Два кольта и винчестер

Глава 3

Глава 3

Я во все глаза рассматривал оплот цивилизации в этом мире. Места, где люди основывали городки и посёлки, назывались стабами от — стабильный кластер. Это поселение носило название Риол-Сити. В нём постоянно жило около пятисот человек, а иногда, когда сравнительно недалеко отсюда перегружались несколько кластеров с поселками и станциями, их количество увеличивалось в трое-четверо. И дело было не в населении загрузившихся городков. Просто в Риол-Сити стекались охотники за добром, попадавшим в Улей на тех кластерах. Эти кластеры вычищались подчистую, порой разбирались даже дома и вывозились в фургонах, запряжённых быками. Такие наплывы гостей случались где-то раз в квартал.

В Риол-Сити были три улицы, две из которых шли параллельно друг другу, а третья их пересекала примерно по центру. Треть третьей улицы и одна из параллельных располагались на пологой части склона большого каменистого холма. С двух сторон городок закрывал глубокий и широкий ров с набитыми в его дно заточенными кольями, обожжёнными в костре для более долгой службы. Вдоль той стороны поселения, которая пришлась на склон, шла полоса из таких кольев, наклонённых в сторону вершины. За ними протянулись несколько рядов коричневой от ржавчины колючей проволоки. Сам холм мог похвастаться только низкой жидкой травой. Ни кустика, ни деревца на нём не росло. Такая «прополка», должно быть, связана с обороной: врагам просто негде укрыться на склоне. Думаю, что на обратном склоне и на вершине местные что-то придумали. Скорее всего, секрет с часовыми, так как мин в девятнадцатом веке ещё не придумали.

«Хотя, мины могло сюда занести, как занесло меня», — мелькнула в голове мысль.

Колючей проволокой в несколько рядов был обнесён весь городок. Учитывая его площадь, работёнка была та ещё. По периметру стояли вышки, на которых торчали караульные. Везде по двое. На двух вышках я увидел самые настоящие гатлинги. Третий предок пулемёта встретил меня на въезде в городок. Он стоял в окружении огромных корзин, заполненных мелкими камнями с землёй под навесом из досок. Там же нашлись трое бородатых мужчин в обязательных шляпах и с револьверами на ремнях. Девушку они молча проводили взглядами, а вот меня остановили окриком:

— Стой, парень! Откуда к нам?

Не успел я и рта открыть, замешкавшись с ответом, не зная, как кратко донести до охранников свою попаданческую суть, как слово взяла моя спутница.

— Буффало, это новичок. Три дня как в Улей попал.

— А-а, — протянул бородач, который ранее задал вопрос, — новичок. Ну, добро пожаловать в Ад, — и рассмеялся. Почти сразу же к нему присоседились два его товарища. — Зайди в салун к Ирокезу и пропусти пару стаканчиков, чтобы жизнь хоть сегодня заблистала. Ему скажешь, чтобы записал на счёт Буффало.

— Спасибо, Буффало, — поблагодарил я его.

В Риол-Сити оказалось около сотни зданий. Примерно полторы дюжины из кирпича и камней, остальные из дерева. Большая часть двухэтажные с плоскими крышами и верандами на втором этаже. Окна маленькие и на каждом толстые ставни, усиленные полосами и уголками из металла. Двери даже со стороны выглядят крепкими орешками и явно предназначены, чтобы задерживать пули. Вдоль домов с обеих сторон тянулись дощатые настилы. Улица в центре пыльная, изрытая ямками, колеями, с редкими конскими «яблоками».

Сходства с киношными «поселками Дикого Запада» очень мало. Я бы сказал, здесь всё более жизненно, реальнее.

«Ну, так мы и есть в реале, а не в кино или игре, — мысленно вздохнул я. — Без сохранений и запасных жизней, без попкорна, пледа и пульта».

Настроение опять стало скатываться в депрессию. Когда я раньше мечтал оказаться в прошлом в эпохе Дикого Запада, то не думал, что жизнь будет наполнена болью, голодом, вонью, тяжёлыми и подозрительными взглядами незнакомцев, пылью, холодом ночью и жарой днём, тряской в седле и так далее.

