Физрук: на своей волне 3

Глава 12

Мне тоже пора было выдвигаться — школа не ждёт.

Я быстро оделся, собрал всё нужное. Пробежку сегодня пришлось пропустить: всё утро ушло на разговор с Аней о бизнесе. Но, чтобы не терять привычку к движению, я решил идти в школу пешком. Такая прогулка до школы вполне могла заменить тренировку.

Но перед выходом нужно было выгулять Рекса и отвести его на тренировку.

— Рекс, гулять! — позвал я.

Пёс встрепенулся и радостно потрусил к двери, уже держа в зубах поводок. На этот раз всё прошло спокойно — никаких неожиданностей, ни собак-мутантов, ни их дураков-хозяев. Мы спокойно обошли двор, сделали все дела, после чего я повёл его на площадку, где проходили занятия.

Тренер встретил нас с одобрительной улыбкой.

— Рекс вчера отлично себя показал, — сказал мужик. — Уже познакомился с питбулями, вёл себя уверенно.

Я перевёл взгляд на пса — тот, завидев знакомых кабелей, радостно завилял хвостом. Питбули на площадке тоже оживились, приветствуя его как своего.

— Удачи, брат, — сказал я, почухав Рекса по загривку.

Пёсель коротко тявкнул, словно понял, и убежал к тренеру.

А я повернул в сторону школы. Как я уже говорил, прогулка в десять тысяч шагов по расходу калорий почти не уступала хорошей тренировке в зале. Хотя, строго говоря, тренировкой ходьбу назвать нельзя — скорее, полезной активностью.

С учётом моего немалого веса именно такой формат нагрузки подходил идеально. Сердце работало, мышцы включались, а колени при этом не страдали.

К тому же теперь я узнал одну удобную вещь — считать шаги самому больше не требовалось.

Не нужно было прикидывать расстояние «от того дерева до магазина» или шагать в такт, чтобы не сбиться со счёта. В телефоне оказалась специальная программа, которая делала всё за тебя. Шагомер был умный и весьма точный. Он не только считал шаги, но и показывал, сколько калорий я сжёг за день, какой темп держу, даже время активности.

— Эх, раньше бы такую приблуду, — шепнул я, шагая по улице.

Прохладный воздух бодрил. Я шёл в хорошем темпе, чувствуя, как с каждым кварталом тело просыпается всё больше. В итоге до школы я добрался довольно быстро, причём шагомер на телефоне уже показывал, что я сделал большую часть «стандартного минимума» из десяти тысяч шагов. Отличное начало дня.

В школе всё было как всегда — шум, гам, толпы учеников, носящихся по двору. Сегодня у меня были, можно сказать, наполеоновские планы. Начать я собирался с разговора по душам с одним мутным товарищем — нашим вахтёром дядей Мишей.

Среди носившихся по двору школьников я быстро заметил знакомое лицо. Того самого пацанёнка из продлёнки, которого вчера застал в туалете за, скажем так, непристойным занятием. Именно он тогда и обмолвился, кто здесь на самом деле «прикрывает» такие дела.

План со вчерашнего дня крутился у меня в голове, вырисовываясь всё яснее. Теперь оставалось его реализовать.

Я подошёл к ребятам, игравшим в догонялки, и подозвал пацанёнка к себе. Тот сначала сделал вид, что не заметил, потом оглянулся, и когда наши взгляды встретились, сразу дёрнулся в сторону. Похоже, хотел дать дёру. Но я медленно покачал головой, не произнося ни слова.

Пацанёнок всё понял правильно. Замер на месте, потом опустил голову и нехотя поплёлся ко мне, волоча за собой портфель. С таким видом, будто шёл на расстрел.

— Здорово, партизан, — сказал я, когда он подошёл.

— Здравствуйте, Владимир Петрович, — ответил он обречённым тоном.

Понимал мелкий, что разговор лёгким не будет.

— Как она? — спросил я.

— Да нормально… вот с пацанами играем, — пробормотал он, косясь в сторону, где ребята всё ещё носились по двору.

— Это хорошо, что с пацанами, — кивнул я. — Но сейчас, пожалуй, тебе придётся отвлечься. Мне нужна от тебя помощь.

Пацан насторожился, но не стал убегать.

— Что нужно делать, Владимир Петрович? — спросил он осторожно.

— Вступить в мой партизанский отряд, — сказал я серьёзным тоном.

Вася, а звали его именно так, замер, потом нервно хмыкнул. Видимо, догадался, о чём речь.

