Физрук: на своей волне 3

Глава 24

— Али у нас хозяин!

Видно было, что Витёк и Ромчик надеялись, что этим всё и закончится.

— Это который местный овощной магнат? — уточнил я.

— Ага, — сразу подтвердил Ромчик, закивав с усердием. — У него лавки овощные, табачки, машины в такси, и вот наша шиномонтажка тоже его.

— Ясно.

Значит, всё-таки Али. Размахнулся соседушка не на шутку. И лавки, и точки, и своя сеть людей, под которыми всё держится. Настоящий паразит… наверняка налоги не платит, живёт по своим правилам, как многие из этой породы. Теперь всё стало на свои места окончательно.

Я даже не стал спрашивать, знали ли эти двое, как сюда попадают клиенты. Смысла не было. Они всё прекрасно понимали, просто не ожидали, что кто-то свяжет нитки в клубок. Всё читалось по их лицам ещё тогда, когда они увидели у меня чемоданчик и шило.

Я смотрел на рожи работяг — уверенные, но уже не такие наглые. Маски спокойствия трещали по швам, но всё равно держались. Ясно, что никаких сомнений у них не было, за кем правда. Им просто было глубоко плевать. Лишь бы в кармане шелестела капуста. А дальше… дальше хоть трава не расти.

Так что спрашивать я не стал — смысла не было. Сразу перешёл к утверждению.

— Знаете, мужики, за то, что вы такими вот гнилыми делами занимаетесь, будем считать, что работу вы сделали бесплатно.

Ромчик сразу дёрнулся, попытался вставить слово:

— Но… — начал он возмущённо.

— Да, Ромчик, ты прав, — перебил я, не дав ему закончить. — Я действительно не всё сказал.

Ромчик растерялся, не понял, что происходит, а Витёк коротко пнул его локтем в бок — явно просил заткнуться.

Я перевёл взгляд с одного на другого и добавил:

— А за те дела, которые делает Али, я буду считать, что он подарил мне резину. За счёт компании.

Мужики аж открыли рты, глаза забегали, но слов они не нашли. Честно говоря, я ожидал, что они начнут возмущаться. Но нет. Оба молчали. Видно было, что теперь их беспокоит совсем другое. Судя по перепуганным физиономиям, мужики всерьёз подумали, что я намерен передать всё в ментовку.

Ошиблись. Я не из тех, кто решает вопросы через ментов. Я привык разбираться сам.

— А теперь конкретно, мои хорошие, — продолжил я. — Вы ребята, как я успел заметить, вежливые. Поэтому, думаю, сложностей с ответом на один простой вопрос у нас не возникнет.

Ромчик и Витёк синхронно закивали, не рискуя перебивать.

— Кто этот козёл, который напал на меня? — процедил я.

Повисло короткое молчание. Потом пошли попытки отговориться.

— Мы даже не знаем, о ком ты говоришь, — первым заговорил Витёк.

— Да, мы понятия не имеем, — подхватил Ромчик, не глядя мне в глаза.

Оба затянули одну и ту же линию — отрицание, полное и безусловное. Видно было, что сдавать своего подельника они не собираются. Решили стоять до конца, как будто это их спасёт.

Можно было задать им ещё пару уточняющих вопросов — подловить на противоречии, вывести на мелкой лжи или заставить запутаться.

Но я даже не стал тратить на это время. Во-первых, мне не до разговоров — время дороже. Во-вторых, такие допросы редко приносят результат: люди обычно принимают спокойный тон за слабость и начинают юлить ещё активнее. Поэтому я сразу обозначил рамки.

— Либо вы сейчас отвечаете, в чью светлую голову пришла идея снять лебёдку с моего джипа и кто был исполнителем, либо… — я сделал паузу и посмотрел на обоих.

Пауза затянулась. В мастерской повисла тишина: слышно было только их дыхание да тихую работу компрессора.

— Что «либо»? — не выдержал Ромчик.

Я чуть развёл руками.

— Либо я сам с вас выбью ответы.

Витёк попытался сохранить остатки уверенности:

— Мы же сказали, мы не знаем ничего, — выдавил он, безнадёжно пытаясь увести разговор в сторону.

Но по их лицам я видел, что мужики всё знают. И прекрасно.

Я со всей силы ударил монтировкой по столу. Инструменты, болты и пара тряпок посыпались на пол — металлический звон прокатился по помещению. Ромчик и Витёк дёрнулись, забились ближе к стене и сразу замолчали — от прежней наглости не осталось и следа.