На пять сотен жителей и сто зданий приходились две церкви — католическая и протестантская, лазарет, одиннадцать(!) салунов, один бордель, четыре лавки-магазина со всякой всячиной, тюрьма, она же суд и офис шерифа, две мастерских-кузницы, пекарня и мясная лавка. Вышеупомянутые магазины можно было легко назвать «лавка тысячи мелочей», так как в них можно было купить буквально всё ! От боеприпасов к оружию, до лекарств, от одежды до продуктов, от косметики до отравы для тараканов. В одну из таких лавок направилась моя спутница. Там она продала большую часть наших трофеев, честно поделившись выручкой со мной (правда, себе забрала больше, чем передала мне, ну да, бог ей судья). Часть выданных споранов я потратил на порох, капсюли, пулелейку, свинец и набор для перезарядки гильз. Ещё купил кое-что из одежды, посуду и несколько банок с консервами. Со всем этим добром я пошёл не в салун, чтобы снять там комнату, а в больницу к шаману. Уместнее было бы называть этих одарённых целителями или знахарями, но эпоха и место обитания накладывает свои нюансы.

— Ловкачом будешь, — сообщил мне рослый метис, чем-то похожий на злодея-индейца Джо из истории про Тома Сойера. Вернее, на советского актёра, его сыгравшего.

— То есть?

— Ловкость у тебя высокая. Вот кто-то получает большую силу, а ты обзавёлся ловкостью. Чего непонятого? — с раздражением сказал он. — Если разовьёшь свой Дар, то однажды сумеешь уворачиваться от пуль и вылезать из когтей элиты без единой царапины. Так понятно?

— Понятно, — кивнул я.

— А раз так, то не мешай мне больше. Иди отсюда, бледнолицый.

— Хам и быдло, — сообщил я Кэлиске, когда вышел на улицу, где она меня терпеливо дожидалась. Судя по свежему запаху неплохого алкоголя, исходящего от неё, время ожидания она скрашивала содержимым своей фляжки, которую пополнила недавно в лавке.

— Он единственный хороший шаман на тысячу кластеров в округе, так что вполне может себе позволить грубить и хамить. Не будь ты новичком, он мог вовсе на порог не пустить и споранов содрал бы столько, сколько тебе во сне не приснится никогда, — выслушав меня, ответила девушка.

— Я и говорю — урод, — плюнул я на растрескавшиеся доски больничного крыльца. — Хоть бы ремонт сделал, а то сидит в каком-то свинарнике.

— Горыныч, я советую тебе следить за своими словами и поступками. Я не знаю, кем ты был в своём мире, и как там относятся к оскорблениям, но у нас за плевок не в том месте часто вызывают на дуэль. Как и за оскорбительные слова, — пристально посмотрела на меня она.

— Новичка вызовут? Ты же говорила, что к таким как я относятся лояльно.

— Люди разные, — припечатала она. — Одни забудут, другие из-за угла вечером нож в спину загонят. Так что учти.

— Учту. Куда сейчас или пора разделяться?

— В салун, пора комнаты искать. Хочешь, со мной пошли, не хочешь — ищи сам.

— С тобой, — не раздумывая ответил я. Рано мне ещё отказываться от чужой помощи. Да и должна она мне. Даже с учётом того, что Кэлиска меня спасла, она уже успела на мне заработать куда больше, чем потратила на спасение и помощь. Тем более в этом мире — да и в эпоху — человеческая жизнь порой стоит меньше цены за винтовочный патрон. И ещё неизвестно, что она там придумала с поездом. Вот зуб даю, что не просто так ковыряла в вагонах своим тесаком.

Уже на следующий день узнал, что оказался прав в той части догадок, которые касались поезда.

— Горыныч, я еду с отрядом к поезду. Ты со мной? — сообщила она мне ранним утром, когда мы с ней столкнулись в общем зале за завтраком.

— Это обязательно?

— Нет, если не хочешь заработать немного споранов.

