Эволюционер из трущоб. Том 7 (СИ)

Глава 9

В сыром подвале пахло плесенью и оружейным маслом. Я стоял, разинув рот, и смотрел на обилие стеллажей, полок и ящиков, заполненных боеприпасами. Просто жуть. Трофейного оружия хватило бы с лихвой для вооружения минимум трёх сотен человек. А ещё — знаете что? Всё это барахло хранилось под отелем, в котором мы жили с ребятами.

Хозяина отеля зовут Семёныч, и этот хитрый старый хрен, в своё время работал оружейником у барона Богданова. Вот старик и предложил свои услуги Барсову за чисто символическое вознаграждение в пять тысяч рублей в месяц, а также защиту. Для банды он не только хранил оружие, но ещё и обслуживал его. Производил мелкий ремонт, чистил от нагара стволы и так далее.

— Так чё? Ряпчиков подкините за работу или не? — спросил Семёныч, переминаясь с ноги на ногу.

— Когда потребуются услуги оружейника, подкинем. А пока я изымаю ключи от арсенала, — сказал я и требовательно посмотрел на деда.

— Ишь чё. Изымает он. Ещё и платить не хочет, господин хренов, — пробубнел Семёныч и вложил в мою руку потёртый желтоватый ключ.

— И запасной тоже, — я продолжил сверлить старика взлядом и улыбнулся.

— Так нетути второго. Чай, один ключ только, — развёл руками дед.

— Ой, не заливай мне. У тебя — и один ключ? В жизни не поверю в такую чушь, — нахмурился я.

— Михаил Константинович, нужна помощь? — спросил Борис, проводящий инвентаризацию арсенала.

— Ты это, не отвлекайся. Верзила. Чай, без тебя разберёмси, — отмахнулся от него Семёныч и поманил меня рукой. — Топай за мной.

Мы поднялись из подвала, остановились у ресепшена. Семёныч скрылся за стойкой, порылся в связке ключей и протянул мне один ключик. Но я-то услышал, как за секунду до этого звякнул ещё один снимаемый им ключ.

— Второй тоже гони сюда, — потребовал я.

— Ой, всё. Ты погляди только, какое нынче поколение недоверчивое растёт. Вот в моё время старшие авторитетом были. А вы — так… Оторванный ломоть. Тьфу, блин. — Негодуя, Семёныч выдал мне оба ключа и спросил. — Вы жить-то в номерах будете или уже собственным жильём обзавелись?

— Уже обзавелись. Скоро съедем, не переживай.

— Ага. Не переживай, блин. Последние постояльцы съезжают, а мне радоваться надо, да? Ряпчики, они ж сами в руки прилетают. Агась? — продолжил возмущаться старик.

— Всё, не бухти, — успокоил я его. — Ты когда-нибудь артефакты изготавливал?

— Ну так-то нет, но заготовки делал. А чё?

— Какие заготовки? — ответил я вопросом на вопрос.

— Ды всякие. К примеру, в ложе винтовки силовые линии прорезать могу, а также нишу под магический кристалл или Слезу Мироздания. Но ток это. Оружие такое не особо в войсках прижилось. Моща убойная, но, сука, износ у стволов такой, что после пары выстрелов ружьишко на свалку отправляется. — Семёныч самодовольно задрал нос и ждал, что я начну нахваливать его гений. Но так и не дождался.

— Как я понимаю, ты за счёт врезки в оружие энергетического элемента — по типу Слёз Мироздания — усиливаешь прочность ружья, тогда за счёт чего увеличивается моща? — спросил я его же словами.

— Хэ. Ну ты спросишь тоже, — шмыгнул носом Семёныч. — Ясен хрен, что патрон специальный нужон. Слезу в гильзу вместо пороху фигачишь — и вот тебе мощность, как у гаубицы. Тут-то чё выходит? Слёзкой укрепил ствол, и пулькой с другой Слёзкой жахнул. Бац! И ружьишко уже на ладан дышит. Нужно менять Слезу в ложе, чтобы пальнуть в последний раз. Нет, ты-то конечно можешь Слезу в ружье и не менять, мне оно похрен. Но знай, руки тебе оторвёт по самую жопу. Хе-хе. — Семёныч засмеялся так заливисто, что подавился слюной и начал кашлять.

