Добрый 2

Глава 26

— Ну что, ты не передумал? — спросила меня Лоя, благо ей не нужно было возвращать мне ни пинков, ни щелчков, ни толчков. — Может, всё-таки сам выберешь?

— Доверю это дело профессионалкам, — отказался я и посмотрел в сторону ведьминской «клумбы». — Надеюсь, они меня не подведут.

— Хорошо, что они не жили в твоём мире, — очень тихо прошептала мне Лоя. — А то за профессионалок они порвали бы тебя в такие клочки, что даже боги не смогли бы собрать тебя заново.

— Опачки! Чувствуется, что в моём мире ты не только жениха себе искала. Рабочий сленг прямо на высоте.

— Во-первых, тихо, — прошипела королева гелов. — А во-вторых, просто заткнись.

— Всё мамаша, как говорится, то, что было в моём мире, остаётся в моём мире.

— И я тебе не мамаша.

— А вот это сейчас решат наши рюше-бантичные сводницы. Не буду же я называть тебя тёщей, если что? Нет, оно, конечно, правильно, но мне не нравится. И потом, про тёщу столько анекдотов. А то ещё не удержусь. И пойдёт этот народный фольклор в ваш мир. И будут похохатывать за твоей спиной. Оно тебе надо? Или в вашем мире про тёщу тоже анекдоты есть?

— Нет. И не будет, — отрезала Лоя.

— Я могила.

— Постарайся не лечь туда в прямом смысле слова, — улыбнулась королева гелов улыбкой мегалодона. Аж мурашки по спине побежали, размером с кулак.

— Ну хватит шептаться, — подскочившая к нам Зара была само нетерпение. — Давайте уже выберем ему жену и закончим с этим. Может, она ему скажет нет, и я прибью его с чистой совестью.

— Да, — поддержала её Лоя. — Как прекрасно бы было. Наш мир снова вернулся бы к гармонии.

— И стал бы гармоничным до кровавых соплей, — язвительно заметил я.

— Потерпи! — Лоя остановила практически прыгнувшую на меня Зару. — Если это будет твоя дочь, то она не откажет матери в её пустяковом желании попинать зятя. А если моя, то я очень её попрошу.

— Убить! — подправила подругу Зара.

— Нет, убить нельзя, — тоном воспитательницы детского сада возразила Лоя. — И не хнычь, попинать тоже хорошо.

— Вот ещё! — возмутилась королева варов. — Пусть он хнычет.

— Ну что ж, — повысила голос Лоя, привлекая всеобщее внимание, — поскольку претендент на руку наших дочерей отказывается, а я так думаю, что просто не может выбрать среди этих трёх умниц и красавиц одну-единственную, право выбора переходит высшему ведьминскому собранию. Готово ли высшее ведьминское собрание назвать нам ту единственную, которая сегодня не просто станет невестой, но и заберёт в своё безраздельное владение этого представителя мужского рода?

— А чего так по-хамски?! — возмутился я, но продолжить дальше не смог, словив под ребра от щедрой лапки Зары. Странно, как во мне сохранилась способность дышать.

— Мы не готовы, — ответила за всех одна из ведьм.

На лицах двух королев появилось явное непонимание. Они даже переглянулись и, не найдя друг у друга ответов на возникшие вопросы, уставились на ведьм.

— У нас нет единого мнения ни по поводу ваших дочерей, ни по поводу этого брака вообще, — дополнила свою соратницу по ведьминскому ремеслу самая старая ведьма. — Нам нужно время.

Как приходят к согласию и единому мнению ведьмы я уже видел. Благо дыхание уже потихоньку приходило в норму, и можно было лицезреть ведьмин мордобой, не отвлекаясь на неприятные ощущения своего организма. Интересно, та ведьма боя сегодня будет участвовать? К своему стыду, я практически не различал ведьм. Все они были для меня как единое целое. Сейчас, например, это цветастая ведьминская «клумба». Единственное, кого я чётко узнавал, это, естественно, Болотную-старшую. Причины, я думаю, пояснять не стоит.

— Времени нам не нужно, — выступила вперёд группа ведьм помоложе. — У ведьминского собрания не будет решения. Насколько я знаю, этот выбор должен быть сделан единогласно. Так вот, мы не станем участвовать в этом.

— Бунт?! — попыталась возмутиться самая старая ведьма.

— Нет. Склероз.

Почти всеобщее роптание убедило меня, что не только я один не понял сейчас ничего.

— Не слишком ли вы молоды для склероза? — язвительно спросила старая ведьма.