— Хм, и много обещают? — заинтересовался я.

— Десять за день. Но тебе придётся поработать на разборке поезда и железнодорожного пути. Будь ты опытнее, то предложили бы охрану, но… В общем, сам понимаешь, — ответила девушка.

— Понимаю, — кивнул я и задал новый вопрос. — Когда выезжаем?

— Через полтора часа. Если согласен, то через час подходи к южному выезду. Увидишь там отрядные фургоны и всадников, там спросишь Билли Шомпола или Эрда Большеносого. Им скажешь, что хочешь войти в отряд, заодно сообщишь, что попал в Улей на том самом поезде. Это нужно на тот случай, если отряд уже набран и лишние люди не нужны.

— Понял. Спасибо, Кэлиска.

— Зайди в костел и обратись к Пастору. Попроси у него записки для новичков. Обычно их миссия раздаёт бесплатно, но я советую пожертвовать один споран. Так тебе кроме стандартной брошюры дадут ещё одну, более подробную, с полезными советами и карту региона. Она, правда, не очень подробная, но тебе даже такая пригодится на первых порах.

— Это в католическую или протестантскую? — уточнил я.

— К католикам.

— Ещё раз спасибо, Кэлиска.

Завтрак состоял из большого куска мяса с кровью, яичницы, варёных бобов с морковью. Вместо компота, хе-хе, предлагалась кружка пива, креплёного пива или какого-то коктейля, состоящего из алкоголя, воды, горького травяного отвара или фруктового сока. А из крепких напитков я мог взять очень многое — креплёное вино, ром, виски, бренди, джин. Всё это нескольких сортов. Остановился на простом пиве, вспомнив реальные истории об антисанитарии в эти времена. Не просто так вместо воды употреблялось пиво и разбавленное вино. Дело было в опасности подхватить желудочные болезни, а алкоголь худо-бедно помогал снизить их риск. Хотя, к слову сказать, вода в меню имелась, но я решил воздержаться от её употребления. Вроде как у иммунных, к коим отношусь с недавних пор и я, отличный иммунитет, о чём мне сообщила Кэлиска. Нас в гроб может загнать только полностью протухшая пища. При этом особенно опасна испорченная рыбная и молочная продукция. Ещё горячий свинец, ножевая сталь и когти-зубы осквернённых. Но я ещё пару дней назад был простым человеком и не верил, что вот так с ходу обзавёлся настолько мощной природной защитой организма.

После завтрака я сходил в одну из местных церквей, как и советовала девушка. Там получил две тоненькие книжечки из прошитых вручную толстых листов сероватой бумаги с отпечатанным типографским шрифтом, плюс большую карту из такой же бумаги с минимумом пометок. Скорее даже не карту, а кроки я бы сказал. Но это лучше, чем вообще ничего.

Следующим пунктом стала знакомая торговая лавка, где я пополнил запас пороха с капсюлями, гильз и пуль. Позже снаряжу их, может быть, часть даже сегодня на вечернем привале, если не устану сильно. Можно было бы купить уже готовые патроны, но они стоили очень дорого, чуть ли не в два раза в сравнении с самостоятельным снаряжением из комплектующих. Купил чекан, который местные здесь иногда называют клювом, другие киркой (а вот рабочий инструмент почти всегда кайлом, тем самым нет путаницы), третьи крюком. Ещё часто встречается название гекек — ястреб с индейского. Почти тот же «клюв» по смыслу, только на языке коренных американцев, девяносто пять миллионов которых из ста четырнадцати — примерно — было уничтожено белыми переселенцами за пару веков. Пожалуй, на фоне англосаксов Гитлер выглядит не таким кровожадным злодеем, как его те самые «наглы» рисуют.

Купил я кое-что из припасов для дальних переходов, заполнил две фляги из двадцать первого века водой из колодца в центре стаба. Вода в нём была ледяная и кристально чистая. Благодаря двойным стенкам и особому материалу фляги сохранят её таковой надолго.

Со всеми этими сборами, включая завтрак, я уложился в озвученный час.