Когда он пришел в себя, я задал интересующий меня вопрос:

— А если у меня огромный запас Слёз Мироздания, то и ружьё будет работать вечность?

— Ху… — Семёныч кашлянул. — Гхм. Вечность. Огуречность, блин. Я ж говорю, максимум дважды жахнешь — и всё, ствол на помойку.

— Одним словом, ты бесполезен, — поддел я зазнавшегося старика, чем вызвал волну негодования.

— Сам ты бесполезен, сопля малолетняя! — взорвался дед не хуже модифицированной им винтовки, но тут же опомнился. — Эммм… В смысле, я ценю, что ты избавился от банды Барса, и всё такое. — Семёныч замялся, и было видно, как внутри кипит возмущение, которое он не в силах сдержать. Поэтому старик тихо добавил. — Но это не отменяет того, что ты дерзкий говнюк.

— Семёныч, ты любому говнюку фору дашь. А мне и подавно, — засмеялся я и протянул старому тысячу рублей. — Мне нужно одно ружьё, про которое ты говорил, и пара патронов. Сможешь сделать?

— Тыщонка? — Семёныч поскрёб бороду, посмотрел на меня, раздумывая, сможет ли выбить больше, и понял, что не сможет. — Ну нормально, в принципе. Только ружьё нужно и Слёзки.

— Вот три Слезы. — Я достал из кармана три жемчужины и положил их на ресепшн. — Ружьё возьмёшь в арсенале. Топай туда, пока Борис не ушел. Скажешь, я разрешил взять один ствол.

— Ага. Премного благодарен за заказ, и всё такое. — Ухмыльнувшись, дед придурашливо отбил поклон и бодрой походкой направился к спуску в подвал.

— Ох, и язва старая, — усмехнулся я и услышал, как за спиной скрипнула дверь прачечной. — Лик, это я. Не бойся. — Сказав это, я подошел к двери и попробовал её открыть. Заперто. — Лика-а-а. Теперь в селе безопасно. — Подумав секунду, я добавил. — Относительно безопасно.

— Оставь меня в покое! — послышался приглушенный крик с нотками истерики.

Понятненько. Девочке и правда стоит побыть одной. Она уже знает, что Ленском теперь управляю я, а раз в селе произошли массовые смертные казни, то очевидно, я и приказал их провести. В глазах девочки я монстр. Ну, что поделать? Чтобы спасти жизнь, хирурги порой удаляют ткани, пораженные скверной. Вот и мне пришлось причинить необходимое зло.

Махнув рукой, я направился прямиком к Шульману и был приятно удивлён. Фрол, Петрович и ещё один мужик, кажется, его звали Федорчук, ловко управлялись с двадцатью семью пленниками. У Фрола, Петровича и Федорчука имелись не только ошейники со взрывчаткой, которых в арсенале нашлось аж четыре десятка. Каждому надсмотрщику мы выдали по револьверу, а также по шокеру.

— Давайте, ребятушки! Тащите эту пакость, на окраине села ещё птерос валяется, — подбадривал пленников Петрович.

— Старый хрен, может тебе самому взять эту падаль и-и-и!!! — возмущённо начал бухтеть уголовник, но подошел Фрол и без предупреждения шарахнул того током.

— Рот закрой и работай, — рыкнул Фрол, а после кивнул мне, как бы говоря: «работа делается!».

У ломбарда меня ждал Леший с увесистым холщовым мешочком в руке. Во второй он держал четыре листа, измазанных красным.

— Мих, образцы собрал, вот Слёзы, — сообщил он, передав мне и мешочек и листы бумаги. — Там две бронзовые слезы, одна серебряная, остальные белые.