— Это вы слишком стары, — парировала ведьма помоложе. — Вы стары настолько, что забыли уже обо всём. Он прав, — она ткнула в меня пальцем, — в этом мире исчезла любовь. А кому как не вашему поколению помнить, что такое любовь? Но вы забыли. А мы не хотим.

— Хоть вы и сопливые девчонки по сравнению с нами, но вы уже тоже очень стары, — проворчала старая ведьма.

— Зато без склероза, — парировала молодая.

Дальше ведьмы пустились в словесную перепалку и стали мне совсем неинтересны. Мордобой, судя по всему, откладывался до неопределённых времён, а слушать, как ведьмы меряются возрастом с вытекающими отсюда старческими болезнями, мне было скучно.

— Поздравляю, — подошедший ко мне по-тихому вождь искренне обнял меня за плечо. — Если бы ты не завязал, вот честное слово, предложил бы тебе кувшинчик гургутского.

— Почему у меня такое чувство, что не с чем? — задал я риторический вопрос.

— Не знаю, — пожал плечами вождь и отхлебнул из неизвестно откуда взятого кувшина. — Может, потому, что это решили за тебя.

— Пойду пройдусь. Надо подумать. И желательно понять.

— Давай, — подбодрил вождь. — Нечего тут бабские склоки слушать. Ведьмы быстро не закончат. А когда всё-таки выдохнутся, то в перепалку вступят королевы. А когда выдохнутся и они, ты уже пять раз вернёшься.

— Ну, если что?

— Я прикрою, — твёрдо пообещал Великий и отсалютовал мне кувшином.

— Слушай, дай один.

— Кого? — не понял вождь.

— Кувшин с гургутским.

— Зачем?

— А вдруг зайдёт.

— Держи, — ухмыльнулся вождь и практически из воздуха достал кувшин с вином. — Закусь нужна?

— Блин, Великий, а можно не все слова из моего мира перенимать с такой упёртой пунктуальностью?

— А? — не понял вождь.

— Б! Хотя нет, эту отговорку тоже стоит позабыть. Считай, что её не было.

— Тут, как говорится, с кондачка не решается, надо переспать с этим делом. Зайдите с утра, а лучше через недельку.

— А-а-а! — возмутился я. — Когда ты успел это услышать?

— Не помню, выпимши был.

— Да ты постоянно выпимши. Но запоминать тебе это не мешает. А тут забыл?

— Иди уже. Не теряй времени.

Ну и что мне оставалось делать? Правильно. Идти куда послали. Потому что всё остальное смысла не имело, а вот устаканить свои мысли было как раз самое то.

Взглянув на кувшин в моей руке, я мысленно сделал огромный глоток гургутского и даже представил его вкус.

Не пошло.

Даже мысленно не пошло.

Всунув кувшин в лапищу вождя, я сделал предостерегающий жест, мол, лучше молчи, и как можно более незаметно ускользнул с поляны.

***

— Это не честно!

Голос женского духа настиг меня ровно в тот момент, когда стихли голоса спорящих ведьм. По ходу, побыть одному приказало долго жить.

— Мы так не договаривались.

Судя по отсутствию ответа мужского голоса, эти придирки были адресованы мне. Нет, конечно, он, может, просто помалкивает, забитый весомыми аргументами любящий супруги-убийцы, но почему-то в эту стройную теорию мне не верилось.

— Чего молчишь?

— Мадам, не знаю вашего имени…

— Ты чего, ненормальный? — перебил меня женский голос. — Какой же дух скажет тебе своё имя?

— Да-да, что-то такое припоминаю. И вроде как могу назвать сам. А давай ты будешь Кайя?

— Почему? — с интересом спросил женский голос.

— Долгая история, — попытался отмазаться я от объяснений.

— А мы торопимся?

— Да, действительно, — согласился я. — Чего я, собственно? Стыдливой толерантностью вроде никогда не болел, а тут на тебе. Слушай.

Дальше я, как мог, по памяти, пересказал библейскую историю про Каина и Авеля. Ну, вы помните про этих двух братьев: один земледелец, другой — пастух. Оба принесли дары богу. А тот принял дар только у одного. И тогда тот, у которого не приняли, зарезал своего брата, у которого приняли. Короче, жуткая история. А что вы хотели? Древние века. Кровь рекой.

— Ну, вот ты же своего мужа зарезала. Поэтому будешь Каей. Всё-таки женщина, зачем тебе мужское имя Каин?

— Да уж, — только и смогла выдавить из себя названная Каей. — А в вашей этой «библейской истории» жены мужей не убивали? Мне это как-то ближе было бы.

