Противотанкист. Диверсанты. Книга 8

Глава 19

Так бы написала неполживая дерьмократическая пресса во время правления Меченного и его камарильи.

У нас же нарисовалась проблема, которую озвучил Семён Пацюк, негромко спросив у меня.

— Что будем делать с задержанными?

— А что с этими мародёрами ещё делать? — Громко рассуждаю я вслух, чтобы все слышали. — Расстрелять по законам военного времени и вся недолга. А вы как считаете, товарищ лейтенант государственной безопасности? — Подмигнув, чтобы подыграл, повысил я Пацюка в звании.

Задержанные лежали на полу под охраной бойцов, в самом большом помещении склада, со связанными за спиной руками и спущенными штанами, чтобы быстро не бегали. И мы с Семёном разговаривали тут же, при них, находясь за стеллажом с какими-то ящиками и коробками.

— Расстрелять этих всегда успеем, но нужно узнать, кто убил сторожа. — Подыграл мне Пацюк.

— Дело ваше, товарищ лейтенант государственной безопасности, допрашивайте, выясняйте. Но я бы всех хором к стенке поставил. — Подытожил я разговор.

Среди задержанных попались не только мужики разного возраста, но и бабы, а также подростки. Допрос проводили в каморке, рядом с остывающим трупом сторожа, убитым профессиональным ударом ножа в печень. Не повезло старику, долго мучался. Пацюк был добрым следователем, я злым. Выявляли не только убийцу, но и зачинщиков с подстрекателями и диверсантов. В основном все сотрудничали со следствием, кого-то пришлось «колоть», жёстко и быстро. В результате шестерых прислонили к стенке, в основном уголовный элемент, вычисленный по повадкам, а в основном по наколкам, личные данные прочих задержанных занесли в гроссбух (большую амбарную книгу по учёту товара).

— Что с остальными будем делать, Николай? — спросил у меня Пацюк, когда мы перекуривали после исполнения приговора.

— Не знаю, Семён. Я бы их отпустил нахрен. — Честно ответил я.

— Всех? — удивился он.

— А куда, ты, их денешь? В участок сдашь? Или к стенке поставишь?.. Я что-то ни одного постового на улицах не увидел. — Продолжил я гнуть свою линию.

— А с лабазом что делать? Разворуют же всё. — Не унимался Семён.

— Ты же у нас из органов, тебе и решать. Вечер уже, а никого из начальства на складе нет, даже заведующего. Убитый сторож не в счёт. Я бы всё вывез на нашу базу. Бойцов чем-то кормить надо. — Дал я полезный совет.

— Тогда чем мы будем отличаться от этих? — кивнул он на трупы, остывающие у стены здания.

— Целями и задачами. У них было целью — обогащение. А наша цель — бить врага, да и задача та же. А для этого бойцы должны быть сыты, обуты, одеты. Голодный боец много не навоюет. — Наталкиваю я Пацюка на правильное решение.

— Оно как бы правильно, но всё же… — Всё ещё сомневался Семён.

— Если сомневаешься, оставайся. Стереги народное добро и задержанных. Жди заведующего лабазом. Один грузовик с отделением я тебе оставлю. На втором на разведку смотаюсь, осмотрюсь, пока шарик за горизонт не закатился. Вернусь сразу на базу. — Не стал я больше настаивать на своём. Пускай думает собственной головой.

— Хорошо, так и поступим. А где тут мешки валялись? — Поинтересовался на всякий случай Пацюк, оглядевшись вокруг.

— Так не было ничего. Мародёры всё растащить успели. Мы же их не сразу накрыли. — Успокоил я совесть младшего лейтенанта из органов.

— Ну, если мародёры, тогда ладно. — Поморщился он.

— Да, кстати, этих где-нибудь прикопайте. — Показываю я в сторону стенки. — Силами прочих задержанных. Пускай прочувствуют до самого ливера, чего они избежали. Ладно, поедем мы, до встречи на базе. — Прощаюсь я с Пацюком.

— Езжайте. Выедете на улицу, на первом перекрёстке свернёте налево, потом направо и по центральному проспекту доедете до окраины. — Указал мне маршрут Семён.