— С нами, что ли? — поинтересовался у меня один из ковбоев у фургонов за колючей проволокой. Выделялся он большими вислыми чёрными усами и огромным прямым носом.

— Эрд?

— Он самый. Эрд Большеносый. Так ты с нами или просто хочешь что-то стащить?

— С вами. Я Горыныч, попал сюда на том самом поезде, куда вы собираетесь.

— Ага, вот оно что, — хмыкнул он и провёл взглядом по мне. — Пороха не нюхал?

— Не довелось.

— Чем занимался?

— Я переводчик и механик, — сообщил я ему. При этом практически не соврал. Я знал отлично английский, значительно хуже французский и немецкий (эти в основном только разговорные и чуть-чуть письмо). Ну, и родной русский. То есть вполне могу переводить чужую речь. Что же до механика, то в этой эпохе за диплом мастера сойдёт знание, куда приложить гаечный ключ, как работает электричество, гидравлика и всё остальное той же «механической» тематики. Ещё до окончания школы я успел погонять на отцовой «шестёрке», уже давно снятой с учёта, но продолжавшей стоять в гараже. А «тазики» отличаются тем, что хоть и могут работать в любых условиях и довезти в любом состоянии из пункта А в пункт Б, но при этом имеют скверный характер постоянно ломаться в мелочах и не только. Сколько я перебрал карбюраторов, сменил крестовин в карданах, подшипников и прочего, и прочего — сейчас не скажет даже бог. Вот исходя из всего этого, я и назвался механиком. Вряд ли среди местных заработаю уважение, если сообщу ту правду, из-за которой оказался в этом мире. Здесь не ценят фигляров и лицедеев, которыми меня можно назвать из-за участия в фестивале CAS.

— В поездах разбираешься? Сможешь помочь в разборке?

— Нет, — я отрицательно помотал головой. — Я занимался маленькими машинами. В чём-то они похожи, конечно. Но если хотите разобрать и потом собрать где-то ещё, и чтобы потом всё заработало, то тут от меня помощи не ждите.

— Пусть дьявол собирает. А мне нужно просто быстро разобрать на куски железа твой поезд, чтобы увезти в фургонах.

— Только разобрать? То есть, сломать? — уточнил и после утвердительного кивка, усмехнулся. — Это я могу. Ломать — не строить.

— Сядешь в повозку где-нибудь посередине обоза. Забыл спросить, а стреляешь хорошо?

— Да.

— Надеюсь, что ты не бахвалишься.

Только-только я успел выбрать себе повозку, в которой предстояло ехать до места моей трагедии, как был подан сигнал к началу пути. Всего я насчитал двадцать повозок. В половине из них были запряжены лошади, оставшиеся тянули быки. В каждом фургоне находилось по два человека — возница и охранник с винтовкой в руках. Ещё восемнадцать человек передвигались на лошадях. Почти у всех всадников имелась заводная или вьючная животинка. Ещё обратил внимание, что часть караванщиков имела при себе длинноствольные капсюльные дульнозарядные штуцеры умопомрачительного калибра. В российской армии такой относят к мелкокалиберной артиллерии. Пуля, выпущенная из подобного оружия, посадит на жопу даже слона при попадании почти в любое место. Даже не могу представить, что же за дичь здесь встречается, раз для неё требуется подобный «ствол». Вон топтун легко пал с одной пули, а ведь он выглядел натуральным монстром, размером как два взрослых мужчины и весом как три. Правда, в брошюре описывались твари, называемые руберами и — следующая ступень развития — элитниками. Но там же указывалось, что встретить их обычно — это должно очень сильно не повезти. К сожалению, рисунков не было, о чём я сильно жалел. Так бы хоть примерно представил размеры и внешний вид подобных машин для убийства из числа осквернённых. Кстати, в одной брошюре твари назывались заражёнными, но при этом окружающие называли их осквернёнными. И также звали их во второй брошюре, которую я купил вместе с картой. В целом я заметил странное хождение устаревших описаний, слов и фраз с такими же, но привычными мне.