— Отлично, — ответил я, отправляя предметы в хранилище.

— Ты, если не сильно занят, мог бы помочь птероса из крыши кабака достать? А то Фрол собрался его на куски порезать и потом вынести на улицу по частям. Сам понимаешь, какая вонища будет. В таком кабаке больше никто жрать не сможет.

— Понимаю. Пошли по-быстрому вытащу птичку, и нужно будет с Шульманом переговорить.

Быстрым шагом мы добежали до кабака и, честно говоря, вонища там уже стояла. Птерос, поджарившийся о магический барьер, испускал запах гари, но хуже всего то, что от удара о крышу его стошнило на пол какими-то полупереваренными объедками. Бармен прямо сейчас пытался их убрать с помощью лопаты и веника, но его самого порядком подташнивало, ведь воняло жутко.

Затаив дыхание, я подбежал к птеросу, прикоснулся к нему рукой и перенёс его в хранилище, после чего на всех парах рванул на улицу, едва не заржав. Увидев, что птичка исчезла, а из дыры в крыше сыплет снег, бармен так смешно округлил глаза — вылитый хамелеон.

Оказавшись на свежем воздухе, я вдохнул полной грудью и чётко осознал, что нам нужны люди. Много людей, если мы хотим не только оборонять Ленск, но и сделать жизнь в нём сносной. Остановившись у ломбарда, я сбросил птероса на снег, а после направился к Шульману, стоящему у гаража.

— Михаил Константинович. А вы говорили, что новая добыча предвидится нескоро, — расплылся в улыбке торговец. — Ан нет! Глядите-ка. Сорок летунов, причём большинство из них без каких-либо повреждений.

— Значит, мы можем рассчитывать на хорошую цену? — с с ходу перешел к делу.

— Таки, само собой. Заплачу на двадцать процентов больше обычного. — Шульман сложил ладони друг с другом на уровне груди и хитро прищурился.

— И в какую сумму вы оцениваете сегодняшний улов?

— Дайте подумать, — сказал торговец, вытащил из кармана калькулятор и стал быстро клацать по клавишам, после чего показал мне экран, на котором красовались цифры, складывающиеся в число: сто двадцать три тысячи. — Вот столько.

— Измаил Вениаминович, вы сказали, что товар отличного качества. Стало быть, будет справедливо накинуть ещё немного, — вкрадчиво сказал я, сверля Измаила взглядом.

— Михаил Константинович, ваша деловая хватка радует. Но, увы, сто двадцать три тысячи — это моё последнее предложение. Если оно вас не устраивает, можете забрать туши и отвезти их, скажем, в Уфу. Тут всего-то триста километров по прямой. Топлива сожжете тысяч на пять в обе стороны, но, может быть, там вам сделают более интересное предложение, — показательно обиделся торговец.

— Измаил Вениаминович, таки не делайте мне нервы, — усмехнулся я. — Сто тридцать тысяч рублей за всё, и мы договорились.

Смерив меня взглядом, Шульман сделал вид, что задумался, тяжело вздохнул и, покачивая головой, согласился.

— Чёрт с вами. Я согласен. Но видят боги, идя вам на уступки, я однажды разорюсь.

— Не переживайте. Я помолюсь за ваше благосостояние.

— Ха-ха. Надеюсь, боги вас услышат. Так что скажете, Михаил Константинович? Мне расплатиться наличкой или товарами?

— Для начала, мне нужно с вами посоветоваться. Нет ли у вас на примете отчаянных голов, желающих поучаствовать в авантюре под названием: «Оборона Ленска»?

— На Руси-матушке наёмников пруд пруди, вот только вопрос, насколько им можно доверять? Сами понимаете. Наёмник трудится до тех пор, пока вы платите звонкой монетой. Но если кто-то даст больше, чем вы… — Шульман сделал театральную паузу. — То наёмники с радостью поменяют сторону. Я сам пару раз так обжигался, поэтому больше не имею дел с подобным контингентом.

