Добрый 2

Глава 27

— Я не позволю ему умирать даже ради меня!

Ариэль стояла в позе самой непреклонности и менять её не собиралась ни при каких обстоятельствах.

— Любимая, ну ты же умирала ради меня, почему мне нельзя сделать то же самое?

Совершенно трезвый вождь добывал из каких-то своих потаённых уголков последнее красноречие, но и это не помогало.

— Нет, нет и ещё раз нет! — отрезала Ариэль.

— И из духов вернуться обратно в смертную ты тоже отказываешься? — в сто пятый раз уточнил я.

— Если ты ещё раз меня об этом спросишь, я заеду тебе хвостом, — пообещала русалка всё тот же сто пятый раз, правда, ни разу так и не прилетело.

— Вот реально, я с вас, баб, охреневаю просто! Тысячу двести лет ждать. И вот он шанс. И в отказ.

— Если не понимаешь, то чего лезешь? — огрызнулась Ариэль.

— Но я тоже не понимаю, любимая, — поддержал меня Великий.

— А пить надо меньше! За столько лет от мозга ничего не осталось, одно гургутское. Какое уж тут понимание.

— Так, давайте спокойно. Просто разберёмся в ситуации. С Великим всё понятно, он готов на оба варианта, как пионер.

— Кто? — в унисон не поняли оба не состыковывающихся новобрачных.

— Пионер, — медленно произнёс я, — он всегда готов. Пояснять не буду. Думайте в меру своей испорченности. Короче, вождь идёт… гуляет. Может даже, по винцу. А мы с русалкой обсудим наболевшее.

— Не буду я с тобой ничего обсуждать. Я ещё со всякими сопляками свою личную жизнь не обсуждала.

— Если это намёк на возраст, то из не сопляков тут только Великий. А с ним переговоры зашли в тупик. Поэтому Великий идёт, гуляет в обнимку с гургутским. А русалка…

— Идёт с ним, — перебила меня Ариэль. — Кстати, любимый, я никогда не пробовала гургутского. Угостишь?

Русалка преобразовала свой рыбий хвост в длинные стройные ноги, чуть прикрытые у основания тонкой полоской материи, и, игриво взяв Великого под локоток, многозначительно подмигнула мне. Не знаю, какой там образ видел вождь, уж явно не такой как я, но довольная, похотливая улыбка, которая натянулась на его физиономию, говорила о многом.

— Так! — не выдержал я и буквально насильно оторвал Ариэль от вождя.

— Что ты себе позволяешь?! — возмутилась русалка.

— Ты полегче! — явно борясь с собой, поддакнул ей вождь.

— Хватит! — оборвал я зарождающийся бунт, возможно, с мордобоем. Кого будут бить, можно даже не спрашивать. — Я, между прочим, на ваш счастливый брак своё единственное желание потратил. А мог бы свалить в свой мир и счастливо бухать там не хуже Великого здесь.

— Ты же бросил?

— Вот, — многозначительно заметил я. — Мог бы пожелать это заклятие трезвости с себя снять и уже здесь присоединиться к вождю в его уничтожении гургутского. Да ещё кучу всего мог бы пожелать! Но нет! Я, как последний лох, трачу на них своё желание, а они воротят от него свои морды. И кто вы после этого?

— Великий, погуляй немножечко, — тихо произнесла Ариэль и для убедительности чмокнула его в щёку.

— Да… я… но… — растерялся вождь, держась рукой за место поцелуя.

— И гургутского за меня выпей, — улыбнулась русалка.

— Не тупи, — посоветовал я вождю, видя, что тот окончательно растерялся. — Она же женщина, вдруг передумает. Если что, это я по поводу гургутского, — быстро дополнил я, чтобы пресечь, так сказать, заранее.

— Я не могу стать смертной, — медленно произнесла Ариэль, когда Великий отошёл на достаточное для покидания зоны слышимости расстояние.

— А ваш этот типа руководитель сказал, что можешь. Точнее, он может снова сделать тебя не духом.