— Прикинь, нет. В этой прогрессивности вы шагнули дальше нас.

— А мне нравится, — наконец подал голос мужской дух. — Кайя, красиво звучит.

— Тогда ты Авель.

— Хорошо, Кайя, я буду Авелем.

— И что, даже не поспоришь? — удивилась Кайя.

— На этот раз, я тебе просто проиграю.

— Ну я пошёл? — больше попрощался, чем спросил я.

— Стоять! — тормознул меня женский дух. — Думаешь, затуманил нам мозги своими именами, и мы всё забыли?

— Вашими именами, — поправил я. — Хотя, честно, очень на это надеялся.

— Вот скажи нам, ты специально это делаешь?

— Что делаю? — не понял я.

— Делаешь так, чтобы никто из нас не мог выиграть?

— Да, — встрял Авель. — У нас не может быть всё время ничья.

— Кто-то из нас должен выигрывать, и лучше, если это буду я. Правда, дорогой?

— Конечно, дорогая, ты у нас всегда должна быть первая — и в убийстве, и в проигрыше. И я всегда уступлю тебе место.

— Если бы я могла бы, я бы убила тебя ещё раз!

— Если бы ты могла, я бы умирал каждое утро.

— Иногда в обед и даже вечером.

— А что, по вечерам нам нечем заняться, кроме моего убийства?

— Можно перенести это и на обед.

— А как прекрасно это утром.

— Ладно, я пошёл, интимная жизнь духов меня не занимает. Хотя стоп, — я тормознулся на полушаге, — вы же духи?

— И что? — в унисон спросили Кайя и Авель.

— Как же вы… это?

— Пф-ф-ф, — фыркнула Кайя удивлённо-пренебрежительно.

— А что, если духи, на личной жизни сразу надо ставить крест?

— Да вас же даже не видно, — привёл я аргумент, который пришёл мне в голову. Других просто не было.

— Можно и на ощупь, — кокетливо заявила Кайя.

— Мы прекрасно видим друг друга, — не стал кокетничать Авель. — И знаешь, в чём прелесть духов? За все эти столетия она всё так же свежа, молода и чертовски красива, прямо как в день убийства.

— Зато он стал старый, занудливый и некрасивый. Знала бы, что будет таким, не убивала бы его.

— И тогда мы давно уже были бы покойниками и не жили бы счастливой жизнью в виде духов.

— Постойте, а дух может заниматься этим с не духом?

— Ну, дорогой, чего молчишь? Ответь.

— Откуда же я знаю, дорогая? Все эти сотни лет…

— А те две висельницы-неудачницы?

— Они были так грустны. Я просто хотел их подбодрить.

— Щекотав в неприличных местах?

— А кто целовался с малолетним магом-недоучкой?

— Во-первых, он был уже не малолетний. Во-вторых, ему нужен был знак, чтобы уверовать в собственные силы. В-третьих, он меня всё равно не видел. И в-четвёртых, это был всего лишь поцелуй.

— С твоих слов. Откуда я знаю, о чём ты промолчала?

— А давай поспорим, что ни о чём.

— Хватит спорить! — перебил я Кайю и Авеля. — Просто скажите, могут ли дух и не дух заниматься…

— Да! — в унисон рявкнули духи.

А вот теперь нужно было уносить ноги. Участвовать в семейной разборке двух духов мне совершенно не улыбалось. Просто у меня не было на это времени. Мне нужен был вождь. Великий вождь! Господи, тысячу двести лет! А ведь можно было! Ну и что, что она дух? Это даже экзотичненько. У Великого вождя жена — дух.

— Нельзя.

— Что нельзя? — на автомате переспросил я.

— Женой нельзя.

— А всё остальное можно?

— Всё остальное можно, а женой нельзя.

Быстро осмотрев окрестности в радиусе ровно трёхсот шестьдесяти градусов, вновь присоединившегося к нам обладателя голоса я не увидел.

— Клерк, ты, что ли?

— Вообще-то он…

— Помолчи, — перебил Кайю клерк из небесной канцелярии, он же дядя. — Да, это я.

— А что с голосом? Как-то тембр поменялся… ещё что-то смутно неуловимое… Труды Эзопа, кстати, нашёл?

— Да как ты…

— И ты помолчи, — заткнул дядя Авеля.

