Другая жизнь. Назад в СССР-5

Глава 27

— Хочу посоветоваться, жена.

Я, вернулся в нашу комнату после пробежки вверх на сопку, зарядки на школьном стадионе и утреннего душа. Душевая в общежитии находилась на первом этаже, если что, а мы жили на пятом в угловой комнате двадцати квадратных метров площадью. Поэтому я на вахте оставил сумку с полотенцем, халатом и резиновыми советскими тапками с резинкой между пальцами и тонкой подошвой.

— О чём посоветоваться? — спросила она. — Серёжа, иди в коридор погуляй.

— Сегодня ругаться, я надеюсь, мы не будем. Посоветоваться надо о том, как жить дальше. У меня есть предложения.

Жена стояла с полотенцем в руках. Мыла посуду. В глазах у неё мелькнула тревога, но моментально прошла. Тонкие брови сдвинулись в центр, потом разошлись, и её лицо перестало выражать обеспокоенность.

— Бессмертная она, что ли? — подумал я.

— Советуйся.

— Хочу предложить план действий на несколько лет вперёд. Спланировать, так сказать, семейную жизнь…

— Предлагай, — она присела на табуретку, стоящую на четырёх металлических ножках.

— Хм! Предлагаю.

Я встал к окну спиной. Теперь на жену падал и яркий свет взошедшего солнца и моя тень.

— М-м-м… Мы сейчас живём в общежитии. Хотела бы ты, через, м-м-м, три года жить в новой трёхкомнатной квартире?

— Хм! — снова нахмурилась жена, не понимая, куда я клоню. — Конечно хотела бы.

— То есть — да?

— Да.

— Хорошо. А хотела бы ты, чтобы я работал на берегу и приносил тебе зарплату в пятьсот рублей?

— Что ты задаёшь глупые вопросы? Конечно!

— То есть — да?

— Ну, да!

— А хотела бы ты, чтобы лет через десять мы иметь миллион рублей и смогли бы построить себе загородный дом?

— Ой! Не говори ерунды! Я думала, ты серьёзно, а ты глупости всякие…

Лариса скептически сморщилась.

— Это вполне возможное развитие событий в случае выполнения некоторых условий.

— Каких таких условий?

— Ты просто скажи да, или нет, и я тебе расскажу, что это за условия.

— Ну, да, да, хотела бы, — усмехнулась жена.

— Значит — да, — покивал я головой. — Отлично! А теперь я скажу, что для этого нужно будет сделать, и мы с тобой обсудим, готовы ли мы идти путём для достижения этих целей.

Помолчав я начал.

— Саша Городецкий мне сказал, что к нему на секцию ходит один человек из нашего ВБТРФ который рассказывал ему про молодёжный жилищный кооператив. Я тогда спросил его, где бы такую работу найти, чтобы квартиру сразу давали. Саша сказал, что в ЖЭКе дают служебную. Он сейчас плотником. Вот я и хожу на тренировки, чтобы застать этого парня. Хочу узнать про кооператив. Может быть, получится вступить. Городецкий сказал, что тот парень говорил, что дом уже вот-вот будут строить на Сабанеева. Вон там…

Я ткнул пальцем на ту сопку, куда сегодня бегал.

— Начнут дом строить через два года, через год сдадут.

— Это ерунда какая-то! — покрутила головой жена. — Глупости всё это!

Я пожал плечами.

— Саша сказал, что этот Дима сказал ему, что это молодёжная перестроечная инициатива. В Свердловске уже построен целый комплекс зданий с театрами, садиками и магазинами. С восьмидесятого года они начали строить. А в восемьдесят пятом этот комплекс удостоен премии Ленинского комсомола. Я читал в газете про это и наш комсомолец Коля Якименко подтвердил, что и в ВБТРФ есть такое движение. Но он толком о нём рассказать ничего не смог. Не говорун он. Говорил, что уже три года зарабатывают какие-то очки на субботниках.

— В Свердловске? Показывали что-то по телевизору, — задумалась Лариса. — Субботники? Очки? Детский сад какой-то? Почему просто не построить дом?

— Некому строить. Строителей не хватает. А кое-где и строительных материалов. Панелей, например.

— Хм! И откуда, тогда, они возьмутся? — скептически скривилась жена.

— Во-о-о-т. В этом и есть секрет. Когда будет готов проект и согласовано место строительства, в строительный отряд выйдут те, кто победит в соревновании и, работая сверхурочно, будут выпускать дополнительные панели. Из них и будет построен дом. Проект уже проходит согласование.