Я хлопнул монтировкой по ладони:

— Мужики, я человек понимающий. Поэтому не ставлю людей в безвыходное положение. Предлагаю варианты развития событий — чтобы у вас был манёвр, — я коротко пожал плечами. — Дальше вы сами выбираете, какой из вариантов вам предпочтительнее.

Витёк, всё ещё сидя возле стены, медленно поднялся и прошипел, пытаясь скрыть испуг в голосе:

— Что за варианты, мужик, а⁈

— Сейчас расскажу, запоминайте, — сказал я. — Вариантов будет несколько.

Я демонстративно загнул указательный палец.

— Первый вариант, — начал я.

Прежде чем продолжить, я обвёл взглядом всё помещение. На секунду задержался на оборудовании — на том самом станке, где резину снимают с диска. Не знал, как он называется правильно, да это и не имело значения.

Главное — принцип: между диском и покрышкой вставляются металлические лапки, потом расходятся в стороны и стягивают резину.

— Вот смотрю я на ваши вот эти чудо-приборы и думаю, — хмыкнул я, будто размышляя вслух, — для них, наверное, есть какие-то нормы безопасности. Или как это правильно называется… техника безопасности?

— Техника безопасности, да, — буркнул Ромчик.

— Так вот, — продолжил я, — смотрю и думаю: вы, похоже, технику безопасности не исполняете. А случаи на производстве бывают разные. В том числе — чрезвычайные.

Витёк поднял глаза, насторожился:

— Ты куда клонишь, мужик? — спросил он.

— Думаю просто… вот о чём, — я посмотрел на Витька, заставляя его отвести взгляд. — Если ты, к примеру, совершенно случайно сядешь задницей на этот ваш станок, который снимает резину с дисков, и он тоже совершенно случайно включится, то как быстро наступит травма на производстве?

Я чуть вскинул бровь.

— Вернее, за сколько секунд твоя пятая точка превратится в розочку? — уточнил я, изображая лёгкий интерес.

Я сделал длинную паузу. Пусть переварят. Если Витёк хоть что-то соображал, то Ромчику время требовалось явно больше. По его лицу было видно, как медленно смысл фраз доходит до его головы. Ромчик побледнел — видимо, допёрло.

— Как вам такой вариант? — спросил я.

Оба молчали, переглянулись, пытаясь понять, шучу я или всерьёз. Только по глазам было видно, что им хочется верить: это просто разговор. Вот только уверенности в этом не было ни капли.

— Слушай, давай мы прямо сейчас вызовем сюда Али, — быстро заговорил Витёк.

Я медленно покачал головой:

— Если бы мне Али понадобился, я бы сам позвонил, — ответил я. — Номер я его знаю. Только вот не вижу повода. С вами я ещё не закончил.

Да, позвонить Али я мог прямо сейчас. Телефон в кармане, номер сохранён. Но толку? Вопросы к нему действительно есть — и серьёзные.

Просто встречу с этим овощным магнатом нужно готовить иначе, не на эмоциях. В прошлый раз я действовал спонтанно, а в этот раз… в этот раз надо хорошенечко подготовиться.

— Расстроились, мужики? — спросил я. — Не устраивает мой вариант?

Ни один не ответил. Сидели, как обделавшиеся, и молчали.

— Ну да, — продолжил я, — соглашусь, не каждому такое понравится.

Я облизал пересохшие губы.

— Ладно, — сказал я после короткой паузы, загибая второй палец. — Есть второй вариант. Как и обещал, безвыходных положений не бывает.

В глазах у работяг мелькнул робкий блеск надежды — мгновенно, почти неуловимо. Конечно, им хотелось ухватиться за любую соломинку. Вот только я не ставил себе целью подбрасывать им надежду.

Я обещал варианты — это да… Но ни в коем случае не обещал, что варианты Витьку и Ромчику понравятся.

— Я вот думаю, — заговорил я, — если у вас требования по охране труда не соблюдаются на этой шиномонтажке, то, наверное, и требования по пожарной безопасности у вас так же «в порядке»?

Ромчик и Витёк хотели было возразить, но я не дал.

— И если вдруг произойдёт возгорание? — притворно удивился я. — Представляете, как загорится оборудование, что стоит здесь? Станки, шланги — всё это вспыхнет за считанные минуты. А потом ваш замечательный хозяин придёт и будет дёргать с вас бабки, когда узнает о произошедшем. Попробует объяснить, что «всё из-за несоблюдения правил» и спихнуть ответственность на вас.

