Два кольта и винчестер

Глава 10

ГЛАВА 10

Жеребец вошёл в тот ритм, когда лошадь отдает все силы ради бега. Спасаясь от смерти в итоге убивает сама себя. Так произошло и в моём случае. В какой-то момент конь подо мной зашатался, а потом стал заваливаться набок. Я едва успел соскочить с него на землю, чтобы не покалечиться. Умер мой спаситель практически сразу. Сердце остановилось от бешеной многочасовой скачки.

Отойдя на несколько сотен метров от лошадиного трупа, сделал привал. Силы закончились. Я очень долго не отдыхал, гонясь за элитником, а затем убегая от него. Потом случилась перестрелка, которая заставила тело выдавливать последние силы под воздействием адреналина. И в завершении дикая тряска без седла и упряжи, на голой спине лошади. Иммунные — сильные люди. Даже ближе будет слово «создания». Я в сравнении с собой старым раза в три выносливее стал, значительно сильнее и ловчее. Но даже у нас имеется предел сил. Я ещё успел торопливо сжевать несколько полосок вяленого мяса, запить водой, хлебнуть живчика и отключился.

Проснулся я от жары и весь в поту. Солнце стояло в зените. Пекло оно немилосердно, слепя сквозь сомкнутые веки. Подняв правую руку вверх, я прикрыл лицо от его палящих лучей и осмотрелся. Вокруг была привычная равнина, перемежаемая холмами с ниточкой далёких-предалёких верхушек гор в мутной дымке горизонта. Вокруг меня было всё тихо, зудели только вездесущие мухи.

Со стоном сел и немного размял тело, шевеля руками и напрягая различные мышцы. Прислушался и оценил свои ощущения. Всё тело болело и ныло. Особенно крупные неприятности доставляла рана на спине. Сквозь повязку на правой ладони проступало кровавое пятно. Уверен, что со спиной точно также. Видать разбередил вчера во время боя и скачек. Да и карабканье по скале внесло свою лепту как бы не самую большую.

Когда поднялся на ноги, то меня слегка повело в сторону. Пришлось на пяток секунд замереть на месте, восстанавливая равновесие и привыкая к затёкшему телу. С минуту просто ходил туда-сюда, иногда замирая и оглядываясь по сторонам. Когда перестал ощущать себя колодой, полез в мешок.

— М-да, так и зубы на полку можно положить, — протянул я вслух, оценив свои скудные припасы. На пару дней их ещё можно растянуть, а потом придётся молиться всем святым и индийским божкам, чтобы те ниспослали мне ручей с пресной водой и какую-нибудь дичь. Ну, или свежеперенесённый городок, где я отыщу нужные припасы.

После еды занялся трофейным оружием. Карабин оказался в очень хорошем состоянии. Или его владелец за ним тщательно ухаживал, или он ему достался не так давно буквально новеньким. Это была первая приятная новость. Второй оказался подходящий калибр —.44−40. К «кольту» подходили патроны, завалявшиеся в моём мешке. Всё, теперь я вновь вооружен и опасен! Слева на коробке имелся небольшой щиток. Он был кустарной самоделкой, должной защитить руку стрелка от прорыва пороховых газов. Увы, но револьверные винтовки даже в двадцатом веке имели подобный недостаток. А уж в середине-конце девятнадцатого подобное было нормой. К счастью, повезло, что карабин мне достался под унитарные патроны, а не с раздельно заряжаемым барабаном. Подобное оружие порой грешило воспламенением сразу нескольких зарядов в каморах. От такого щиток из жести точно не спасёт.

Закончив со всеми делами, я двинулся в путь. Через двести шагов я увидел немного впереди и правее крупный предмет, выбивающийся из деталей окружающего ландшафта. Яркое солнце и марево не дали подробно его рассмотреть. Пойдя на поводу у любопытства направился к нему. Не думаю, что это нежится на солнышке крупный заражённый. А всё прочее мне не просто не опасно, а может быть полезным. Спустя полторы сотни шагов я понял, кого вижу. Лошадь.

Мой вчерашний скакун, который умер, но смог спасти меня. Меньше чем за сутки его раздуло так, что казалось будто он вскоре взлетит, как воздушный шар. Ну, и пахло соответствующе.

Лошадиный труп стал ориентиром, куда мне идти.