— Это я прекрасно понимаю. Сколько будет стоить найм и доставка в Ленск двадцати бойцов?

— Пару минут. Сделаю один звонок и смогу дать вам точный ответ. — Шульман достал из кармана сотовый телефон, набрал чей-то номер и отошел в сторону.

Разговаривал он тихо, смеялся, активно жестикулировал. Так продолжалось около пяти минут, после чего он вернулся ко мне и объявил цену.

— Смотрите. Если вам нужны толковые бойцы, то можно присмотреться к наёмникам из Крыла Ворона. Найм одного человека обойдётся в пять тысяч рублей за день.

Услышав это, я даже закашлялся.

— Сколько? Пять тысяч в день? А за месяц — сто пятьдесят тысяч? Не многовато ли?

— Михаил Константинович, вы получите обученного бойца, прошедшего огонь и воду. Более того, он будет на полном самообеспечении: вооружение, питание, всё это он принесёт с собой.

— А если мы сами его вооружим и накормим?

— То цена упадёт максимум до четырёх тысяч за день. — Шульман развёл руками, как бы говоря: «Увы и ах, это вам не по карману».

— Полагаю, самые дешевые наёмники также попросят не менее тысячи за день работы?

— Не менее двух тысяч, — поправил меня Измаил Вениаминович.

— Ясно. Спасибо за информацию. Потратить всё заработанное на найм двух человек — это идиотизм. Возможно, когда-нибудь я и воспользуюсь их услугами, но явно не сейчас. — Я тяжело вздохнул и уже собирался уйти, но вспомнил об одном деле. — Измаил Вениаминович, насчёт вашего вопроса. Сегодня подойдёт старший лейтенант Барбоскин Тимофей Евстафьевич, он принесёт список вещей первой необходимости. Закупите их, пожалуйста, для нас.

— Как будет угодно, — поклонился торговец.

Попрощавшись, я направился обживать новую комнату, а по пути думал. Не податься ли и мне в наёмники? Сто пятьдесят тысяч в месяц? Шикарно же они живут.

Пригород Ханты-Мансийска.

Природный парк «Самаровский Чугас».

Черчесов ненавидел это место. Далёкий городок, зажатый между двух рек Иртыш и Обь. Кругом леса, болота. Одно дело здесь жить зимой, совсем другое дело — в тёплое время года. Проклятая мошкара готова обглодать тебя до костей.

А вот отец Даниила Евгеньевича любил это место настолько, что основал природный парк и построил в нём санаторий. В своё время сюда приезжали аристократы из самого Хабаровска — подлечиться и насладиться прекрасными видами. Разумеется, приезжали они зимой.

Ирония заключается в том, что после смерти отца Даниил Евгеньевич забросил это место. Урезал финансирование, а потом и вовсе разогнал практически весь штат. А теперь ему самому пришлось переселиться в Ханты-Мансийск. В Югорск не вернёшься, аномалия подобралась совсем близко, оставаться в Ирбите желания тоже нет, особенно после подарочка, оставленного Архаровым.

— Пфоклятый пёф, — прошипелявил граф Черчесов, лёжа на больничной койке.

Капельница пускала по его венам противовоспалительные препараты, смешанные с обезболивающим, только они и позволяли не сойти с ума от непрекращающейся боли. После того, как на графа напал выводок теневых пауков, он весь покрылся сыпью, а ощущения на коже были такие, будто его облили кипящим маслом. Причём боль никогда не заканчивалась, а лишь становилась сильнее.

Койка стояла у огромного окна, в которое граф смотрел часами. Он размышлял о жизни. О том, как здорово быть здоровым. О том, как ненависть довела его до плачевного состояния. Сейчас граф мог лишь с огромным трудом встать с койки и очень жалел, что связался с родом Архаровых.

— Ефли бы не эта патафкуха, — всхлипнул граф, взял с тумбочки зеркало и поднёс к лицу.