Я сделал паузу, чтобы дать им прочувствовать смысл слов. Рожи мужиков вытянулись от страха.

— И как вы думаете, — продолжил я, констатируя, — будет ли легко спихнуть всё на «несоблюдение пожарной безопасности», если у вас на бумаге всё в порядке? Если вы, ребята, аккуратно расписались в журнале о проверках, поставили подписи «всё в порядке», то кто будет виноватым? Правильно — вы. А кто потом будет платить? Правильно — тоже вы.

Ромчик закашлял, глаза у него поискали дверь. Витёк крепко задумался. Я не давал им манёвра — пусть поймут возможные последствия.

— Вы, — сказал я, глядя по очереди на каждого, — наверняка не хотите оказаться теми, кто будет платить за чужие ошибки. Так?

— А что не так, у нас огнетушитель есть, — вскинулся Ромчик.

Витёк в тот же момент снова ткнул его локтем в бок, сигнализируя, чтобы напарник захлопнул пасть.

— Мужик, да мы ничего не знаем о его делах, мы вообще такие расклады не поддерживаем, — бодро начал оправдываться Витёк.

Мне никогда не нравилось, когда мужики начинают оправдываться. Накосячил — неотвратимо отвечай. Я глубоко вздохнул, посмотрел на шило.

— Понимаю, что вы ничего не знали… но около часа назад на меня кто-то напал. И этот кто-то был не прочь воткнуть мне это шило в бок.

Я не стал тянуть кота за яйца.

— Раз вы такие невинные, и доказательств у меня нет, — я сделал акцент на слове «нет», — то в исключение и в вашу пользу дам ещё один вариант. Третий.

Я, сохраняя невозмутимое выражение лица, загнул третий палец.

— Это сумма первого и второго варианта, — пояснил я. — Смотрите: выгода от третьего варианта очевидна. Вам не придётся отвечать за причинённый ущерб. У вас не останется забот… да и вообще ничего не останется.

Витёк хмурился. Возможно, думал, что я блефую. Но я не стал тратить время на нравоучения. Мужики хоть и были зрелые, но в девяностые, похоже, ещё в школу ходили. И ни Витёк, ни Ромчик не знали, что всё, что я сейчас предлагаю, — ещё довольно гуманный вариант. Если бы знали — отнеслись бы иначе.

Ну а раз не верят, покажу наглядно. Не словами, а делом.

Я коснулся подбородка пальцами и сделал притворно задумчивое лицо.

— Знаете что, — наконец заговорил я, — я подумал и решил, что третий вариант самый правильный. Раз уж вы, судя по молчанию, переложили выбор на меня, так тому и быть — я воспользуюсь им.

Рядом на верстаке стояла стеклянная бутылка со спиртом. Я не раздумывал долго — одним резким движением ударил монтировкой по горлышку. Стекло лопнуло с коротким хрустом, а жидкость хлынула наружу и разлилась ровной тёмной лентой по столу, откуда стала впитываться в ветошь.

— Упс… Какой я неосторожный. Я же говорил, что у вас с нормами техники безопасности беда. Легковоспламеняющиеся жидкости где попало стоят…

Спирт растёкся по ветоши, делая ткань тёмнее. Я повернулся к верстаку, заметил зажигалку, взял её в руку и провёл кремнём несколько раз. Из-под кремня вырвался столп искр.

Поджигать я не стал, но показал Ромчику и Витьку, что могу зажечь.

— Годится, — сказал я и коротко пожал плечами. — Вот говорят же, что курить на рабочем месте нельзя, и ни до чего хорошего это точно не доведёт. Но нет — попадаются такие умники, которые это игнорируют.

Реакция была соответствующая — у обоих мужиков на лбу выступила испарина.

— Так вот, — продолжил я, — я в последний раз настоятельно рекомендую сказать, кто это был.

— Да мы не знаем, честно не знаем, — заговорили работяги вразнобой.

Не знаем, значит…

Я понимал: дальше объяснять смысла мало. Они выбирали: дальше покрывать подельника или начать говорить. По поведению было ясно, что пока в их приоритете — выгородить подельника.

Ну что ж.

У меня в арсенале имелась ещё парочка приёмов из девяностых, и все они были далеко не декоративные.

Ромчик открыл рот, закрыл, потом с глухим вздохом опустил плечи. Витёк снова посмотрел в сторону двери, прикидывая пути отступления.