— А может, не надо? — попытался юлить он, потупив взгляд.

— Надо, Вася, — твёрдо ответил я. — Надо.

Он снова вздохнул, обречённо кивнул и посмотрел на меня снизу вверх.

— Ну ладно… а чё делать надо?

— Говори, — я покосился на крыльцо школы. — Вахтёр на месте, видел его?

— Видел, работает, — подтвердил Вася, косясь в ту же сторону.

Я сунул руку в карман и вытащил купюру — тысяча рублей. Положил деньги в ладонь мальчику. Он посмотрел на купюру, потом снова на меня.

— Смотри, — начал пояснять я. — Задание у тебя будет такое.

Я объяснил коротко и по делу. Вася пойдёт к вахтёру и купит у него «сосалку». Вася недоверчиво приподнял бровь.

— А зачем? — осмелел он спросить.

Я молча посмотрел на него несколько секунд.

— За стенкой, — хмыкнул я.

Вася, держа в руке купюру, медленно кивнул.

— В общем, дружок, — сказал я, наклонившись к пацану, — берёшь деньги, идёшь к дяде Мише и отовариваешься. Всё просто.

— Хорошо… а потом что?

— А потом вместе с этой сосалкой возвращаешься ко мне. Я тут буду ждать, — я дал ему понять, что разговор окончен.

— Ладно, — выдохнул пацан, — всё сделаю.

Он говорил уверенно, но по глазам Васи я видел, что мысли у него в голове уже бродят. Молодёжь я знал слишком хорошо — уж сколько таких «исполнителей» повидал в жизни. Каждый второй сначала соглашается, а потом ищет лазейку, как бы с темы соскочить.

Поэтому, улыбнувшись, я сразу обозначил правила игры.

— Слушай, Вася, ты же не хочешь, чтобы твои родители узнали, чем ты занимался в туалете?

Пацан побледнел, глаза расширились от испуга. Видимо, уже представил отцовский ремень, летящий в область задницы.

— Не хочу, — шепнул он.

— Вот и хорошо. Поэтому десять раз подумай, прежде чем соберёшься куда-то свинтить или соскочить.

Вася сглотнул, кивнул.

— Хорошо, Владимир Петрович… — сказал он уже совсем другим тоном. — Вы прям как мысли мои читаете.

— Не мысли, Вася, просто опыт.

Чтобы не превращать задание для пацана в нечто совсем мрачное, я решил добавить немного «мотивации».

— Слушай, Василек, — сказал я, когда он уже собирался уходить, — если всё сделаешь как надо, сдача с этой тысячи твоя.

Пацанёнок на секунду растерялся, будто не поверил. Но потом на лице мелькнула тень удовлетворения.

Метод кнута и пряника в действии. Без стимула дети редко делают что-то аккуратно, а мне нужно было, чтобы он всё провернул чисто.

Вася сунул купюру в карман и, приободрившись, побежал к школе. Я проводил его взглядом. Он взбежал по ступенькам, на секунду задержался у дверей, будто собираясь с духом, а потом нырнул внутрь.

Я остался во дворе, изображая праздную прогулку. Сделал несколько неторопливых кругов, попутно наблюдая за крыльцом школы.

Ждать пришлось недолго. Минут через пять из дверей показалась знакомая фигурка. Вася топал быстрым шагом, и даже издалека я видел, как у него сияет лицо. Видимо, всё получилось.

— Владимир Петрович, всё готово, — заговорщицки выдал пацан, подбегая ко мне. Он по привычке огляделся по сторонам, убедился, что рядом никого нет. Следом вытащил из кармана добычу — ту самую сосалку. Только уже другого цвета.

— Давай сюда, — я протянул руку.

Пацан вложил приблуду мне в ладонь, а я свободной рукой взъерошил ему шевелюру.

— Молодец. Всё сделал как надо. А теперь можешь идти, играй со своими пацанами.

Вася кивнул, уже собираясь убежать, но я ещё чуть задержал его.

— Только сдачу потрать на что-нибудь полезное, понял? И запомни, что если я ещё раз застану тебя за тем, чем ты вчера занимался — уши пообрываю. Без разговоров.

— Папа мне тоже так говорит, — ответил Вася с виноватой улыбкой.

— Правильно говорит, — хмыкнул я. — Только в отличие от твоего папы, мне твоих ушей жалко не будет.

Пацан коротко кивнул, вытянулся почти по-военному.