Опухшие губы, кожа покрыта волдырями и нарывами, глаза превратились в две маленькие щёлочки. Одним словом, выглядел он скверно.

— Ы-ы-ы! — провыл граф и швырнул стекляшку обратно на тумбу. — Надеюфь, вафу фемейку отплавят на плаху, — с ненавистью прошептал Черчесов и услышал стук в дверь.

Не дожидаясь разрешения, гость вошел в палату. Увидев вошедшего, Черчесов вздохнул. Ну конечно же. Глава безликих. Дмитрий Хазаров. Клещ, присосавшийся к состоянию графа и не желающий его покидать. Впрочем, Черчесов так боялся Хазарова, что не мог сообщить о том, что больше не нуждается в его услугах. Да и как ты сообщишь подобное такому психопату?

Обожженное лицо Хазарова украшала белоснежная улыбка. Правая рука главы безликих отсутствовала по самое плечо. После столкновения с капитаном Гавриловым новую бионическую руку так и не сделали. Больно высокие расценки, да и мастера заняты на полгода вперёд, а то и больше. Приходится ждать. Тем не менее, Хазаров светился от радости.

— Наслаждаетесь видом? — насмешливо бросил он графу и остановился у его койки.

Осмотрев палату, Хазаров взял яблоко из вазы, стоящей на тумбочке и откусил от него кусок. В нос наёмника ударил аромат гниения, но аппетит это не портило совершенно. Да и как подобная мелочь может испортить аппетит некроманту? Вся его жизнь посвящена трупной вони и разложению.

— И тифыной, — намекнул Черчесов, чтобы Хазаров выметался из палаты к чёртовой матери.

— Да-а-а. Тишина здесь звенящая! — восторженно сказал Хазаров и положил обратно в вазу надкусанное яблоко. — Особенно летом. — Он подошел к окну, зыркнул из стороны в сторону и загородил Черчесову обзор. — Даниил Евгеньевич, наши шпионы наконец-то нашли след Гаврилова. Вместе с Елизаветой Максимовной он осел в Уфе. Правда, барон Титов не в курсе, что у него под носом живёт жена Архарова, а значит, нам не составит труда забрать её и доставить прямиком… — Хазаров замялся, пытаясь вспомнить, как называется этот город, а потом плюнул и сказал. — Прямо сюда.

Глаза графа Черчесова внезапно заслезились. Хазаров этому удивился, а вот граф — нет. В эту секунду он проклинал всё на свете, особенно род Архаровых и своё помешательство на Елизавете. Именно эта вражда и сделала из него… Нет, пока ещё не калеку, но если боль продолжит нарастать, то Даниила Евгеньевич рано или поздно наложит на себя руки.

— Да и фёлт с этой флюхой, — выругался Черчесов.

— Что? Говорите немного неразборчиво, — нахмурился Хазаров, хотя на обожженном лице не дрогнул ни единый мускул, разве что улыбка пропала. — Если прикажете, я лично отправлюсь в Уфу и приволоку Елизавету Максимовну…

Черчесов скрежетнул зубами и собирался заорать, но вместо этого закашлялся. Кровавая слюна повисла на его подбородке. Граф с ненавистью посмотрел на Хазарова и прорычал:

— Я из-за неё одной ногой в могиле. — Черчесов и сам удивился тому, что эта фраза вышла на удивление чисто.

— Но у меня счёты с её охранником. Я с лёгкостью… — начал было наёмник, но договорить не успел.

— Вон! Пофел вон! — каркающе проорал Черчесов и снова зашелся кашлем.

В палату тут же вбежали две медсестры. Одна стала менять капельницу, вторая сделала укол успокоительного и вытерла подбородок графа. Глава безликих хотел ещё пообщаться с нанимателем, но глаза Черчесова медленно закрылись, и он уснул.

— А как же месть? — озадаченно спросил Хазаров и направился на выход. — Ну и ладно. Должок Гаврилову я ещё верну. Тем более, что у меня впереди целая вечность.