«Словно здесь попаданцы из моего века не редки и успевают оставить о себе заметный след, — подумал я и следом грустно вздохнул. — Лучше бы оружие оставили — калаши, гранатомёты, пулемёты и 'шилки».

Вместе со мной в фургоне ехали двое молодых мужчин слегка за тридцать лет каждый. Сумасшедший Билл и Смешной Билл, так их звали. Позже я узнал, что они уже около года везде ходят вместе, нанимаются в рейды, гуляют в салунах, пьют виски из одной бутылки, а по некоторым слухам ещё и проститутку всегда одну имеют и, самое главное, одновременно. Про таких в России сказали бы, что они друзья не разлей вода. Ну, а в Америке двадцать первого века… м-да.

Так как ехать было далеко, то мы разговорились, чтобы развеять скуку. Я рассказал о будущем, описал США двадцатого и двадцать первого века, то, что в стране хорошо, и что плохо. Мировая слава и сила ковбоев обрадовала, хотя оба оказались из ирландцев, правда, второго поколения, то есть, уже родились в Америке, куда приехали их родители. Вообще, ирландцев здесь на удивление много. Поставь семерых переселенцев в ряд и один точно окажется ирландцем. А то и сразу двое. Впрочем, речь сейчас о другом.

Дико возмутило падение нравов. Для них это — уменьшение религиозности и однополые отношения. На втором месте оказалось неприятие того факта, что белые люди унижаются на уровне правительства (а как ещё назвать то, что творится в современных мне Штатах?), а цветным позволяется то, за что белокожего как минимум оштрафуют на крупную сумму. Возмутил президент негр. Даже в Улье, где границы между цветом кожи и национальностью на порядок размылись, всё равно равными негры, европейцы и те же мексиканцы не стали. Наверное, людям нужен кто-то пострашнее мутантов-людоедов, чтобы забыть о распрях подобной тематики.

В свою очередь мне было непонятен ажиотаж, всколыхнувший поселение после новости о моём переносе в Улей. То есть, не сам конкретно перенос, а наличие сравнительно недалеко от посёлка сотен тонн высококлассного металла. Если вдуматься, то в месте, где регулярно, пусть и не часто повторяются места с ценными ресурсами, не должно быть дефицита этих самых ресурсов. Однако на самом деле вон всё как обстоит. Когда я задал вопрос на эту тему, получил достаточно информативный ответ. Дело в том, что я, дитя двадцать первого века, так привык к продукции индустриальной эпохи, достигшей своего пика на текущий момент, что просто не мог и подумать, как обстояли дела в середине и второй половине века девятнадцатого. Несмотря на регулярное участие в оружейном фестивале в стиле Дикого Запада, девяносто процентов самых важных нюансов того времени прошли мимо меня. Например, изобилия металла не было, с продуктами и лекарствами всё обстояло очень плохо, люди стабильно умирали не только от пуль и стрел, но ещё от голода и болезней. Также было плохо и с одеждой, оружием, инструментами и так далее. Наверное, примерно так же обстояли бы (или обстоят прямо сейчас, если принять за факт, что Улей копирует и перегружает кластеры разных эпох, соединяя вместе те, которые равнозначны по годам, плюс-минус) дела в сибирской глуши в Улье. Там тоже сплошь тайга и редкие крошечные посёлки, которые во многом зависят от подвоза ряда материалов, которые у медведя в берлоге не найдёшь и колотушкой с кедра не стрясёшь. А металла местным нужно очень много. На одни подковы уходит уйма железа. Требуется свинец на пули, сталь для топоров и ножей. Медь и олово для тех же котелков и сковородок. А сапожные гвозди? А конская упряжь? Шпоры? Гвозди обычные? Мелочи, если так подумать, но когда их набирается гора, то эта мелочёвка создаёт реальные проблемы. Вот потому все обрадовались, узнав о незапланированном переносе паровоза с участком железной дороги.

