Физрук: на своей волне 3

Глава 18

Луч фонарика снова скользнул по кузову машины, задержался на номерах. Мужик наклонился, будто стараясь получше их рассмотреть, потом поднял фонарь и направил свет прямо в салон. Сначала на переднее сиденье, потом на заднее.

Он дёрнул ручку двери — раз, потом второй. Заперто. Пальцы в перчатках чуть постучали по стеклу, будто проверяя, насколько оно крепкое.

Я чувствовал, как внутри постепенно нарастает напряжение. Перевёл взгляд на Ваню. Тот стоял, побледнев, и было видно, что парень боится по-настоящему. Врать сейчас он бы не смог, даже если бы хотел.

— Ты точно не знаешь, кто это? — тихо спросил я.

Ваня молча качнул головой, нервно покусывая губы.

— Вань, — прошептал я, снова переводя взгляд на мужчину у машины. — Слушай сюда.

Я коротко объяснил, что если он попытается убежать, это закончится плохо. Пацан отрывисто кивнул, ничего не сказал, но по его виду было видно, что он понял.

Чтобы отвлечь мужчину, я нажал кнопку сигнализации. Джип мигнул фарами, мужик у машины на мгновение растерялся — именно этого я и ждал. В ту же секунду я бросился вперёд.

Я подбежал так быстро, что у незнакомца не было времени среагировать. Заломил руку, прижал его лицом к кузову.

— Тихо. Не дёргайся, — процедил я.

Он даже не успел оказать сопротивления. Я тут же зафиксировал ему плечо таким образом, чтобы любое резкое движение грозило вывихом.

— Тебе что нужно, дружок, — продолжил я, не отпуская руку с его плеча. — Тебя разве не учили, что по ночам чужие машины трогать — дурной тон и быстрый способ попасть в неприятности?

— Отпусти, — он зашипел в ответ.

Я не торопился, держа ситуацию под контролем.

— Ты кто такой и что делаешь возле моей машины?

Пока он думал, что ответить, мои пальцы пробежали по его карманам. Я наткнулся на кобуру, скрывающуюся под курткой.

Вот значит как…

Я рывком вытащил ствол и тотчас упёр дуло ему в затылок.

— Ты чего творишь? — завопил мужик. — Я полицейский!

— А ещё кто? — отозвался я.

— Я… ты… у меня удостоверение есть, — выпалил он. — Я действительно полицейский. Я покажу тебе удостоверение, если ты дашь мне это сделать.

Я задержал дыхание на долю секунды и всё взвесил.

— В каком кармане удостоверение? — спросил я.

— В левом заднем, в джинсах, — прохрипел он с раздражением.

Конечно, кому понравится, когда тебя прижимают к чужой машине и лицо пачкается о холодный металл.

— Доставай сам, — велел я, особо не горя желанием дотрагиваться до его пятой точки.

— Тогда чуть отпусти, иначе я не смогу удостоверение достать…

Я на мгновение ослабил давление. Настолько, чтобы он мог дотянуться до кармана, но не дал ни сантиметра свободы больше.

Мужик зашарил по карману, пальцы нервно цеплялись за ткань. Я внимательно наблюдал, отслеживал малейшую попытку схитрить. Но нет… мужик залез рукой, коряво прошарил ткань и, наконец, двумя пальцами вытащил удостоверение в красной корочке.

По виду это была типичная ментовская ксива.

— Вот, — процедил он, протягивая удостоверение мне.

Я выхватил ксиву, одной рукой не отпуская ствола, второй я открыл документ и внимательно посмотрел. Всё было на своих местах: печати, фотография, указание звания. Формально всё выглядело правильно.

Хм… внатуре мент.

Но мгновение спустя скепсис подкрался сам собой. Удостоверение могло быть поддельным. Я вспомнил, как в моё время такие корочки продавались на каждом переходе — тогда можно было купить практически всё.

Не исключаю, что в это время мало что изменилось.

Я выбрал самый прямой способ проверить мужика на вшивость. Скользнул взглядом по корочке, нашёл глазами номер.

— Номер удостоверения у тебя какой? — сухо спросил я.

— Что? — удивился он, будто не поверил, что услышал правильно.

— Говорю, номер удостоверения назови, — повторил я, не убирая дуло от его затылка.

Мой расчёт был прост — настоящий полицейский должен помнить номер своего удостоверения наизусть.