— Ты не понял, — вздохнула Ариэль. — Вождь бессмертный.

— И?

— Он практически не стареет. И это длится уже столетиями. Если я буду не духом, то очень быстро, по меркам вечного вождя, стану старой. А он останется всё тем же вождём, которого мы видим сейчас. Представляешь, как будет ему неудобно со своей старой женой. И я даже пойму, если он меня такую бросит. Пойму, но пережить этого не смогу. Поэтому пусть остаётся всё как есть.

— М-да, — только и смог выдавить я из себя. — Я никогда не пойму женщин. Ну хорошо, — потряс я головой после длительной паузы. — А почему Великий не может стать духом?

— Пожелать смерти любимого ради себя?! — возмутилась русалка.

— Вообще-то ради вас и вашего счастья. И это не совсем смерть.

— Это всё равно смерть, — отрезала Ариэль. — Я не могу принять смерть любимого!

— Охренеть! Я не то что никогда не пойму женщин. Теперь я даже пытаться не буду.

— И не надо. Пускай всё остаётся как есть. Трать своё желание на себя.

— Значит, единственное, что тебя останавливает, это невозможность стареть вместе с вождём? Он же всё-таки меняется с годами.

— Да, но очень медленно, — вздохнула русалка. — А я буду очень быстро.

— И если мы уберём эту помеху, то ты согласишься стать женою Великого?

— Это невозможно.

— Согласишься, или нет?! — повысил голос я.

— А сам как думаешь?

— Да или нет?!

— Да. Да, да, да, да, да! Я тебя ненавижу.

— Осталось дело за малым, — выдохнул я, — договориться о твоём бессмертии.

— У тебя одно желание, — напомнила Ариэль. — Он, — она подняла палец кверху, — не добренький дядя и никогда не сделает такого подарка.

— Давай я попробую. Только ты погуляй вместе с Великим. Не будем смущать дядю лишним присутствием. Кстати, почему ты его назвала дядей?

— Не знаю, — пожала плечами Ариэль. — Как-то само собой получилось.

— Значит, с дядей я попал в точку, не у одного меня такие ассоциации. И тогда у меня есть большой шанс с ним договориться.

— Нет у тебя шансов.

— Ариэль, иди погуляй. Ты там гургутского хотела попробовать. Вот и пробуй. Можете даже с вождём наклюкаться до потери моральных устоев.

— Ты так ничего и не узнал о духах. Нам не нужна мирская пища.

— Что, и съесть её не можете? И выпить никак?

— Можем. Только вкуса всё равно не почувствуем. И хмель на нас не отразится.

— Тогда просто составь вождю компанию. Всё, иди, не мешай.

И Ариэль ушла. Точнее, просто растворилась в воздухе.

— Я надеюсь, ты не подслушиваешь? — спросил я пустоту просто ради приличия. Можно подумать, что если бы подслушивала, то с радостью мне об этом сообщила бы.

— Не подслушивает, — заверил меня голос дяди.

— Значит, подслушивал ты.

— А что такого? Имею право, — заявил дядя и даже, как мне показалось, пожал невидимыми плечами.

— Значит, просьбу озвучивать не надо. Ты всё слышал.

— Да. И мой ответ — нет.

— А чего это мы сегодня такие строгие и немногословные? Жена с очередным женским духом застукала?

— Озвучивай своё желание, и разбежимся, — проигнорировал мою подколку дядя.

— А как сделать так, чтобы «нет» превратилось в «да»?

— Это желание?

— Консультация.

— Бесплатно не консультируем.

— Та-а-ак, если встал вопрос оплаты, значит, уместен вопрос торга.

— Не теряй время.

— А я не спешу. А ты, дядя, куда-то торопишься? Тогда нет проблем. Делаем Ариэль бессмертной, выкидываем её из духов прямо в объятия Великого вождя. И всё, свободен. Можешь на свадьбу остаться, я договорюсь.

— Нет. Ты будешь загадывать желание?