По совету Пацюка мы выехали на центральный проспект и рванули прямо на северо-западную окраину города, решив обратно возвращаться другой дорогой. Лучше уж сделать крюк и объехать степью, чем пробираться через завалы на узких улочках в разбомбленном городе, да ещё в темноте. Сидим в кузове, удобно устроившись на ящиках и мешках с продовольствием. Пока мы занимались хернёй, допрашивая задержанных, Вовка Жмыхов быстренько подсуетился и организовал бойцов для сбора утащенного со склада. А так как места в полуподвале не было, он и распорядился прибрать всё в кузов одной машины, на ней мы сейчас и едем.

На окраине города натыкаемся на бойцов из батальона лейтенанта Ушакова. Третий батальон оборонялся за противотанковым рвом, заняв позиции в готовой траншее, выкопанной в полукилометре от рва. А так как людей в нём было меньше, чем в роте, то и участок прикрытия был небольшим. Про глубину обороны речи вообще не шло. Все три собранных из отступивших бойцов взвода, находились в траншее, вытянувшись в одну линию. Из тяжёлого вооружения имелось только два станковых пулемёта, один в центре, другой на правом фланге. Левый фланг за шоссе прикрывали широкий овраг и ручей, протекающий по его дну. Справа от шоссе овраг тоже был, только гораздо уже, но тут с ним творчески поработали, местами углубив и срыв пологие откосы. В результате получился противотанковый ров. Всё бы ничего, но противотанковый ров-овраг можно было обойти с севера, и ударить батальону по открытому правому флангу. Или прорваться прямо по шоссе, пустив вперёд бронетехнику. Тем более через ручей был сооружён крепкий мост, а слева прямо к оврагу примыкал фруктовый сад. Справа же от дороги рос лес, примерно в километре от балки, в котором легко могла накапливаться и укрываться как пехота, так и артиллерия супротивника. Мост естественно никто не взрывал, так как шоссе связывало передовые батальоны с тылом дивизии, по той же причине его даже не заминировали.

Узнали мы и подробности боя батальона на предмостных позициях.

После нашей нечаянной провокации с танком, командование зашевелилось и железнодорожный мост подорвали, уронив в реку один пролёт у левого берега. В связи с чем усиленная рота, стоявшая на предмостных позициях, отошла со станции Семилуки к основным силам, уплотнив боевые порядки батальона Ушакова. В результате третий батальон держался до самого вечера, отбивая многочисленные атаки противника, но всё равно был разбит и выдавлен с предмостных позиций в северном направлении. Отбивать атаки немецкой мотопехоты ещё получалось, но когда в бой вступили штурмовые орудия, наступил перелом. Батарея «сорокапяток» продержалась недолго, боевого опыта у противотанкистов не было и они стреляли по «танкам» с максимальной дистанции, целясь в лоб. И хотя попадали, но толку от этого. Единственный расчёт подбил две самоходки, стреляя по гусеницам, остальные почти зря погибли. Не спасла положение и рота противотанковых ружей. Немцы сменили тактику, медленно продвигаясь вперёд небольшими группами. Следом шли штурмовые орудия, поддерживая атаку своим огнём, гася в первую очередь пулемёты и прочее тяжёлое вооружение. Так что в конце концов оборона посыпалась. Оставшиеся в живых бойцы отошли в лес между сёлами Старые Семилуки и Губарево, затем переплыли на левый берег на подручных средствах.

Противник попытался захватить переправы, но понтонный мост взлетел на воздух. Автодорожный мост пострадал частично, так как не сработала часть зарядов, и для переправы любой авто и бронетехники был непригоден. Требовался ремонт. Зато два небольших плацдарма фрицам удалось захватить практически сходу, как раз в районе мостов. Ночью их почему-то никто не побеспокоил, а днём уже было поздно. Мотопехотные батальоны переправились почти в полном составе, за исключением автотранспорта. Немцы также подтянули к реке гаубичные батареи, а на прибрежных высотах установили свои зенитные пушки. Ахт-ахты били прямой наводкой по дотам с двух километров, а штурмовые орудия стояли почти у уреза воды на крутом берегу и поддерживали свою пехоту. Вот только этого было мало. Захватить Рабочий посёлок и село Подклетное, тем самым увеличив плацдарм, у противника не получалось. Все атаки мотопехоты отбивались ружейно-пулемётным и артиллерийским огнём подразделений 605-го стрелкового полка.

Пока отбивались. Но когда фрицы починят мост и переправят на плацдарм свои штурмовые орудия или танки, будет всё очень плохо. Прилетят бомбовозы, артподготовка и штурм.