Два дня я двигался скорым шагом в сторону гор. На них блестели снежные шапки. А это могло означать наличие горных рек у подножия и обычных рек в предгорье и окрестностях. За это время мне не встретилось ни одного источника воды. Зато удалось подстрелить не то косулю, не то какую-то козу чудного облика. Она стала отличным подспорьем для моего пропитания. Искать её следы в надежде выйти к водопою отмел, как неуместное решение. Подобные животные могут совершать переходы в десятки километров. Источник воды, где животное утоляло жажду, запросто может находиться километрах в пятидесяти и дальше.

На третий день поздним вечером, уже в густых сумерках я внезапно ощутил запах, про который давным-давно забыл. От него у меня волосы стали дыбом и кожу продрало ледяным касанием. Здесь запахло кислой химией. Кисляком.

Я заметался в разные стороны, определяясь с направлением, куда бежать, чтобы не попасть под перенос. Для иммунного это верная смерть. Впрочем, как и для любого живого организма.

А потом замер. Примерно в полукилометре от меня, откуда тянуло лёгким едва заметным ветерком, возникла плотная молочная стена тумана. Когда она рассеялась, то моим глазам предстали несколько высоких каменистых холмов, между которыми тянулась железная дорога. Местность кардинально изменилась. Огромные холмы, почти горы сменили несколько мелких бородавок, покрытых чахлыми деревцами с полувысохшей от суховеев листвой. Кластер сменился абсолютно новым. Порой такое бывает. И не сказать, чтобы совсем уж редко.

Железная дорога навевала на мысль, что впереди меня ждёт удача. Подобный объект — это путеводная нить к жизни. Главное, чтобы она прервалась в конце кластера. Пока я глазел, из-за холма появилось чёрное облако дыма, которое быстро приближалось. Следом до меня долетел звук двигающего железнодорожного состава.

Паровоз! Ничем другим явлением быть не могло. Мгновенно собравшись, я бросился в ту сторону. Уж его-то точно ни с чем не спутать. Поезд добрался до обрыва путей раньше, чем я. К счастью, катастрофы не случилось. Машинисты вовремя увидели опасность и сумели затормозить состав. К моменту, когда я до него добрался, часть пассажиров успела покинуть свои вагоны. Кто-то из них стал внимательно ко мне присматриваться. Впрочем, большинству на меня было плевать. Их больше заботила внезапная пропажа дороги, чем какой-то бродяга. Да и быстро наступающая темнота помогла мне затеряться среди людей.

Честно признаюсь, что ощущал себя сейчас двояко. С одной стороны, чувствовал немного не в своей тарелке среди этой толпы незнакомых людей абсолютно гражданского вида. Они привыкли к цивилизации. Были уверены в завтрашнем дне и свою жизнь распланировали на годы вперёд. С другой я был рад, что уже не одинок, что вскоре я смогу отдохнуть, нормально поесть и пополнить припасы. А там, чем чёрт не шутит, вдруг получится и покутить от души, если скверна Улья не начнёт быстро косить людей, валить с ног, как это сделала с братьями. Да, мне понадобятся деньги. Но уж в этом-то я не видел большой проблемы. Уже через несколько дней тут всё пойдёт кувырком. Всем станет наплевать на какого-то неизвестного, кто ограбил и сломал челюсть парочке горожан ради их кошельков. Главное, продержаться эти дни.

— Мэм, — я коснулся кончиками двух пальцев виска, обращаясь к женщине средних лет, стоящей возле ступенек вагона. Та посмотрела на меня и недовольно поджала губы. Ещё и отвернулась. Её поведение меня абсолютно не тронуло. Сам понимал, как выгляжу и как пахну. Не обращая больше на неё внимания, я ловко и быстро забрался внутрь.

В вагоне я нашёл пустую скамью и уселся на неё. Карабин поставил сбоку у окна, прикрыв его своим телом. Кобуры с револьверами ещё два дня назад перекочевали с пояса в мешок, чтобы не мешали идти.

Попутчики на меня почти не обратили внимания. Все они прилипли к окнам. Ну, ещё и темно уже было, а освещения в вагонах этого времени было не предусмотрено.