— Дядя, а если я загадаю, чтобы ты умер? Вот так вот прямо взял и самоубился. Ты как его будешь выполнять? Ведь сам говорил, что желание любое. И что это закон. А теперь взад пятками?

— Я не могу умереть и, как ты выражаешься, самоубиться.

— Да брось, дядя. Это просто. Пойдём научу.

— Ты не понимаешь, я физически не могу это сделать. На меня эти законы не действуют.

— Одни законы не действуют. Вторые ты нарушаешь. Третьи игнорируешь. Хорошо устроился, дядя. Прямо не офисный клерк, пусть и начальник, а чуть ли не Господь Бог.

— Я не клерк, — процедил, как мне показалось, сквозь зубы дядя. Даже вроде проскрипел ими.

— А кто? Начальник третьего стола справа от туалета? А, нет, пардон, четвёртого справа от окна. Чего это я, действительно.

— Хорошо, я выполню твоё желание.

— Самоубьёшься?

— Я подарю водному духу ровно такую же жизнь, как и Великому вождю.

— И синхронизируешь их процессы старения.

— Она будет выглядеть моложе, ведь для неё не было этих долгих лет. Она вернётся ровно такой, какой умерла.

— Годится, дядя. Да с тобой приятно иметь дело, когда ты не включаешь режим субстанции, плавающей на поверхности. Я могу пойти порадовать двух счастливых новобрачных?

— Нет, — отрезал дядя.

— Блин! Вот как так? Ещё секунду назад ты был душкой.

— Я исполню два желания, а у тебя только одно.

— Правильно, одно с меня, другое — с тебя. Не тупи, всё по-честному. Про приглашение на свадьбу помню, считай, что оно у тебя в кармане. У тебя карманы-то есть, а то потеряешь пригласительный, обидно будет, если не пустят. Хотя ты невидимый, кто тебя тормознёт.

— Ты можешь помолчать?!

— Понял. Заткнулся. Внимание включить или просто онеметь?

— Место Ариэль займёшь ты, — медленно произнёс дядя. — Иначе ничего не состоится.

А вот это был пропущенный удар.

И пропустил я его ниже пояса.

По крайней мере, ощущения были точно такие же.

— А что такого? Совсем недавно ты был к этому готов. Но я вижу, тебе нужно время подумать. — Сарказм в голосе дяди был столь неприкрытым, что это бесило. — Дня на размышление хватит? Только не беги советоваться, Ариэль настолько сердобольна, что просто пойдёт в отказ.

— Согласен, — тихо произнёс я.

— Мне что-то послышалось?

— Я согласен занять место Ариэль, — повторил я уже намного громче. — Тем более что да, именно это я тебе и предлагал в прошлый раз. Вот скажи, дядя, зачем было тянуть время?

— У тебя было другое предназначение.

— Помню, выиграть для тебя спор.

— Ну, и это тоже.

— Всё, дядя, долгие проводы — лишние слёзы. Давай, убивай меня. Или мне самому? Тогда снимай с меня свои охранные обереги. Сейчас ты увидишь, как убивается об стену русский человек.

— Ты хорошо подумал? Это же на всю жизнь.

— У Ариэль тоже было на всю жизнь, дядя, а видишь, как вышло.

— Сомневаюсь, что найдётся кто-то похожий на тебя.

— То есть ты хочешь сказать, дядя, что таких дураков ещё поискать?

— Ты сам всё сказал.

— А знаешь, дядя, это даже неплохо. Прожить жизнь алкоголика и закончить её духом… Ну, об какую стенку биться?

— Ни об какую. Ты уже был мёртв. Как там? Три кнопки: рай, ад, дух? Считай, что я нажал третью.

***

А ничего не изменилось.

Я просто остался как я.

Те же руки, те же ноги, ощущения те же.

— Если это шутка, дядя, то завязывай с юмором, это не твоё.

Ответом мне была тишина, и было стойкое ощущение, что дядя не просто молчит. Дядя по-тихому слился.

— Твою ж… м-м-м…да, — выдал я в пустоту. — Похоже, меня жёстко налюбили. И хрен бы с ним, со мной, а вот перед Ариэль стыдно. Ну, дядя, попадёшься ты мне на кривой дорожке в сезон распутицы!