Чем-то помочь батальону мы не могли, так что разузнав последние новости и оставив бойцам ящик тушёнки и мешок сухарей, возвратились на место базирования уже затемно.

Разведка с юга пока не возвращалась. Пацюка тоже не дождались, видать всё ещё думает или лабаз охраняет. На первый взгляд добра там хватало, и всё на одном газоне не вывезешь, даже с двойным перегрузом. Бойцы-дружинники четвёртого отделения поглядывали на меня искося. В первый раз в расстрельной команде, это не фунт изюма сожрать, ничего страшного, завалили первую тройку пособников, некоторые потом проблевались. Вторую тройку прижмурили уже бойцы третьего отделения. Но пришлось отправить их к комиссару, чтобы вправил мозги и разъяснил, почему по закону военного времени нельзя было поступить иначе. С третьим отделением пускай Пацюк сам разбирается, он из органов, так что законы знает. Мы же с лейтенантами соображали на троих и решали, как и чем можем помочь третьему батальону. Пока выходило, что ничем. Патронов нет, взрывчатки нет, танк без горючего и боекомплекта. Оставалось ждать хороших вестей от разведки с юга, а с утра снова двинем на промысел.

Воентехник Матвеев припылил на ЗИСе уже за полночь и не один, а привёл колонну из трёх машин, которые обнаружил на бесплатной парковке в Шиловском лесу. И это всё, что осталось от когда-то большого обоза. Хотя большую часть машин пришлось отдать в госпиталь для эвакуации раненых. Водилы торчали в лесу больше суток и ждали дальнейших распоряжений, выполняя последний приказ. Один вызвался сходить на разведку и куда-то пропал, а двое оставшихся не могли бросить третью машину. В результате наш автопарк снова пополнился, ремонтной летучкой, ЗИСом со снарядами и газоном с горючкой. Почти всё для танка, но понемногу. Снарядов было на полбыка, а соляры только на половину заправки. В одной из бочек был и бензин второго сорта для автомашин. С патронами случился облом, так что прямо с утра снова поедем на промысел. Трясти управление оперуполномоченного Пацюка. Обрадовался я и нечаянной встрече, признав одного из шофёров — Костю Федотова. Водителя-отморозка который в последний момент проскочил рядом с бомбой, спасая свой грузовик. Хотя это событие и произошло несколько дней назад, казалось, что прошла целая жизнь.

Вторая новость была не очень. Немцы всё же захватили плацдарм возле Малышево. Ударили неожиданно, атаковав на рассвете, причём с двух сторон. Одна рота форсировала Дон возле Юневки, под прикрытием мощной артподготовки и танков с правого берега. Вторая штурмовая группа атаковала с юго-востока переправившись ночью на лодках через реку Воронеж, неподалёку от места её слияния с Доном. Как я понял, немцы захватили паромную переправу в Гремячье, спокойно переплыли Дон и пошли шукать лодки вдоль левого берега обеих рек. В этом им никто не препятствовал, так как никаких частей Красной армии там ещё не было. Возможно хозяева лодок и возмущались, но кто же их спрашивал.

Если к форсированию Дона с юго-запада хоть как-то готовились, то атаки с юго-востока никто даже не ожидал. Тем более фрицы подтянули к правому берегу свои тяжёлые зенитные пушки и прямой наводкой планомерно уничтожали всё тяжёлое вооружение в районе малышевской переправы. Танки тоже не оставались без дела, курсируя вдоль реки. Село Малышево противнику захватить удалось, но на этом его успехи закончились. Бойцы 498 стрелкового полка закрепились на высотах второй линии обороны и в перелеске примыкающем к северо-восточной окраине села. Тем самым заблокировав все дороги, ведущие к городу. Лишившись поддержки орудий прямой наводки, так как дальность не позволяла, немцы не могли наступать дальше, и хотя мотопехота накапливалась на плацдарме, без танков эту проблему было никак не решить. Так что немецкие пионеры усиленно занимались постройкой моста, не дожидаясь подхода своей мостовой колонны. Вытолкнуть немцев с плацдарма тоже не получалось, все лобовые контратаки захлёбывались в крови, а усилить 498-й стрелковый не представлялось возможным, с запада наседала мотопехотная дивизия «Гроссдойчланд»…