Я дал им ровно три секунды. Три секунды, чтобы решить — будут ли они дальше играть в «не знаем». Они молчали дольше.

— Незнание не освобождает от ответственности, — сказал я, подбросил зажигалку в руках и ловко перехватил.

Затем подошёл к тому самому станку, который снимает резину с диска, и остановился у него на расстоянии вытянутой руки. Рукоятки, рычаги, фиксаторы — всё было на виду. Я чуть наклонился к механизму и пробормотал так, чтобы работяги слышали:

— Так, понять бы, как эта приблуда включается.

Ромчик не выдержал.

— Подожди, не надо — я всё скажу! — вырвалось у него.

— Говори, — сказал я.

Витёк попытался пресечь, вскинул руку:

— Ромчик, не говори ничего, Али нас за это убьёт, — выпалил он.

Но Ромчик не промолчал — видно, мозги начали работать.

— Витёк, иди ты на хрен, я не хочу садиться вот на этот станок своей пятой точкой! — шагнул он назад, выставив перед собой руки ладонями вперёд.

Я посмотрел сначала на Ромчика, затем перевёл взгляд на Витька.

— Вот, пожалуйста — отличное решение у Ромчика, — хмыкнул я. — А ты, Витёк, как я понимаю, хочешь испытать свои таланты на станке?

Витёк хмуро покачал головой, руки сжались в кулаки.

— Ты этого не сделаешь, — процедил он.

— Ясно, — сказал я с невозмутимым видом, — видимо, мы с вами ещё не настолько знакомы, чтобы ты был уверен, что я это не сделаю. А я сделаю, Витёк.

С этими словами я сделал шаг к Витьку, делая вид, что собираюсь схватить его за шиворот. Он среагировал мгновенно, буквально вжавшись в стену, словно желая в ней раствориться.

Но хватать я его не стал. Мой взгляд пробежал по стене за верстаком — там на крючке висели ключи. Судя по всему, от дверей шиномонтажки. Я быстро снял ключи с крючка и сжал их в ладони так, что они звякнули.

— Руки марать я в самом деле не хочу, — пояснил я. — Поэтому я, пожалуй, просто сожгу тут всё к чёртовой матери.

Фраза прозвучала как констатация, и таковой она по сути и была. Я подкинул ключ в руке и направился к выходу.

— Эй, мужик, ты чё? Ты чего собрался делать? — взвыл Витёк. Похоже, он уже начинал понимать, что это не пустые слова.

Я не останавливался. По пути нагнулся к ветоши, пропитанной спиртом, чиркнул кремнём два раза, высекая пламя, и приложил её к ветоши.

Ветошь вспыхнула. Пламя поднялось мгновенно — огонь схватил пропитанный спирт и стал расти.

— Гори. Гори ясно, чтобы не погасло, — усмехнулся я.

Огонь разгорелся так, что в глазах у рабочих отразился страх. Ромчик вскочил, инстинктивно бросился к столу и перевернул его, забыв о приколотой к столу ручке шила. Барахло со стола упало на пол, посыпались шурупы, тряпки, коробки. Металлический звон смешался с криками работяг.

— Эй, ты же сейчас всё здесь спалишь! — закричал Витёк.

Я спокойно двинулся к двери и снял со стены огнетушитель. Он висел не у входа, а в глубине помещения, заставленный резиной так, что сразу к нему не подобраться. Внешне огнетушитель был рабочим, но расположение делало его практически бесполезным в моменте.

— Всё, давайте, мужики, — сказал я и потряс кулаком. — Я пожалуй пойду. Сейчас только дверь за собой закрою — а то как-то некультурно.

— Мы же сейчас тут всё спалим, к чёрту! — заорал Витёк.

— Ну, что-то вроде того, — охотно подтвердил я.

И открыл дверь шиномонтажки. Сделал шаг в проём, ещё раз мельком оглянулся: пламя горело, Ромчик и Витёк в замешательстве, инструменты и столы перевёрнуты.

Чёрт был не так страшен, как его рисовали в их головах. Огонь не успел разойтись дальше ветоши. Но я и не рассчитывал на чудо: я заранее прикинул соотношение эффекта и риска и сознательно принял решение. Эффект в данном случае перевешивал возможные потери.

Это был расчёт: замкнуть ситуацию на этой парочке мужиков, дать понять, что последствия реальны, и что у них есть выбор.

Я наблюдал, не вмешиваясь, дав времени сделать своё дело. Огонь, гарь — всё это должно было сработать как психологический рычаг.