Суля всевозможные кары небесные, причём при моём непосредственном участии, я двинулся туда, куда ушёл «гулять» Великий вождь, а следом и Ариэль. А что оставалось делать? Нужно было виниться, и не стоило откладывать это в долгий ящик.

Ну и ещё, конечно, по новой уговаривать Ариэль. Надеюсь, что хоть в выполнении моего законно заработанного желания дядя не слился. А то я уже ничему не удивлюсь.

— Ты зачем это сделал? — возникшая передо мной гургутка, надо заметить, довольно смазливая, была само негодование.

— Барышня, идите лесом, в вашем случае болотом, вот честно, не лучший момент для выяснения любых отношений. Если я в прошлый раз в трусы мало мелочи насыпал, то…

Хлёсткий удар с правой прилетел мне точнёхонько в левый глаз. Прилетел и пролетел сквозь мой череп, не повредив абсолютно никакого содержимого.

Оценив полученный результат от своего удара, гургутка банально зарыдала.

— Прости, дядя, наговорил я тут. По неопытности.

— Прощаю, — донеслось с небес.

— Нет! — встрепенулась рыдающая гургутка. — Верни всё назад.

— Сделка не отменяется, — включил чиновника дядя.

Гургутка зарыдала ещё громче.

— Эх, дядя, дядя, — вздохнул я и пошёл обнимать рыдающую гургутку. Правда, учитывая её рост, моя макушка была где-то в районе её груди. Но когда это мешало сочувствующим обнимашкам?

— Спасибо, — прошептала гургутка, примерно минут через семь. — Теперь меня можно отпустить. А то вдруг Великий увидит, — смущённо добавила она.

— Да, конечно. — Я поспешно отлепился от неё и даже огляделся по сторонам. Вождя в пределах видимости не наблюдалось. — Послушай, а как твоё настоящее имя?

— Это всё, что тебя сейчас интересует? — удивилась гургутка.

— А что меня должно интересовать?

— Ну, например, то, что я не смогла нанести тебе удар, но ты смог меня обнять.

— Да, действительно. Я как-то об этом не подумал. Впрочем, у меня впереди вечность. Разберусь как-нибудь во всех этих духских противоречиях. А вот имя твоё это…

— Зови меня Ариэль, мне нравится это имя. И пусть моя новая смертная жизнь начнётся с нового бессмертного имени.

— Бессмертная жизнь, — поправил я бывшую русалку.

— Не поняла?

— Ты вождю какую жизнь выторговала? Вот и у тебя теперь будет точно такая же. Подарок от дяди. Можешь ему сказать спасибо.

— Кому из двух? — переспросила Ариэль.

— А я вижу, что ты уже окончательно пришла в себя? — вопросом на вопрос ответил я.

— Прости, я понимаю, какой это шок стать духом.

— Точно понимаешь?

— Точно, — заверила меня Ариэль.

— Тогда мне расскажи.

— А давайте-ка вы перенесёте занимательное обучение из жизни духов на потом.

— Дядя, ты ещё тут? — удивился я.

— Я всегда тут, — фыркнул дядя. — Где моё обещанное приглашение на свадьбу?

— Ах, вот оно что. Ну и меркантильный ты, дядя.

— Тихо, — шикнула на меня Ариэль и даже попыталась засадить локтем, правда, безрезультатно, он просто прошёл сквозь меня. — С ним так нельзя.

— А то что? Вернёт обратно? Не сможет. Это моё желание.

— Но отобрать то бессмертие у неё могу.

— Дядя, вот давай комедию ломай в другом месте. Тут надо по-свойски, попроще. Тут чужих нет. Ариэль вон на тебя духом тысячу с лишним лет горбатилась. Да она тебя, дядя, как облупленного знает. Чего перед ней щёки надувать? Я спор для тебя выиграл, правда, до сих пор не знаю как. Про Эзопа разговаривали. А я про него не с каждым говорю. Вот, Ариэль, я с тобой про Эзопа разговаривал? — Гургутка уверенно помотала головой. — Вот видишь, дядя, не разговаривал. А я, между прочим, за неё свою жизнь на духовское существования променял. А про Эзопа, видишь, не разговаривал. Цени, дядя!