Жена задумалась, а я, по сути, уже всё сказал. Хм! По первой части своих предложений, да.

— Ну? И что тут советоваться? Надо вступать в кооператив!

Я посмотрел на жену с вопросом на лице.

— Э-э-э… Ты, наверное не расслышала или не поняла, что нужно будет бороться за выход в отряд. Они уже три года очки набирают, Коля Якименко сказал, что у него несколько тысяч баллов. А очки они зарабатывают на субботниках и на выходах в дружину.

— Ну, так ходи на субботники и в дружину! Не переломишься! За трёхкомнатную квартиру через три года можно и потерпеть.

— Это значит, что я буду уходить из дома и ты будешь одна.

— Ночевать дома будешь? — хмуро спросила жена.

— Наверное, — пожал плечами я.

— Ну, так и потерплю, — буркнула она. — Больше терпела. И не за квартиру.

Я не стал развивать философию про то, что всё в этом мире закономерно и что если бы не Коля…

— Не надо сбивать темп, — подумал я. — и размазывать смысл.

— Ну, а как ты заработаешь пятьсот рублей и когда? — спросила жена.

— В ноябре разрешат индивидуальную трудовую деятельность и можно будет в свободное от основной работы время заниматься предпринимательством. Вот я и стану крутить у нас в общаге внизу разные фильмы по телевизору. С видеомагнитофона.

— Мультики эти, что ли? — впервые за разговор улыбнулась Лариса. — Про Тома и Джерри? Смешные. Серёже нравятся. За деньги, что ли?

Она вдруг погасла.

— Неудобно, как-то, за такое деньги брать.

— А в киноеатре?

— Ну-у-у… То — кинотеатр.

— И это будет частный кинотеатр. Их дофига откроется. В каждом подвале.

— Детишки общажные уже все пересмотрели.

— Детям — бесплатно. Они по двадцать раз будут одно и то же смотреть. И другие фильмы крутить будем. Нужно на барахолку сходить. Один парень с плавбазы дал мне адрес, где можно купить видеокассеты. Олег Пармёнов. Я у него записи брал для танцев. Рубль с носа за сеанс. Три сеанса. Вот и прибавка к зарплате. Ну, минус аренда, понятно. С ближайших домов приходить будут.

— Всё равно неудобно, как-то.

— Всё течёт, лариса, всё меняется. Перестройка! Горбачёв слышала, чтоговорит. Что мы сами себя должны обеспечивать и товарами, и услугами. Целый закон разрешающий такую деятельность выйдет! Закон!

Я поднял указательный палец вверх.

— Наша партия — наш рулевой требует от инициативы снизу. Вот мы и станем передовиками капиталистического труда. Дивергенция!

— Что это такое?

— Берут у капитализма лучшее. Не успевает государство обеспечивать граждан тем, что положено им по труду. Труда много, зарплаты высокие, а дать не чего. Вот и разрешат одежду шить, обувь, фотографии всякие делать, фермерские хозяйства… Как то так. Мы же не готовы фермерством заниматься? Свинок, корочек разводить?

— Не-не, — замахала руками жена. — Мне в детстве кроликов хватило. У бабушки… Как она их на базар носила ободранных. Бр-р-р…

— Вот где соль ей проблемы, — подумал я. — Бедный ребёнок! Одна с бабушкой, которая забивает кроликов и носит их на базар. Кроликов, млять, — милейших животных. Тут у любого ребёнка крыша съедет. Не каждый взрослый выдержит живодёрню, да-а-а…

— Ну, так и вот! Будем зарабатывать деньги чистым искусством.

Лариса улыбнулась.

— Откуда ты знаешь про закон? Его же ещё нет.

— Первый помощник капитана говорил, — соврал я. — Я для того и купил видик.

За полторы тысячи рублей купил, между прочим. Двести рублей переплатил. Рыбкооповский был у нас на судне магазин. Такая цена у видика была. В «обычном» магазине он стоил тысячу триста. Но его там хрен купишь, да. Но жене сказал, что за пятьсот.

— Ну, ладно, — пожала плечами жена. — А про домик за городом.

— Хе! Ты согласна на домик?

— Согласна.

— Крутиться придётся. Деньги под лежачий камень не текут. Деньги мимо стоячего камня текут. Буду пахать, как лошадь. Будет у нас и миллион. Ты готова к такому раскладу?

— Главное, чтобы ночевал дома и рядом с женой, — с вызовом ответила Лариса.