— А ты ничего умнее не придумал, чем просить меня называть номер, держа пистолет у головы? — процедил он.

— Номер назови, — отрезал я.

Он замялся… секунда, две. А потом неожиданно чётко, без запинки, мужик продиктовал цифры. Я мысленно выругался.

Блин… похоже, действительно мент.

Боковым зрением я не выпускал из виду Ваню — тот нервно переминался с ноги на ногу за моей спиной. Опыт подсказывал, что в подобных ситуациях нельзя исключать ничего.

Теоретически парень мог сорваться, броситься, попробовать ударить меня в спину… мало ли что у него в голове? Осторожность никогда не лишняя, как говорится: бережёного бог бережёт.

Но Ваня стоял, словно вкопанный, глядя на меня круглыми, испуганными глазами.

— Это наш участковый… — выдавил он.

То, что это настоящий мент, я уже понял. Нехорошо вышло.

Я медленно сделал шаг назад, отпуская его. Лейтенант развернулся, тяжело дыша, потирая плечо. Я же в это время аккуратно протёр рукоять пистолета, убирая свои отпечатки.

Меры предосторожности никогда не бывают лишними. Всё-таки менты бывают разные, и кто его знает, что этот может придумать потом. Лучше подстраховаться заранее.

Мент обернулся, морщась от боли и держась за плечо. Я, не раздумывая, бросил ему его пистолет. Лейтенант поймал ствол.

— Прости, товарищ лейтенант, — сказал я, — но ты сам пойми, что без формы в темноте лезешь к чужой машине с фонариком. Можно ведь и не то подумать.

Я коротко пожал плечами, стараясь не усмехнуться.

— Так что предлагаю считать это несчастным случаем. Без обид.

Мент выдохнул, сжав зубы.

— На мне формы нет, потому что меня выдернули прямо из дома посреди вечера, когда я уже смотрел телевизор. Между прочим, сегодня ю футбольный матч, который я ждал целую неделю!

С этими словами он перевёл взгляд на Ваню.

— Здравствуй, Ваня!

Пацан опустил глаза, но, впрочем, уже было понятно, они знакомы. Хотелось верить, что они знали друг друга ещё до того, как Ваня влез во всю эту ерунду.

Ваня коротко кивнул менту, будто извиняясь за неловкость. Я наблюдал за ними обоими, стараясь понять, как дальше поведёт себя лейтенант. Понятно, что пистолет у затылка ему понравиться не мог…

Так что теперь всё зависело от того, насколько он злопамятен.

Однако мужик оказался на редкость адекватным. Судя по выражению лица, он уже осознал, что и сам виноват в недоразумении — вылез ночью без формы, каких-либо опознавательных знаков, да ещё и полез к чужой машине с фонариком.

Хорошо, что понял, на самом деле. Значит, беспредела не будет. А отсутствие беспредела при общении с ментами всегда радует само по себе.

— Что у вас тут происходит? — наконец спросил он, глядя то на меня, то на Ваню.

— А что происходит? — я вскинул бровь. — Вышли вот с Иваном подышать свежим воздухом, а тут — вы, товарищ лейтенант, — я развёл руками. — Так что лучше вы скажите, что случилось?

Мент посмотрел на меня внимательно, было видно, что он ещё не до конца понимает, с кем имеет дело. Пистолет лейтенант уже убрал в кобуру, но руку с рукояти не убрал. Держал так, чтобы при необходимости выхватить оружие обратно в долю секунды.

— Мне сообщили бдительные граждане, — произнёс он, покосившись на Ваню, — что вы… — он сделал короткую паузу, подбирая слова, — что вы совершали хулиганские действия по отношению к нему. Вот я и отреагировал.

— Как видите, вас ввели в заблуждение, — спокойно ответил я, позволив себе лёгкую улыбку, чтобы снять напряжение. — Повода для беспокойства нет.

Участковый снова перевёл взгляд на Ваню, явно ожидая, что тот либо подтвердит, либо опровергнет мои слова. Я заметил это и добавил:

— Можете не верить мне на слово, но думаю, Ваня вам всё объяснит, — я кивнул в сторону парня, предлагая ему сказать самому.

Ваня вдохнул глубже, будто собираясь с силами. Я отлично понимал, что в такой ситуации он вполне мог повести себя непредсказуемо. Сейчас ему было выгодно избавиться от меня — подтвердить участковому, что я действительно на него «наехал».

