Гром. Ориентир пять, полкилометра левее, прицел пятнадцать. — Нажав на разговорный клапан, поясняю я, куда будем стрелять.

— Что, по танкам будем стрелять? — Спрашивает у меня Матвеев через минуту.

— Нет. Далековато до них. Броню не пробить. Кустарник перед нашей высоткой, там миномёты, прицел пятнадцать, гранатой, взрыватель осколочный, один снаряд. Выстрел. — Смотрю я, куда прилетит.

— Попали? — после грохота выстрела, слышу я голос Матвеева в трубке.

— Нет. Ближе сто, левее полста, цель та же. Выстрел. — Ориентирую я экипаж, чтобы было понятней.

— Есть накрытие. Четыре снаряда беглым. Орудие. — А скорострельность-то не ахти у танка. Хотя точность должна быть хорошей, цель почти на прямой наводке и её должно быть видно в оптический прицел танковой пушки.

Неожиданно из оврага, что ближе к деревне открыла огонь целая миномётная батарея противника, а колонна танков пришла в движение. Ну вот и дождались.

— Направление то же, прицел тридцать. — Кричу я в трубку. — Дальнобойной гранатой, взрыватель осколочный. Выстрел.

А дальше передаю трубку Анютке и корректирую огонь не отрываясь от бинокля, так как до цели теперь три километра. Ну и миномёты достают только до западных скатов, накрывая ближайший к ним взводный опорник. Зато на самой вершине начали рваться снаряды крупных калибров от немецких гаубиц.

— Ещё четыре снаряда по батарее и катитесь нахрен отсюда, к подножию высоты. Займёте позицию и встретите немецкие танки внизу. Потом действуй по обстановке. — Отдаю я последние распоряжения воентехнику и продолжаю командовать уже своим взводом.

Первая красная ракета летит в западном направлении. По этой команде второе отделение должно оставить опорник. Бойцы так и делают, дав прощальный залп по кустам. Лишь только сапёры остаются на боевых постах, ну и пулемёты в засаде.

Доехав до перекрёстка немецкие танки разворачиваются в боевой порядок клином или свиньёй, нацелившись проскочить между высотами вдоль дороги. Едущая следом автоколонна останавливается на самом перекрёстке, с машин спешивается мотопехота и бежит следом за танками. Пять панцеров отделяются от танковой роты и наступают уступом влево в направлении высоты 197,5. Их поддерживает залёгшая рота, стремясь одним броском ворваться в окопы опорного пункта.

Из кустов также выскакивает немецкая мотопехота, штурмуя уже нашу высотку и стремительно сокращает дистанцию. Некоторым даже удаётся добежать до окопов боевого охранения, когда раздаётся не то что взрыв, а несколько громких хлопков, и из земли вырывается пламя, дугой окаймляя нашу высоту с запада. Чёрный и белый дым смешивается с языками пламени, рисуя причудливые картины из апокалипсиса. Сюрпрайз. Два пулемёта открывают внезапный кинжальный огонь сквозь пламя и дым. Поддерживают их ещё пять (один из которых станковый). Не отстают и стрелки из винтовок, добавляя к жару огня горячий свинец. Немецкие танки правой стороны клина открывают огонь по нашей высотке пытаясь подавить пулемёты, но с расстояния в километр да ещё сходу это проблематично, да и опомнились они поздновато. Бойцы уже попрятались по окопам.

А вот теперь точно, пора. Тем более немецкая артиллерия прекратила долбить по высоте. Так что выскакиваю из блиндажа и запускаю в зенит две ракеты зелёного дыма, намекая на общий отход. Вот только свалить в балку теперь не получится, придётся использовать запасной вариант. Будем отходить на восток к шоссе. А там может какая попутка нас подберёт. Но сначала нужно избавиться от хвоста. Отдаю необходимые распоряжения и приказы. Так что два отделения уходят по склону, а третье пока на вершине. Расчёт станкового пулемёта сменил позицию и подёргал немца за мягкое, постреляв по мотопехоте. В результате правофланговый взвод танков развернулся уступом вправо и устремился в атаку на высоту и тут началось.

Сначала трёхдюймовый бронебой прилетел по головному панцеру маленькой свиньи (шедшему впереди взводу). Почти сразу же в борт ближнего, наступающего на нашу высоту пызы три, воткнулся снаряд от его сородича. Пока немцы чухались, у них запылало ещё два танка. Когда заметили, откуда стреляют, было уже поздно метаться. Шесть панцеров вышли из строя. Отстреливаясь, оставшиеся попятились взад, но найти и поразить их противников оказалось не просто. Русский КВ-1 был прикрыт с левого борта скатами высоты, а ходовая часть укрывалась в окопе. Оставалось только стрелять в самую толстую лобовую броню, что не способствовало сквозному пробитию. Ну а немецких троек на дороге торчало несколько штук. Так что пока разобрались, ху из них ху, переколошматили всех. В результате получили пердюмонокль за минусом восьми панцеров. Хотя засадную трёху немцы всё же добили, но им пришлось отступить. Тем более на высоте 197,5 тоже творилось безобразное безобразие. Стена огня на подходе и большие потери в танках и мотопехоте. Два панцера продырявили из противотанковых ружей, ну а три оставшихся не полезли в кусты, лишившись поддержки мотопехоты, которую отсекли пулемётным огнём ещё на подходе.

Так что роте Быкова удалось тоже выскользнуть, но отступали мы в расходящихся направлениях.

…