Зачем я сюда полез? Всё дело в том, что рассчитывал вернуться на станцию или даже город на поезде, когда машинисты дадут задний ход. Это самое логичное действие с их стороны. А если станции в кластере нет, то просто чуть позже займусь… эм-м… мародёрством. Когда у людей станут проявляться признаки перерождения им уже не будут нужны какие-либо вещи. Возможно, помогу узнать про окружающий мир иммунным. Хотя, по правде говоря, после истории с братьями мне совсем не хочется становиться альтруистом.

Людям понадобился час на принятие решения. Так ничего и не поняв, работники состава загнали пассажиров в вагоны, а машинисты запустили паровоз, включив реверс. Состав вздрогнул и медленно набирая скорость пополз назад.

Рядом со мной так никто и не сел. Мало того, опустели и соседние лавки. Среди шепотков до моего уха донеслись несколько фраз, явно касающихся моей персоны.

— Что за бродяга? Откуда он взялся в нашем вагоне?

— Откуда мне знать? Может, не успел добежать до своего, когда состав тронулся.

— Как такого могли посадить на наш поезд? Это же отребье!

— От него воняет хуже, чем от козла. Сколько же дней он провёл в седле?

— Нужно будет сообщить помощникам шерифа о нём, когда вернёмся в город. Это же отъявленный головорез, по нему сразу видно…

Чужие слова про шерифа я намотал на ус.

Поезд не проехал и пяти минут, как в окне замелькали первые здания и уличные тусклые фонари. Не то так называемые газовые, не то масляные-керосиновые. Станцией это место точно не могло быть. А значит, мои надежды на город оправдались.

В тамбуре уже стоял кондуктор. При виде меня он нахмурился и открыл рот, собираясь что-то сказать. Но потом его взгляд сполз на ствол «кольта», торчащего из-за моего плеча, с него опустился на пояс с ножнами со здоровенным «рембоидом», и рот мгновенно закрылся.

Как только дверь открылась, я быстро вышел из вагона, благо, что тут имелся перрон на уровне пола. Благодаря темноте быстро затерялся среди зданий.

За вокзалом нашлась просторная площадь, на которой дежурило с десяток возниц. Меня они не интересовали. Да, эти мужики точно знают город и подскажут, где я могу остановиться, но они же первые и сдадут меня местным органам правопорядка, если вдруг меня начнут искать. Так что я сам как-нибудь. Не думаю, что поселение по размерам дотягивает хотя бы до величины какого-нибудь провинциального городка из моего времени. Скорее сравнимо с селом на тысячу-другую человек.

Первую гостиницу я нашёл сразу же. Она расположилась на краю привокзальной площади, выделяясь огромной вывеской. Но меня она не устраивала. Здесь меня станут искать в первую очередь. Да и цены. полагаю, в ней кусаются.

«Кстати, по поводу денег, — вдруг подумал я и полез в мешок. Где-то там должна валяться золотая монета, подаренная Эдвардом. А золото — золото всегда. — Так, три бакса, значит. Интересно, это много или мало?».

В памяти неожиданно всплыл момент из истории США, которую мне с командой порой приходилось учить в своих вояжах. Кажется, в середине-конце девятнадцатого века штаты, по сути, пришли к золотому стандарту. Это уже много позже они отвязали свой бакс от золота. Но сейчас что монета в моей руке, что ассигнация — одна покупательская способность. М-да, если так, то очень жаль. Трёх долларов мне может и не хватить. Споранами и «горохом» тут точно не расплатиться.

Подходящее заведение нашлось на самой окраине. Чуть ли не в трущобах. По пути не раз встречались местные жители. Некоторые имели откровенно враждебный вид, но карабин за моей спиной, потрёпанный облик, кудлатая борода и физиономия душегуба мигом всех от меня отваживала. Гостиница и по совместительству салун выглядела так, будто здание уже подготовлено было к сносу, но тут его заняли бомжи. Все окна без остекления, только со ставнями. Местами доски, которыми было обито двухэтажное здание, зияли дырами, проделанными гнилью. Кое-где древесина белела старой известью, которую здесь использовали как альтернативу дешёвой краске.

Внутри всё было так, как в любой дешёвой рыгаловке. Что девятнадцатый век, что двадцатый. Разница лишь в обстановке. Да и то не настолько существенная. Здесь стояли большие столы и лавки, сколоченные из толстых досок и выглаженные рубанком столяра. За ними сидели десятка два мужчин. Они пили, курили и играли. Кто-то катал по столешнице игровые кубики, другие отдавали предпочтение засаленным картам. Часто сплёвывали на пол тягучую тёмную от табака слюну.