Сказать пару нужных слов — и всё: у лейтенанта появился бы формальный повод прицепиться ко мне.

Да, у меня был свой козырь — я мог рассказать, чем на самом деле занимается Ваня.

Но без доказательств это звучало бы как слова против слов, и я это прекрасно понимал. Поэтому оставалось только наблюдать, к какому решению пацан склонится.

И я, и участковый — мы оба уставились на пацана, ожидая ответа. Ваня стоял, опустив взгляд, явно переваривая ситуацию. Я ждал, что прямо сейчас пацан покажет, из какого теста он сделан.

Наконец Ваня медленно покачал головой.

— Нет, у нас всё в порядке. Граждане, которые вам сообщили об этом, просто неправильно поняли, что происходило…

Он сделал паузу, будто проверяя, как отреагирует участковый. Видно было, что пацан соврал неохотно, но осознанно.

Я слегка улыбнулся и посмотрел на лейтенанта:

— Ещё какие-то вопросы есть, товарищ лейтенант?

Тот не ответил сразу. Его глаза оставались прищуренными, внимательными. В нём чувствовалась старая школа — выправка, осторожность и внутренняя дисциплина, отточенная годами службы. Мент явно был не из тех, кто машет корочкой направо и налево.

Лицо у него было усталое, но взгляд — цепкий. По нему сразу было видно, что мент дослужился до звания не из-за угодливости. Такие ни под кого не гнутся, и это внушало уважение.

Мент смотрел мне в глаза, словно пытался понять, что за человек перед ним. Я тоже молчал, спокойно выдерживая этот взгляд, понимая, что именно сейчас лейтенант решает, чем закончится этот разговор — протоколом или рукопожатием.

Чтобы разрядить обстановку, я первым нарушил тишину.

— Ещё раз извините, что так вышло с пистолетом, — сказал я.

Лейтенант помедлил, но всё-таки кивнул, показывая, что готов на диалог.

— Моя вина тоже есть, — признал он после короткой паузы. — Допускаю, что вы могли подумать именно то, что подумали… так что по этой ситуации вопросов к вам нет.

Лейтенант снова внимательно посмотрел на меня, будто запоминая лицо. Но на этот раз ненадолго: через пару секунд мент перевёл взгляд на Ваню и задержал взгляд чуть дольше. Правда, теперь мне показалось, что он смотрел уже неосторожно, а скорее устало.

— Извините за беспокойство, граждане, — сказал он, наконец убирая руку с рукояти пистолета. — Хорошего вечера.

— Спасибо, взаимно. И желаю вам насладиться матчем, — ответил я, чуть улыбнувшись.

— До свидания, — прошептал Ваня, бледный как полотно.

Я заметил, что руки из карманов пацан так и не вытащил, будто боялся, что они дрожат.

— Всего хорошего, — бросил участковый и, развернувшись, направился прочь.

Звук его шагов растворился между гаражами, и через пару секунд мы с Ваней остались вдвоём.

Я дождался, пока участковый окончательно скроется за поворотом, и только тогда перевёл взгляд на Ваню.

Честно сказать, я не ожидал, что пацан поведёт себя так. Весь этот разговор с ментом мог закончиться куда хуже, но Ваня вдруг проявил выдержку, не струсил, не сдал меня. Что-то, похоже, в его голове щёлкнуло в правильную сторону. Хотелось верить, что теперь он хотя бы начал понимать, зачем я вообще влез в его историю.

Но верить — это одно, а проверять — совсем другое. И проверять я собирался прямо сейчас.

— Послушай, Ваня, — сказал я, — у нас с тобой есть два варианта, как дальше всё пойдёт.

Пацан насторожился, и я продолжил:

— Первый — я прямо здесь и сейчас сдаю тебя ментам. Пусть сами разбираются, что с тобой делать. Но поверь, после этого ничего хорошего тебе не светит.

Пацан вздрогнул и даже шагнул назад. В глазах мелькнул чистый страх.

— А… какой второй вариант? — спросил он с надеждой.

Я помолчал, давая Ване время переварить сказанное. Пусть осознает, что выбор сейчас за ним. Давить смысла не было, потому что если решение не придёт изнутри, всё остальное бесполезно.