И, чёрт возьми, сработало моментально. В одно мгновение в глазах обоих мелькнуло то, что называется паникой.

— Всё, скажем, всё скажем! — крикнули Ромчик и Витёк одновременно. — Потуши только огонь!

Хм… стандартный расклад. Принципиальность держится ровно до момента прямой опасности. Как только приходит осознание, что прямо здесь и сейчас можно потерять всё, риторика мгновенно меняется.

Ромчик и Витёк это показали на полную. Теперь они искали способ отыграть ситуацию назад.

Но опыт общения с разными «товарищами», у которых мне приходилось выбивать нужные сведения, научил простому правилу: прекращать давление можно только тогда, когда информация уже у тебя на руках. Ни секундой раньше.

Я видел это не раз: стоит выключить паяльник или потушить огонь — и человек, который минуту назад был готов выложить всё, вдруг резко передумывает. Стоит проявить слабину — и всё начинается по новой.

Поэтому я не купился на их крики и обещания. Ромчик с Витёком уже наперебой твердили, что всё расскажут, но для меня эти слова ничего не значили. Пока они не начали говорить конкретику, разговор оставался пустым.

Я медленно покачал головой, давая понять мужикам, что так не работает. В ответ Ромчик и Витёк замерли, переглянулись. Их «мы всё скажем» не произвело нужного эффекта.

Огонь уже начал подбираться к стопке шин — пламя лизало резину, та начала коптить. Запах стал едким, неприятным.

— Так, мужики, — сказал я, — у вас есть примерно секунд двадцать до того момента, как резина загорится окончательно и вы просто задохнётесь. Поэтому советую вам как можно скорее назвать имя этого урода.

Я сделал паузу и добавил с лёгкой усмешкой:

— А если учесть, что я уже говорю где-то секунд десять, то у вас остаётся столько же.

Ромчик и Витёк замерли. У обоих глаза полезли на лоб. Ромчик судорожно сглотнул, Витёк облизал пересохшие губы и оглянулся на пламя.

— Это племянник Али! — вдруг выкрикнул он. — Мы не знаем, как его зовут, честно, видели пару раз всего! Сегодня был, да, но редко здесь появляется!

Вот характерный пример, отметил я про себя. Только что он подталкивал Ромчика локтем, заставляя молчать, а теперь сам заговорил, как только запах гари стал реальностью.

— Имя? — уточнил я.

— Богом клянусь! — завопил он, захлёбываясь словами. — Чем хочешь клянусь, имени я не знаю!

— Я тоже не знаю! — подхватил Ромчик, почти визжа. — Только могу сказать, как он выглядит!

Я дернул чеку огнетушителя и нажал клапан. Пена хлынула на горящую тряпку и вокруг стопки шин. Пена быстро накрыла пламя, задушив языки огня. Пламя гасло с пузырящимся шипением, дыма стало меньше, но в комнате повис химозный запах расплавленной резины.

Огнетушитель выдохся полностью — шипение прекратилось, клапан сработал вхолостую. Я выжал из него всё, залив шиномонтажку пеной под самый потолок. Пламя потухло, жар спал, но внутри стоял такой химический запах, что дышать было невозможно. Воздух стал густым и едким.

Я первым вышел наружу. Следом, задыхаясь, выбрались Ромчик с Витёком. Оба рухнули на землю, схватившись за головы. Вид у них был потерянный, глаза стеклянные. На лицах читались страх, усталость и осознание того, что всё это могло закончиться куда хуже.

— А ведь достаточно было просто сказать, кто это такой, — сказал я спокойно.

Я поднял огнетушитель и бросил его в сторону, чтобы не мешался. Металл глухо ударился о стену и откатился по земле.

Реакции не последовало. Оба сидели, не глядя ни друг на друга, ни на меня. Лицо у Ромчика побелело, Витёк тяжело дышал, утирая сажу с лица. Судя по их перепуганным физиономиям, они уже всё поняли. И, похоже, успели раз сто пожалеть, что не открыли рты раньше.

Ну, как говорится, лучшего учителя, чем сама жизнь, не существует. Каждый получает урок по-своему. Эти получили свой. В следующий раз, если судьба даст мужикам шанс, будут куда сговорчивее.

А то, что теперь они влетели на деньги — закономерно. Компенсация, так сказать, за их «предприимчивость». Всё честно: сколько людей они обманули, заманивая на шиномонтажку по чужим схемам, — столько же им и придётся потерять. Таких не жалко.