— Понял, принял, Владимир Петрович. До свидания.

— Давай, иди гуляй, — отпустил я его, глядя, как

Вася с облегчением рванул обратно к своим.

Миссия, как говорится, выполнена.

Я посмотрел на сосалку, лежавшую в моей ладони, и задумался. Холодный комок яркой пластмассы ютился на ладони и будто смотрел на меня в ответ.

Что ж… значит, пацанёнок не врал. Значит, и правда вахтёр, дядя Миша, толкает эту дрянь прямо в школе.

Были, конечно, у меня сомнения. Не совсем же этот дядя Миша идиот, чтобы детей травить. Одно дело, если ты барыжишь палёным спиртом. Всё-таки взрослые сами решают, чем себя травить, и головы у них, по крайней мере, на плечах есть.

Но дети — это уже за гранью. С ними такие фокусы недопустимы.

Категорически.

Я сжал кулак, чувствуя, как пластиковая хреновина хрустит в пальцах. Теперь у меня были неопровержимые доказательства. Осталось предъявить их самому дяде Мише.

Ну что ж, пора нанести вахтёру визит.

Я подкинул сосалку, поймал и сунул в карман. Двинулся к школьному крыльцу. Разговор предстоял не из приятных, но откладывать смысла не было.

Дядя Миша, как и говорил пацан, был на месте. Он сидел за своим столом, надев очки на кончик носа и в очередной раз решал кроссворд, хмуря лоб.

— Здоров, дядя Миша, — сказал я, подходя к нему и облокачиваясь о стойку.

Вахтёр поднял голову, чуть прищурился, потом узнал.

— А это ты, Володька, — буркнул он, явно не ожидая визита.

— Я, — хмыкнул я, оставаясь стоять напротив.

Мой взгляд невольно упал на стол. По правую руку от Михаила, прямо у газеты, лежала та самая тысяча, на которую отоварился пацан. Дядя Миша, будто машинально, накрыл её рукой, потом небрежно скатал и спрятал в карман.

— Ты чего хотел, Володька? — спросил он, вернув на меня внимательный взгляд поверх очков.

— Да вот подумал, — ответил я спокойно, — и решил всё-таки у тебя мазь чудодейственную купить. Жиры намазать, чтобы растаяли.

По лицу вахтёра пробежала тень сомнения. Видимо, не сразу вспомнил, о какой именно «мази» идёт речь. Поток клиентов у него, похоже, был немалый, раз он даже такие вещи с трудом припоминал.

— А-а… — наконец протянул Миша, — передумал, значит?

— Что-то вроде того, — сказал я, сохраняя добродушную улыбку.

Не хотелось насторожить вахтёра раньше времени.

— Ну, — протянул Миша, поправляя очки и принимая деловой вид, — пока ты думал, цена на мазь поднялась.

Теперь на пятьсот рублей дороже будет стоить.

Сказал он это с таким видом, будто обсуждал курс валют или стоимость акций.

— Чего так? — спросил я с невинным интересом.

— Ну как чего, — развёл руками дядя Миша, — кризис, Володька. Ты же сам видишь, всё дорожает. Была одна цена — теперь другая. Во всём виноват доллар и Дональд Трамп.

Сказал вахтер это с таким видом, будто только что вышел из заседания МВФ.

Я сдержал улыбку. Дональда Трампа я знал прекрасно — рыжий эпатажный американец, который ещё в девяностые наводил шороху в Штатах, а потом даже в Россию приезжал. Тогда его знали все: и девчонки в журналах рассматривали, и бизнесмены с умным видом цитировали.

Занимался он, кажется, отелями и обещаниями «сделать всё по-новому».

Только вот при чём тут он и нынешний курс доллара — загадка. Если мне память не изменяет, банкротился Трамп не раз, и вообще удивительно, что он до сих пор «при делах». Ему тогда было лет пятьдесят, а сейчас, должно быть, все восемьдесят, если не больше.

Я посмотрел на Мишу, который продолжал разглагольствовать о мировой экономике, и только кивнул. Понятно, всё это обычная лапша на уши. Типичный приём перекупа. Хотел просто содрать побольше, прикрываясь «кризисом».

— Вот паршивец, — хмыкнул я, глядя на вахтёра.

— Кто паршивец? — насторожился Миша, приподняв брови поверх очков.

— Да твой этот Дональд, — отмахнулся я. — Из-за которого доллар поднялся. Только вот одно не пойму — если ты, дядя Миша, эту мазь закупил до того, как доллар подорожал, с чего вдруг цена выросла?