— Второй вариант, — продолжил я наконец, — ты рассказываешь мне всё как есть. Без вранья и выкрутасов. А дальше уже вместе подумаем, что с этим делать, — я подмигнул. — Вот и всё. Два пути, выбирай.

Ваня задумался. Пальцы пацана машинально зашарили по карманам, взгляд заметался по земле, по тёмным силуэтам гаражей, по мне… он будто искал, где подвох.

Я снова не торопил. Пусть варится в собственных мыслях — только тогда решение будет настоящим, а не продиктованным обстоятельствами.

Наконец Ваня поднял глаза, встретился со мной взглядом и спросил, на удивление спокойно:

— Это тебя моя сестра Марина попросила в это влезть, да?

Вопрос прозвучал скорее как констатация факта. И по лицу пацана я сразу понял, что ответ он знает и так. Потому и не стал ждать моего подтверждения, просто продолжил говорить сам.

— Ты и Марина, — прошептал он, опуская голос, — вы оба просто не понимаете, какие серьёзные люди за всем этим стоят.

Я не стал вступать в спор и не стал его переубеждать. Понимал, что у «серьёзных людей» бывает разная упаковка и разные схемы. Вот только суть у этой гнили остаётся одна и та же — вчера, сегодня и тридцать лет назад.

И такое дерьмо просто надо выжигать калёным железом. Люди, вовлечённые в подобные схемы, не слышат логики и аргументов. В их головах есть только одна формула: деньги, деньги и снова деньги. Всё остальное не помещается в эту матрицу.

Теперь, когда участковый ушёл, нам никто не мешал продолжить разговор. Но после всего произошедшего стоять здесь дальше не хотелось.

Я краем глаза наблюдал за Ваней. Может, внутри него всё же оставалось что-то человеческое? Пацан колебался, стоя рядом с машиной, переминаясь с ноги на ногу.

— Садись, подвезу, — сказал я, открывая дверь. — Заодно поговорим по дороге.

Ваня коротко кивнул и сел на переднее сиденье. Я завёл двигатель, но ехать далеко не собирался. Решил, что поставлю машину на стоянку, а дальше мы пройдёмся пешком до дома Марины.

Пусть пацан подышит воздухом и остынет. Разговор нам предстоял непростой, и путь до дома даст Ване время хорошенько подумать — о себе, о сестре и о том, на какой стороне он хочет остаться.

Ваня, кстати, не стал спрашивать, куда я собираюсь ехать. Просто захлопнул дверь и уставился в окно, будто в ночной темноте можно было найти ответы на всё сразу. В его взгляде уже не было того вызова, что раньше.

Адреналин вышел, как пар из котла, оставив вместо себя тихую, опустошённую растерянность.

Пусть переваривает. Ему это нужно.

Иногда человеку полезно побыть наедине с собой, особенно когда привычный мир только что дал трещину.

Я повернул ключ, двигатель завёлся, и из динамиков послышался старый рок — Deep Purple, кажется, «Smoke on the Water». Гитарный рифф из другой эпохи разрезал тишину, напоминая о времени, когда музыка делалась сердцем, а не ради лайков.

Я невольно усмехнулся. Всё-таки в восьмидесятых умели делать настоящий звук.

Ваня не слушал. Сидел неподвижно, опершись лбом о холодное стекло. Фары проносившихся машин мелькали на его лице, выхватывая то бледную щеку, то уголок губ. Казалось, что он ушёл куда-то в себя, где всё только начинает осознаваться.

Мы ехали молча. За окном медленно проплывали гаражи, редкие фонари и пустые дворы. Минут через десять я свернул на стоянку. Машин за то время, пока нас не было, прибавилось прилично — ряды стояли плотнее, чем обычно.

Я неторопливо проехал вдоль забора и вместо пустого места, за которое я честно платил, увидел чужой внедорожник.

— Отлично… — выдохнул я.

Я подъехал ко въезду, и, как только заглушил двигатель, из будки вылез сторож. Увидев меня, он сразу засуетился и приветственно махнул рукой.

Следом медленно спустился по бетонным ступенькам, пряча взгляд. Я вышел из машины, хлопнул дверцей и кивнул в сторону чужого внедорожника, нагло вставшего на моё место.

— Всё-таки жопа встала — место потеряла, — хмыкнул я. — Я же просил, дед, придержать моё место.