Наверное, ещё стоит упомянуть, что такая бедность на ресурсы с кластеров связана с малолюдностью региона. В соседнем, к югу за рекой Колорадо дела обстоят на пару порядков лучше. Там регулярно прилетают небольшие городки и районы огромных городов. Например, Манхеттен середины девятнадцатого века, несколько Нью-йорских авеню. С другой стороны, опасностей там тоже на два порядка больше. Миллионы осквернённых против нескольких десятков тысяч иммунных. А те в свою очередь не забывают ещё и резаться между собой. «Южане», «северяне», мексиканцы, индейцы из непокорных племён, различные культы, мстители из бывших чернокожих рабов и многие другие с упоением уничтожали друг друга. По слухам, которые мне поведали два Билла, там ведёт свою войну против бледнолицых знаменитый апач Джеронимо, которого в середине девятнадцатого века боялись и уважали американские солдаты. Но в первую очередь этот краснокожий вождь бил мексиканцев, которые ещё на Земле убили его родителей. Свою ненависть к представителям данной национальности он принёс и в другой мир. В деле уничтожения бледнолицых ему помогает ещё один знаменитый персонаж, про которого я слышал на фестивале — Неистовая Лошадь.

В тех местах найти оружие и боеприпасы куда как легче, чем здесь. Одежда и продукты со снаряжением, можно сказать, валяются буквально под ногами. Но и расстаться с жизнью в десятки раз проще в тех местах. «Мой» регион — это эдакая провинциальная глубинка с пенсионерами, где почти всегда тихо и спокойно, а самое громкое событие связано с приездом автолавки или пожаром в сарае, где дед Василий решил посильнее раскочегарить самогонный аппарата. Мне просто повезло, что я попал сюда, а не на другой берег Колорадо или в другое подобное местечко, легко давшее фору Аду.

В разговорах время прошло незаметно. Привал, дорога, опять привал и вот уже вдалеке показался паровоз с несколькими старинными вагонами. Старинными для меня. Для местных же они вершина технологий.

— Ого, да тут одних стёкол столько, что хватит половину нашего посёлка окнами обеспечить, — с предвкушением потёр руки Эрд, осматривая поезд.

— Довезти бы их целыми, — с сомнением сказал один из незнакомых мне ковбоев. — Растрясёт в фургонах, поколятся к дьяволу.

— Не каркай, Кэаф, — отмахнулся от него Большеносый.– Пойдём-ка на рельсы глянем. Сдаётся мне, что нашей кузне их хватит с избытком. Горыныч!

— Что? — я посмотрел на него.

— Своих будешь хоронить?

— Надо похоронить, не по-христиански их оставлять здесь, — вслед за ним произнёс тот, кого назвали телёнком.

— Я один не справлюсь, — ответил я им. Меньше всего мне хотелось возиться с мертвецами, которых уже раздуло после нескольких дней пребывания в жарком климате.

— Бронк и Солт Рыжий тебе помогут.

— Буду благодарен, — чуть наклонил голову.

Помощь свелась к тому, что два крепких мужика, один из которых был жгучим брюнетом с мексиканскими корнями, а второй лысым как бильярдный шар, вытащили тела из вагонов и уложили на землю рядом с ямой, которую я начал копать. На то, чтобы вырыть общую могилу в метр глубиной и размером два на два метра у меня ушло часа три. Мне ещё повезло, что грунт оказался в меру мягким, и крупных камней встречалось мало. В конце я воткнул в холмик земли крест из двух дощечек, выломанных в вагоне. А лысый Бронк с чувством прочитал молитву.

За то время, пока я был могильщиком, ковбои разобрали немалый кусок путей и порезали рельсы (как только смогли⁈ Скорее всего, без применения сверхспособностей не обошлось и мне стало обидно, что я это пропустил) на куски для удобства транспортировки в фургоне. Меня к помощи почти не привлекали. После нескольких пояснений с моей стороны быстро во всём разобрались и дальше справлялись самостоятельно.

Результаты поездки местным очень понравились. Это было видно хотя бы по тому, что Большеносый премировал меня двумя споранами сверх оговоренной суммы, чему я был только рад. Тем более что мои услуги механика не понадобились, а деньги заплатили.