Миша замялся. Не то чтобы растерялся, но на пару секунд потерял уверенность. Глаза скользнули в сторону, потом снова на меня.

— Ну а как вон квартиры дорожают? Раньше вон задарма их давали, а теперь такие бабки дерут, что на голову не оденешь…

Ясно.

Ну а что он скажет? Не признавать же, что прямо сейчас Миша пытается развести меня, как последнего лоха. Хотя, судя по всему, с другими это у него прекрасно срабатывало.

Я сделал вид, что не понял ничего, и добродушно улыбнулся.

Кстати, я вовсе не удивился бы, если бы он решил меня нагреть именно потому, что уже знал о вчерашней истории с тысячей баксов, выигранной у нашего гостя-бизнесмена.

В школе слухи разносятся быстрее, чем по водопроводным трубам. Стоит кому-то шепнуть, и через день об этом знает даже уборщица. Так что уж такой ушлый тип, как дядя Миша, наверняка тоже в курсе.

И не сомневаюсь, что жадность в нём зашевелилась. Видимо, решил, что может протянуть свои грязные руки к моим деньгам.

— Да ладно, хрен с ним с долларом. Это я так, в шоке просто… до чего нас этот доллар довёл, — пояснил я. — Ну что, пойдём, я готов купить твою чудодейственную мазь прямо сейчас.

— Щас схожу, принесу, — сказал Миша, поднимаясь со стула.

Я сразу понял, что он намерен идти в подсобку один и, естественно, не собирался этого допустить.

— Пойдём вместе, заодно посмотрю, что у тебя ещё в ассортименте. Может, чего полезного найду.

На секунду Миша напрягся, будто прикинул, стоит ли пускать меня внутрь. Всё-таки с интуицией у этого кренделя было всё в порядке. Но стоило услышать про «другой товар» и возможность дополнительной прибыли, как лицо вахтёра расплылось в угодливой улыбке.

— Ну, пошли!

Вид у Миши был довольный, словно он уже мысленно пересчитывал барыши. Ну а я, напротив, уже знал, что через пару минут этот довольный вид у него с лица исчезнет.

В этот момент как раз прозвенел звонок. Из коридора перед спортзалом хлынула оголтелая орава малолеток. Моих учеников. Один из них пнул бутылку из-под воды, и она гулко отскочила от стены. Всё как обычно — начало урока физкультуры.

Я посмотрел на этот хаос и поднял руку.

— Так, молодёжь, — гаркнул я, перекрывая шум. — Сейчас я открываю спортзал, вы заходите, переодеваетесь и строитесь в ряд по букве фамилии. Кто у вас тут на «А»?

— Я, Артамонов! — сразу отозвался один из пацанов — худой, вихрастый, но с глазами, горящими азартом. — Я иду первым по списку!

— Вот и отлично, Артамонов, — кивнул я. — Становись во главе ряда. Остальные — строго по алфавиту за ним. Поняли задачу?

— Поняли, Владимир Петрович! — хором ответили ребята, будто на плацу.

— Вот и славно, — сказал я, вставляя ключ в замок спортзала. — А теперь слушайте внимательно: стоим тихо, ждём, когда я приду. Любой шаг из строя будет приравнен к попытке бегства. А за бегство у нас что?

— Расстрел, — выдали хором класс.

— Принято! — выкрикнул кто-то, и послышался сдержанный смешок.

Я открыл зал, и ребята всем скопом рванули внутрь, рассыпаясь по площадке.

Дядя Миша уже стоял возле входа в подсобку, переминаясь с ноги на ногу.

— Ну что, пойдём, дядя Миша, — бросил я.

Мы вместе вошли в подсобку. Вахтёр включил свет, и в углах подсобки выступили коробки с «товаром» на старых стеллажах.

Миша полез под стол искать баночку. Я же обернулся к двери и плавным движением потянул её на себя.

Дядя Миша наконец-то нашёл нужную банку с мазью, вытащил её и, развернувшись, поставил на стол передо мной.

— А вот и твоя мазь, Володя! Хорошо, что решился её купить…

Он не успел договорить — заметил, что я закрыл дверь. Металлический щелчок прозвучал в маленьком помещении глухо, будто отсёк всё, что снаружи.

— Володя… а что ты делаешь? — голос его дрогнул.

— Зачем ты дверь запер?

Я медленно повернулся к нему, стряхивая пыль с ладоней и широко улыбаясь.