Ответом дяди было натруженное молчание. Не знаю, почему именно натруженное. По внутренним ощущениям или у духа открывается какая-то дополнительная чакра. Потом как-нибудь поковыряюсь в себе и поведаю всем желающим о моих духовских нововведениях. Или не поведаю.

— Так что там со свадьбой? — первым прервал затянувшееся молчание всё-таки дядя.

Я посмотрел на Ариэль, а та в свою очередь пожала плечами.

— Не знаю, мне ещё вождь даже предложение не сделал.

— В смысле?! — опешил я. — Да мы тут битый час вокруг тебя с уговорами скакали!

— А предложение он так и не сделал, — надула губки гургутка.

— Охренеть! Девчушке второе тысячелетие прёт, а она всё в соплюшку-принцессу играет.

— А будешь обзываться, пошлю тебя вместе с вождём куда подальше. Ещё бы и оплеух добавила, да только они мимо тебя пролетают.

— Полезное свойство, между прочим, и чего я раньше в духи не пошёл?

— Ты лучше пошёл бы вождя нашёл. Она ведь не шутит, — вставил свой «ценный» совет дядя. — Предложение для гургутки это очень серьёзно. И тут вождь, не вождь — значения не имеет. Уж очень на свадьбу хочется, — перешёл на шёпот дядя.

— Можно подумать, ты за свои года на свадьбах не нагулялся, — тоже прошептал я. — Небось, каждая вторая с твоим участием?

— Каждая нулевая, — вздохнул дядя.

— Серьёзно? — не поверил я.

— Не зовут.

— Да, дядя. Жалко, я дух. Вот только ради тебя выбрал бы какую-нибудь Мару и позвал бы тебя свидетелем со стороны жениха. У вас, кстати, свидетели на свадьбах есть?

— Нет.

— Что, и драк нет?

— Зачем драки? Это же свадьба.

— Если вы и дальше будете выяснять, чего у нас есть, а чего нет, то свадьбы точно не будет.

— Ариэль, а тебя не научили, что подслушивать нехорошо? Тем более когда беседуют твой бывший начальник и твой преемник. И вообще, ты столько лет ждала, что, пять минут не потерпеть?

— Я не ждала. А иногда пять минут — это вечность.

— Дядя, а давай вместе смотаемся до Великого? Вдруг у него тоже какие-нибудь закидоны начнутся.

— Нет. Ты правильно сказал, это тут все свои, а вождь мне чужой. Поэтому давай сам.

— Ладно, я пошёл. Ариэль, ну ты как-нибудь… это… ну не знаю… жених же придёт.

— Я плохо выгляжу? — встрепенулась гургутка.

— Выглядишь ты отпадно, — заверил я. — Только взгляд у тебя не робкой невесты. А ну, как Великий испугается и передумает. Я бы, например, побоялся бы брать в жёны невесту с таким взглядом. Тысячу двести лет воздер… точнее ожидания, это вам не шутка.

— Кто-нибудь сделайте его на пару секунд материальным. Очень хочется дать подзатыльник.

— И хвост ей верните кто-нибудь, а то другим она физически воздействовать отвыкла.

С этим приподнятым настроением я и пошёл искать Великого вождя.

***

Пожалуй, первый раз в этом мире что-то пошло гладко. Ну, если не считать пьяного вождя.

— Вот скажи мне, Великий, с какого перепугу ты так назюзюкался?

В ответ вождь неопределённо махнул рукой, типа ответь на свой вопрос сам, не маленький.

— Ты понимаешь, что тебя твоя Ариэль пошлёт не только перед первой брачной ночью, а ещё и до свадьбы?

На это Великий хмыкнул такой пренебрежительной ухмылкой, что даже я на секунду засомневался в своих словах.