— Уж в этом не сомневайся, — усмехнулся я. — Теперь я от тебя никуда не уеду. Готова, спрашиваю, терпеть мои уходы на сверхурочную работу? Ведь индивидуальной трудовой деятельностью будет разрешено заниматься только после основной работы?

— Да, — сказала жена. — Согласна.

Получив от жены «индульгенцию» на сверхурочную работу, я не строил иллюзий, зато заимел хоть и слабенький, но аргумент. И я действительно ходил на тайцзицуань только для того, чтобы встретить Диму Антоненко. И я его встретил. И он мне рассказал про МЖК. И я его послушал и пообещал подумать о вступлении,но сказал, что хочу из ВБТРФ увольняться.

Сказал и на следующий день пошёл в кадры уточнить процедуру увольнения прямо из отпуска.

— Хм! Михаил Васильевич, — сказала кадровичка, глядя в мою карточку учёта. — Тут написано, чтобы вы зашли в комитет комсомола.

— Зачем? — «удивился» я.

— Не знаю. Написано.

Я знал, зачем меня вызывали в комитет комсомола ВБТРФ. Послезнания, да! Послезнания моего «предка». И всё в этом мире идет, как по написанному кем-то «плану мероприятий». И он, этот план, мне, в принципе нравится, если бы только не Ларисины выплески. Но, надо расти над собой. Наверное, все женщины такие? Как сказала одна умная особа: «Женщины созданы Богом для того, чтобы мужчина не забывал Бога и чаще ему молился».

— Добрый день, — поздоровался я, войдя в комитет ВЛКСМ, узкую комнату с тремя столами, стоящими по правой стене и местом для машинистки между первым и вторым столами.

— Мне в отделе кадров сказали зайти.

— В отделе кадров? — спросил один полный, высокий и темноволосый и переглянулся с другим, сидящим за столом у окна, прямолицым и русоволосым, хорошо сложенным.

— Как фамилия? Спросил второй, — рокочущим громогласным баритоном.

— Шелест, — сказал я. — С РМБ «Пятьдесят лет СССР». Комсорг.

— А! Пошли, я проведу тебя к нашему секретарю.

Мы вышли из кабинета и вошли в соседнюю дверь.

— Александр Владимирович. Тут Шелеста из кадров прислали.

Сидящий за столом светловолосый парень встал, улыбнулся во всё лицо и вышел навстречу.

— Привет, — сказал он, протянув руку для рукопожатия. — Пошли в партком.

— В партком-то зачем? — спросил я.

— Там узнаешь.

Мы снова вышли и прошли дальше по коридору, где были надписи, связанные с парткомом: Первый секретарь, второй секретарь, секретарь по идеологии, секретарь добывающего флота, сектор учёта… Туда мы и вошли.

— Здравствуйте, Валентина Ивановна, — поздоровался мой провожатый. — Это Шелест. Его прислали кадры.

— Да? Очень хорошо! Долго же ты к нам шёл.

— Когда сказали, тогда и пришёл, — пояснил я.

— Да? Интересно! Ну, хорошо, мы тут сами побеседуем, Саша. Я потом его к тебе проведу если всё хорошо будет.

Парень вышел.

— Присаживайся, — сказала Валентина Ивановна, симпатичная шатенка лет тридцати пяти. — Давно на берегу?

— Э-э-э… Недели три, как.

— Много ещё гулять?

— До сентября. Увольняться хочу по окончании отпуска. Поэтому в кадры и заходил.

— Не торопись. Ты у нас, как молодой коммунист, находишься в кадровом резерве на замещение должности заместителя секретаря комсомольской организации.

— Как это? Это же выборная должность?

— Правильно. Но партком может рекомендовать кандидатуру собранию, а слово парткома обычно собранием принимается за основу.

— Сейчас новые условия, — подумал я. — Собрание может и не прислушаться к слову партии

— Понятно. И на какую должность меня рекомендует партком?

— Мы бы порекомендовали тебе выбрать должность «заворга».

— А чем он занимается?

— Не знаешь?

— Не досконально. Организация собраний?

— Не только. Организацией приёма молодёжи в члены ВЛКСМ. Подбор и отправка юношей и девушек на ударные комсомольские стройки. Организация военно-спортивных игр, например «Зарница», и первенств, например по футболу. Расстановка молодёжи на важнейших участках производства, организация её соревнований и подведение итогов работы вместе с правлением, партийной и профсоюзной организациями.

— А зам по идеологии?

— Заместитель по идеологии в ВЛКСМ, как правило, занимается воспитанием молодёжи, в том числе организует учёбу комсомольцев, их отдых и культурно-массовую работу.