— Мне комнату на ночь. Лохань с тёплой водой, и чтобы служанка мои вещи постирала, — сообщил я бармену и положил перед ним золотую монету.

Тот ловко сцапал деньги. Сунул в рот, прикусил, оценил отметину на металле и сказал:

— Нужно десять долларов. Этого мало.

«Добавит мама», — чуть не вырвалось у меня. Вслух сказал другое. — В залог, — с этими словами положил перед собеседником «кольт». Я его как следует почистил. Теперь карабин сиял, как бубенчики под хвостом у кота. — Завтра вечером принесу деньги. Не вздумай продать оружие до этого срока. Стоит оно намного дороже, чем десятка баксов.

Отдавать какого-нибудь «армейца» даже не подумал. Слишком дорогая вещь, которая могла пробудить жадность в собеседнике. Мой револьвер отличался от местных поделок Кольта в лучшую сторону. Как-никак, а это качественная реплика из двадцать первого века. Её утилитарность улучшена визуальной отделкой, радующей глаз.

Тот посмотрел на меня тяжёлым взглядом. Я ответил таким же и даже тяжелее. Того, кто смотрел в харю элите с нескольких шагов подобными гляделками не напугать. Наоборот, мне стало одновременно смешно и стало накатывать бешенство.

Бармен не просто так занимал своё место, которое очень быстро учит разбираться в людях и оценивать ситуацию влёт. Разжигать конфликт не стал. Кивнул и убрал карабин под стойку.

— Договорились.

По его окрику рядом нарисовалась немолодая женщина.

— Магда, отведи джентльмена в восьмую комнату. Позже зайди и забери вещи в стирку, — приказным тоном сказал он ей.

— Мне ещё будет нужна новая одежда. Любая слегка приличная, чтобы выйти в город, — добавил я.

— Будут тебе вещи. Сверху ещё пятёрка.

— Договорились, — ответил я ему так же, как он сам мне пару минут назад.

Женщина провела меня на второй этаж, затем по тёмному коридору. Возле пятой по счёту двери остановилась. Толкнув створку, сколоченную из обычных досок, между которых зияли щели в палец шириной, вошла в комнату.

— Господин, это ваша комната. Ключ вот, — она ткнула пальцем в стену справа от косяка. Войдя вслед за ней, я повернул голову в указанном направлении и увидел большой «бородатый» ключ с крупной проушиной, висевший на ржавом гвозде. — Замок на двери, -я вновь завертел головой и нашёл крупный амбарный замок, вставленный в дверную скобу. — Через несколько минут я принесу вам одежду.

— Мне ещё нужно помыться, — напомнил я ей.

— Принесу немного позже. Воду нужно подогреть. Или вам достаточно и холодной?

— Нет, грей.

Воду я получил спустя четверть часа. Не особо горячую, но достаточную, чтобы грязь от меня быстро отваливалась. Вместо мыла служанка вручила так называемый мыльный корень. Его едкий сок и мылился неплохо, и отлично смывал жирный пот. Свою старую одежду я бросил в жестяной таз, в котором мылся. Посудина была явно не затребованная мной лохань. Я в ней едва уместился на корточках и всё равно пролил часть воды. Надеюсь, снизу никому на голову не накапало, хе-хе.

Кусочек зеркальца и опасная бритва у меня лежали в рюкзаке. С их помощью я сбрил всю поросль с лица. Сумел ни разу не порезаться. Вместо лосьона или геля использовал живчик. Крепкий алкоголь в его составе приятно защипал красную кожу и быстро убрал все неприятные ощущения.

Предоставленная одежда была так себе. Внимательно осмотрев её на наличие вшей (хоть и стиранная, но она могла лежать с заражёнными вещами), попутно нашёл пару заштопанных дырок с тусклыми ореолами бурого цвета на рубашке и куртке. Их даже подозрительными нельзя назвать, так как подозрение — это сомнения. А тут всё и так ясно. Впрочем, для меня это банальные мелочи.

Переодевшись, я закинул свой мешок за спину и спустился на первый этаж. Оценив беглым взглядом помещение и не увидев для себя угрозы, покинул здание. Больше сюда я не вернусь. Одежда и трофейный карабин не стоят того.