— Давайте, мужики, держитесь, — сказал я и потряс кулаком. — А в следующий раз думайте головами, а не жопами.

Я достал из кармана ключи, открыл джип и сел за руль. Завёл двигатель, слушая, как ровно работает мотор.

Шиномонтажка осталась позади, запах гари всё ещё висел в воздухе. Я вырулил на дорогу и плавно нажал на газ. В голове крутилась одна мысль: племянник Али. Ну конечно. Неудивительно. Вся семейка у этого торгаша одной породы: хитрость, наглость и гниль под обёрткой приличия.

Ничего, и до них очередь дойдёт. С семейным подрядом этого овощного магната я тоже ещё разберусь.

Я мельком глянул в зеркало заднего вида. В отражении виднелась шиномонтажка. Вывеска больше не светилась — огонь, похоже, перебил проводку или сгорел щит. Символично. Можно сказать, точка в истории.

Я потянулся за мобильным, собираясь набрать Кирилла — нужно было сообщить, что я наконец выехал. Пальцы уже коснулись экрана, когда на соседнем сиденье завибрировал другой телефон — у Васи. Видимо, пацан так и не выключил его после суматохи.

Я взял телефон в руки: экран мигал уведомлениями. Сообщения шли одно за другим, вся лента была усыпана угрозами, написанными с одного и того же номера. Отправителем значился некий Саня Контра.

Тон сообщений был характерный: короткие фразы, без знаков препинания, явно на нервах:

«Где пароль от ноутбука?»

«Ты чё, сука, думаешь, спрячешься?»

И всё в таком духе.

Ничего нового. Я сразу понял, кто это. Почерк тех самых уродов, которые сперли у брата Марины и ноутбук, и машину.

Не успел я пролистать до конца россыпи сообщений, как телефон вновь завибрировал. На экране высветилось имя: Саня Контра.

— Слышь, ты что трубку не берёшь⁈ — заорал Саня Контра.

Паренёк был явно не в себе — злой, как чертяка. Я принял вызов, но молчал. Пусть выговорится.

— Слышь, пароль какой⁈ — не унимался Саня, полагая, что разговаривает с Васей. — Ты слышишь, придурок?

— Слышу, слышу…

— Дай мне сраный пароль от криптокошелька! — взвился мой собеседник. — Ты что, думаешь нас вокруг носа водить будешь⁈

Опаньки. А вот это уже звучало куда интереснее. Я сразу насторожился — разговор явно начал сворачивать туда, где пахнет деньгами и проблемами одновременно.

Я перевёл взгляд на экран, отметил время звонка. На том конце повисло тяжёлое молчание и такое же тяжёлое дыхание этого паренька. Я уже примерно понимал, куда клонит мой собеседник.

В это время деньги как таковые давно потеряли запах бумаги. Но независимо от того, что в кармане у тебя не шуршал нал, электронные деньги оставались деньгами. Но были и другие деньги, если так можно сказать — те, что существовали только в сети. У них не было купюр, монет, а были только коды и эти самые криптокошельки, где они хранились.

Эти деньги могли сделать нищего богачом или стереть человека до нуля одним кликом.

Крипта.

Что это такое — я знал ровно настолько, насколько нужно, чтобы не попасть в дураки. Но я понимал, что в этой сфере крутятся настоящие деньги. А где большие деньги — там ничего хорошего по определению.

— Чё молчишь, урод⁈ — проревел Саня.

Я чуть отодвинул телефон от уха, чтобы не оглохнуть от его визга.

— Пароль говори, пока не поздно, понял? — засипел он. — Или я лично приеду…

Саня не договорил и густо закашлялся.

— Ты что, не понимаешь, что если ты не дашь мне пароль от кошелька, то ничем хорошим для тебя это не закончится, — зло зашипел Саня Контра, закончив кашлять, как последний туберкулёзник. — Стальной не будет шутить, открутит тебе башку. Не рискуй.

Я молчал и дальше, впитывая новую информацию. Вася не говорил о проблемах с криптой. Санe, по-видимому, надоело моё молчание, и телефон завибрировал. Я перевёл взгляд на экран и увидел, что мой собеседник запускает видеозвонок.

Ясно… рожу Васи хочет увидеть, чтобы запугать. Я задумался на секунду и решил дать Сане то, что он хочет, но на своих условиях.

— Так, секунду, дружок, сейчас только соображу, как принять твой вызов, и сразу поговорим, — шепнул я едва слышно.

СЛЕДУЮЩИЙ ТОМ: https://author.today/work/510092