— Второе мне как-то больше по душе, — сказал я.

Валентина Ивановна заглянула в какую-то папку.

— Ты же на плавбазе комсоргом был. Хороший старт для секретаря комсомольской организации. А чтобы возглавлять организацию нужно знать, как она организована и самому научиться организовывать её работу. С заместителя секретаря по идеологии комсоргами не становятся.

Валентина Ивановна чуть скривила губы.

— Вы считаете, что я смогу организовать работу такой организации как наша? На плавбазе всё просто. Особо не поорганизовываешь, когда работаешь двенадцать через двенадцать…

— Но ведь получалось же. И актив у тебя неплохой сложился. Наташа Басова сейчас молодец. Продолжает твои начинания.

— Какие там начинания⁈ — заскромничал я.

— Нормальные начинания! — уверенным тоном сказала Валентина Ивановна.

В других жизнях я всё-таки выбирал другую должность, сейчас же я сказал.

— Ну, хорошо. Раз партия рекомендует, то и мне чего отказываться.

— Правильно, — с видимым облегчением выдохнула заведующая сектором учёта Валентина Ивановна. — Пошли я тебя с нашим заворгом познакомлю. Его зовут Игорь Иванович Гаврилов.

Пошли, познакомились. Немного поговорили. При Валентине Ивановне. Потом Гаврилов пожал мне руку, и Валентина Ивановна отвела меня к первому секретарю ВЛКСМ.

— Всё в порядке Саша. Кандидатура одобрена.

— Мне бы ещё с супругой посоветоваться, — сказал я.

— Конечно, обязательно посоветуйся, — сказала Валентина Ивановна. — Но здесь и зарплата неплохая для береговых профессий. Двести рублей. Даже чуть больше. Иногда бывают премии. Вы тут поговорите ещё, а я пошла.

Она ушла, а я остался и мы поговорили с первым секретарём комитета ВЛКСМ Соловьёвым.

Оказалось, что в сентябре планируется отчётно-перевыборное собрание, на котором меня и должны будут выбрать. Почему должны, я так и не понял. Собрание ведь — коллегиальный орган. А уже «новое мышление» в полный рост по стране шагает. Неформальный подход. Инициатива…

— В августе у нас ежегодный спортивный слёт в трудовом лагере в Синиловке. Будем проводить культурно-массовые мероприятия: футбол, волейбол, эстафета, стрельба из пневматических винтовок. Призы будем вручать. Для закупки призов деньги выделяет профком. Надо будет тебе взять в подотчёт и закупить призов. Справишься. В профкоме в курсе. Но это не сейчас. До августа ещё далеко. Так, что отдыхай пока.

— Дефибрилятор!

— Разряд!

Тело дёрнулось.

— Пульса нет.

— Как он вообще ещё живой? С такой раной.

— Слепое ранение в голову. Мозг не задет.

— Не до шуток. Разряд!

— Пи-пи-пи-пи-пи…

— Пульс есть!

— Сам слышу. Я в шоке!

— А я-то в каком?

— Грёбаные якудза! Точно говорят, что у них девять жизней, как у кошек. Пуля такого калибра должна была расколоть черепную коробку, как арбуз, а тут, пуля торчит во лбу, как слива, извиняюсь сказать где.

— Вскрываем!

Китайцы прооперировали меня довольно быстро. Всё время операции я лежал и думал, что со мной происходило? Неужели меня, действительно, перебрасывало в другое тело и в другой мир? Или мне всё привиделось. «Вспомнилась» одна из жизней предка? Да, вроде, нет. Там я сегодняшний играл главную роль, а не предок. Надо, кстати, ту, первичную' матрицу вернуть «в зад». Да и другие тоже настроить снова на безопасность моего бренного, мать его тела. А того стрелка, я найду, млять, и порежу на лоскутки.

— Всё обошлось, слава Богу, дорогая, — утешал я Тиэко, гладя её по руке. — У меня крепкая кость.

— Слава Богу! — сказала Тиэко.

— Врачи удивляются твоей лобной кости, Мичи! — сказал Тадаси. — Шутят, что твоей головой можно гвозди забивать.

— Телеграмму жене отправили, Айдзо? — спросил я.

— Отправили, Мичи-сан, — сказал назначенец от якудза, и один из моих ботов-управляющих.

— Хорошо. Задерживаюсь по работе. О приезде сообщу позже? Надеюсь…

— Так точно!

— Спасибо, — поблагодарил я управляющего вслух, а мысленно поблагодарил не знаю кого. — Спасибо, что живой!

Конец книги.