— Да ты никак у них начальник, дядя? Хотя да, помню, помню. Три кнопки: рай, ад, дух. Значит, они твои духи. Точнее, духи в твоём подчинении. Ну ты их, дядя, не сильно к ногтю придавливай. Они и так со мной обломались. Все пари на меня в никуда. В полный ноль. В зеро. В ничью. С твоим пари тоже, дядя, не вышло. Прости, но помочь тебе не смог. По той причине, что даже и не знал, в чём помогать.

— А вот с моим пари всё хорошо. Я его выиграл.

— Да ладно, дядя?! Вот чего, прямо вот так и выиграл?! Стесняюсь спросить, дядя, а на что же вы тогда спорили?

— На любовь.

— На что? — не поверил я своим ушам.

— На любовь, которую потерял этот мир.

— Бр-р-р, дядя, я бы вот сейчас гургутского хряпнул, а лучше водочки, чтобы запить услышанное.

— Достать?

— Нет, дядя, я в завязке.

— Жаль. А мог бы легко отделаться.

— От чего?

— Да я про себя.

— Опять темнишь?

— Короче, я выиграл. И давай не буду объяснять почему. И без подробностей. Впрочем, у тебя есть одно желание, как у помощника в моём выигрыше. Любое. Хочешь, могу прямо сейчас доставить в твой мир? А хочешь, можешь пожелать тех самых объяснений и подробностей. И придётся мне их подробно объяснять.

— Решил, дядя, от меня по лёгкому избавиться? Э-э-э, нет. Приберегу-ка я желание на потом. Сейчас я до Великого смотаюсь. Расскажу ему про личную жизнь с духом. Потом Ариэль уболтаем, вдруг закочевряжиться. Хотя, я думаю, будет счастлива. Ну, там, туда-сюда, свадьба и всё такое. Жаль, что мне на трезвую. А уж потом и про моё желание поговорим. Тебя, дядя, по щелчку пальцев можно будет вызвать или обряд какой нужно совершить? Только если обряд, то давай без жертвоприношений. Не люблю я это душегубское дело.

— Никакой свадьбы у вождя с водным духом не будет.

— Да ты чего такой душный, дядя? Пусть люди, точнее гургуты, порадуются. Тысячу двести лет, представляешь? Хотя, да, именно ты, наверное, и представляешь.

— Это закон. Дух не может жениться на смертном.

— Так Великий бессмертный. Сам же индульгенцию выписывал. Или это был не ты?

— Он смертный-бессмертный. А закон…

— Вот ты тугой, дядя! Чего ты там говоришь про моё желание? Любое?

— Да.

— Желаю, чтобы Великий поженился с Ариэль.

— Хорошо подумал?

— Или моё желание не закон?

— Закон, закон, — вздохнул дядя. — Только и другой, тоже закон.

— Не юли.

— Ладно. Могу убить вождя и сделать его духом. Или вернуть к жизни водного духа — Ариэль, как ты её называешь. Ну а дальше всё в их руках. Насильно в свадьбу я их не затолкаю.

— Ладушки. Сейчас переговорю с обеими сторонами — и к тебе с решением. Так как тебя, щелчком пальцев?

— Просто позови.

— А имя?

— Дядя, — усмехнулся в ответ невидимый собеседник.

— Значит, всё-таки дух. И что я знаю о духах?

— Да он…

— Заткнулись оба! — прогремевший голос уже откуда-то свысока заставил замолчать Кайю и Авеля.

— Да, ребята, сурово в вашем департаменте. С таким начальством не забалуешь. А вы лучше поспорьте, станет Великий — духом или Ариэль — снова смертной. Тут меня нет. Ничьей не будет.

— Ну что, дорогая, на кого поставишь? — обрадовался моему предложению Авель.

— Ну, ты же, дорогой, выберешь вождя? — тоже взбодрилась Кайя.

— Нет, я же, как изменщик, должен выбрать женщину.

— Ты уже и по гургуткам пошёл?

— Я дух, мне можно.

— А можно духу открутить что-нибудь, и это будет ни голова.

— Ну ты же по убийствам, зачем тебе это неприятное действо?

— Уточняй: неприятное для тебя. Но обещаю делать это медленно.

— Спорьте быстрее, — перебил я духов. — Они тысячу двести лет ждали, долго думать не будут.

— Вот всё с тобой не так, — практически плюнула в мою сторону Кайя.

— Спор должен родиться, — поддержал супругу Авель.

— Ага, а у вас ещё даже до процесса зачатия не дошло. Боюсь, что с такими прелюдиями вы точно не успеете.

Дальше слушать супружескую пару духов я не стал. Впереди меня ждало счастью двух, ставших для меня близкими существ. И мне не хотелось откладывать это счастье даже на минуту.