— Хватит молчать, скажи хоть что-нибудь.

Вождь многозначительно открыл рот, пару раз шумно вдохнул, те же пару раз не менее шумно выдохнул, мотнул головой и закрыл рот.

— А она, между прочим, там ждёт твоего предложения, а ты даже «кыш» сказать не можешь.

Уже на слове «предложение» Великий набрал полные лёгкие воздуха, закатил глаза и затих.

— Эй, в обморок обычно падают, а не уходят стоя.

— Как ты её уговорил?

Если бы я не видел буквально пару секунд назад вождя в невменяемом состоянии, то решил, что он размялся двумя-тремя кувшинчиками гургутского, не больше. По крайней мере, сейчас его внешний облик соответствовал такой степени опьянения.

— Как ты это делаешь? Рецепт дай, вдруг пригодится.

— Ты завязал. А она правда согласна?

— Правдивее только то, что ты зажал рецепт, жмот.

— Но как? Как ты её уговорил?

— Великий, посмотри на меня. Ты ничего не замечаешь?

— Она же была против.

— Как же тяжело с этими влюблёнными. Особенно безнадёжно влюблёнными на втором десятке сотен лет.

— Да нет, ты просто решил меня разыграть. Между прочим, очень жестоко с твоей стороны.

— А ты ударь меня за это.

Вождь посмотрел на меня как на ненормального и чуть ли пальцем у виска не покрутил. Хотя, я думаю, просто этот жест был ему неизвестен.

— Я говорю бей! Иначе скажу твоей ненаглядной невесте, что ты сопляк и хлюпик. И что ты ей не пара. И чтобы она тебя бросила и позабыла. И ещё…

Чисто нравоучительная оплеуха всё же прилетела от вождя. Естественно, эффект был как и у Ариэль. Лапища вождя беспрепятственно прошла через мою голову.

— Дух?! — удивился вождь.

— Ну наконец-то влюблённая пелена спала с твоих залитых гургутским глаз.

— Но как?

— Ка́ком к верху. Я занял место твоей возлюбленной. Подробности не спрашивай. В технике процесса не разбираюсь. И если ты, синяя гадина, после всего того, что я для тебя сделал, просрёшь своё счастье, не сделаешь Ариэль предложение, не сыграешь с ней свадьбу, и вы совместно не наплодите мне кучу прикольных гургутиков, я даже не знаю, что с тобой сделаю. Но поверь мне, фантазия у меня богатая, и я такого понапридумываю!

— Спасибо.

— Давай, чеши с предложением. Спасибкует он мне тут. Уже на колене должен перед Ариэль стоять. У вас, кстати, предложения на колене делают? Не надо отвечать. Беги. И цветы не забудь. Они в любом мире лишними не будут.

А вот в остальном всё было просто прекрасно, если не считать того, что я стал духом, и это меня начало напрягать именно в тот момент, когда я остался в одиночестве.

— Не слишком ли много исключений на одно прекрасное утро? — спросил я. — А впрочем, когда бывало по-другому. Вот сейчас погуляю на свадебке и пущусь во все духовские-тяжкие. Не может быть, дядя, чтобы в духовском деле было всё так грустно и противно, вот ни в жисть не поверю.

— Придётся, — отозвался дядя.

— Ты чего, за мной следишь, что ли?

— Слушай, а давай я реально тебя домой отправлю?

— А что мне там делать, дядя? Тем более ещё и на трезвую голову. Мой мир там, это мир в алкогольной синеве. Вот ты, дядя, когда последний раз алкоголь пил, хотя бы гургутское?

— Никогда.

— Что, и даже пробку от кефира не нюхал?

— От чего?

— Понятно. И вот как ты после этого, дядя, сможешь понять тонкую душу русского алкоголика? Молчишь, дядя. А я тебе так скажу: если хочешь отправить меня домой, то снимай с меня эту грёбанную кодировку. И тогда я согласен. Но сначала погуляю на весёлой гургутской свадьбе.

— Не могу.

— Что ты не можешь, дядя?

— Эта, как ты выразился, кодировка на чувствах сделана. Её так просто не снимешь.

— Что, даже ты, дядя?

— Только тот, кто это накладывал, и может его снять.

— И где мне искать этого «хорошего человека», которого так и хочется назвать «замечательными» словами, категорически запрещёнными к употреблению в детских садах, женских монастырях и в кабинетах гинеколога при массовом осмотре учениц старших классов.

— Чего?

— Не парься, дядя, я понял. Домой переноситься отказываюсь. К работе водного духа приступлю после свадьбы Великого и Ариэль. На досуге накидай списочек моих обязанностей и, главное, не забудь про подробный перечень корпоративных бонусов, льгот, привилегий и всевозможных плюшек. Отдельно укажи мои личные преференции. Зарплату сразу максимальную, умножь её на два, прибавь к полученному результату сорок процентов, и вот это будет за неделю. А то я вас, крохоборов, знаю. Кстати, о неделе. Она будет неравномерная. Три дня рабочих, четыре выходных. Переработки оплачиваются в пятикратном размере. Отпуск, точнее три отпуска, по сорок пять суток. Сам понимаешь, работа на вредном производстве в токсичной среде: вода, дядя, универсальный растворитель. Ты же не хочешь, чтобы я растворился раньше времени? Вот поэтому отпуска пойдут на восстановление. А ещё сложность, напряжённость, добавим за каждое из вышеперечисленного по тридцать суток. У тебя, дядя, с математикой как? Можешь не отвечать. Сто девяноста пять суток будет. Округляем до полного, итого — триста. У вас, дядя, сколько дней в году?

— Наглец! — медленно произнёс дядя.

— Переговоры работодателя и соискателя зашли в тупик, — констатировал я. — А ведь я ещё даже не всё перечислил.

— Значит так, слушай мои условия, а главное — свои обязанности.

— Стоп, дядя, давай после свадьбы. Мне и так её на сухую праздновать первый раз в сознательной жизни. А тут ты ещё. Боюсь, даже духский организм такого стресса не выдержит.

— Что ты знаешь о духах?

— Вот теперь, дядя, благодаря тебе я узнаю о духах всё. Но после свадьбы.

— Кстати, ты особо не расстраивайся. Духам ни еда, ни питьё смертных не подходят. Поэтому, если бы ты даже выпил всё гургутское на свадьбе, то ни почувствовал бы ни вкуса, ни запаха, ни тем более опьяняющего эффекта. С едой, кстати, так же.

А вот это было жестоко. Я ведь действительно про это забыл. Чёрт! И что теперь делать?

Моя раскатанная губа словно очутилась под бивнем мамонта-переростка. По крайней мере, эффект ощущался такой же. Все благие помыслы раздавили, растоптали, впечатали в грязь.

— Слушай, дядя, я, пожалуй, скину месяцок от отпусков в обмен на пару деньков. Прикинь, целый месяц на пару деньков.

— Сделка состоялась, новые уточнения не вносятся.

— Всего два дня, дядя, в обычном не духском состоянии, и я буду пахать на тебя на месяц больше!

— Нет.

— Хорошо, я сокращу на месяц каждый отпуск в каждом году. И за это я прошу всего пару дней единоразово. Соглашайся, дядя. Таких щедрых предложений тебе никто не сделает.

— А с чего ты вообще взял, что у духов есть отпуска? Дух — это двадцать четыре на семь. И так вечность.

— Ну ты и рабовладелец, дядя.

— А ты идиот. Ты пошёл на сделку, даже не узнав условий.

— Я, дядя, свергну тебя как класс, паразитирующий на бесправном духском населении. И что-то мне подсказывает, что остальные духи меня поддержат. Ну, по крайней мере, многие.

— Я вижу тебе надо сжиться с новой ролью. Давай, не порти свадьбу другу своей кислой физиономией.

— Не дождёшься, дядя. Свадьба пройдёт на ура. А вот твоё будущее не так радужно. Готовься, дядя.